Угроза лютеранства

Несмотря на то, что Кальвин был полностью погружен в свою собственную работу, тень лютеранства неизменно следо­вала за ним. И это при том, что если бы в то время какой-ни- будь сторонник этого учения был пойман, ему пришлось бы предстать перед церковным судом, и в случае признания сто­ронника учения виновным его, с молчаливого согласия свет­ского правительства, сожгли бы на костре, линчевали или обез­главили. Такое достаточно часто происходило в Париже, и, хотя казалось, что в жизни Кальвина хватало и других беспокойств, он тем не менее знал о каждом вынесенном приговоре. Также он знал и о быстрорастущем протестантском движении — как реформаторов, так и лютеран.

Прежде чем я продолжу, мне хотелось бы объяснить вам разницу между лютеранами и реформаторами, которые явля­лись двумя ветвями протестантизма.

Реформаторская теология (то есть Новый Завет, благодать, вера и т. д.) циркулировала в народе еще задолго до появления на сцене Мартина Лютера, однако именно он выдвинул ее на передний план. Своими "Девяноста пятью тезисами "Лютер от­делил реформаторскую теологию от католической, а католичес­кая церковь, в свою очередь, стала называть каждого человека, ассоциировавшего себя с этими истинами, протестантом.

Поскольку учение Лютера несколько отличалось от учения реформаторов, преимущественно в отношении причастия, лю­теранство стало отдельным сегментом реформаторской протес­тантской теологии. Многие протестанты не называли себя люте­ранами, потому что их вера несколько отличалась от веры Люте­ра. Ульрих Цвингли, великий швейцарский реформатор, считал, что он проповедовал истинное реформаторское Евангелие за­долго до того, как на сцене появился Лютер, поэтому негодовал, когда его называли лютеранином, как будто лютеранство было единственной ветвью протестантизма. В то время существовало много учений, претендовавших называться протестантскими; точно такую же ситуацию мы видим и сегодня. В этой главе, ес­ли не будет необходимости пояснения, я буду называть протес­тантами и лютеран и реформаторов.

Итак, поскольку Кальвин очень любил размышлять, он час­то обсуждал с другими студентами стремления и основные идеи лютеран и реформаторов. Одно из наиболее известных сжига­ний еретиков произошло в Бурже как раз вскоре после приезда туда Кальвина. Один из последователей Лютера, часто прони­кавший во Францию с книгами своего учителя, был в конце концов схвачен церковными властями. Они сожгли этого чело­века на костре, но, несмотря на это, не смогли остановить стре­мительного распространения идей Лютера по всей Франции.

Коллеж в Бурже разочаровал Кальвина. Он был поклонни­ком консерватора Этоиля, а новый итальянский преподава­тель, приглашенный сестрой короля, в открытую того осуж­дал. Кальвин заключил, что итальянец был напыщенным, са­модовольным и непочтительным человеком. На самом деле, Кальвин настолько презирал напыщенность этого преподава­теля, что ему была ненавистна сама мысль о том, что он вы­нужден присутствовать на его занятиях.

Самое первое из написанных Кальвином предисловий к книге родилось как раз таки из его отвращения к итальянцу. Один из однокурсников будущего реформатора написал книгу в защиту Этоиля, и Кальвину была предоставлена честь напи­сать к ней предисловие. Слова Кальвина, посвященные свое­му любимому учителю, были подобны удару в лицо прослав­ленному итальянскому преподавателю: "...ибо с его [Этоиля] пониманием, компетенцией и знаниями в области права не может сравниться ни один из современников".⁶

Уже в молодом возрасте Кальвин наглядно продемонстри­ровал, что он не из тех, кто молча отходит в сторону при воз­никающих противоречиях, если это касается защиты истины.

Дата добавления: 2015-09-05