Глава 29. « И полагаю, это еще один пример того, как порою то, что кажется неудачей

«… И полагаю, это еще один пример того, как порою то, что кажется неудачей, приводит к хорошему результату, - подвела итог Поппи. – Даже не знаю, как Квиринус ухитрился продержаться так долго».

Снейп устремил гневный взгляд на поверхность стола. Невыносимо слышать, что когда он спустил глупого заику с лестницы, он невольно оказал ему услугу. Он определенно не желал идиоту ничего хорошего – как раз наоборот!

«Как ты думаешь, отчего он так сильно заболел? Нет ли опасности, что ученикам угрожает какая-то волшебная или магглская инфекция?» - спросил Альбус. Другие учителя обеспокоенно зашумели, в то время как Снейп раздраженно закатил глаза. Правда, никто не обратил на него внимания – на всех остальных учительских собраниях он вел себя точно так же.

Поппи вздохнула. «Даже не знаю. Мои заклинания не показывают никаких аномалий, но в его состоянии происходят какие-то… перепады. Даже не знаю, что их вызывает. Учитывая его истощение, я готова предположить, что он подцепил какого-то магглского паразита, когда бродил по лесам в Албании. Он потерял много массы тела, у него анемия и слабость… хотя он утверждает, что у него нет ни метеоризма, ни диареи, которые в норме связаны с паразитами, полагаю, что если я использую магглский прибор, который позволит мне заглянуть в его…»

Теперь все остальные преподаватели выглядели так, как будто они уже пожалели о своих вопросах к медиведьме, и Снейп ухватился за эту возможность: «Поппи, будь так любезна, воздержись от подробностей насчет чужих кишечников. Мы не твои коллеги из святого Мунго, и нам глубоко наплевать на квиррелловское дерь…»

«Пожалуйста, передай ему наши пожелания скорейшего выздоровления, - поспешно перебил его Альбус. – И пусть не беспокоится о своих уроках».

Поппи ненадолго прекратила испепелять Северуса взглядом, чтобы кивнуть директору. «Мне жаль, что я не могу прогнозировать, когда он сможет вернуться к преподавательским обязанностям. В любом случае, пока я не пойму, что выкачивает из него энергию, я сомневаюсь, что от него будет много проку как от учителя».

Дамблдор проигнорировал презрительный смешок Снейпа, кивнул и улыбнулся. «В таком случае, он останется в больничном крыле до тех пор, пока ты не разгадаешь эту тайну. Я с радостью подменю его во время уроков – мне давно не хватало ежедневного общения с учениками».

Лицо Помфри выражало неловкость. «Мне все-таки кажется, его следует перевести в святой Мунго…»

«Нет», - ответил Дамблдор непререкаемым тоном. Снейп снова обратил гневный взгляд на стол. Он не успокоится, пока Квиррелл не покинет замок и не лишится доступа к Гарри, хотя Дамблдор и считал, что нужно держать профессора поблизости, пока не станет ясно, кто прячется за его спиной.

На секунду Поппи лишилась дара речи, а потом вздохнула. «Ну, по неведомым мне причинам, Квиринус тоже настаивает на том, чтобы остаться здесь. Полагаю, вреда от этого не будет, раз ему не становится хуже… Сейчас, когда он остается в постели и не тратит лишние силы, он немного окреп, но мне хотелось бы знать, в чем причина его проблемы. Не могу же я вечно держать его на зельях и других искусственных средствах!»

«Уверен, что ты найдешь ответ», - утешающее сказал Альбус, и Поппи вымученно улыбнулась.

Снейп задумался. Похоже, что Квиррелл не горел желанием сбежать от заботы Поппи. Это даст Альбусу возможность отследить его передвижения по Албании. Их основная теория на данный момент сводилась к тому, что он наткнулся на каких-то Пожирателей Смерти во время последнего путешествия. Конечно, всем было известно, что Гарри поступит в Хогвартс в этом году, и поэтому они убедили Квиррелла присоединиться к их шайке. Снейп полагал, что лишь немногие сторонники Вольдеморта в Восточной Европе пережили его исчезновение, но ведь достаточно одного или двух опасных фанатиков – вроде Беллатрикс – и можно развернуться с новой силой.

«Остались какие-то еще вопросы?» - спросил Альбус.

Остальные покачали головой, и собрание было закончено. На выходе Флитвик оттащил Снейпа в сторонку, чтобы рассказать о стремительном прогрессе Гарри во время дополнительных занятий. «Крайне впечатляет, Северус! Мы с мальчиком даже приступили к базовым упражнениям по беспалочковой магии, и меня просто поражают способности Гарри. Этот маленький мальчик и вправду обладает исключительной силой», - восхищенно добавил Флитвик.

Снейп фыркнул. Еще один неофит из фан-клуба Поттера – как это типично! Все они считают паршивца новым воплощением Мерлина. Нет, чтобы остановиться и подумать, что возможно, Снейп специально тренирует паршивца по нескольку раз в неделю. Нет, конечно, его упорный труд не может служить объяснением – лучше будем считать Мальчика, который выжил, вундеркиндом.

Гм. Тот еще вундеркинд. Снейпу пришлось дважды его отчитать и скормить ему пять шоколадных лягушек, прежде чем мелкий монстр согласился хотя бы попробовать беспалочковую магию – а все потому, что мальчик где-то вычитал, что она доступна только самым могущественным волшебникам. А поскольку самооценка у Гарри была не выше, чем у флобберчервя, то он тут же убедил себя, что он на это не способен. Снейпу пришлось заставить себя выдать огромную порцию слащавых сантиментов, чтобы убедить мальчика в обратном. После всех этих тошнотворных похвал Северус почти нуждался в желудочной настойке, но слизеринское хитроумие (как всегда) победило гриффиндорское упорство – паршивец собрался с духом, а затем быстро (и без особых усилий) левитировал перышко без палочки.

Но разве Флитвик это оценит? Нет. Конечно, нет. «Если мальчик и в самом деле так талантлив, то полагаю, ты быстро переходишь к новому материалу? Мне бы хотелось, чтобы он приступил к дуэлям уже в этом году».

Флитвик, который сам был чемпионам по дуэлям, удивленно моргнул. «Так рано? Ну, я уверен, что его магия это позволяет, но…»

«Прекрасно. Если ты начнешь разбирать с ним основные заклинания для нападения и защиты, то я берусь вдолбить ему в голову, почему ни одно из этих заклинаний нельзя использовать вне занятий с преподавателем».

Флитвик осуждающе зацокал языком: «Северус, Гарри кажется очень ответственным мальчиком. Я абсолютно уверен, что тебе даже не стоит об этом беспокоиться, и вообще, я не большой поклонник тяжелой руки в воспитании».

Снейп фыркнул, но не ответил. Говоря по правде, было даже приятно, что хотя бы кто-то из учителей до сих пор верит, что он очень строг с паршивцем. Он опасался, что бесхитростная болтовня Гарри уже окончательно разрушила его репутацию Злобной летучей мыши, но, по счастью, старые предрассудки так просто не умирают.

«Телесные наказания не на всех детей действуют благотворно, Северус, - осторожно продолжил Филиус, не забывая о взрывном темпераменте молодого коллеги, – и мой опыт общения с Гарри говорит о том, что даже несколько громких шлепков принесут ему скорее вред, чем пользу. Он очень отличается от своего отца, понимаешь».

Снейп устремил смертоносный взгляд на низкорослого волшебника. «И как это следует понимать?» - вкрадчиво спросило он угрожающим тоном.

Флитвик остался непоколебим. «А так, - громко ответил он, - что, будучи мальчиком, Джеймс был склонен – при всем его очаровании – к излишней самоуверенности, граничащей с наглостью, из-за чего порою он начинал обижать других. Пара жестких коррекций поведения ему бы не помешали и смогли бы ограничить его, пока он не повзрослеет самостоятельно. Гарри, с другой стороны, довольно застенчив и испытывает неуверенность во многих ситуациях, и мне кажется, что похвала и поощрение, а не угрозы и порка, наилучшим образом раскроют его потенциал».

Снейп удивленно уставился на Флитвика. Ему и в голову не приходило, что маленький профессор прекрасно осознавал недостатки характера Джеймса, и он вынужден был признать, что его оценка поведения Гарри так же была безупречна. Тем более удивительно, что он оказался так слеп к самому Снейпу.

Честно говоря, это раздражало и утешало одновременно. Раздражает, что его коллеги с такой легкостью заклеймили его жестоким мерзавцем, но утешает, что все-таки не вся школа поверила, что он смягчился. «Я могу дать слово, что в моих руках мальчик получает только то, что заслуживает», - надменно сообщил он Флитвику, после чего развернулся, взметнув полами мантии, и пошел прочь.

Все-таки приятно знать, что магия мальчика не была заблокирована или заторможена во время проживания с презренными магглами. Будь это не так, то Снейп бы вспомнил кое-какие темнейшие заклинания из своего прошлого Пожирателя смерти. Однако если Флитвик был убежден, что Гарри очень силен, то мальчик и вправду могущественный волшебник. Филиус мог быть до отвращения снисходителен к розыгрышам и шалопайству учеников, но он отличался педантичной точностью при оценке магического таланта. В этом отношении он никогда не преувеличивал, а это значит, что Гарри действительно отлично справляется и быстро продвигается вперед. Мысленно Северус начал составлять список заклинаний, которые еще должен освоить Гарри, начиная от Ватных ног и заканчивая Сектумсемпрой и Авада Кедаврой. Возможно, для смертельных заклинаний пока немножечко рановато, но он ведь не собирается посылать своего подопечного биться с Вольдемортом с помощью Экспеллиармуса.

У него были смешанные чувства, когда он научил Гарри тому приклеивающему заклинанию на прошлых выходных, но к его облегчению, он так и не обнаружил ни одного одноклассника мелкого монстра, приклеенного к квиддичным воротам. Другие профессора тоже не жаловались на вещи, мистическим образом прилипающие к столам. Правда, предательский голос в голове все настаивал, что это лишь затишье перед бурей. С другой стороны, если он серьезно предлагает учить ребенка заклинаниям нападения задолго до его ровесников, то ему нужны доказательства самоконтроля и рассудительности паршивца. Если он не может доверить Гарри даже простое приклеивающее заклинание, то как, скажите на милость, он собирается научить его самозащите?

##

Гарри широко улыбнулся Рону и Гермионе: «У вас получилось! Ура!» Теперь все трое могли в любой момент произнести эффективное Приклеивающее заклинание.

«Рон, просто потрясающе, как быстро ты теперь осваиваешь заклинания с новой палочкой», - сделала комплимент Гермиона.

Рон покраснел от таких похвал. «Все теперь кажется намного проще, понимаешь?»

«Интересно, есть ли такое проклятие, чтобы нормально уложить мои волосы…» - размышляла Гермиона, поправляя пышную копну волос где-то в тысячный раз за день.

«По мне так куда веселее приклеить Малфоя в мужском туалете на третьем этаже!» - захихикал Рон.

«Эй! – Гарри нахмурился на своего друга. – Даже и не думай ни о чем подобном. Или о том, чтобы сказать близнецам. Профессор Снейп нас убьет».

Рон побледнел и испуганно схватился за попу. «Ладно, ладно. Черт, Гарри, я же просто пошутил».

«Ага, ну, я не хочу, чтобы кто-то узнал про это заклинание. Сначала мы должны раскрыть Дело о пурпурном тюрбане».

Гермиона захихикала. «Прости, Гарри, но это похоже на один из этих детективов по телеку».

Гарри рассмеялся как над словами Гермионы, так и над недоумением Рона. «Ага, я знаю, просто я так об этом думаю».

«Ну ладно, теперь мы знаем заклинание, и что дальше?» - спросил Рон.

«Мы должны проникнуть в больничное крыло и посмотреть, где он там».

«В смысле, ты собираешься на «место преступления»?» - Гермиона снова была на грани смеха, но последующие слова Рона моментально отбили у нее охоту веселиться.

«Гермиона может это сделать. Она может сходить к мадам Помфри и осмотреться».

«Почему я? – негодующе спросила их подруга. – Почему не Гарри?»

«От Квиррелла у меня всегда шрам болит, - запротестовал Гарри. – Странный он какой-то, и профессор Снейп уже сказал мне держаться от него подальше. А то пожалею».

«Ты же не хочешь, чтобы Гарри влип в неприятности за непослушание папе… эм, профессору, правда?» - Рон осуждающе посмотрел на Гермиону.

Она вздохнула и сдалась. Она слышала о том, что Снейп сделал с мальчиками после эскапады с троллеем, и подозревала, что ей придется заплатить за свою удачу в избегании порки. «Ох, ну ладно. И что я должна сказать мадам Помфри?»

Рон залился краской: «А ты не можешь сказать, что у тебя…. ну, ты знаешь… проблемы девочек?»

Гермиона закатила глаза. «Проблемы девочек? Это лучшее, на что ты способен?»

Рыжий мальчик приобрел пунцовый оттенок, но не отказался от своей идеи. «Ты сама спросила. Да ладно тебе – это отличная идея».

«Хорошо», - фыркнула она. И как ее угораздило подружиться с двумя мальчишками?

Гарри, который боялся в их перепалку и слово вставить, облегченно улыбнулся: «Спасибо, Миона. Кроме того, ты же знаешь, что ты одна не вызовешь ни у кого подозрений. Если Рон или я попытаемся уйти с урока, отпросившись к мадам Помфри, то они решат, что мы прогуливаем».

«С чего бы им так думать, ума не приложу, - саркастично ответила она, но без настоящей злобы. Гарри был прав, и она это знала. – И вообще, как долго он еще пробудет в больничном крыле?».

Гарри пожал плечами: «Я спросил профессора Снейпа, и он сказал, что Квиррелл еще долго не вернется. И профессор Дамблдор говорил о том, что мы будем делать на уроках Защиты на следующей неделе, так что похоже, что он собирается и дальше их вести».

«Хорошо, я схожу и посмотрю, где он, а потом что?»
«А потом, в следующий раз, когда он будет там один, мы проникнем туда все втроем», - предложил Рон.

«Ага, - согласился воодушевленный Гарри. – Вы двое можете притвориться, что пришли его навестить или задать вопрос о Защите, а я проберусь туда тайком и приклею его тюрбан к стене или кровати или чему-то еще».

«Гарри, - как бы Гермиона ни любила разгадывать загадки (любые загадки) она все же не могла не напомнить своим импульсивным друзьям кое о чем. – Ты не думаешь, что профессор Снейп рассердится на тебя, когда узнает, что мы сделали с профессором Квирреллом? Я хочу сказать, я понимаю, что он тебе не нравится, но ведь все равно мы собираемся подшутить над профессором».

Гарри поджал губы. «Это тайна, и мы ее раскроем, и я держу пари, что ему будет слишком интересно, что мы обнаружили, чтобы сердиться, - в ответ на скептическое выражение на лицах друзей он вздохнул. – Ну, ладно, он все равно разозлится, но я думаю, что он также захочет узнать, что мы обнаружили. И ведь нельзя сказать, что он запрещал нам подшучивать на Квирреллом, так что я его не ослушаюсь, и даже если профессор Квиррелл сильно взбесится за снятый тюрбан, ему запрещено меня бить – и я ему не позволю, если он попытается – так что в худшем случае я только получу отработку. А вы, ребята, всегда можете сказать, что вы не знали, что я задумал».

Рона одолевали сомнения. «Ты действительно воображаешь, что кто-нибудь в это поверит?»

На лице Гарри появилось упрямое выражение. «Это будет мое заклинание, так что они ничего не докажут. И ведь не сказать, что профессор Снейп сделает со мной что-то плохое. В смысле, наверное, он просто отнимет у меня метлу или заставит меня написать сочинение или строчки. Но он так сильно ненавидит Квиррелла, что наверняка не накажет меня слишком строго. А когда я снова буду отбывать у него наказания, то мы с ним будем обсуждать, что там прятал Квиррелл, и тогда он больше не будет думать, что я просто маленький скучный ребенок», - Гарри зарделся от смущения. Он не собирался говорить последнюю часть, но слишком увлекся.

Гермиона посмотрела на него с сочувствием. «Я уверена, что профессор Снейп не считает тебя скучным маленьким ребенком, Гарри. Наверное, он просто хочет, чтобы ты был хорошим учеником и слушался».

Рон закатил глаза. «Ой, да ладно тебе, Гермиона – тебе так же хочется узнать, что он там прячет, как и нам!»

«А я этого и не отрицала, Рональд! Я просто не хочу, чтобы Гарри снова попал в неприятности».

Гарри покраснел. «Все не так уж плохо, Гермиона. Давай же. Будет весело узнать то, чего не знают даже учителя. И все в школе подумают, что это отличный розыгрыш».

Девочка вздохнула. «Я не думаю, что профессору Снейпу очень нравятся розыгрыши, Гарри. Разве Рон не говорил что-то насчет того, как он рвал и метал на близнецов после их проделок?»

«Да, но это только потому, что их розыгрыши глупые, - возразил Рон. – В смысле, они красили его факультет в зеленый цвет и все такое. Мы же занимаемся важными вещами – узнаем, что там задумал этот хитрый профессор, и почему он прячется в больничном крыле, и что он скрывает под своим тюрбаном. Мы ведь не просто хотим всех рассмешить, правда?»

Гермиона сдалась. Она действительно сгорала от любопытства, и ведь нельзя сказать, чтобы она не пыталась их переубедить. «Ладно, я пошла к мадам Помфри».

##

Прошло два дня с тех пор, как Гермиона провела рекогносцировку в больничном крыле и доложила, что, по данным разведки, Квиррелл почти все свое время проводит за передвижной больничной ширмой, где он дремлет или донимает домашних эльфов просьбами о еде, книгах, мягких подушках, особых сортах чая и в целом ведет себя как капризный надоеда. Как и следовало ожидать, Гермиону переполняло негодование на такое обращение с домашними эльфами, и заверения Рона, что маленькие создания обожают прислуживать, ничуть не охладили ее гнев. Даже мадам Помфри, казалось, была на пределе, тем более, что все ее диагностические заклинания до сих пор были отрицательными, а бесконечные, жалобные требования профессора к домашним эльфам начинали действовать ей на нервы.

Конечно, два дня – это целая вечность для одиннадцатилетних детей, и все трое уже лопались от нетерпения, мечтая осуществить свой план. Затем, посреди урока по чарам, Рон замечтался, глядя в окно вместо отработки заклинания, и вдруг он увидел то, от чего чуть не упал со стула.

«Пссст, Гарри!» - прошептал он и показал в окно.
Гарри обернулся, чтобы посмотреть, на что показывает Рон, и его глаза загорелись. «Гермиона!» - он ткнул пальцем в сидящую рядом ведьму.

«Что?» - с раздражением спросила она, когда его вмешательство испортило движение ее палочки.

«Смотри!»

Гермиона посмотрела в окно и увидела, как мадам Помфри идет по главной лужайке, направляясь к хижине Хагрида. «Вот он, подходящий момент! Переходим в наступление!» - прошипел Гарри. Он чувствовал себя командиром отряда спецназа из фильмов, которые он слушал из своей кладовки. Он часто радовался тому, что дядя Вернон и Дадли любили включать телевизор на полную громкость.

Гермионе не хотелось бы в этом признаваться, но она тоже почувствовала прилив адреналина. «Вас понял», - прошипела она в ответ, подражая увиденному в фильмах. Она привела свои вещи в порядок и подошла к профессору Флитвику.

Гарри и Рон не слышали, что она прошептала волшебнику на ухо, но профессор тут же залился яркой краской и решительно закивал. Гермиона благодарно улыбнулась и вышла из класса.

«Черт, а она свое дело знает», - прошептал впечатленный Рон.

Урок закончился через пятнадцать минут, и профессор Флитвик был приятно удивлен, когда Рон и Гарри предложили отнести учебники Гермионы к ней в больничное крыло.

«Пять очков за помощь однокласснице, - похвалил он их. – Я уверен, что мисс Грейнджер оценит вашу предусмотрительность, и вот вам пропуск на случай, если вы на несколько минут опоздаете на следующий урок».

«Спасибо, сэр!» - хором ответили мальчики с подозрительно ангельскими лицами, а затем опрометью кинулись в больничное крыло, дабы мадам Помфри не застала Операцию Тюрбан в самом разгаре.

Гермиона с нетерпением поджидала их у входа в больничное крыло. «Он там внутри, спит, - прошипела она. – Можно даже услышать, как он храпит. Мадам Помфри все еще нет. Что теперь?»

«Вы двое оставайтесь здесь, - шепотом проинструктировал их Гарри. – Рон, когда я подам сигнал, ты заорешь «Тролль!», как тем вечером в библиотеке. По-настоящему громко, ладно?» Рыжий мальчик кивнул.

«Это заставит его сесть, и тогда я увижу, что у него под тюрбаном. Гермиона, если он выйдет из-за ширмы, начинай кричать на Рона за то, что он тебя разыграл. Может быть, он и не поймет, что с него сняли тюрбан. Я приготовлюсь убрать заклинание, как только он окажется без тюрбана, и он подумает, что тот сам свалился, а не я его стащил. Хорошо?»

Рон с готовностью кивнул. Он решил, что его все равно могут наказать за попытку разыграть одноклассницу в больничном крыле, но есть шанс, что Квиррелл будет настолько смущен, что просто отпустит их всех.

Глаза Гермионы сияли. Это все равно что научный эксперимент – и это куда интереснее, чем читать про то, что открыл кто-то другой. «Хорошо, Гарри! А если покажется мадам Помфри, мы просто скажем, что мне стало плохо в классе, вы пришли помочь, и ты решил проверить, нет ли ее рядом с профессором Квирреллом».

Гарри радостно улыбнулся и кивнул. Его совесть попыталась указать на тот факт, что они врут с три короба, и что наверняка для общения с опекуном есть способы попроще, но в пылу момента этот голос было слишком легко игнорировать.

Он снял ботинки и тихонько подошел к ширмам. Десять лет жизни с Дурслями научили его передвигаться совершенно бесшумно. Койка профессора была огорожена только тремя отдельными ширмами на колесах, так что Гарри с легкостью встал за ними. Он старался не прикасаться к ширмам, так как уже достаточно знал об охранных заклинаниях, чтобы понимать, что если Квиррелл установил их (а он все-таки профессор Защиты от темных искусств, и здоровая доза паранойи, можно сказать, была его профессиональной обязанностью), то защита наверняка привязана к ширмам.

Заглянув в щель, Гарри увидел громко храпящего Квиррелла, погруженного в глубокий сон. Его нелепый тюрбан упирался в подушки, приподнимая его подбородок и грудь под неестественным углом. Гарри осторожно наложил три приклеивающих заклинания – два, чтобы прилепить подушки к кровати, и одно, чтобы прилепить тюрбан к подушкам. Все это время Квиррелл не прекращал храпеть.

Мальчик сделал шаг назад и поднял большие пальцы, подавая знак своим друзьям. Гермиона проверила, не появилась ли в коридоре мадам Помфри. Убедившись, что горизонт чист, девочка кивнула Рону. В ответ лицо рыжего мальчика расплылось в широкой улыбке, он набрал в легкие как можно больше воздуха и заорал: «ТРОЛЛЬ! ТРОЛЛЬ!»

Результаты превзошли все ожидания троицы. Квиррелл резко вскочил с кровати, немедленно схватив палочку и выставив ее перед собой. От силы его Протего ширмы разлетелись во все стороны, в то время как профессор оглядывался в поисках источника криков.

План Гарри сработал идеально. Приклеенный к подушкам тюрбан остался лежать на кровати, а непокрытая голова Квиррелла теперь была открыта взору. Или правильнее было бы сказать… головы?

Гарри был не в силах отвести взгляд от ужасного зрелища, все мысли об отмене своих заклинаний были давно позабыты. Возможно, он и был новичком в Волшебном мире, но инстинктивно он понимал, что это странное двухголовое существо перед ним было чем-то очень-очень ненормальным. Даже магия, которая исходила от него прерывистыми волнами, была какая-то порочная и неправильная. Всепоглощающая аура зла прекрасно соответствовала вони разложения, исходившей от него. Теперь, без защитного запаха чеснока, Гарри невольно подумал о протухшем мясе. Это было отвратительно, совсем как та бедная мертвая кошка, сбитая машиной, которая все лежала в сточной канаве Тисовой улицы, пока тетя Петуния не пожаловалась в городской совет.

Одного мерзкого зловония было довольно, чтобы Гарри с трудом сдерживал рвотные позывы, но в ту секунду, когда горящие красные глаза на затылке Квиррелла сосредоточились на нем, то он едва не расстался со своим обедом.
«Сссславно. Мальчик решил бросить мне вызов…»

Рон и Гермиона отпрянули назад, как только ширмы упали на пол. В других обстоятельствах вид их лысого профессора, дико размахивающего своей палочкой, вызвал бы у них смех, однако здесь и сейчас это зрелище было далеко не веселым.

Рон был разочарован. Гермиона оказалась права – Квиррелл действительно был лысым, и не было у него ничего похожего на шрам от проклятия. Ох, ну ладно, будем надеяться, что профессор не очень разозлится.

Проницательный взгляд Гермионы тут же отметил полное отсутствие волос у Квиррелла, и внутреннее она обрадовалась своей правоте, но она продолжила разглядывать волшебника, пытаясь понять, почему он носил тюрбан. С формой его черепа что-то было явно не так… Она наклонила голову для лучшего обзора и замерла, когда в воздухе разнесся странный свистящий шепот: «Сссславно…»

Гарри нервно сглотнул: «Что… кто ты?»

Искореженное лицо насмешливо рассмеялось без единого звука. «Глупый мальчишшшка. Ты не узнаешшшь меня?»

Квиррелл, который к этому моменту убедился в отсутствии троллей в больничном крыле, обернулся и неуверенно спросил: «Повелитель?»

Рон пискнул от ужаса, стоило ему увидеть две сросшиеся головы. «Эт… эт… это же», - заикался он, вцепившись в рукав Гермионы.

«Вольдеморт, - выдохнула она, с ужасом глядя на отвратительное зрелище. – Он жив».

«Вот что я тебе скажу, Квиринус, ты у меня в долгу за то, что я дотащила сюда эту штуку. Я говорила Хагриду, что по традиции больным посылают виноград, но он настаивал, чтобы я передала тебе одну из его тык… Мерлин правый, ЭТО что такое?» - появилась мадам Помфри, которая протискивалась сквозь двойные двери больничного крыла с огромной тыквой наперевес. Ее беззаботная болтовня резко оборвалась, когда Квиррелл повернулся так, чтобы оба его лица могли ее видеть.

«Дуро!» - медиведьма не успела и пошевелиться, как Вольдеморт рявкнул заклинание, а тело Квиррелла вскинуло палочку, из которой в сторону Поппи полетел черный луч. Луч попал прямо в тыкву, и его сила растеклась по ней и рассеялась, так и не достигнув беззащитной ведьмы. Однако заклинание было так сильно, что оно отбросило Поппи назад, и, опрокинув пару стульев, она ударилась о стену. Медиведьма потеряла сознание еще до того, как упала на пол. Тем временем, заклинание превратило огромную тыкву в твердый камень, и она с грохотом упала, от чего каменная кладка пола дала трещину.

Перепуганные до полусмерти Гермиона и Рон смотрели то на неподвижное тело ведьмы, то на тихо посмеивающегося профессора на другом конце комнаты. «Поппи, занудная ты корова, как же долго я мечтал об этом», - ухмыльнулся Квиррелл, от его заикания не осталось и следа.

«Вы… вы пытались убить ее», - с трудом пробормотала возмущенная Гермиона.

«И это все, на что ты способна, маленькая всезнайка? – Квиррелл хихикнул, лениво махнув на них палочкой. – Такая глупая маленькая девочка».

Вольдеморт смотрел Гарри прямо в глаза. «Разве ты меня не знаешь, мальчик? Последние десять лет я каждый день проклинаю твое имя. Разве ты не поступаешь так же? Разве ты не знаешь, кто я такой?»

Гарри постарался ответить твердым голосом, хотя внутри у него все похолодело. «Я тебя знаю. Ты лорд Волан-на-Торт».

«Да! Я тот, кто убил твоих родителей. Я Тот, кого… Погоди. Как ты меня называл?» - Вольдеморт гневно прищурил глаза.

Воспользовавшись тем, что Темный лорд отвлекся, Рон достал свою новую палочку. «Беги за помощью!» - приказал он Гермионе, встав перед ней с палочкой наперевес.

Однако Квиррелл лишь слегка взмахнул своей палочкой, и Рон полетел вверх, с силой ударился о потолок, а затем рухнул на пол. Он застонал от боли, из его головы хлынула кровь.

«Не двигайся, - сказал Квиррелл застывшей на месте Гермионе, а затем подобострастно опустил взгляд. – Что мне сделать с этими негодниками, повелитель? Можно мне убить их?»

Гарри слышал отголоски беседы рядом с ним, но эти ужасные красные глаза заполонили для него все, включая его разум и его душу. Всякий свет, надежда или смелость покинули его. Он почувствовал себя бесполезным уродцем, нежеланным чудовищем. Горькое отчаяние тянуло его вниз, он с трудом удерживался от рыданий. Он был совсем один – покинутый и опустошенный – наедине с Темным лордом. Вольдеморт снова восстал, и на этот раз его ждет смерть.

«Погоди минуту, - равнодушно сказал Вольдеморт, не отрывая пристального взгляда от глаз Гарри. – Сначала я должен закончить то, что начал десять лет назад. Передавай от меня привет родителям, Поттер. Сектумсемпра!»

Упоминание о родителях оказало на мальчика неожиданный эффект. Одно только слово заставило Гарри сначала вспомнить о Северусе, а мгновением позже пришли и образы его родителей. Впервые в жизни, благодаря всем фотографиям, которые Снейп собрал у профессоров Хогвартса, он увидел своих родителей, и знал, до какой степени его обманули Дурсли. Его родители были смелыми, любящими, сильными волшебниками, которые любили его больше всего на свете. Он не был уродцем. Он был их сокровищем – самой важной частью их жизни. И даже теперь Снейп постоянно доказывал, что для него самое главное - это благополучие Гарри, его здоровье и счастье.

Гарри подумал о Снейпе, о том, как он выглядел, когда вытирал Гарри лицо платком, или когда он подарил ему метлу. Он подумал о фотографии профессора МакГонагалл, на которой Джеймс и Лили обнимали маленького Гарри. Снейп поместил эту фотографию в красивую рамку и поставил ее на тумбочку рядом с кроватью Гарри (потом он утверждал, что это работа домашнего эльфа, но Гарри-то видел, что профессор сам это сделал), так что теперь каждое утро Гарри первым делом видел напоминание о любви своих родителей, и то же самое он видел каждый вечер перед тем, как закрыть глаза.

Эти образы поднялись перед его мысленным взором и заслонили красные глаза стоящего перед ним существа. Любовь, и не только явная любовь родителей, прижимающих к себе его маленького, но и любовь профессора, который так старался, разыскивая для него все эти фотографии, заменила пустоту у него внутри ощущением тепла и безопасности.

Мысли о его родителях – обо всех троих – разрушили власть Вольдеморта над разумом Гарри, и палочка мальчика выскочила из кобуры на запястье и оказалась у него в руке. «ПРОТЕГО!» - закричал Гарри.

Защитные чары в последний момент остановили проклятие Вольдеморта. Могущественный щит отразил Темное заклинание, которое устремилось к больничной койке, не причинив никому вреда.

«Как… как ты этому научился? – охнул Квиррелл. – Я тебе такого не показывал!»

«Волан-на-Торт, ты умер», - прорычал Гарри, принимая защитную позицию.

«Надо говорить ВОЛЬДЕМОРТ! – яростно завопил Темный лорд. – Я лорд Вольдеморт! Ты склонишься передо мной!»

«Ты просто глупое привидение, - рявкнул в ответ Гарри. – Такой тупой, что помер и не заметил!»

В гневе на вновь обретенную храбрость мальчика, Вольдеморт приказал: «Держи его! Мы приведем его в Тайную комнату, и я с огромным удовольствием удалю его язык и остальные части тела на досуге».

«Как пожелаешь, повелитель», - покорно ответил Квиррелл и попытался схватить Гарри.

Гарри попробовал задержать его заклинанием Фурнункулус, которое ему показал Драко, но Квиррелл без труда заблокировал его и ухватил Гарри за запястье. Секундой позже он орал в агонии, отбросив Гарри так, словно тот был раскален добела.

«Повелитель! Жжет, жжет! Когда я прикоснулся к нему, я обжегся!» - протестовал Квиррелл, держа свою руку, покрытую волдырями.

«Это все его чертова мать. Хорошо, просто убьем его здесь и сейчас, - равнодушно ответил Вольдеморт. – Ликвидируй их всех Авадой».

Гарри уставился на свое запястье. Оно не горело так, как рука Квиррелла, хотя когда тот прикоснулся к нему, было больно – как будто что-то вытягивает из него саму жизненную силу. Все его инстинкты говорили о том, что нужно держаться от Квиррелла как можно дальше, но разум уже понял, что Квиррелл серьезно пострадал. Простое прикосновение к его коже вызвало сильный ожог.

Гарри так и не понял, когда он принял решение действовать, или как ему в голову пришла эта мысль, но в тот самый момент, когда Вольдеморт приказывал его убить, а Квиррелл поднимал свою палочку, у него в голове возник вопрос: «Если мое прикосновение сделало такое с рукой Квиррелла, то что оно сделает с его лицом?» И стоило ему подумать об этом, как он бросился вперед и схватил Квиррелла за голову – одна рука на лице профессора, а вторая между кроваво-красными глазами Вольдеморта.

Последовавший за этим вопль вывел Гермиону из ступора, и она бросилась вперед с твердым намерением помочь другу. Гарри вцепился в волшебника мертвой хваткой, опустив голову и плечи, чтобы защитить свое лицо от чужих рук, молотящих воздух.

Квиррелл вцепился в него, снова заорал и отпустил, затем попытался отпихнуть от себя Гарри, не прикасаясь к нему. Тем временем, Вольдеморт выкрикивал приказы и кричал от боли, в то время как пальцы Гарри вцепились ему в глазницы, пытаясь удержать вырывающегося, бешено дергающегося волшебника.

Квиррелл упал на одно колено, склоняясь под тяжестью Гарри, его кожа уже почернела и начала отваливаться там, где до него прикоснулся мальчик. Теперь он стал неотразимой мишенью для Гермионы. Ее отец уделял большое внимание тому, чтобы маленькая девочка владела всеми навыками самозащиты, и теперь (продемонстрировав технику, которой мог бы гордиться и Дэвид Бэкхем), она шагнула вперед и пнула Квиррелла прямо между ног.

Даже люди, одержимые Темными лордами, не в силах игнорировать определенные источники боли. Вопль Квиррелла достиг такой высоты, которой обычно обладают исключительно баньши, он уронил свою палочку, схватился за ушибленное место и упал на бок.

Падение освободило его от хватки Гарри, и мальчик на секунду остановился и сделал глубокий вдох, пытаясь остановить мир, который прыгал у него перед глазами. Гермиона взглянула на него, и у нее самой перехватило дыхание. Гарри выглядел истощенным – это ужасное существо словно вытягивало из него душу, и в то же время он без лишних раздумий снова бросился на волшебника, пытаясь опять победить Вольдеморта.

«Рон! – закричала она, оглядываясь через плечо. – Сделай что-нибудь! Мы должны помочь Гарри!»

Рон с трудом поднялся на ноги, опираясь на остатки одного из стульев, сломавшихся во время падения Помфри. Его глаза отчаянно оглядывали палату в поисках возможного оружия, пока не остановились на тыквенном булыжнике, и одним взмахом палочки – которую он каким-то чудом удержал в руке – он левитировал его вверх. Он не понимал, что собирается с ним сделать, но он вспомнил, как Гарри использовал копье против тролля и подумал, что опять можно сделать нечто подобное. «Гарри!» - закричал он.

Гарри посмотрел вверх, увидел огромный овощ, повисший в воздухе, и тут же вспомнил недавнюю тренировку команды, когда его чуть не обезглавил бладжер. «Пасуй ее мне!» - прокричал он.

Даже при легком сотрясении мозга, тело Рона помнило основные движения в квиддиче. Он схватил одну из ножек стула и, использовав ее как биту, послал блаждероподобную тыкву в сторону Гарри.

Гермиона, которая каким-то образом догадалась, что они задумали, быстро наложила приклеивающее заклинание, прижав все еще стонущего Квиррелла спиной к полу. «Маленькая вонючая грязнокровка, - Вольдеморт вскинул голову, обратив на нее гневный взгляд. – Я очищу этот мир от таких уродств как ты!»

«Только не сегодня», - рявкнула она в ответ, в то время как Гарри использовал свою палочку, чтобы сначала остановить летящий камень, а затем отменить левитирующее заклинание.

Квиррелл, чья голова волей-неволей оказалась повернута к Гарри, когда Вольдеморт огрызнулся на Гермиону, заметил его движения и посмотрел наверх. «ПОВЕЛИТЕЛЬ!» Его вопль ужаса пресек громкий, влажный звук, когда сила гравитации снова завладела огромным камнем.

Трое детей уставились на кошмарную сцену. В общем и целом, теперь тело профессора заканчивалось на шее. Там, где была голова (и Вольдеморт), теперь лежала каменная тыква, под которой растекалось целое озеро крови.

«Это самый гадкий звук в моей жизни», - сказал Рон, чья позеленевшая кожа прекрасно сочеталась с его рыжими волосами.

Гермиона нервно сглотнула. «Я однажды видела шоу по телевизору, где один человек разбивал арбузы отбойным молотком. Там… там звуки были такие же».

Выражение на лице Гарри было совершенно мрачным, без малейших следов тошноты. «Выходит, убить его было не так уж сложно».

И тут одновременно произошли две вещи.

Дверь в больничное крыло широко распахнулась, и в нее ввалились все без исключения учителя Хогвартса с палочками наготове. Как это ни поразительно, но директор мчался впереди всех, сразу за ним последовал Снейп, а уже за ним вбежали МакГонагалл и Хагрид с арбалетом наперевес. Крошечный Флитвик (в кои-то веки на его лице не было фирменной улыбки) парил над остальными, на конце его протянутой вперед палочки светилось наполовину произнесенное Протего.

В то время как дети обернулись и в изумлении уставились на подобное зрелище, ужасный красный туман начал сгущаться над останками Квиррелла. «Поттер! - завизжал зловещий и жуткий голос, призрачное облако приобрело облик лица Вольдеморта. - Я вернусь, Поттер, и тогда ты и твои друзья узнаете, что такое настоящая боль».

Гарри швырнул в сгусток эктоплазмы первое, что попалось ему под руку. Это оказалось больничное судно, которое прекрасно передавало его мнение. «********!» - закричал он в ответ.

«Том Риддл! – возопил Дамблдор, в его голосе звучала невероятная сила. - ИЗЫДИ!» Учителя послали в сторону призрака целый калейдоскоп заклинаний всех цветов радуги, но большинство из них прошли насквозь без какого-либо эффекта.

Лицо Вольдеморта исказилось от ярости и ненависти, но он бежал, пронесясь мимо детей и учителей к ближайшему окну. Золотая молния из палочки Дамблдора последовала за ним, но туман, казалось, просто растворился в воздухе.

На секунду воцарилось полное молчание, а затем. «Э… так что… он ушел?» - осторожно спросил Рон.

Дамблдор и Флитвик бормотали заклинания, но услышав вопрос, они переглянулись, а затем вздохнули и кивнули. «Да. Он ушел. Пока что», - устало сказал директор.

Снейп, чья правая рука сжимала его левое предплечье, кинулся к детям. «Ты в порядке?» - отчаянно спросил он, разглядывая Гарри.

Гарри медленно встретился взглядом с профессором. Какое-то время его застывшее выражение оставалось неизменным, но затем его лицо расслабилось и расплылось в улыбке облегчения. «Профессор. Вы пришли», - тихо прошептал он.

После этого он упал в обморок.

За этим последовал такой хаос, что пришлось потрудиться, чтобы навести порядок. Когда было обнаружено тело Поппи, которая все еще была без сознания, то пришлось вызывать целителей из святого Мунго по каминной сети. А когда, наконец, все заметили труп Квиррелла, то были вызваны и авроры из Министерства.

Рона, у которого было сотрясение мозга, уложили в кровать, равно как и Гермиону, несмотря на все ее протесты и заверения, что она ничуть не пострадала. Снейп категорически отказался подпускать к Гарри кого-нибудь кроме самого себя и главы педиатрической травматологии из святого Мунго, а затем начал требовать, чтобы тот остался рядом с мальчиком, хотя целитель и пытался его убедить, что это лишь незначительное магическое истощение вкупе с сильным эмоциональным шоком. В конце концов, целитель потерял всякое терпение и принудительно влил зелье сна без сновидений в горло Снейпу, после чего оскорбленным тоном заявил директору, что он в жизни еще не встречал таких невыносимых родителей.

Наконец, директор настоял на том, что в данных обстоятельствах не следует ничего обсуждать до завтрашнего дня. Достаточно знания о том, что Вольдеморт (опять) отступил и не представляет угрозы в ближайшее время. Его магическая сила и политическое влияние, как в Хогвартсе, так и в Визенгамоте, не допустили никаких пререканий. Вскоре больничное крыло опустело, и лишь целители из святого Мунго наблюдали за спящими пациентами.

Дата добавления: 2015-09-03