Глава 48

Проезжая через величественные ворота особняка в богатой части Колдвелла, Эссейл был крайне раздражен. Вымотан. На грани. И не потому, что регулярно нюхал кокаин и ничего не ел.

Коттедж располагался слева, и он припарковал свой «Рэнж Ровер» лицом к одному из маленьких радостных окон. Он бы предпочел дематериализоваться сюда… так меньше заморочек. Но, высадив близнецов у того готического клуба, «Железной маски», ему пришлось столкнуться с суровой реальность: если он не покормится, то долго не протянет.

Он ненавидел это. Дело не в том, что его волновала цена вопроса. Скорее в том, что его не особо привлекала сама женщина… и он не ценил ее попытки изменить его отношение.

Широко распахнув дверь, он вышел, и холодный ветер, ударивший ему в лицо, вбил в Эссейла немного осознания, заставляя его почувствовать, насколько туго он соображал.

И в этот самый момент машина проехала по улице ниже, какой-то домашний седан.

Потом открылся причудливый вход коттеджа.

Клыки Эссейла защекотало, когда его чувства уловили женщину в дверном проеме. Одетая в нечто черное и кружевное, она была готова для него, пьянящий аромат ее возбуждения благоухал в воздухе, но не это подстегнуло похоть. Ее вена, не больше, не меньше…

Эссейл нахмурился и посмотрел мимо коттеджа, в лес, обрамлявший особняк.

Сквозь скелетообразные деревья задние фонари только что проехавшей машины мелькнули красным. А потом, кто бы ни сидел за рулем, он развернул автомобиль, передние фары описали жирный круг… а потом потухли.

Эссейл мгновенно потянулся к оружию.

– Иди внутрь. Мы не одни.

Женщина немедленно последовала приказу и скрылась в коттедже, с грохотом закрыв дверь.

Дематериализация в лес – лучший вариант, но, разумеется, он был слишком голоден для этого…

Внезапно, ветер сменил направление и дошел до него, его ноздри раздулись.

Эссейл тихо зарычал… и не предупредительно. Скорее со своеобразным приветствием.

Будто он сможет забыть эту комбинацию феромонов.

Его маленькая воровка поменялась местами с ним, занимаясь сейчас тем же, чем и он ночь назад. Как давно она сидит на его хвосте? – задумался Эссейл, уважение на пару с раздражением вспыхнуло в его груди.

Ему не понравилась мысль, что она могла увидеть его под мостом. Зная ее, он не исключал такую возможность.

Сделав длинный, медленный вдох, он не уловил ничего иного. И значит, она была одна.

Собирает информацию? Для кого?

Эссейл снова повернулся к коттеджу и мрачно улыбнулся. Без сомнений, когда он окажется внутри, она подойдет ближе… и он не будет собой, если не устроит шоу.

Он постучал один раз, и женщина снова открыла.

– Все в порядке? – спросила она.

Он посмотрел на ее лицо, потом задержал взгляд на волосах. Они были темными. Густыми. Напоминали волосы его воришки.

– Все чисто. Просто человек со сломанным автомобилем.

– Значит, не о чем беспокоиться?

– Абсолютно.

Когда облегчение ослабило напряженность в чертах ее лица, он закрыл дверь позади и щелкнул замком.

– Я рада, что ты пришел ко мне снова, – сказала женщина, позволяя распахнуться двум половинам ее шелкового халата, обрамленным кружевом.

Этой ночью на ней было черное неглиже, высоко поднимающее груди и утягивающее талию так, что казалось, будто он может обхватить ее одной рукой. Она переборщила с запахами: слишком много крема для рук, лосьона для тела, шампуня, кондиционера, парфюма на теле.

Хотел бы он, чтобы она так не напрягалась.

Быстрым движением глаз Эссейл проверил расположение всех окон. Разумеется, ничего не изменилось: два узких по обе стороны от камина. Три оконных полотна над раковиной. И изогнутое слева, над встроенным диваном с диванными и вязаными подушками.

Его воровка выберет окно справа от камина. Оно располагалось далеко от света фонаря над парадной дверью и в тени от трубы.

– Ты готов для меня? – промурлыкала женщина.

Эссейл запустил руку в карман пиджака. Тысяча долларов наличными была свернута вместе, десять стодолларовых купюр образовывали пышную стопку.

Греховно двигаясь, он повернулся спиной к боковому окну и камину. По какой-то причине он не хотел, чтобы его воровка видела, как он платит.

Но он хотел, чтобы она наблюдала за всем остальным, что сейчас произойдет.

– Держи.

Эссейл не хотел, чтобы, взяв деньги, женщина начала пересчитывать их. Она и не стала.

– Благодарю. – Она отступила назад и спрятала деньги в красном глиняном кувшине. – Приступим?

– Да. Приступим.

Эссейл подошел к ней, завладевая контролем, обхватив ладонями лицо женщины, он наклонил ее голову и крепко поцеловал. Она застонала в ответ, будто была не только довольна этим неожиданным переходом на следующий этап, но и не смела на него надеяться.

Он был рад, что она наслаждалась этим. Но его цель – не ее наслаждение.

Повернув ее, он подвел женщину к дивану у короткой дальней стены, и, надавливая своим телом на нее, уложил так, что ее голова была направлена к камину. Подчинившись, она скользнула руками по бокам, потом поднимая груди вверх так, что напряглись шелковые чашечки, укрывавшие их.

Эссейл забрался на нее полностью одетым и в плаще, его колено раздвинуло ее ноги, одна из рук потянулась вниз, задирая неглиже длиной до пола…

– Нет, нет, – сказал он, когда она обвила шею его руками. – Я хочу видеть тебя.

Чепуха. Он хотел, чтобы ее было видно через окно.

Когда женщина покорно подчинилась, Эссейл возобновил поцелуи и убрал это длинное одеяние с пути… и в следующее мгновение она широко раздвинула ноги.

– Трахни меня, – простонала она, выгибаясь под ним.

Ну, это нереально. Он не был возбужден.

Но никому не нужно об этом знать.

Чтобы выглядеть вовлеченно, он сбросил плащ с плеч, и потом, быстрым движением клыков, перекусил лямки неглиже, обнажая женские груди перед окнами камина, ее соски мгновенно затвердели на бледной плоти.

Эссейл замер, будто бы захваченный увиденным. А потом вытянул язык и опустил голову.

В самый последний момент, как раз перед тем, как начать лизать и посасывать, он поднял глаза, фокусируясь над затемненным окном справа, встречая взгляд женщины, которая, как он знал, стояла в тени, наблюдая за ним…

Выстрел чистой, незамутненной похоти пронзил его тело, захватывая контроль, заменяя тонкий расчет, который служил его мотиватором. Женщина под ним перестала быть вампиршей, которую он купил на короткий срок.

Она стала его воровкой.

И это все изменило. Во внезапном порыве он впился в колонну шеи, взял ее вену, вбирая то, в чем нуждался…

Представляя при этом человеческую женщину под собой.

***

Сола раскрыла рот от изумления…

И буквально оторвала себя от окна коттеджа.

Крепко приложившись спиной о трубу из речного камня, она закрыла глаза, сердце стучало о ребра, легкие усиленно втягивали холодный воздух.

На изнанке век она видела, как эти обнаженные груди предстали перед ним, темная макушка наклонилась, он высунул язык… и потом поднял взгляд, встречая ее собственный.

Господи Иисусе, откуда он узнал, что она там?

И, дерьмо, Сола никогда не забудет, как эта женщина распласталась под ним, плащ был отброшен в сторону, его тело устремилось в расщелину ее стройных бедер. Она могла ощутить тепло огня рядом с ним, и более мощный жар, исходящий от него… ощущение кожи на коже, обещание экстаза.

«Не смотри больше», – велела она себе. «Он знает, что ты здесь …»

Резкий крик кончающей женщины вибрацией пронесся по коттеджу, буквально сметая его целиком.

Сола снова прислонилась к окну, посмотрела сквозь стекло… зная, что не следует.

Он вошел в нее, его бедра двигались, голова зарылась в шею, руки поддерживали тяжелый торс.

Мужчина больше не смотрел вверх. И какое-то время он будет очень занят.

Пора отступать.

К тому же, будто ей обязательно наблюдать за этим?

Выругавшись, Сола неслышно покинула территорию, пронеслась по царапающему кустарнику, уклоняясь от тонких, безлиственных деревьев. Добравшись до арендованного автомобиля, она запрыгнула внутрь, заперла двери и завела двигатель.

Снова закрыв глаза, она мысленно проиграла всю сцену: свое приближение к коттеджу, подход к окну, прятки в тени трубы.

Как он стоял посреди просторной комнаты, женщина – перед ним, ее грациозное тело укрыто черным шелком, ее длинные, темные волосы достигают поясницы. Он положил ладони на ее лицо и крепко поцеловал, его плечи сгорбились, когда он наклонился, чтобы запечатлеть поцелуй с невероятно эротичным выражением…

А потом он опустил женщину на диван.

Убийственно признавать, но Сола ощутила укол ревности. И не это самое худшее: ее собственное тело ответило, лоно расцвело так, будто это ее губы он целовал, ее талию обхватывал руками, ее груди прижимались к его груди. И этот отклик лишь усилился, когда он устроил женщину на том диване, на его лице отразился животный голод, его глаза блестели, будто под ним была трапеза, которую он собирался поглотить.

Наблюдать – это неправильно. Наблюдать – это плохо.

Но даже угрозы ее собственной безопасности… и, возможно, ее умственному здоровью… было мало, чтобы оторвать ее от стекла. Особенно когда он отклонился назад и стянул тяжелый плащ со своих плеч. Было невозможно не представить его обнаженным, видя его широкую грудь перед огнем камина, представляя, как мышцы на его груди бугрятся под кожей… И потом, показалось, что он перекусил – перекусил, ради всего святого! – тонкие лямки неглиже.

И когда эти чертовски идеальные груди были выставлены напоказ… он посмотрел на нее.

Без какого либо предупреждения эти блестящие, хищные глаза поднялись и впились в ее собственные, лукавая улыбка изогнула края его губ.

Будто это шоу предназначалось для нее.

– Дерьмо. Вот дерьмо.

Одно было ясно: если он хотел преподать ей урок в части слежки? Сложно придумать лучший способ… он почти что засунул ей в рот дуло сорокового.

Сола съехала с обочины на дорогу. Когда «Форду Таурусу» потребовалось десять миль, чтобы разогнаться до лимита в сорок пять миль, она пожалела, что едет не на своей «Ауди»: кровь по-прежнему неслась по венам, ей нужен был какой-то внешний выход для рева, бушующего в ее теле.

Некий выход.

Вроде… секса, например.

И не с самой собой.

Дата добавления: 2015-09-03