Глава 39. Эссейл вернулся домой примерно за полчаса до рассвета

Эссейл вернулся домой примерно за полчаса до рассвета. Припарковав «Рэнж Ровер» в гараже, прежде чем выйти из машины, он дождался, пока дверь закроется.

Он всегда считал себя интеллектуалом… и не по меркам Глимеры, где все гордо восседали с большим самомнением и с важным видом рассуждали о литературе, философии или духовных вопросах. Мало к чему в этой жизни он не мог применить свое мышление и найти обоснование.

Что, черт подери, сделала та женщина в доме Бенлуи?

Очевидно, она была профессионалом, с соответствующим оборудованием и ноу-хау, с опытом взлома и проникновения. Он также подозревал, что она либо умудрилась достать планировку дома или же была там ранее. Так эффективно. И решительно. А он мог ее судить: Эссейл следовал за женщиной все то время, что она была внутри, призраком прокравшись через окно, которое она открыла, оставаясь в тенях.

Следуя за ней по пятам.

Но этого он не понимал: какой такой вор заморочится взломом охраняемого дома, вычислит местоположение сейфа, выжжет в нем отверстие, найдет целую кучу портативных богатств… но ничего не возьмет? Потому что он ясно видел, к чему она получила доступ; когда женщина вышла из кабинета, он задержался, открыл нишу, как это делала она, и своим собственным фонариком на ручке осмотрел сейф.

Просто чтобы обнаружить все, что она оставила позади.

Он вышел из кабинета, избегая очагов света, и наблюдал, как она мгновение просто стояла в коридоре, положив руки на бедра, ее голова медленно поворачивалась, будто она рассматривала свои варианты.

А потом она подошла к работе Дега… и повернула статуэтку буквально на дюйм влево.

Вообще не логично.

Существовала вероятность, что она проникла в сейф в поисках чего-то конкретного, чего там не оказалось. Кольцо, ожерелье, побрякушки. Компьютерный чип, «Сандиск»[90], документ вроде завещания или страхового полиса. Но задержка в коридоре не была свойственна ее прежней расторопности… и то, что она сдвинула статуэтку?

Единственное объяснение – намеренное осквернение собственности Бенлуи.

Проблема в том, что говоря о вендетте по отношению к недвижимым объектам, было сложно найти что-то существенное в ее действиях. Урони статуэтку. Забери с собой, черт возьми. Испиши грязной руганью. Бей монтировкой, пока не сломается. Но крошечный поворот, едва заметный?

Единственное заключение – это некого рода послание. И Эссейлу это совсем не понравилось.

Потому что в таком случае она знала Бенлуи лично.

Эссейл открыл водительскую дверь…

– О, Боже, – прошипел он, отшатнувшись.

– Мы гадали, как долго ты собираешься просидеть там.

Когда до него донесся сухой голос, Эссейл вышел и с отвращением окинул взглядом гараж на пять машин. Воняло чем-то средним между сбитым три дня назад животным, протухшим майонезом и денатурированным дешевым парфюмом.

– Это то, что я думаю? – спросил он у кузенов, которые стояли в дверном проеме, ведущем в подсобку.

Слава Деве-Летописеце, они ступили вперед, закрывая проход в дом… иначе тот омерзительный запах заполнил бы внутренне убранство.

– Это твои драгдилеры. Ну, их части.

Что. За. Хрень.

Длинный шаги привели Эссейла к месту, куда указывал Эрик… в дальний угол, где были беспорядочно свалены три темно-зеленых полиэтиленовых мешка. Опускаясь на корточки, он ослабил желтую ленту на одном, дернул его и…

Встретил незрячие глаза человеческого мужчины, которого он узнал.

Застывшая в движении голова была аккуратно срезана со спины на три дюйма ниже уровня подбородка, и лежала так, что буквально выглядывала из импровизированного гроба. Темные волосы и кирпичная кожа испачканы черной, блестящей кровью, и если вонь казалась мерзкой, когда он стоял у машины, то в непосредственной близи его глаза увлажнились, а горло сжалось от возмущения.

Не то, чтобы это его волновало.

Он открыл два других мешка и, используя полиэтилен Хэрби в качестве кожной защиты, перевернул головы в то же положение.

Потом он откинулся на пятки и уставился на троицу, смотря, как эти рты бессмысленно пытались втянуть воздух.

– Расскажи, что случилось, – мрачно сказал он.

– Мы прибыли на оговоренное место встречи.

– Площадка скэйтеров, парк на берегу и место под мостом?

– Мост. Мы появились… – Эрик рукой указал на своего близнеца, который молча стоял и наблюдал, – вовремя с товаром. Примерно пять минут спустя, они втроем появились.

– Будучи лессерами.

– У них были деньги. Они были готовы пойти на сделку.

Эссейл повернул голову.

– Они не пытались напасть на вас?

– Нет, но до нас дошло это слишком поздно. – Эрик пожал плечами. – Они были убийцами, пришедшими непонятно откуда. Мы не знали, сколько их, и не собирались рисковать. Только обыскав тела и обнаружив точную сумму, мы поняли, что они пришли ради сделки.

Лессеры торгуют? Это что-то новенькое.

– Вы проткнули тела?

– Мы взяли головы, а остальное спрятали. Деньги были в рюкзаке у того, что слева, и, естественно, мы привезли их домой.

– Телефоны?

– У меня.

Эссейл начал доставать сигару, но потом решил не тратить время зря. Закрыв мешки, он поднялся от трупов.

– Ты уверен, что они не проявляли агрессию?

– Они были плохо оснащены для самозащиты.

– Плохое вооружение не означает, что они не пришли, чтобы убить вас.

– Зачем приносить деньги?

– У них могла быть сделка где-нибудь в другом месте.

– Как я и сказал, сумма была верной до пени.

Внезапно, Эссейл жестом приказал им пройти в дом, и, о, испытал такое облегчение от свежего воздуха. Экраны медленно опускались на окна, отгораживая их от наступающего рассвета, и он подошел к винному бару, достал большую бутылку chard Père et Fils, Montrachet, 2006 года и вытащил пробку.

– Не желаете присоединиться?

– Безусловно.

На кухне, он сел за круглый стол с тремя бокалами и бутылкой вина. Налив трио, он разделил шардонне с двумя своими партнерами.

Он не предложил кузенам свои кубинки. Они слишком ценные.

К счастью, парни достали свои сигареты, и потом они сидели вместе, покуривая и делая глотки блаженства из тонких бокалов Баккары.

– Никакой агрессии со стороны тех убийц, – пробормотал он, наклоняя голову назад и выдыхая, голубой дым поднялся над его головой.

– И точная сумма денег.

Спустя долгое мгновение, он снова опустил взгляд.

– Возможно ли такое, что Общество Лессенинг хочет войти в мой бизнес?

***

Кор сидел в одиночестве, в свете свечи.

На складе было тихо, его солдаты еще не вернулись домой, над ним не расхаживали ни люди, ни Тени, ни что-то другое. Воздух был холоден; то же самое касалось цементного пола под ним. Тьма царила вокруг него, не считая участка золотого освещения, на внешнем краю которого он сидел.

Голос на задворках его разума подсказал, что рассвет опасно близок. Но было что-то еще, что-то, что он должен вспомнить.

Но ничто не могло прорваться сквозь его туман.

Не сводя взгляда с огонька перед ним, он мысленно проигрывал события прошлой ночи, снова и снова.

То, что он обнаружил местоположение Братства – в какой-то степени было правдой… но не до конца. Он следовал за тем мерседесом по сельской местности миля за милей, без настоящего плана касательно того, что нужно или следует сделать, когда тот остановится… когда внезапно, зов крови его Избранной не просто потерялся, но был существенно перенаправлен… словно мяч, который бросили в стену, резко поменял свою траекторию.

Сбитый с толку, он принялся метаться, дематериализуясь с места на место, вперед и назад… и все время странное ощущение ужаса накатывало на него, словно его кожа была антенной, настроенной на опасность, и она предупреждала о надвигающейся угрозе. Отступая, он материализовался у основания горы, контуры которой, несмотря на яркий солнечный свет, казались смазанными. Нечеткими, расплывчатыми.

Должно быть, именно здесь они проживают.

Может, на вершине. Может, по другую сторону, внизу.

Не было иного объяснения… в конце концов, Братство жило с королем, чтобы защищать его… поэтому, без сомнений, они примут предупредительные меры по обеспечению безопасности, недоступные всем остальным, и, возможно, имели в распоряжении технологии и мистические силы, никому другому неподвластные.

Он в неистовстве кружил по окрестностям, несколько раз обошел гору, не почувствовав ничего, кроме перенаправления ее сигнала и того странного страха. Его окончательное заключение: она должна быть где-то в пределах этой обширной территории. Он бы почувствовал ее перемещения за пределами в любую сторону, и если бы она отправилась на Другую сторону, в свой священный храм в иной реальности или… Боже упаси!... умерла, то резонирующее эхо исчезло бы.

Но его Избранная была где-то здесь.

Возвращаясь на склад, в настоящее, Кор медленно потер ладони, в тишине раздалось тихое царапанье мозолей. Слева, на границе света, было разложено его оружие одно за другим: кинжалы, пистолеты, его любимая коса аккуратно уложена рядом с небрежной кучей его верхней одежды, которую он скинул сразу же, как выбрал конкретно это место на полу.

Кор сосредоточился на своей косе, ожидая, когда она заговорит с ним: он часто так делал, ее жажда крови шла в ногу с агрессией, что текла в его венах, определяла его мысли и провоцировала на действия.

Он ждал, когда она прикажет атаковать место их ночлега. Там, где были их женщины. Где спали их дети.

Молчание настораживало.

Воистину, его появление в Новом Свете было продиктовано жаждой власти, и самое большое и смелое выражение этой нужды – захват престола… поэтому, естественно, он пошел именно этим путем. И он делал успехи. Попытка убийства осенью, которая, несомненно, вынесла ему и его солдатам смертный приговор, была тактическим ходом, который почти закончил войну, едва она успела начаться. А последующие контакты с Эланом и Глимерой продвигали его план действий и укрепляли поддержку в рядах аристократии.

Но то, что он выяснил этой ночью…

Силы небесные, почти год работы, жертв, планирования и сражений бледнели по сравнению с тем, что он обнаружил этой ночью.

Если его догадка верна – разве может быть иначе? – ему нужно лишь выстроить своих солдат и начать осаду сразу же с наступлением ночи. Битва будет эпичной, а дом Братства и Первой семьи будет скомпрометирован вне зависимости от исхода.

Это будет сражение, достойное исторических книг… в конце концов, в последний раз на королевскую резиденцию нападали прямо перед превращением Рофа, тогда были убиты его отец и мамен.

История повторялась.

У него и его солдат было одно преимущество, которым не обладали те убийцы: сейчас в Братстве было несколько связанных мужчин. В действительности, он был уверен, что все они связаны… и это отвлечет внимание и преданность лучше всего прочего. Хотя защита Рофа – их прямая обязанность как личной охраны короля, они будут разрываться изнутри, и даже самый сильный боец с лучшим оружием может быть ослаблен, если его приоритеты расколоты надвое.

Более того, если Кору или кому-то из его солдат удастся захватить одну из шеллан, Братство падет… потому что еще одно верно касательно них: боль одного из Братьев становится общей агонией.

Одна их женщина – вот, что требовалось, безусловное оружие.

Он понимал это в глубине души.

Сидя в свете свечей, Кор потер боевую руку о другую ладонь, взад-вперед, взад-вперед.

Одна женщина.

Все, что нужно.

И он предъявит права не только на свою женщину… но и на трон.

Дата добавления: 2015-09-03