Лейла потеряла дар речи, когда слова Пэйн дошли до ее сознания.
– Нет, – сказала она женщине. – Нет, Хэйверс сказал мне… что с этим ничего нельзя сделать.
– С медицинской точки зрения, может быть, это и так. Но моя сила действует иначе. Я не знаю, как все пройдет, но если ты позволишь мне, то я сделаю все, что смогу.
Мгновение Лейла могла только дышать.
– Я не… – Она прикоснулась к плоскому животу. – Что ты сделаешь со мной?
– Честно признаться, я не знаю наверняка. – Пэйн пожала плечами. – На самом деле, мне и в голову не приходило, что я могу помочь в твоей ситуации. Но я исцеляла тех, кто нуждался в лечении. Опять же, я не уверена, что сейчас смогу помочь. Но мы можем попытаться… и я не причиню тебе вреда. Это я обещаю.
Лейла изучала лицо воительницы.
– Почему… ты сделаешь это ради меня?
Пэйн нахмурилась и перевела взгляд.
– Тебе не обязательно знать причины.
– Нет, обязательно.
Этот профиль стал невероятно отстраненным.
– Мы с тобой – сестры в тирании моей матери… жертвы реализации ее великого плана мироустройства. Мы обе были в плену, пусть и по-разному, ты – как Избранная, я – будучи ее родной дочерью. Нет ничего, что я бы не сделала, дабы помочь тебе.
Лейла откинулась назад. Она никогда не считала себя жертвой матери расы. Но… думая о своем отчаянном желании иметь семью, своем чувстве безродности, самом недостатке индивидуальности за пределами своих обязанностей Избранной… она гадала... Свободная воля привела ее к этому ужасному мгновению, но, по крайней мере, она сама выбирала дорогу и средства передвижения. Будучи женщиной особенного класса, принадлежащего Деве-Летописеце, она не имела подобного выбора касательно всего в ее жизни.
Абсолютно всего, на самом-то деле.
Она теряла своего ребенка? Это очевидно. И если Пэйн думает, что есть шанс…
– Сделай, что можешь, – хрипло ответила Лейла. – И спасибо тебе, что бы ни вышло в итоге.
Пэйн кивнула. Потом она подняла руки и сжала их, расставив пальцы.
– Я могу прикоснуться к твоему животу?
Лейла скинула покрывала.
– Мне нужно снять кофту целиком?
– Нет.
Тем лучше. Даже смещение покрывал спровоцировало судороги, крошечная перемена веса вызвала…
– Тебе так больно, – пробормотала женщина.
Лейла не ответила, просто обнажила кожу живота. Очевидно, за нее ответило выражение ее лица.
– Просто расслабься. Это не должно вызвать неудобств…
Когда она прикоснулась к животу, Лейла резко вскинула голову. Руки воительницы опустились на ее живот, они были теплыми, словно вода в ванной. И так же успокаивали… Более того, по странному успокаивали.
– Больно? – спросила Пэйн.
– Нет. Это… – Когда началась очередная судорога, Лейла вцепилась в простыни, приготовившись…
Но вспышка боли не последовала, как это было раньше – словно ощущения были высокой, скалистой горой, верхушку которой резко срезали.
Это было первое облегчение с того момента, как все началось.
Со стоном капитуляции, Лейла позволила голове расслабиться, и подушки приняли внезапную утомленность, которая подсказала ей, сколько дискомфорта накопилось в ее теле.
– А сейчас мы начнем.
Неожиданно лампа в другом конце комнаты заморгала… а потом и вовсе потухла.
Но скоро это освещение сменило другое.
Нежные руки Пэйн начали испускать мягкое сияние, тепло ее касания усиливалось, это странное, удивительное облегчение, казалось, проникало под кожу, мускулы и кости… прямо к чреву.
А потом словно раздался взрыв.
С шипением Лейла сдалась на милость огромного потока энергии, внезапно вошедшего в нее. Этот жар не обжигал, но смывал боль, вынимал агонию из ее тела, так пар поднимается от чайника и уносится прочь.
Но все еще не закончилось. Огромный приток эйфории пронесся по ее телу, золотые щупальца распространялись от ее живота вверх, к груди, до мозга, самой души… ее ноги и руки тоже защекотало.
О, огромное, пронзающее облегчение…
О, невероятная сила…
О, приятное, спасительное благословение.
Но исцеление еще не окончилось.
Посреди водоворота Лейла ощутила… что это? Движение в ее чреве. Напряжение, может? Но не судорога, нет. Скорее, казалось, что то, что раньше было обречено, сейчас набиралось сил.
Она постепенно начала осознавать, что ее зубы стучат.
Опустив взгляд на свое тело, она увидела, что дрожит, но это далеко не все.
Ее физическая оболочка сияла. Каждый дюйм ее кожи был подобен абажуру на лампе, из нее сочился свет, одежда служила тончайшей преградой для того сияния, что испускало ее тело.
Лицо Пэйн, озаренное свечением, было напряженным, словно божественное исцеление стоило ей очень дорого. И Лейла бы отодвинулась, прекратила это, если бы могла… потому что женщина выглядела совсем измученной. Но не было возможности разорвать связь: она не контролировала свои конечности, не могла вымолвить ни слова.
Казалось, это длилось целую вечность, эта жизненно-важная связь между ними.
Когда Пэйн, наконец, дернулась назад, разрывая контакт, то свалилась с кровати и приземлилась на пол.
Лейла открыла рот, чтобы закричать. Попыталась дотянуться до своей спасительницы. Напряглась в своем все еще светящемся тяжелом теле.
Но не смогла ничего сделать.
Последнее, что она ощутила, прежде чем потерять сознание – беспокойство за женщину. А потом свет померк.
Дата добавления: 2015-09-03; просмотров: 64 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 42 | | | Глава 44 |