Гетеросексуальные внутренние запреты

В ранние годы своей юности он боролся с конфликтами, ка­сающимися его чувств к противоположному полу. Хотя он желал быть гетеросексуально агрессивным, его сдерживала собственная робость: “В юности меня беспокоило то, что я не имел гетеросексуальных связей. Я не знаю ни одной девушки, с которой я осме­лился бы попробовать завести такую связь. Так как, будучи “маменькиным сыночком”, я часто отождествлял себя с девчон­ками своего возраста, то я и не мог чувствовать к ним ничего, кроме платонических чувств. Я принимал их как равных. Всякий раз, когда в нашем городке появлялась новая девушка, мне каза­лось, что я сразу же влюблялся в нее, но я был слишком робок для того, чтобы выказать свои чувства, за исключением одного - единственного случая. В этот период юности я испытывал душев­ные конфликты относительно греха полового акта. Возможно, для меня это было просто рационализацией, объясняющей отсутствие у меня агрессии в гетеросексуальных делах. Однако я был взра­щен в церковном духе и хорошо знаком с библейской историей, которая притягательно действовала на мое воображение. Я выра­ботал очень жесткий кодекс хорошего и плохого. В детстве я очень много читал. Большая часть моего чтива состояла из рома­нов тех писателей, которым не удалось осознать роль секса в любви, либо же, если все же секс подымал свою безобразную го­лову, то он приводил к наказанию или бесчестию. Может быть, будь мне доступны реалистические романы более поздних лет, мое развитие могло бы пойти иным путем”.

Он знает о вероятности того, что он, возможно, рациональ­ным образом обосновывает свою застенчивость и пассивность. Чувства вины относительно того, что хорошо, а что плохо, с рели­гиозной точки зрения, обычны для многих юношей, которые на­ходятся на распутье в своем сексуальном развитии. Гомосексуа­листы иногда считают, что менее греховно мастурбировать или предаваться совместной мастурбации с индивидом своего пола, чем вступать в добрачные гетеросексуальные интимные отноше­ния. Они уходят в гомосексуальные удовлетворения, как в заместительный выход для своего сексуального влечения.

Его попытки пробудить в себе гетеросексуальную агрессив­ность потерпели фиаско. В одном случае он обвиняет свою мать в неодобрительном отношении к девушке, которую он любил неко­торое время: “К тому времени, как мне исполнилось 16 лет, я уже несколько раз испытал чувство любви. В возрасте 12 лет я влюбился в девушку, которая изредка посещала наш городок. Помнится, я написал ей очень страстное любовное письмо, кото­рое, как я узнал, было встречено насмешкой. Это положило конец моей любви. Начиная с возраста 11 или 12 лет, я периодически влюблялся в девушку, приезжавшую в школу на автобусе, и ко­торую я мог видеть только в школе. Наша любовная связь состо­яла в обмене записочками, и, по-моему, время от времени мы держали друг друга за руки. Я оставил ее, так как моя мать отзывалась о ней неодобрительно. Больше я никогда не рассказывал своей матери ни об одной девушке, которая меня интересовала”.

Его страх того, что он будет неспособен сексуально удов­летворить женщину, объясняет некоторые его внутренние запре­ты. Мучимый мыслью о том, что его считают “маменькиным сы­ночком”, он стал питать навязчивую мысль о том, что, возможно, он будет разочаровывать девушку в сексуальном плане. Чтобы избежать какой-либо острой фрустрации в этом отношении, он защищает себя, пытаясь не думать о “хорошеньких” девушках сексуальным образом, поддерживая с ними чисто платонические отношения: “Я общался со многими женщинами платоническим образом, хотя любил одну девушку. Я не помню, чтобы я ког­да-либо ощущал какие-то сексуальные желания как относительно нее, так и относительно какой-либо другой из, них. Хотя с девуш­ками я чувствовал себя абсолютно свободно при случайных встречах, однако во время свиданий у меня было такое чувство, будто от меня ожидают обещания, дать которое я ощущал себя неспособным”.

Другое травматическое переживание имело место, когда он был унижен замечанием одной из его приятельниц, которое с но­вой силой пробудило в нем комплекс “маменькиного сыночка”.

“Я гулял с девушкой, которая обратила внимание на мой костюм. На мне был костюм Бастера Брауна, одолженный мне моим товарищем по комнате. Моя девушка высказала относи­тельно него насмешливое замечание, которое воскресило мой старый стыд по поводу того, что меня считают “маменькиным сы­ночком”. Больше я никогда не испытывал желания назначать ей свидание”.

Он делит женщин на две категории: “хорошие” и “вульгарные”. Тенденция ставить женщину на пьедестал вызы­вает мысли об Эдиповском комплексе. Женщины являются либо “мадоннами”,либо “проститутками”. То, что он не может связывать секс с “хорошими” женщинами, имеет отношение к инцестному барьеру. Думать о них, питая желания сексуальных отно­шений с ними, эквивалентно желанию сексуальных отношений со своей матерью или сестрой (инцестные внутренние запреты). От­сутствие у него желания иметь сексуальные отношения с этой группой женщин является защитой против бессознательных инцестных желаний.

“Где-то в период отрочества у меня сложилось мнение, что девушки не наслаждаются сексом. Они просто подчиняются пар­ням. Поэтому те девушки и женщины, которые, как я знал, пре­давались добрачным или внебрачным сексуальным отношениям, были для меня “вульгарными”. И, наоборот, я мог представить себе половой акт только с теми девушками, которые не являлись “хорошими”. Я знаю, и знал в течение многих лет, что женщины предполагаются обладающими сексуальными желаниями, подоб­ными сексуальным желаниям мужчин. Однако, в сущности, ве­рить этому я не мог. Я пытался мысленно представить себе жен­щин моей семьи или же жен моих друзей, испытывающих страсть и желание и наслаждающихся половым актом, и нашел для себя невозможным представить такое”.

В своей гомосексуальной фантазии он способен думать о реально существующем мужском друге, но когда дело касается связанных с женщинами сексуальных фантазий, то женщины в таких фантазиях являются вымышленными фигурами. Штекель обнаружил, что многие гомосексуалисты страдают от инцестных вытеснений. Их гомосексуализм представляет собой “бегство от инцеста”.

Мазохистское желание быть отвергнутым женщинами под­разумевается в следующем: “Я не могу выносить, чтобы меня любили женщины. К тем женщинам, которые любят меня, поми­мо моих родственников, я питаю лишь презрительную терпи­мость. Я полагаю, это происходит от того, что я столь долго счи­тал себя неполноценным мужчиной”.

Он сообщает, что двумя единственными женщинами, кото­рым он когда-либо предлагал половой акт, были женщины, кото­рые ранее уже были замужем. Он утверждает, что делал это по­тому, что считал, что замужняя женщина поможет ему почув­ствовать себя менее зажатым, и будет более склонной согласить­ся на половой акт.

Дальнейшее свидетельство степени его гетеросексуальных внутренних запретов содержится в следующем: “Каждый раз, как я приходил к ней для совершения полового акта, я ощущал ту же самую прежнюю блокировку к начинанию петтинга. Иногда я уклонялся в течение часа или даже более того, прежде чем вы­ражал первый жест любви. Однако, когда однажды я начал лас­кать ее, то все пошло на удивление легко и естественно, за ис­ключением того, что у меня имела место преждевременная эяку­ляция. Некоторое время после того я отдыхал, а после завершил половой акт со второй попытки вполне нормально. Она, кажется, всегда испытывала оргазмы именно во втором круге. Однако, не будучи уверенным, из-за отсутствия опыта в подобном, я однаж­ды спросил ее, испытывает ли она оргазм? Ее ответ не оставил у меня никаких сомнений в том, что она считала меня вполне под­ходящим партнером”.

Дата добавления: 2015-08-21