Воспоминания детства

Пациент рос в семье из 4 детей, где сестра и двое братьев были старше его. Когда он родился, его родителям шел уже пя­тый десяток. В ранние годы жизни он ощущал свою неполноцен­ность по сравнению с другими мальчишками, которые считали его “маменькиным сыночком”. Свои эмоции в этот период он опи­сывает следующим образом: “Насколько я себя помню, моими товарищами по играм в детстве были девочки. Должно быть, я играл во все те игры, в которые играют девочки. Я помню, как играл с ними в куклы. Брат дразнил меня за это. Я помню, как шел встречать девочку лет шести или семи, со своей куклой, спрятанной под свитер, чтобы ее никто не увидел. Я, должно быть, уже осознал в то время, что меня считают “маменькиным сыночком”. Я развил неприязнь к более грубым играм, в которые играли мальчишки, в особенности к соревновательным играм, ко­торые требовали телесного контакта, таким, как борьба. Меня легко было запутать, что сохранилось до сих пор. Я думаю, что из-за этой причины я часто играл с детьми, которые были младше меня”.

Хотя он был мальчиком, ему часто грезилось наяву, что он был девочкой, так как в качестве “мальчика” он считал себя не­удачником. С раннего возраста он брал уроки музыки на форте­пьяно и продолжалих брать до поздней юности.

“По-моему, за фортепьяно я почти всегда ощущал себя де­вочкой. Играл ли я на фортепьяно именно по этой причине или же просто у меня было такое ощущение, так как обычно ребята на фортепьяно не играют, я не знаю. Однако я прекрасно знаю, что быть отличным от большинства в маленьком городке значит вести затравленное существование”.

Его ранние чувства собственной неполноценности сосредо­точились вокруг навязчивости, что он был “отличным” - что он был “маменькиным сыночком”. Поэтому он отождествлял себя с противоположным полом (психический гермафродитизм).

Его семья была бедной, что делало его застенчивым и по­давленным, пока он учился в школе.

“На одно Рождество, когда мне было 11 лет, у нас в доме не было никаких подарков. Я надеялся, что произойдет чудо, и что рождественским утром подарки обязательно появятся, но их не было. В тот же день я навестил моих друзей, чтобы увидеть их подарки, и когда они спрашивали меня, что подарили мне, я от­вечал - “Ничего”. Некоторые из них решили, что я их дразню, и я оставилих в этом мнении. К тому времени я уже научился прятать свои обиды и разочарования в самом себе”.

Из-за своей чувствительности к семейной бедности он стал еще более скрытным и одиноким: “Во время моей учебы в сред­ней школе наша бедность оказывала возрастающее влияние на мою общественную жизнь. Я часто отказывался сопровождать друзей, так как знал, что не смогу оплатить свою долю. Когда мне было 15 лет, живущему по соседству товарищу, который был чуть старше меня, разрешили пользоваться семейным автомоби­лем. Меня это сделало еще более отчужденным и замкнутым, и я сопровождал его, только когда он сам просил меня это сделать. В теплую погоду я обычно сидел на нашем переднем крыльце, при­творяясь читающим, когда он проходил мимо, чтобы он имел воз­можность пригласить меня с собой. Помню, что я всегда огорчал­ся, когда он этого не делал”.

Произошел инцидент, связанный с его отцом, который уси­лил его чувства собственной неполноценности и заставил еще больше отдалиться от своего круга друзей: “В то лето, когда мне было 16 лет, отец был вовлечен в легкомысленную внебрачную сексуальную связь, и тем же летом он был арестован по обвине­нию в изнасиловании восьмилетней девочки. За недостаточностью улик он был отпущен. Этот эпизод вызвал у меня такое чувство, что я опозорен на всю свою жизнь. Я полагал, что могу навязы­вать свое присутствие моим друзьям, только когда они просят меня об этом”.

До этого эпизода он был очень озабочен относительно воз­можности того, что его сестра может родить ребенка, состоя в браке, о котором неизвестно семье. Это заставляло его еще боль­ше страдать от душевного унижения.

Дата добавления: 2015-08-21