Золотые наручники

Коль вам доведется получить работу в большом, скучном агентстве, вы, сами того не подозревая, рано или поздно позволите надеть на себя "золотые наручни­ки". Это крупное агентство, возможно, станет платить вам солидные деньги за то, чтобы вы придумывали скучную, банальную рекламу. К деньгам вы скоро при­выкнете. Пройдет пара лет, и ваш банковский счет будет регулярно пополняться круглыми суммами, а ваше портфолио — никудышными рекламами, показывать которые вы сможете только со смущением или витиеватыми оправданиями.

В агентствах есть масса смехотворных, но, тем не менее, действенных способов удержать вас за рабочим столом, за написанием откровенно слабых рекламных текстов. Помню, в одном агентстве в этих целях начали раздавать направо и нале­во вице-президентские должности. Всех, кто жаловался или начинал подыскивать другое место, срочно производили в вице-президенты.

Какое-то время спустя получилось, что каждый сотрудник творческого отде­ла стал вице-президентом, и приманка потеряла свою былую привлекательность. Думаете, руководство это остановило? Как бы не так. Они начали раздавать "сек­ретные" вице-президентства.

Вот как это происходило. Начальник тайком зазывал вас в свой кабинет и толкал речь: "Мы в восторге от твоей работы. Ты — наша будущая суперзвез­да. Так что мы решили присвоить тебе звание вице-президента... Только никому не говори. Некоторые, знаешь ли, тяжело переживают чужой успех — они-то не так талантливы, как ты, и их нескоро еще продвинут по службе".

К тому времени как я покинул это агентство, весь творческий отдел состоял из "суперзвезд", по совместительству еще и вице-президентов — половина явных, половина "тайных".

В большинстве случаев все эти "вице-президентства" и прочие громкие титулы не имеют никакой реальной ценности. Был у меня приятель, который трудился в одном старом крупном агентстве со множеством сотрудников. На следующее утро после того, как он получил повышение, стоит он у своей рабочей кабинки, болтает с сослуживцем. Вдруг появляется подсобный рабочий с молотком в ру­ках, подходит к нему, спрашивает: "Ты Бакнер?" Мой друг утвердительно кивает. Парень прибивает к его рабочей кабинке дополнительную стенку, увеличив рабочее помещение примерно на полметра, бросает небрежно: "Поздравляю", — и преспокойно уходит.

ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ №2: ПРИМАДОННА

Примадонна — это копирайтер или арт-директор, который считает, что в рек­ламе он царь и бог.

В свое время знавал я пару Примадонн, и их наиболее характерные черты воп­лотил в портрете одного очень талантливого, но достойного жалости рекламиста.

Его с головой выдавала одна присущая всем Примадоннам особенность — чванливая походка. С таким важным видом ходят люди, которые считают, что их ДНК лучше, чем у кого бы то ни было. О, вот он идет, нет, горделиво плывет по коридору агентства, высоко задрав нос. А в руке у него листок с очередным блес­тящим текстом.

Не знаю, как им удается так ходить. И ладно бы, если эта бумажка, которой они так дорожат, была проектом достижения мира во всем мире, а не текстовкой для ку­пона на покупку быстрорастворимого какао. Но нет, Примадонна, кажется, забыл, чем зарабатывает на жизнь. Он такой же жонглер словами, как и все мы, рекламис­ты, но никто и никогда не убедит Примадонну в том, что вы с ним одной крови.

Куда бы Примадонна ни шел, будьте уверены: как только он доберется до пунк­та назначения, он не преминет кинуть пару язвительных замечаний по поводу не­проходимой тупости эккаунт-менеджеров или о том, как слепы и ничтожны эти свиньи-заказчики.

Но вы, вы-то в порядке — это если Примадонна находится в пределах десяти футов от вас. Примадонны свято чтят правило, которое я называю "Правило де­сяти футов для определения тупиц". Любой, кто находится дальше чем на десять футов от Примадонны, — тупица. Зайдет Примадонна к вам в кабинет и скажет:

"Ты себе не представляешь, с каким тупицей я только что общался". Естественно, правило применимо и к вам, как только он окажется за порогом вашего кабине­та. Пройдя одиннадцать футов по коридору, он остановит первого встречного и с облегчением скажет о вас: "Хорошо, что тот тупица сейчас сидит у себя, а не разговаривает с нами".

Из Примадонн вышли бы отличные нацисты, потому что они верят в свою из­бранность и превосходство над другими и всячески это культивируют. Каждый из них искренне считает себя главным винтиком в огромном механизме капита­лизма. То, что выйдет из-под пера Герра Примадонны сегодня, завтра окажется на j устах у всех изможденных домохозяек, завсегдатаев местечкового супермаркета, над которыми он вволю потешается в свободное от работы время.

Видите ли, Примадонны могли бы нас столькому научить — если бы только к ним прислушались! С течением лет, пока Примадонна мечет бисер перед свинь­ями, яд его крепнет и когти заостряются. С годами Примадонны становятся от­кровенно злобными.

Образно выражаясь, когда смотрю я из окна моего высотного офиса, я думаю,.что все люди внизу похожи на муравьев. Примадонна думает так о людях, даже находясь среди них.

Помню одного Примадонну В первый день на рабочем месте он позвал завхоза и потребовал, чтобы столешницу подняли на три дюйма. Серьезно, на три дюйма. Оказывается, его клавиатура должна была находиться на определенном рассто­янии от подбородка для пущей стимуляции воображения. Когда ему удавалось запугать продюсеров, на съемки роликов он летал только первым классом. А все советы сослуживцев насчет того, как улучшить качество его работы, он или жес­токо высмеивал или просто решительно отметал.

Дошло до того, что все арт-директора как один наотрез отказались с ним ра­ботать. Его вот-вот должны были уволить, но он ушел сам и устроился в какое-то другое агентство.

Мы еще долго обсуждали этот странный персонаж, и выяснялись все новые и новые подробности нашей к нему тихой ненависти. Секретарши, например, при­знались, что иногда пробирались к нему в кабинет, когда его там не было, и пус­кали там газы в свое удовольствие. По истечении времени мы стали относиться к нему философски: "Как знать, может быть, если его вскрыть, внутри мы обна­ружили бы золотое сердце. А не обнаружили, так утешились бы тем, что хотя бы вскрыли".

ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ №3: ВЕЧНЫЙ ЖАЛОБЩИК

Видит Бог, я сам когда-то был таким: убил немало времени на жалобы в начале творческого пути (это глава не в счет).

Говорят, что плакаться — все равно что выпускать из себя злость, но только сквозь очень маленькое отверстие. Если так, то Плакса — чрезвычайно злобный человечишко.

Чаще всего он причитает по поводу своей работы. Постоянно. Все его клиен­ты - отстой. Все его эккаунт-менеджеры - тоже отстой. Печальнее всего, что если хотя бы половину того времени и той энергии, которые уходят у него на пустые жалобы, Плакса тратил на работу, ее качество бы кардинально возросло. Да, может, его работу не оценили бы по достоинству, некоторые заказчики и вправду — пол­ный отстой. Однако подобные моменты суть издержки производства, с которыми необходимо смириться.Плакса может работать в лучшем рекламном агентстве мира и все равно найдет к чему придраться. Его причитания на фоне роскоши такой рабочей среды не вы­зывают ничего, кроме досады.

Он будет ныть в конторской кухне, поглощая бесплатный ленч и запивая его восьмидесятой по счету бесплатной бутылочкой колы. ("Все, немедленно рассы­лаю рекрутерам в кадровые агентства свое портфолио".)

Он будет ныть, сидя в салоне первого класса авиалайнера, несущего его на съемки в солнечную Калифорнию. Будет жаловаться на то, что его вынуждают упоминать продукт заказчика в рекламе продукта. ("Это же так предсказуемо".)

Он будет ныть в комфортабельном кабинете, ворча, что его заставляют рас­пыляться на такие мелочи, как брошюра или текст для прямой рассылки. ("Мой бывший напарник в эти минуты снимает телеролик, а я торчу тут, занимаюсь всякой ерундой".)

Плаксы отравляют атмосферу в агентстве. В рекламном бизнесе и без того тя­жело сохранять позитивный настрой, а тут еще Плакса ноет над ухом, тыча паль­цем в список сотрудников и ранжируя их по степени мастерства ("Неудачник, Писака, Осел, Осел, Писака, Неудачник...").

Когда Плакса меняет место работы и переходит наконец в то агентство, где, как ему всегда казалось, должно быть лучше, он моментально находит подтверждение старой истине: "Куда ни кинь, всюду клин". К своему ужасу он обнаруживает, что все рекламные агентства по сути своей совершенно одинаковы. Везде есть труд­ные клиенты, всюду проводятся исследования, результаты которых сводят твою работу на нет, и никуда не деться от нереальных дэдлайнов; и поскольку Плакса фокусируется исключительно на негативных моментах нашего ремесла, они пре­следуют его всю его скорбную, достойную сожаления жизнь.

Не хочу сказать, что вы не должны жаловаться. Иногда полезно выпустить таким образом пар. Однако постоянное нытье оскорбительно. Оно ядовито. Безнадежно. Спустя какое-то время вы всерьез задумываетесь, почему бы Плаксам не оставить рекламу и не попробовать себя в другой сфере деятельности.

И вот представьте себе: Плакса устроился на работу в обувной магазин. "Нет,

пора переходить в Foot Locker. Вот там-то круто, а эта дыра — полный отстой".

ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ №4: ПСИХ, И №5:

Дата добавления: 2015-08-21