ГЛАВА XXV. Был воскресный день

Урок

Был воскресный день. Сен-Клер курил сигару на веранде, откинувшись на

спинку бамбукового кресла. Мари лежала на кушетке под легким, прозрачным

пологом от комаров и держала в руках изящно переплетенный молитвенник. Она

взялась за него только потому, что было воскресенье, и притворялась, будто

читает молитвы, а на самом деле нет-нет да и погружалась в сладкую дремоту.

- Огюстен, - сказала она, открыв наконец глаза, - надо послать в город

за доктором Пози. Я уверена, что у меня что-то неладное с сердцем.

- Зачем же вам понадобился Пози? Доктор, который пользует Еву, тоже

очень знающий.

- Со всякой болезнью к нему не обратишься, а у меня, по-видимому,

что-то очень серьезное, - сказала Мари. - Я уж третью ночь об этом думаю. Не

могу спать - такие боли, такое странное ощущение в груди!

- Ах, Мари, вы просто не в духе! Я уверен, что никакой болезни сердца у

вас нет.

- Ну, разумеется! - воскликнула Мари. - Я была готова к этому. Еве

стоит только кашлянуть или чуть прихворнуть, и вы уже вне себя от тревоги, а

до меня вам дела нет.

- Если вы хотите во что бы то ни стало иметь больное сердце, я не буду

лишать вас такого удовольствия, - сказал Сен-Клер.

- Надеюсь, что вам не придется пожалеть о своих словах, когда будет

поздно. Хотите верьте, хотите нет, а тревога за Еву и уход за нашей бедной

девочкой только обострили эту болезнь. Я-то давно о ней подозревала.

"Трудно догадаться, о каком уходе говорит Мари", - подумал Сен-Клер и,

как и подобало такому "злодею", молча продолжал курить сигару, до тех пор

пока к крыльцу не подъехала коляска, из которой вышли мисс Офелия и Ева.

Мисс Офелия проследовала к себе в спальню снять шляпку и шаль, а Ева

подбежала к отцу и забралась к нему на колени.

Не прошло и двух минут, как из комнаты мисс Офелии послышался громкий,

возмущенный голос.

- Опять Топси натворила каких-то бед! - сказал Сен-Клер. - Бьюсь об

заклад, что это она прогневала кузину.

И не успел он договорить, как негодующая мисс Офелия появилась на

веранде, таща за руку маленькую преступницу.

- Иди сюда, иди! - приговаривала она. - Я сейчас все расскажу твоему

хозяину.

- Ну, что случилось? - спросил Огюстен.

- То случилось, что я отказываюсь от этой девчонки! Сил моих больше с

ней нет! Всякому терпению есть предел! Я заперла ее в комнате и велела

выучить наизусть один гимн. И как вы думаете, что она натворила? Подглядела,

куда я прячу ключ от комода, забралась в ящик, вытащила оттуда шелк для

отделки шляпок и разрезала его кукле на платье! Это же неслыханное

безобразие!

- Я вам говорила, кузина, что с неграми добром ничего не сделаешь, -

сказала Мари. - Будь на то моя воля, - и она бросила укоризненный взгляд на

Сен-Клера, - я бы отослала эту девчонку на конюшню и приказала бы как

следует ее высечь. Она бы у меня долго этого не забыла.

- Не сомневаюсь, - сказал Сен-Клер. - А еще говорят, что у женщин

доброе сердце!

- Ваша сентиментальность, Сен-Клер, здесь совершенно неуместна. Кузина

- человек разумный, и она теперь сама убедилась, что иначе ничего не

сделаешь.

Мисс Офелия, как женщина аккуратная, не могла не возмутиться

хозяйничаньем Топси в комоде. Да многие из наших читательниц отнеслись бы к

этому точно так же. Но слова Мари пришлись ей не по вкусу и несколько

остудили ее гнев.

- Нет, этого я никогда не допущу, - сказала она. - Но, Огюстен,

посоветуйте, что мне делать? Сколько я возилась с этой девочкой! И

вразумляла ее, и секла, и как только ни наказывала - и все попусту, будто об

стену горох!

- Ну-ка, поди сюда, мартышка, - сказал Сен-Клер, подзывая Топси к себе.

Та подошла к хозяину, боязливо и вместе с тем лукаво поглядывая на него

своими блестящими круглыми глазами.

- Почему ты так скверно себя ведешь? - спросил Сен-Клер, еле сдерживая

улыбку при виде этой хитренькой рожицы.

- Наверно, потому, что я дрянь девчонка, - смиренно ответила Топси. -

Мисс Фели сама так говорит.

- Сколько она для тебя сделала, а ты этого не ценишь!

- О господи! Да со мной всегда так. Уж чего только моя старая хозяйка

ни вытворяла! И секла меня - побольнее, чем мисс Фели, и за волосы таскала,

и о дверь головой колотила... Да если б мне по волоску все мои космы

повыдергали, все равно ничего не поможет. Одно слово - негритянка.

- Нет, я отказываюсь от нее! - сказала мисс Офелия. - Хватит! Не могу

больше мучиться.

Ева, которая молча наблюдала за этой сценой, тихонько сделала знак

Топси, приглашая ее за собой. Сбоку к веранде примыкала маленькая

застекленная комнатка, где Сен-Клер часто сидел с книгой, и обе девочки

вошли туда.

- Любопытно, что Ева задумала? - сказал Сен-Клер. - Пойду посмотрю.

Подкравшись на цыпочках к стеклянной двери, он откинул портьеру и

заглянул в комнатку. Потом приложил палец к губам и поманил к себе мисс

Офелию.

Девочки сидели на полу, лицом друг к дружке. Топси хранила свой обычный

лукаво-насмешливый вид, а Ева, взволнованная, смотрела на нее полными слез

глазами.

- Топси, почему ты такая нехорошая? Почему ты не хочешь исправиться?

Неужели ты никого не любишь, Топси?

- А я не знаю, как это - любят. Леденцы любить и всякие сласти - это

еще понятно, - ответила Топси.

- Но ведь отца с матерью ты любишь?

- Не было их у меня. Я вам об этом говорила, мисс Ева.

- Да, правда, - грустно сказала та. - Но, может быть, у тебя были

друзья, сестры...

- Никого у меня нет - нет и не было.

- Ах, Топси, если бы ты захотела исправиться, если б ты постаралась...

- Нечего мне стараться, все равно я негритянка, - сказала Топси. - Вот

если б с меня содрали кожу добела, тогда еще можно было бы попробовать.

- Это ничего не значит, что ты черная, Топси. Мисс Офелия полюбила бы

тебя, если б ты слушалась ее.

Топси рассмеялась резким, коротким смешком, что обычно служило у нее

выражением недоверия.

- Ты мне не веришь? - спросила Ева.

- Нет. Она меня терпеть не может, потому что я негритянка. Ей лучше до

жабы дотронуться. Негров никто не любит. Ну и пусть, мне все равно, -

отрезала Топси и принялась насвистывать.

- Топси, бедная, да я тебя люблю! - от всего сердца сказала Ева и

положила свою тонкую, прозрачную ручку ей на плечо. - Я люблю тебя, потому

что ты одна, без отца, без матери, без друзей, потому что ты несчастная. Я

очень больна, Топси, и мне недолго осталось жить. Как бы я хотела, чтобы ты

исправилась... сделай это, хотя бы ради меня. Ведь мы с тобой скоро

расстанемся.

Из круглых глаз чернушки так и хлынули слезы. Крупные капли градом

падали на ласковую белую ручку.

- Мисс Ева! Мисс Ева! - проговорила она. - Я буду хорошая, обещаю вам,

честное слово!

Сен-Клер опустил портьеру.

- Как она напоминает мне мою мать! - сказал он.

- Не могу побороть в себе предубеждения против негров, - вздохнула мисс

Офелия. - Что правда, то правда: я брезговала этой девочкой, но мне и в

голову не приходило, что она об этом догадывается.

- Ребенка не проведешь, - сказал Сен-Клер. - Он всегда чувствует, как к

нему относятся. Если вы питаете отвращение к детям, их благодарность не

завоюешь никакими заботами, никакими милостями. Странно, но это так.

- Я ничего не могу с собой поделать, - повторила мисс Офелия. - Негры

мне вообще неприятны, а эта девочка в особенности. Отвращение побороть

трудно.

- А вот у Евы его нет.

- Это все ее доброта! Как бы я хотела быть такой, как наша Ева! Она

многому может научить меня.

- Старшие не в первый раз получают уроки от маленьких детей, - сказал

Сен-Клер.

Дата добавления: 2015-08-21