Обрывы и карнизы

Ростовский вокзал находится в яме. Поэтому, куда бы ты ни шёл от него, надо подниматься вверх. Яма же называется — долина речки Темерник. И таковая речка в самом деле протекает очень рядом от вокзальной площади. Как и полагается южному городу, Темерник нисколько не напоминает реку, а являет собой натуральный арык. Он узок, закован в каменную набережную, и геометричен — вдоль вокзала он бежит прямо, как по струнке.

И вот, выйдя из гостиницы, я пошёл вдоль этого арыка. Кстати, в вестибюле я увидел странноватого охранника. Он сидел на низком стульчике за столом, и открыто спал на посту. И нисколько этого не стеснялся. Странность, впрочем, заключалась в другом — его голова клонилась вниз, и он регулярно стукался ею об стол. Звук этого стуканья разносился по всему прихожему холлу. Охранник был опытен — от столкновения со столешницей он даже не просыпался, а просто поднимал голову и принимал, как ему казалось, вертикальное положение. Интересно даже, какие ему снились сны. Наверно, что-нибудь артиллерийское.

Так как был уже поздний вечер, что-то около полуночи по местному времени, то народу было немного. За трамвайным мостом, на другом конце площади заунывно светилось какое-то здание. Я подошел поближе и увидел, что это был автовокзал.

В дверях автовокзала стоял негр и курил.

Внутри было тихо. Лишь на втором этаже, в зале ожидания, кто-то храпел. Я тоже забрался наверх по закругляющейся лесенке, и посмотрел на вокзал снизу, с карниза. Сверху помещение автовокзала напоминало пепельницу. Сзади меня, на сидениях обнаружились несколько осоловелых путешественников. Судя по расписанию, они ждали рейса в Луганск.

Специально для лиц, интересующихся международными перевозками, я тоже посмотрел расписание автобусов на Украину. Автобусы туда ходят каждый день, как правило, утром. Есть отдельные рейсы в Луганск, в Донецк, в Мариуполь. Есть длинные рейсы в Запорожье и даже Кишинёв.

Стоит автобус на Украину немногим дороже местного (если брать по километражу). Так что в Донецк вы доберётесь за десять баксов.

* * *

Взяв от вокзала на юг, я поднялся в центр города, и немного походил по нему. Ростов казался пустоват. В отличие от Красноярска, ночью Ростов тих. Некоторые центральные улицы вовсе неосвещены. Идёшь по ним, словно в девятнадцатом веке. Кругом темень — разве что машина мимо проедет.

На одной из таких чернеющих улочек из ночи выплыл ресторан в невероятно лаконичным и точным названием. Назывался он попросту так — «Водка».

В темноте, непонятно откуда, часы бьют полночь. Звук этот нисколько не колокольный. Скорее кажется, что это посадили какого-то наглого кота возле мегафона. Вот он и промяукал двенадцать раз.

В Ростове очень много собак. По крайней мере, ночью. Из подворотен, с обочин, подъездов, из фонарных столбов даже! — выскакивают тебе под ноги, или рычат в темноте. Скорее, они не пугают тебя, а сами боятся.

— Ну, что ты тут бродишь? Чего ты мешаешься, Sapiens?

Лай собак в ночном Ростове не грозен. Он обижен.

* * *

Уже возвращаясь обратно, я чуть не сорвался в пропасть. Оказывается, спуститься в вокзальную яму можно лишь по считанным конкретным улицам. Если же пытаться срезать путь, или брести по дворам, то вполне можно в темноте загреметь вниз с обрыва — с немалой высоты метров в двадцать. Этот обрыв велик и когда-то был огорожен забором. Ныне же забор частью упал, частью развалился. Он ничего больше не может оградить.

Будь внимателен, читатель! ходи по ночному Ростову с оглядкой!

Пиво

В Ростове разливают кучу всякого ширпотреба, и одну местную марку пива, которая называется, естественно, — «Дон». Делает его «Балтика», и пиво это по-балтиковски светлое и прозрачное. Соответственно у него такой же, «балтиковский» вкус — горьковая газированная вода. Впрочем, пиво, по сути, и должно быть такой водой.

Существует «Дон» в нескольких вариантах — «Живое», «Светлое», «Классическое» и «»Крепкое».

Есть ещё одно местное пиво – «Белый медведь». Но нормальные люди этот продукт с его затхловатым, негустым вкусом, нисколько не ценят. Непонятно, почему этот провинциальный самодел стал активно рекламироваться и приобрёл известность на всю Россию, то есть на седьмую часть планеты.

Рафик

Вернувшись в гостиницу (пардон, в комнаты отдыха — будем соблюдать официальность) я обнаружил в своём номере восемьсот одиннадцатом пополнение. В углу комнаты сидел некий кавказоид и разбирался в своих вещах.

Это был первый представитель Кавказа, с которым меня свело путешествие.

— Кавказу, видимо, не терпится свидеться со мной, - подумал я, - раз он высылает мне своего представителя. Ну что же, я тогда тоже двинусь навстречу судьбе.

И пошёл знакомиться с новым соседом.

Соседа звали Рафик. Это был арбузообразный такой мужчина лет пятидесяти. В кепочке. Седоватый.

Рафик был армянин. Уже второй армянин в этой истории.

— Я — тбилисский армянин, - уточнил Рафик.

Впоследствии оказалось, что Рафик был немного неточен. Жил он, вообще-то в Самаре. А в Тбилиси только родился, и давно уже, лет тридцать, как оттуда переехал.

Выяснилось также, что он приехал на том же поезде, что и я — как раз в плацкарте, где выбили стекло. У Рафика были какие-то дела в Тбилиси, но сам он боялся туда ехать:

— Там все с автоматами ходят, - сказал он, - если я поеду в Грузию, сразу спросят меня — «а где ты был всё это время? Почему не защищал родину? В Абхазии, в Осетии – почему не воевал?»… Нет, мне в Грузию дороги нет.

Я сказал, что, мне, как раз и надо в Грузию. А также в Армению, Азербайджан и Турцию.

— Ты с ума сошёл, - сказал Рафик, - ты жизнью рискуешь. Серьёзно тебе говорю.

Чтобы он успокоился, я ему показал суперкнигу и даже свою железнодорожную ксиву. Рафик подумал, что я железнодорожник. Он сказал, что был когда-то знаком с Якуниным (это нынешний руководитель наших железных дорог, если кто не знает) и с Кобзоном. Почему-то Рафик был уверен, что Кобзон имеет прямое отношение к железной дороге.

Я стал, было, расспрашивать у него про Тбилиси, но он уже ничего не помнил. Даже грузинский алфавит толком вспомнить не мог, а по-армянски умел писать только два слова — «шунорацукюн» («спасибо») и своё имя. Долго он мне рассказывал, что армянский алфавит самый сложный в мире. Мы немедленно стали изучать этот алфавит. Я дал Рафику блокнот, и он раз тридцать в нём написал по-армянски слово «Рафаэль». А потом я стал писать то же самое. А потом снова он. И снова я.

Затем он сказал:

— Предлагаю сходить за водкой.

Я сказал, что не пью водку. Да и народную мудрость – «Не пей, с кем попало» — никто ещё не отменял. Однако и делать совсем трезвый вид было нелепо — я ведь пришёл в гостиницу загруженный пивом «Дон». Так что сели пить пиво. Но не слишком усердно. Всего один раз за добавкой бегали.

Кстати, когда пришла пора идти в магазин, случилась такая история — просто вся в стиле «кавказский этикет»:

— Давай я схожу в ларёк, - говорит Рафик.

— Давай лучше я схожу, - говорю я.

— Да зачем ты? Давай я схожу, - говорит он. - Там же внизу охранник.

И так уверенно он это сказал, что я нисколько не усомнился в силе этого аргумента. И в том, что Рафику никакие охранники не страшны. В любые подвалы Ватикана, кремлевские дворцы и застенки Пентагона он пройдёт мимо них шутя.

Но у меня тоже родился вдруг аргумент:

— Лучше давай я пойду в магазин. Всё-таки я помладше.

И этот рациональный довод Рафика неожиданно прямо поразил. В самом деле, возразить тут было нечего.

Так что я одел кепочку свою РЖД (или PID – кому как угодно), и пошёл вниз. Рафик, все же, мне всучил зачем-то удостоверение. Видимо, как амулет от охранника.

В лифте я посмотрел в это удостоверение. Оно включало фотографию Рафика с выпученными глазами, и написано было, что Рафик — майор милиции. Стояли всякие там печати. Вот только последняя из них была — за 2002 год.

* * *

Охранник же продолжал свой ударный концерт. Как раз когда я выходил из лифта, он вовсе не кинулся смотреть рафиковское удостоверение, а лишь в очередной раз грохнулся башкой об стол. И опять-таки не проснулся. Так это удостоверение и не пригодилось.

Ачма

В павильоне я купил пиво, и спросил у продавщицы:

— А есть ли у вас в Ростове какая-нибудь местная еда?

Продавщица сказала, что в Ростове местной еды не существует.

— А вы сами откуда? – спросила она.

Я ответил, что из Красноярска-на-Енисее, а мой приятель из… в общем, из Армении.

— Если из Армении, то вот можете купить вот это.

И, словно дорожный регулировщик, протянула правую руку, и в самый дальний угол витрины — показала.

Я посмотрел в указанном направлении. Там, в полиэтиленовом пакетике, лежала какая-то бесформенная масса. На бумажке под ней было написано – «Ачма».

— И что это такое – «ачма»?

— Это еда, - ответила продавщица, и посмотрела на меня, как на дебила. Подумав, она на всякий случай уточнила: - Армянская еда.

В общем, взял я эту «ачму», и пошёл наверх.

Рафик сказал, что впервые в жизни слышит это название.

А вообще ачма эта оказалась — чем-то вроде смятой в лепешку лапшичной запеканки с сыром. Или, другими словами, вариацией на тему хачапури. Вполне себе съедобная такая еда.

Дата добавления: 2015-08-21