Тактическая победа

Материальные результаты сражения (без учёта моральной победы русской армии) — большие потери французских войск и отражение их наступления существенно меньшими силами, огневое преимущество русской артиллерии, сложившееся во второй половине дня, бесплодность территориальных приобретений французов, самоистребительная лобовая атака французской конницы на курганную высоту - своего рода "жест отчаяния Наполеона" — обозначают тактическую победу русской армии в Бородинской битве.

Бородинское сражение, подобно сражению при Нови для французской армии, имело со стороны русских ярко выраженный оборонительный характер. При существенном численном превосходстве французской армии в начале битвы (более чем на 20 тыс.) /см. ниже/, более быстрый расход французских войск привёл к тому, что к концу битвы разница в численности свежих войск сократилась до 10 тыс.(Согласно энциклопедии «Отечественная война 1812 года», в резерве Наполеона сохранялись Старая и большая часть сил Молодой Гвардии — ок. 18 тыс. человек; в резерве Кутузова — гвардейские Преображенский и Семёновский полки, а так же 4, 30, 48 егерские полки — всего до 9 тыс. человек.). Однако ни численное превосходство атакующих, ни более интенсивный ввод ими в сражение резервов не переломили ход сражения. Французская армия, атаковавшая далеко превосходящими силами, была остановлена, продвинувшись на 0.5 — 1 км. В этом новом положении французские войска подвергались губительному обстрелу и к вечеру по большей части были отведены с захваченных позиций.

Не только Кутузов, но и Барклай де Толли, критиковавший Кутузова за просчёты в Бородинском сражении, был категорически убеждён в том, что Бородинское сражение было не только моральной и стратегической, но и тактической победой русских. Что касается вопроса о важности позиций русской армии, Барклай полагал, что именно в конце сражения русская армия отступила на наиболее выгодные позиции, на которой ей следовало бы вести сражение. Эту точку зрения разделяли и многие другие генералы.

"Военная история является частью исторической науки, ибо рассматривает одну из сторон истории человеческого общества; в то же время является частью военной науки, ибо изучает и обобщает опыт подготовки и ведения минувших войн."

В конце XX века некоторые российские гражданские историки, не имеющие специальных военных знаний (Н.Троицкий, В.Земцов и др), ничтоже сумняшеся берутся судить о тактической победе в Бородинском сражении, каковую усматривают за французской армией. Общая формулировка: французы-де захватили все якобы-ключевые позиции. Не следуя примеру данных дилетантов в области военной тактики, констатируем факты:

1) Рассуждения о военной тактике и понятии «тактическая победа» относятся к сфере военной мысли. Историк не может себе этого позволить без того, чтобы не впасть в необъективность. При соприкосновении со специальными сторонами события (в частности — военного), ум историка проявляется в том, чтобы, осветив их, суметь воздержаться от спорных суждений. Примером может служить описание Карамзиным действий Тимура в битве с Тохтамышем на Тереке.

2) Курганная высота, взятая французскими войсками, господствовала над окружающей местностью. Однако вывод из этого о её «ключевой роли» является алогизмом. Действительно, в качестве ключевой позиции в центре можно привести крепость Нови: взятие её русскими привело к немедленному разгрому французской армии в битве при Нови. Взятие Курганной высоты не привело к снижению устойчивости русского центра. То же относится к флешам, которые являлись лишь оборонительными сооружениями позиции левого фланга русской армии. Военный историк, участник Бородинского сражения И. П. Липранди, в течение всего сражения оборонявший батарею Раевского, подверг критике мнение о батарее Раевского как о «ключе позиции» (''И. П. Липранди. "Замечания на «Описание Отечественной войны 1812 года» Михайловского-Данилевского'')

3 октября 1812 года английские газеты «Курьер» и «Тайме» опубликовали донесение английского посла Каткара из Петербурга, в котором он сообщил, что армии его императорского величества Александра I одержали победу в самой упорной битве при Бородине. В течение октября «Тайме» 8 раз писала о Бородинской битве, называя день сражения «грандиозным памятным днём в русской истории» и «фатальной битвой Бонапарта». Английская посол и пресса не рассматривали отступление после сражения и оставление Москвы как результат сражения, понимая влияние на эти события невыгодной для России стратегической обстановки.(Н. Б. Крылова. «Отклики на Бородинское сражение в странах Западной Европы и США» Сб. «Отечественная война 1812 года. Тезисы научной конференции», 1992. с. 24 — 27) Того же мнения придерживалась советская историография, развивавшая исследование Бородинского сражения усилиями квалифицированных, обладающих специальными познаниями в области военного дела историков. Их проницательности и исследовательских качеств не достаёт ряду современных отечественных историков, публикующих низкоквалифицированные, зачастую русофобские исследования под предлогом возрождения «критической точки зрения».

Дата добавления: 2015-08-21