Цель М. И. Кутузова в Бородинском сражении

В стратегическом плане ведения войны М. И. Кутузова генеральное сражение с Наполеоном было излишним, и было принято им под давлением обстоятельств («Кутузов знал, что отдать Москву без генеральной битвы не позволят и ему, несмотря на его русскую фамилию, как не позволили сделать это Барклаю. И он решил дать эту битву, ненужную, по его глубочайшему убеждению…Излишняя стратегически, она была необходима морально и политически». Тарле Е. «Наполеон». М.: Наука, 1991, с.266). Об удержании Москвы Кутузов говорил императору при своём отъезде из С.- Петербурга (При отъезде из С.-Петербурга Кутузов дал обещание Александру I, что он «скорее ляжет костьми, чем допустит неприятеля к Москве». Но в то же время он пишет письмо Милорадовичу — начальнику резервных войск о необходимости резревов, без которых 1-я и 2-я армии могут не выдержать натиска противника)…поставлено ввиду войскам иметь вторичную стену противу сил неприятельских на Москву по дороге от Дорогобужа в той надежде, что найдёт враг наш другие преграды на дороге к Москве, когда бы, паче чаяния, силы 1-й и 2-й Западных армий недостаточны были ему противостять". По прибытии к армии Кутузов, входя в обстоятельства и убеждаясь в численном превосходстве противника и отсутствии обученных резервов у русских, продолжал выражать уверенность в защите Москвы и победе. Но при этом он ставил условием успеха наличие обученных резервов, которых в то время не было. Вместо ожидавшихся 60 тыс. подготовленных солдат под Гжатском к русской армии присоединилось около 15,5 тыс., вместо обещанных 80 тыс. обученного московского ополчения Ф.Растопчин собрал около 7 тыс. слабо обученных и почти не вооружённых ополченцев. Кутузов акцентировал внимание императора на отсутствии серьёзных резервов и потерях, которые армия несла в столкновении с авангардом противника. Личная переписка Кутузова к этому времени содержит явное сомнение в возможности защиты Москвы (Письмо Кутузова дочери от 19 августа с требованием уехать из Подмосковья в Нижний Новгород: "должен сказать откровенно, что ваше пребывание возле Тарусы мне совсем не нравится…поэтому я хочу, чтобы вы уехали подальше от театра войны…Но я требую, чтобы всё, сказанное мною, было сохранено в глубочайшей тайне, ибо, если это получит огласку, вы мне сильно навредите…уезжайте, во что бы то ни стало."). В условиях сохраняющегося численного превосходства противника Кутузов 19 августа отступил от Царево-Займище. В письмах к Н. И. Салтыкову, П. Х. Витгенштейну, Ф. Ф. Ростопчину 19 — 21 августа Кутузов пишет о необходимости генерального сражения для «спасения Москвы», которое он собирается дать в районе Можайска. Отсюда видно, что, не испытывая уверенности в том, что удастся остановить противника, Кутузов не разглашает свою неуверенность во избежание подрыва морального духа армии перед генеральным сражением, избежать которого он в любом случае не имел возможности. 22 августа Кутузов произвёл рекогносцировку Бородинского поля.

22 августа, после рекогносцировки, Кутузов писал в письме Растопчину: «надеюсь дать баталию в теперешней позиции…и ежели побеждён буду, то пойду к Москве и там буду оборонять столицу»(М. И. Кутузов. Документы. т.4, ч.1, док. № 157, с.129). Из этих слов достаточно ясно видно намерение Кутузова не только не идти на риск разгрома своих войск, но и суметь при случае отступить организованно в условиях преследования противником. Необходимо заметить, что фактический отход русской армии с Бородинского поля проводился Кутузовым в сознании своей победы над противником.

В целом, отсутствие у Кутузова стремления любой ценой защищать Москву было хорошо известно многим участникам Бородинской битвы, некоторые из которых стали её историками. Клаузевиц писал: «Кутузов, наверное, не дал бы Бородинского сражения, в котором не ожидал одержать победу, если бы голос двора, армии и всей России не принудили его к этому. Надо полагать, что он смотрел на это сражение, как на неизбежное зло.» Сомнения в цели Бородинского сражения как спасении Москвы у Кутузова высказал И. П. Липранди. Известна крайне негативная реакция П.Багратиона на назначение Кутузова главнокомандующим: «этот гусь неприятеля в Москву приведёт». Наилучшим образом стратегический змысел Кутузова характеризуется приписываемой ему фразой: «я не о том думаю, как бы разбить Наполеона, а о том, как его обмануть.»

Таким образом спасение Москвы является подложной целью Кутузова в Бородинской битве, в действительности не имевшей места, а оставление Москвы русской армией — подложным результатом Бородинского сражения, к которому прибегают французские историки и часть российских историков новейшего времени. Целью Кутузова в сражении являлось сохранение армии, а единственным материальным результатом Бородинского сражения — успешное отражение атак французских войск вдвое меньшими силами русских войск при несущественных приобретениях французов на поле сражения — батареи Раевского и Багратионовых флешаей, — не являвшихся ключевыми для системы обороны русской армии.

Некоторые вопросы Бородинского сражения

Дата добавления: 2015-08-21