В казацких походах

Будучи сыном чигиринского подстаросты и реестрово­го казацкого сотника, погибшего в бою за Речь Посполитую, Богдан Хмельницкий после возвращения из плена мог занять неплохую должность в администрации чигиринской «кролевщизны». Но, передумав многое из своей недолгой, но насыщенной событиями жизни, он отказы­вается от возможности делать карьеру на службе у поль­ских магнатов и возвращается в чигиринский полк. Имен­но среди казачества, а не отпрысков шляхтичей и магна­тов нашел он себе побратимов на всю дальнейшую жизнь.

Пьер Шевалье, французский офицер, командовавший в 1646 году отрядом казаков, завербованных француз­ским правительством на Украине, в своих воспоминаниях пишет, что Богдан Хмельницкий, «поступив юношей в ка­зацкое войско, от простого казака постепенно дошел до чина сотника».

Мемуарист Иоахим Ерлич замечал в своей «Летописи, или Хронике разных дел и событий» с присущей ему злобностью, что в Чигиринском полку Хмельницкий «за черняка был или за атамана».

Как бы то ни было, но служба в Чигиринском полку стала для Богдана серьезной военной школой. Догадка Ерлича об атаманстве Хмельницкого, по-видимому, спра­ведлива в том плане, что ему действительно не раз слу­чалось возглавлять отряды, отбивавшие татарские набе­ги, а возможно, водить казаков на Крым и турецкие земли.

В то время на территории Украины, которая была подвластна Речи Посполитой (то есть на большей ее ча­сти), проживало не менее 5 миллионов жителей. Основ­ной частью населения были крестьяне, закрепощенные польскими феодалами. Одной из форм протеста против феодальной эксплуатации было бегство крестьян от вла­дельцев. Особенно много их скрывалось в районах Пол­тавы, Чигирина, где по-прежнему жителей было мало. Богдан в Субботове принимал беглецов, давал им воз­можность отдохнуть, и они шли дальше, в степи Запо­рожья, где жителей было совсем мало. Многих беглецов настигали их старые хозяева. Тогда начиналась расправа. Но на хуторе Хмельницкого таких расправ владельцы не учиняли: боялись казака и его друзей, знали об уваже­нии, которым он пользуется у запорожцев.

Хмельницкий понимал силу крестьянства. Знал он и другую грозную силу, враждебную по отношению к фео­далам, — казачество.

Казачество на Украине делилось на реестровых и не­реестровых. Реестр был строго ограничен, в него вклю­чалась богатая верхушка казачества. Реестровые владели землями, во многих случаях немалыми имениями, води­ли дружбу с польской шляхтой.

Но большая часть казачества не состояла в реестре. Это были бежавшие от крепостной неволи крестьяне, ко­торые занимались земледелием. Казаки жили в основном на юго-востоке Украины, многие из них ушли в Запо­рожье. Правительство Речи Посполитой стремилось пре­вратить нереестровых казаков в крепостных крестьян, на что те часто отвечали восстаниями, к которым присоеди­нялись крестьяне. Нереестровые казаки представляли большую угрозу для Речи Посполитой, так как хорошо владели оружием и были склонны к военному делу.

Политические идеалы верхушки реестрового казаче­ства и рядовых казаков, реестровых и тем более нереест­ровых, были в корне различны. Если первые не испытывали особой вражды к феодальному строю, который обес­печивал их привилегии, то вторые были его непримиримыми врагами, ведь он нес им нужду, притеснения и гибель.

Идеология казацких низов, как и крестьян, звала их к борьбе, освобождению от сложившихся условий. Имен­но здесь, в среде крестьян и казацкой бедноты, всегда жила мысль о воссоединении украинского народа с рус­скими братьями.

Эти идеалы исповедовала и третья, враждебная Речи Посполитой, сила — городская беднота и часть городской верхушки, украинские мещане. В 700 украинских горо­дах жило более миллиона человек. Это были мастера-ре­месленники, 'члены городского магистрата — бурмистры, радцы[14], лавники (присяжные), цеховые мастера и их подмастерья, челядь, ученики, объединенные в ремеслен­ные цехи — кузнецов, пекарей, сапожников, винокуров, мясников, портных, скорняков, плотников, каменщиков, оружейников, ювелиров, шорников, горшечников, седель­ников, ткачей, пивоваров и других. Но ремеслом занима­лось и много нецеховых мастеров, которых называли «партачами».

Кожевники выделывали различные кожи — козлиные, бараньи, воловьи, яловые, лошадиные. Сапожники шили из них обувь. Скорняки делали шубы, крытые сукном, «черкесские» с воротниками и петлицами, подбивали ме­хом сукно ферязи[15], шапки, полувенгерки, плащи. Порт­ные шили из сукна и шелка делии[16], доломаны[17], жупа­ны[18], летники, полувенгерки; платье для духовенства, православного и католического, бар, слуг; шили пояса, колпаки, шапочки. Пекари готовили хлеб — белый, пек­леванный, ситный, разовый. Все это делалось в основном для шляхты и духовенства, а также на вывоз за границу. Любила богато одеваться и казацкая старшина. Бедняку-крестьянину, который с раннего утра и до ночи не раз­гибал спины на панских работах, да казаку-нетяге[19] та­кие одежды были не по карману. Им для работы годи­лись простая свитка да полотняные штаны с постолами.

Украинские мещане подвергались гнету со стороны феодалов. Кроме того, они испытывали притеснения — национальные и религиозные (православные, например, не имели права участвовать в выборных органах город­ского управления). И они боролись. Объединялись во­круг своих церквей, создавали братства, целью которых было оказание «в экстренной нужде» помощи друг дру­гу. Братства открывали школы, стремились сохранить культуру своего народа.

Возвратись из очередного турецкого похода выборным атаманом, Хмельницкий застал восстание нереестровых казаков. На Украину двинулось войско во главе с корон­ным гетманом Конецпольским, которое должно было уда­рить по казакам и разгромить их.

В 1625 году тридцатитысячное польское войско при­шло на Киевщину. Опустошая и грабя города и села, оно приблизилось к Каневу. Казацкий гарнизон в три тысячи человек под селом Мошнами дал бой карателям и отошел к Черкассам, где соединился с двухтысячным отрядом местных казаков и направился к устью реки Цибульник; сюда стягивались и другие казацкие отряды. 15 октября 1625 года состоялся жестокий бой двадцатитысячной ка­зацкой армии с польской. Повстанцы причинили шля­хетскому войску значительный уроп, но вынуждены были отступить перед превосходящими силами врага.

После этого казаки, объединившись в октябре 1625 го­да в урочище Медвежьи Лозы за Куруковым озером (не­далеко от Кременчуга), под предводительством запорож­ского гетмана Марка Жмайло, вновь сразились с коро­левскими войсками, которые понесли большие потери убитыми и ранеными. Богдан Хмельницкий знал Жмайло. Знал его открытую ненависть к польской и украинской шляхте, за что не любили его атаманы реестрового каза­чества, и боялся, что они не дадут гетману довести вос­стание до конца. Так и произошло. После того как по­пытка королевского войска разгромить казаков на Куруковом озере не увенчалась успехом, Конецпольский был вынужден начать переговоры. Тогда и показала себя ре­естровая старшина. Став на путь предательства, она сбросила Жмайло и избрала гетманом приверженца поля­ков Михаила Дорошенко, который сразу же подписал с поляками мир. Узнав об условиях мира, Хмельницкий лишь горько усмехнулся.

— Что ж, захотели наши паны получить королевские привилеи[20] и сравняться с польской шляхтой.

Действительно, Куруковский мир был заключен вовсе не для того, чтобы улучшить положение простого народа и нереестрового казачества. Все исключенные из реестра (около 40 тысяч повстанцев) должны были возвратиться под власть панов. В Запорожье вводился гарнизон в ты­сячу человек для борьбы с нереестровым казачеством. Хорошо, что хотя бы всем участникам восстания была объявлена амнистия.

Зато реестровое казачество увеличивалось до 6 тысяч человек. Ему устанавливалась ежегодная плата в 60 ты­сяч злотых, кроме добавочной оплаты старшине. Сохра­нялось право избирать старшину, которого утверждал ко­роль или коронный гетман от имени короля.

Сразу же после перемирия Дорошенко и польские ко­миссары начали ездить по казацким городам, составляя новый реестр. Дорошенко лично проводил запись, вклю­чая в реестр самых зажиточных казаков, обладавших имуществом, необходимым для отбывания воинской службы.

Все те, кто не был записан в реестр, оставались кре­постными. Вместе с неимущими крестьянами к ним отно­сились бедные казаки: хорошие вояки, они были неугод­ными старшине, так как считали наибольшей бедой для Украины хозяйничанье шляхты и магнатов. Недостой­ные стать реестровыми составляли основную массу ка­заков. И свои надежды они возлагали на Запорожье и Москву.

Реестр составили в срок и торжественно передали на­значенным Конецпольским комиссарам в Киеве. Тогда же учредили и шесть реестровых полков — Киевский, Переяславский, Белоцерковский, Корсунский, Каневский и Черкасский. В каждом городе, именем которого назы­вался полк, создавалось управление. Здесь проживала старшина во главе с полковником. Полк делился на сот­ни, которыми командовала сотенная старшина.

В Чигиринскую сотню Черкасского полка и был запи­сан Богдан Хмельницкий. Ему, тридцатилетнему казаку, знающему грамоту и прошедшему уже нелегкий путь неволи и военных тревог, было хорошо известно, что де­лалось на Украине. И с очень многим он не мог прими­риться. Например, с тем, что весной 1626 года сформи­рованный по приказу Конецпольского отряд реестровых двинулся на Запорожье усмирять непокорных казаков и установить там «польские» порядки. И как же Богдан был рад, когда узнал, что низовые[21] казаки дали реши­тельный бой Дорошенко.

Отступив на остров Хортица, гетман оставил там гар­низон в тысячу реестровцев под началом полковника Ивана Кулаги, а сам с остальными казаками вернулся восвояси.

Но паны не унимались. Насаждая католицизм, стара­ясь сломить непокорных, не останавливались перед са­мыми кровавыми мерами. Львовский летописец писал, что жолнеры на Украине «убийства и кривды несносные чи­нили, людей без всякой причины убивали».

Издевательства шляхты затронули даже реестровых казаков. В 1627 году они подали прошение в сейм, где жаловались, что местные паны забирают у них добро, избивают и мучают казаков.

Хмельницкий пока продолжал нести обязанности по службе в полку. Часто бывал на казацком низовье, хо­дил в походы. С подчиненными ему отрядами реестровых казаков по приказу короля принимал участие в его по­ходах. В одном из них он особенно отличился, взяв в плен видных военачальников.

Из летописи Григория Грабянки: «...по выкупе, ходя­чи в походы (Хмельницкий. — 5. 3.), Орду бивал и язы­ков до короля приводил, а в году 1629 двоих Кантемиров живыми к королю привел (от которых король много о тайных замыслах турецких на ляхов известился), из-за чего имел у короля милость великую, ибо был от природы разумен и в науке языка латинского беглый...»

1629 год был нелегким для Речи Посполитой. Долгая война, которую она вела со шведами, закончилась, нако­нец, в сентябре этого года перемирием, заключенным на шесть лет в Альтмарке. По его условиям шведы удержи­вали в своих руках Ливонию и Эльблонг, а также все порты Восточной Пруссии. Им удалось в это время фак­тически подчинить своей власти все принадлежащее Ре­чи Посполитой или зависимое от нее балтийское побе­режье и полностью поставить под свой контроль всю ее морскую торговлю. Даже Гданьск, с которым шведы заключили особую конвенцию, должен был отдавать им львиную долю своих таможенных сборов.

Тревожным было положение и на южных рубежах: оставалась угроза новой турецкой агрессии. Когда и от­куда ее ожидать?

Король принял меры для укрепления польского го­сударства, а Хмельницкий получил высшее благослове­ние, которое поднимало его авторитет среди шляхты и казачества.

В это же время он женился. Женой стала сестра его старого друга Якима Сомка Анна.

Началась счастливая семейная жизнь, но продолжа­лась она недолго. В стране начинались события, которые потребовали от Богдана его участия.

Дата добавления: 2015-08-21