Проблема отрыва

Эрих Фромм в своей книге «Бегство от свободы» писал:

«Пока и поскольку человек, фигурально выражаясь, не порвал «пуповину», связывающую его с внешним миром, он не свободен; но эти узы дают ему ощущение принадлежности к чему-то, как бы гарантируют ему безопасность существования за счет корней в какой-то почве. Я предлагаю назвать эти узы, существующие до того, как процесс индивидуализации приводит к полному обособлению индивида, "первичными узами". Они органичны - в том смысле, что являются естественным фактором нормального человеческого развития. Они предполагают отсутствие индивидуальности, но дают индивиду уверенность и жизненную ориентацию. Эти узы связывают ребенка с матерью, первобытного человека с его племенем и с природой, а средневекового - с церковью и с его сословием. Когда достигается полная индивидуализация, когда человек освобождается от этих первичных уз, перед ним встает новая задача: сориентироваться и укорениться в мире, найти для себя какие-то новые гарантии, которые просто не были нужны при его прежнем существовании».

Описанная Фроммом проблема отрыва от первичных уз целиком и полностью касается тех людей, которые, ознакомившись с моими книгами и испытав симпатию к изложенным в ней идеям и практическим примерам, и став, тем самым, «симпатами», сталкиваются лоб в лоб с возникающей потребностью претворять свое теоретическое, рассудочное и эмоциональное согласие в реальность, в практическую жизнь. Конечно, очень многие люди совершенно спокойно могут совмещать в своем конгломерате концепций самые несовместные, самые противоречивые, и не испытывать по этому поводу никаких озабоченностей и стремлений. Таких людей большинство, так как такое состояние характерно для людей с совершенно промытыми мозгами, для людей, чье мышление раз и навсегда задано еще в детские годы, и состоит в бездумном жонглировании догмами. Противоречия потому так легко и беспроблемно и уживаются в таких людях, что они на самом деле никогда не думают ни о чем (в лучшем случае кроме того, что касается их профессиональных обязанностей), а поскольку они никогда не думают, то они и не замечают и не хотят замечать никаких противоречий. Именно поэтому мать, с одной стороны, может клятвенно утверждать, что предоставляет своим детям полную свободу, и в следующий, а порой и в тот же момент насилуя их своими окриками, бессмысленными требованиями, удушающей заботой. Она этого противоречия не видит и не хочет видеть и отреагирует с отчетливой агрессией, если ты укажешь ей на то – насколько реальная жизнь противоречит той картине, которую она поддерживает в своем воображении.

Фраза «люди никогда не думают», может показаться преувеличенной, максималистской. Именно такие фразы люди обычно пригвождают сентенциями вроде «не бывает ничего белого и черного». Черное и белое, как легко убедиться, бывает, и бывает гораздо чаще, чем в это хочется верить. Наличие «полутонов» в психической жизни человека является крайне редким явлением! Если ребенок испачкал свои штаны – разве в реакции матери есть какие-то «полутона»? Есть однозначное, непоколебимое и безапелляционное мнение о том, что это «плохо». Незамужняя девочка потрахалась с мальчиком – какие тут «полутона» для ее родителей? Пообщайся с людьми, посмотри на их реакции – что бы ты им ни сказал, ты никогда, ну совершенно никогда не услышишь от них фразы «я пока не имею мнения на этот счет, мне надо подумать и, возможно, посоветоваться». Никогда, никогда, никогда и еще раз никогда нах и фпезду, никогда ты не услышишь такой фразы, хоть месяцами и годами будешь ходить с фонарем в руках среди людей и заговаривать с ними. Со многими вещами трудно примириться. Трудно смириться и с этим фактом – люди НИКОГДА НЕ ДУМАЮТ. Это кажется особенно диким, поскольку сами люди, само общество в целом считают себя думающими, рассуждающими. Отчасти это верно. Современный человек может считать себя думающим, поскольку он ОБЛАДАЕТ СПОСОБНОСТЬЮ думать. Каждый может мыслить логически, сопоставлять «за» и «против», подыскивать аргументы в пользу или против того или иного утверждения. Каждый может это делать, но… никогда не делает.

Посмотри – как люди спорят! Это ведь непередаваемый кошмар, непрерывный фильм ужасов. Разве люди хоть когда-либо обмениваются аргументами? Они просто охуячивают друг друга догматическими плевками, стараясь подавить соперника, раздавить его психически, следуя правилу «мы все равно не сможем ни о чем договориться, поэтому начну с оскорблений».

Вслед за принятием той или иной догмы следует порождение уверенности в ее правоте. Этот механизм более тонкий, более сложный для наблюдения – неудивительно, что никто из людей, не читавших моих книг, не в состоянии отличать концепцию от уверенности в ее верности. Это приводит ко многим затруднениям при борьбе с догмами. Например, можно вспомнить борьбу Докинза и его движения «брайтов» против религиозного отупения. Докинз в своей книге «Бог как иллюзия» приводит многочисленные и яркие рассуждения, показывающие всю абсурдность утверждения о существовании бога. Раньше на эту же тему блестящую книгу написал Рассел («Почему я не христианин»), можно привести и множество других примеров очень ярко, удачно, свежо написанных книг, в которых религия получает достойный отпор (например, на меня большое впечатление произвела книга Лео Таксиля «Священный вертеп»). Книга Докинза очень яркая и интересная, и тем удивительней то, что она производит эффект лишь на тех, кто уже находится в колеблющемся состоянии. Те же, кто имел слепую уверенность в существовании бога, т.е. подавляющее большинство верующих, не испытывают никаких подвижек в своей уверенности. Это происходит именно потому, что книги такого рода бьют не совсем ту цель – они апеллируют к здравому смыслу, которого, как раз, у людей практически и нет. Такие книги обращаются к здравому смыслу людей, к их способности рассуждать, а именно эта способность-то и не используется людьми. Если ставить перед собой цель – освободить людей от слепой и ложной уверенности в существовании бога, а также от других, подобных этой, слепых уверенностей, то необходимо именно уверенность и делать главным объектом рассмотрения.

В моих книгах приведены примеры того – как происходит разбор тех или иных утверждений, которые человек где-то от кого-то перенял и без рассмотрения, сомнения, считает их верными – такие утверждения я называю «догмами» или «ложными концепциями» или, более кратко, «концепциями». Чтобы разбирать концепции, как раз и необходимо пользоваться здравым смыслом и своей способностью совершать умозаключения – приводить аргументы, контраргументы, контр-контраргументы и т.д. – выписывать целое дерево обоснованных утверждений. Кто когда этим занимался из тех, кто не читал моих книг? Да никто. Ребенку надо одеть шарфик и точка – какие тут нах «деревья рассуждений»…

Человек, который согласен с моим отношением к негативным эмоциям, озаренным восприятиям, механическим и радостным желаниям, догмам и обоснованным утверждениям и т.д. – такой человек становится перед дилеммой – как жить дальше? Симпат – это человек, который сделал шаг вперед: с места «это кажется верным» он шагнул в место «это верно» - то есть в нем произошла (спонтанно в результате невидимой и неслышимой работы искренности, или в результате целенаправленных усилий) смена уверенности, то есть он не просто проследовал за моим ходом мысли и одобрительно покивал головой, а в нем родилась уверенность в том, что это верно.

А дальше как жить?

На этом этапе многие симпаты застревают на месяцы и на годы, если не сказать «навсегда». Одно дело – рассудочно понимать и соглашаться, другое – сменить уверенность, и третье – изменить свою жизнь, оборвать пуповину, говоря языком Фромма, связывавшую человека со всем тем миром, который давал ему трупную успокоенность, мертвенное довольство, убивающий комфорт. Мать, которая ежеминутно насилует своего ребенка удушающей заботой, кастрирующими запретами и наказаниями, ударами ненависти и раздражения – посмотри на такую мать – их полно, они везде, каждая мать такая – посмотри – они чувствуют себя совершенно уверенными в своей правоте, мир кажется им понятным и простым – надо одеть шарф, надо запретить трогать письку, надо сказать чтобы не пачкался и т.д. – все просто, все запрограммировано на десять, двадцать, тридцать лет вперед, на всю жизнь! Семидесятилетние мамы по-прежнему пытаются насиловать своих пятидесятилетних детей при первой возможности! Эти матери выглядят фанатично уверенными в своей правоте, они испытывают чувство полной справедливости и необходимости своего насилия, и их уверенность непоколебима. Она дает им опору – посмотри с какой уверенностью мать будет настаивать на том, что ребенок должен застилать постель! Про таких хочется сказать: «в горящую избу войдет, коня на скаку остановит». Да, и войдет и остановит, не исключено. Фанатики вообще способны на действия, которые ошибочно называют «самопожертвованием». И делают они это именно потому, что чувствуют за собой поддерживающую их силу – силу уверенности в своей правоте, силу уверенности в том, что их поддерживает бог, предки, общественное мнение, мировая справедливость и т.д.

Симпат сталкивается с проблемой, заключающейся в том, что все эти механические, убивающие его неотвратимо уверенности, дающие ему одновременно уверенность в своих силах, ему приходится разрушать. Одну за другой. И перед ним, как и говорит Фромм, «встает новая задача: сориентироваться и укорениться в мире, найти для себя какие-то новые гарантии, которые просто не были нужны при его прежнем существовании». И это трудно. Это напоминает мне ситуацию, когда новичок-дайвер впервые под водой тренирует смену регулятора. Особенно, когда он впервые в жизни в пещере. Вокруг полная темнота, ничего не видно (ведь весь предыдущий мир оказался иллюзией), только всполохи фонарей (редкие моменты вспышки ясностей), и тебе надо изо рта вынимать источник жизни – регулятор, через который к тебе поступает воздух, и вставлять другой. Несколько секунд в твоем рту не будет ничего – ты полностью отрезан от возможности выжить.

Если не опираться на авторитет мамы, папы, библии, корана, талмуда, римского папы, далай-ламы, соседей, учителя в школе, собутыльников, авторов книг и вообще ни на какие авторитеты, если не опираться на механические уверенности, перенятые бездумно и механически от всех этих вышеперечисленных источников, то на что же, в самом деле, опираться?? На свой здравый смысл? Так он еще только в самом зачатке, ты ведь никогда в жизни его не тренировал! На радостные желания? Но они слабые, редкие, и вообще как-то тревожно – опираться не на «так правильно», освященное тысячами авторитетов, а на «испытываю предвкушение и считаю целесообразным и безопасным в силу таких-то и таких-то причин». Это не просто смена регуляторов во рту – и тот и другой поставляет тебе в легкие воздух, а тут ситуация другая – меняется сама «физиология психики». Ты полностью переходишь на другое жизнеобеспечение. Как это отразится на тебе? Как это повлияет на твою психику, тело, работу, семью, привязанности, способности получать удовольствия и т.д.? Полная неизвестность впереди. Если жить как все, то и проживешь как все – понятно, что жизнь будет отвратительной, наполненной болезнями, отупениями, скукой, ненавистью, жалостью к себе, мучительными ритуалами ухаживания за мерзкими бабушками, изматывающими общениями из чувства долга и вежливости и т.д. Впереди – мучительная жизнь, но все же и в ней есть немного удовольствий – тайком от жены трахнуть проститутку, поиграть в компьютерную игрушку, подрачить, нажраться от пуза и сидеть перед телеком, смотреть футбол, сходить по грибы, раз в год съездить на море и испытать за две недели пару секунд чего-то приятного… все-таки в такой мертвой жизни есть то, что не хочется терять, а что я получу, если начну устранять ложные уверенности, концепции, следовать радостным желаниям и здравому смыслу? Уж совершенно ясно, что с родителями больше я не смогу, не захочу поддерживать эту лживую тюремную дружбу, мне придется наверное развестись со своей женой, которая совершенно не является для меня близким человеком, и кто будет стирать мои носки? Кто будет готовить мне обед? Кому я смогу пожаловаться на начальника на работе? Соседи будут на меня смотреть как на неудачника, мои приятели от меня отвернутся. Смогу ли я вообще построить что-то на месте того пустыря, который окажется на месте разрушения всего убивающего меня, лживого, постылого? А хрен его знает. Полная неизвестность. Отрыв пуповины. Вынимание регулятора в пещере в надежде на неисследованную фикцию. Страшно до чертиков.

Да, страшно. И в самом деле – по глупости можно сделать что-нибудь такое, о чем потом будешь долго жалеть. Именно поэтому я не предлагаю рубить с плеча. Составь список ОЧЕНЬ МЕЛКИХ изменений, которые ты хотел бы внести в свою жизнь. Подчеркиваю еще и еще раз – ОЧЕНЬ мелких. Например – перестать кушать за семейным столом, настоять на своем праве есть тогда, когда хочется. Обычно говорят: «это очень мелкое изменение, мне бы что-нибудь посерьезнее, помасштабнее». Ага, как же… Ты попробуй! Ты увидишь, как мощные волны начнут захлестывать твой кораблик, угрожая полностью его опрокинуть. На тебя начнут давить все родственники, независимо от степени их старшинства или меньшинства, близости или дальности. Тебя будут давить жалостью и агрессией, угрозами и уговорами, скандалами и стервозностью. Мир вокруг тебя встанет на дыбы. Тебе покажется, что небо упало на землю, и что вся твоя жизнь рушится. Окружающие тебя люди никогда без упорного боя не сдадут ни клочка территории под названием «так надо, так положено, так заведено».

Или начни называть своих родителей по именам, а не «папа и мама». Или скажи, что тебе твое имя больше не нравится, и попробуй не отзываться на старое имя и требовать, чтобы тебя называли новым. Или попробуй не застилать свою постель. Или потребуй, чтобы в течение определенных тобою 15 минут в течение дня тебя НИКТО И НИ ПО КАКОМУ ПОВОДУ не трогал, не звал, не отвлекал. Или мой только ту посуду, которую ты сам использовал. Что бы тебе ни захотелось сделать, тебе придется выдержать настоящий бой. Тебя будут обвинять во всем, в чем только можно – ты будешь удивлен изобретательностью окружающих.

Тем не менее, эту войну вокруг какого-то мелкого изменения выдержать можно, и можно внести в свою жизнь такое изменение, которое сделает ее немножко более приятной, немножко менее похожей на жизнь заключенного в тюрьме. И сделав один успешный шаг, ты почувствуешь, возможно, «вкус к изменениям», появится ясность – жизнь изменилась и стала немного более приятной, комфортной, а значит можно изменить и еще кое что. Появится предвкушение, больше уверенности. Такую тактику я называю «тактикой мелких шагов». Именно тактика мелких шагов позволяет разрешить в конечном счете проблему «отрыва от пуповины». Мелкими шагами могут быть также накопления «фрагментов» (см. «Практика накопления фрагментов»).

Фромму было фигово – он не знал – куда можно двигаться. Он говорил и писал о некоей свободе, влечение к которой испытывал, но не имел никакого представления о том – где же, в чем именно лежит эта свобода. Тебе – человеку, который имеет доступ к моим книгам, намного проще – ты знаешь, фактически, всё необходимое – куда двигаться и как это делать. Осталось начать и, начав, не останавливаться под раздавливающим давлением окружающего мира.

Дата добавления: 2015-08-21