Большая Детская Война (БДВ).

«Уважение означает желание, чтобы другой человек рос и развивался таким, каков он есть. Уважение, таким образом, предполагает отсутствие эксплуатации. Я хочу, чтобы любимый мною человек рос и развивался ради него самого, своим собственным путем, а не для того, чтобы служить мне. Если я люблю другого человека, я чувствую единство с ним, но с таким, каков он есть, а не с таким, как мне хотелось бы чтоб он был, в качестве средства для моих целей. Ясно, что уважение возможно, только если я сам достиг независимости, если я могу стоять на своих ногах без посторонней помощи, без потребности властвовать над кем-то и использовать кого-то.»

Фромм

«Эта война положит конец всем войнам. И следующая тоже.»

Ллойд Джордж

Начнется ли БДВ? Если да – когда? Какой она будет? Можно ли ее предотвратить?

Интересно, что любой обычный человек, не читавший моих книг, воспринимает саму возможность БДВ как совершенно фантастическую, завиральную, свидетельствующую о моей бурной фантазии, совершенно уж оторвавшейся от реальности.

Конечно, может оно и так – буйная фантазия. А я думаю, что нет – не фантазия. Интересно – сколько римлян всерьез воспринимало возможность успешного восстания рабов? После сотен-то лет беспроблемного функционирования империи… А сколько южан всерьез могло предположить, что негры способны хоть на что-то, кроме как говорить «да, мэм», кланяться и исполнять поручения? Да и многие ли верили еще в начале 20-го века, что русский мужик повесит на себя еврейское ярмо и понесется грабить, жечь и насиловать?

Детских войн не было, насколько я знаю, в истории человечества, хотя детские бунты были – они были локальны и жестко подавлялись, поскольку происходили не в обычных условиях, а в детских колониях, лагерях и т.д. Но то, что таких войн не было, не значит, что их и не будет – есть кое что в современном мире, что делает такую возможность вполне вероятной, и вероятность эта год от года увеличивается. Рассмотрим аргументы «за» и «против» такой возможности.

за) неописуемая степень рабской зависимости детей от родителей. Дети находятся в тотальном, не знающем исключений рабстве. Сотни, тысячи аспектов детского поведения более или менее жестко регулируется родителями и заменяющими их надзирателями – бабками, воспитательницами и т.д. Интересно, что за всю мою довольно обширную историю обсуждения этого вопроса с родителями, НИКТО И НИКОГДА не признавал себя тираном, а своего ребенка – рабом. Очень многие родители убеждены, что в других семьях такие проблемы бывают, но вот в их семье это точно не проблема – и это при том, что жесткому, а порой и жестокому регламенту подчинена буквально каждая минута жизни ребенка. В этих условиях порой достаточно искры, чтобы вспыхнуло пламя. Дети обостренно нуждаются в свободе – в свободном времени, в ничегонеделании, в развлечениях, которые взрослым кажутся ненужными, вредными, аморальными, тупыми и т.д. и т.п.

за) детям некуда деться – нет отдушины. Если ребенка не избивают до крови и синяков, если его родители внешне производят впечатление обычных людей, то никто и никогда – ни один взрослый не встанет на сторону ребенка. Если ребенок сделает отчаянную попытку воспротивиться удушающему насилию – его немедленно вернут обратно, снабдив порцией осуждения, угроз, запугиваний. Когда крысу загоняют в угол, она оборачивается и бросается на преследователя. Дети загнаны в угол по самое «не могу».

Да даже если и есть очевидное насилие – кто когда вступится за ребенка? Никто и никогда. В цивилизованном «западном» мире дела с прямым физическим насилием обстоят несколько лучше, чем в таких отсталых странах, как Россия, например, не говоря уже о совершенно диких народах. Если в России прямо посреди многолюдной площади мать будет бить ребенка по попе за какую-то «провинность», ребенок при этом будет плакать и кричать – НИКТО И НИКОГДА не вступится за него ни словом, ни делом. Во-первых, из солидарности. Во-вторых, из страха. Вступаться за ребенка перед его родителями – это считается грубым покушением на семейный суверенитет, и если мужчина в такой ситуации подойдет к бьющей ребенка женщине и скажет, что он против этого избиения и настаивает на его прекращении, то он, в лучшем случае, услышит оскорбления из уст разъяренной матери, а в худшем случае поблизости может оказаться ее муж, и тогда ситуация может перейти в сферу чисто уголовных событий.

Показательно, что в России избиение ребенка называют особым словом – «шлёпать». «Шлёпать» - это как бы не «бить». «Бить» ребенка – это плохо, а вот «шлёпать» - нормально, помогает процессу воспитания.

(В связи с этим – небольшое отступление. Интересно – возможно ли с этим бороться чисто юридическими методами? Можно ведь создать некие «летучие бригады», функция которых будет заключаться в том, что они, увидев факт «шлёпания» ребенка где-нибудь на детской площадке, тут же составят соответствующий акт, привлекут агрессора к суду и проведут показательный процесс, который покажут по телевидению в назидание остальным. Я не думаю, что это технически сложно – это элементарно и совсем недорого – было бы желание у государства или у какой-либо значимой общественной группы сделать это. Но желания и нет).

против) страшная промытость мозгов детей. Дети вырастают в своих семьях, они привыкают с самого начала к существующему порядку вещей, они даже не думаю, что может быть иначе, им не приходит в голову мысль, что их родители не правы. Дети почти всегда убеждены в том, что если их наказывают, значит они виноваты, значит они в самом деле плохо себя ведут. Даже при жестоких и систематических избиениях дети часто продолжают считать, что их родители их любят, просто они – плохие дети. Мозги детям промывают везде – все и каждый. Как-то я поднял эту тему на одном из форумов в интернете, в котором общаются дети. Меня крайне удивило, что 99% детей и подростков выразили возмущение моим сомнением в том, что их родители поступают правильно, что их родители любят их. И это при том, что мое сомнение было выражено в исключительно мягкой форме, в которой только и возможно было высказаться на детском форуме, чтобы мое сообщение тут же не уничтожили. Причем это возмущение часто выражалось в форме сильной агрессии ко мне, немедленного перехода на обсуждение моей неприятной личности и предполагаемых моих детских травм, и сопровождалось все это выражением подчеркнутого пиетета к родителям. Мозги промыты со страшной силой.

Вот еще пример промытости мозгов. Девушка, которая стала учиться у меня – учиться рассуждать, делать обоснованные предположения и т.п. – стала разговаривать со своим отцом по телефону. Отец, по ее мнению, человек мягкий, добрый, даже чрезмерно мягкий. К нему она испытывала жалость, сочувствие, пиетет. В своем телефонном разговоре она стала задавать ему некий совершенно невинный вопрос типа «почему ты хочешь, чтобы я была рядом с тобой, ведь когда я была рядом, мы практически не общались, у нас не было и кажется нет общих интересов». Сначала отец отвечал фразами типа «ну разве ты сама не понимаешь?», «ну просто так будет лучше», но, само собой, вдохновленную нашими предварительными разборами девушку такие ответы не устроили. Спустя десять минут отец стал повышать голос, затем почти крича заявил, что с такими вопросами она пусть вообще ему не звонит. Девушка из страха перед его гневом сказала что-то примирительное и свернула разговор. Не очень похоже на любящего отца, скучающего по любимой дочке, да? Но это понятно, это меня не удивило – родители привыкают к покорности детей, к тому, что те принимают безропотно (под страхом насилия физического или психического) любые их самые тупые отговорки. Меня удивило другое. Когда в тот же день эта девушка стала рассказывать о ситуации, она использовала выражение «папа стал нервничать». Меня это поразило. Я спросил ее – почему ты не сказала «отец впал в бешенство»? Она ответила, что не считает его состояние «бешенством», но согласна с тем, что смягчила оценку его состояния, и что более точным было бы сказать «папа стало испытывать сильное раздражение». Дальше был такой диалог:

Я: почему ты выбираешь говорить «сильное раздражение», а не «слабая ненависть»? Почему ты выбрала поместить его реакцию в категорию «раздражение», а не в категорию «ненависть»? Ведь раздражение – нечто такое, что встречается повсеместно, что не считается чем-то неприемлемым, на что часто попросту не обращают внимания.

Она: потому что это не была ненависть.

Я: конечно, но ты ведь свернула разговор, а что было бы, если бы ты не поддалась на его психическое давление и посмела бы настаивать на своем вопросе?

Она: я думаю, что раздражение усилилось бы.

Я: почему ты говоришь «я думаю»? Ты не уверена? Ты жила со своим отцом два десятка лет, и ты не знаешь в точности его реакции, не можешь их предсказать? Я думаю, что можешь, и что именно поэтому ты и свернула разговор, потому что в точности знала, что будет дальше, если ты будешь настаивать

Она: да, согласна. Я уверена, что его раздражение бы еще усилилось.

Я: и стало бы ненавистью?

Она: (молчит. Пауза затягивается)

Я: не будешь отвечать?

Она: буду

(пауза)

Она: да, стало бы ненавистью.

Я: значит его реакция и является ненавистью, если она наверняка превратилась бы в ненависть, если бы ты стала настаивать на своем вопросе.

Этот диалог – яркий пример промытости мозгов. В совершенно очевидной ситуации всё неприятное мгновенно подавляется, слова выбираются предельно мягкие, и в итоге вместо впадающего в ненависть и бешенство человека нам демонстрируется образ «нервничающего» человека.

Характерно также и то, что этот разговор никаким образом не измени отношение дочери к отцу – по-прежнему никуда не делось ни чувство вины перед ним за то, что она «причиняет ему боль», будучи от него далеко, ни жалость к нему.

Позиция раба крайне прочна. Очень прочна. Гораздо прочнее, чем кто-либо может это предположить (см. «стокгольмский синдром»). Поэтому эта позиция «против» очень сильна.

против) сильная разобщенность детей. Дети живут под непрерывным, постоянным надзором. Когда они постепенно вываливаются из тесного круга своей семьи, они попадают в общество других детей с таким же образом промытыми мозгами, под надзором надзирателей в лице учителей, воспитательниц и т.п. В школе, в яслях, в детском саду они практически лишены возможности общаться друг с другом – перемены между уроками хватает, чтобы переместиться из одного класса в другой, чуть-чуть побеситься, размяв мышцы (пытка обездвиженностью, кстати, очень мучительна – это я говорю тем родителям, которые мирятся с садистским уставом школы – сядь как вот ты сам и посиди, сложив ручки на столе, в том же режиме, в котором это делают в школе, да при этом не занимайся ничем интересным – включи, например, какую-нибудь телепередачу типа «играй гармонь» - почувствуй на своей шкуре – как пытают твоего ребенка день за днем, месяц за месяцем, год за годом).

Взрослых к детям и вовсе не подпускают, если это не дипломированный и уполномоченный садист-надзиратель. (В связи с этим вспоминается анекдот – отличие педофила от педагога состоит в том, что педофил в самом деле любит детей).

за) интернет. Интернет – это бомба замедленного действия. Его не остановить. Он проникает и в дома, и в школы. Организовать контроль за интернетом тоже можно, конечно, но очень сложно, и пока что этому никому не удалось в такой степени, чтобы взрослые могли бы вздохнуть спокойно. Интернет будет расширяться все больше и больше, так как обмен информацией является одним из значимых приоритетов в культурах, стремящихся к развитию, к успешному конкурированию. Во всяком случае, по всему миру (если не считать разные отмороженные диктатуры) скорость проникновения интернета во все сферы жизни только увеличивается. И вот в этом интернете ребенок может наткнуться на то, что его отрезвит, заставит задуматься. Вот мой сайт, например. Разумеется, родитель может сделать так, чтобы с домашнего компьютера мой сайт не открывался. Но проблема этим не решится. Придется закрыть доступ к форумам, на которых обсуждаются те или иные элементы моих точек зрения. Их тоже немного, ок. Но мой сайт посещают тысячи людей. Многие из них имеют блоги, свои сайты, участвуют на других форумах… мои книги давно уже скопированы на тысячи компьютеров, их читают и просматривают тысячи людей… нет, не решить этой задачи никак. Не заблокировать, не оградить. И это ведь речь идет только о домашнем компьютере, а как добраться до компьютеров его друзей, приятелей? Даже порнографию не удается заблокировать, хотя стараются очень сильно…

В интернете легко объединяться в сообщества, легко общаться с другими детьми и взрослыми. Интернет – это путь, через который в мозги детей непременно будет проникать информация, которая будет заставлять их задумываться. Даже те дети, которые так дружно послали меня в упоминаемом обсуждении их родителей – даже они «в опасности», ведь они прочли крамольные мысли. А мысли эти здравые, трезвые, обоснованные. И это означает, что в головах многих из тех детей может начаться брожение, они могут возвращаться мыслями к беспокоящим их вопросам и т.д.

за) возраст, в котором дети начинают нести какую-либо уголовную или административную ответственность, страшно оторван от того возраста, в котором дети начинают уже превращаться из заготовок в личности. Так же дело обстоит и с возрастом, в котором дети могут начать заниматься сексом. Первые сексуальные желания возникают не позже, чем в три года, а по закону реализовывать их, не опасаясь полного разрушения своей жизни и жизни тех, кто считается за тебя ответственным, можно только с 14 или 16 или 18 – где как.

Примерно в 7-8 лет современные дети в открытом обществе уже превращаются в личности, которые вполне способны воспринимать идеи, ставить цели и добиваться их. И эта ситуация является крайне угрожающей для родителей – дети могут этим воспользоваться, чтобы разрушить свое рабство. Например, что произойдет, если два «ребенка» по 10 лет выйдут на площадь и начнут ласкать друг друга? Сосать, лизать, тискать, а то и трахать друг друга? Ну, в общем понятно, что будет – им начнут промывать мозги, угрожать, запугивать, поставят их на учет и т.д., но по сути-то сделать с ними никто ничего не может. А что будет, если они повторят это? Их проблемы от этого не вырастут, а вот проблемы их родителей могут стать огромными. Фактически, таким простым образом можно полностью разрушить жизнь родителей и уничтожить тюрьму. Вы думаете, дети не смогут до этого додуматься? Если я смог, то они тем более смогут.

(Примечание для мудаков из «очистим рунет от грязи» и прочих: я не призываю совершать такие действия, не агитирую за них, я лишь обдумываю те или иные возможности).

Разумеется, в любом случае дети не станут свободными – общество поместит их в другую тюрьму, но для раба, не желающего больше быть рабом, это может не оказаться препятствующим соображением – он, в конце концов, может продолжить свою деятельность и на новом месте заключения, заражая своими идеями других детей.

Знаете, страсть к свободе – как вирус. Сложно остановить. Давно ли Малайзия была колонией Великобритании? Каких-то 60 лет назад. Знаете, почему англичане не стали заливать кровью эту страну, чтобы удержать ее в подчинении? Гуманизм? Бросьте. Это сказки для вислоухих. Причина в другом – опыт. Кто не помнит историю, обречен вечно ее повторять. Англичане, очевидно, помнят историю и не хотят вваливаться в затяжные войны, подрывая свою экономику, свой имидж и т.п. – хорошо помнят они и опыт французов и американцев во Вьетнаме, и свой собственный опыт в Индии, когда реки крови пролились с обоих сторон совершенно безрезультатно для империи (речь идет, конечно, не о рядовых англичанах, которые помнят хорошо лишь результаты матчей премьер-лиги, а о тех, кто принимает решения и оказывает влияние). Залить кровью вирус свободы трудно, если он распространился на сколь-нибудь значительном ареале.

за) обостренное чувство справедливости у детей. Трудно с этим бороться.

К БДВ взрослые совершенно не готовы. Если война грянет – последствия могут быть совершенно ужасающими, так как фронт будет проходить везде – в каждой семье, и враг будет не за линией фронта, а прямо тут – в твоей квартире, и ты будешь испытывать к врагу не только ненависть, но и чувство жалости и желания обладания, и против тебя могут обернуться законы – детям очень легко спровоцировать взрослых, ну просто элементарно. Представь себе анонимное письмо в полицию: «у такого-то господина в мобильнике порно-запись с детьми». А у него она и в самом деле там есть! И кто ее туда записал? И кто поверит его слезам и крикам, что он не имеет к этому отношения? Взрослые страшно уязвимы! Они этого не понимают. Когда поймут, будет, возможно, уже поздно. И кто вам сказал, что эти методы уже не испробованы? Разве мало тех, кто получает огромные сроки за детское порно, таинственным образом найденным на его компьютере? Когда ребенок встречает в очередной раз в новостях сообщение о том, как прижучили очередного солидного дядю – адвоката там или юриста или священника, который, о ужас, оказался тайным педофилом с порнухой на компе, в его голову могут начать закрадываться мысли, ведь и у него папа – весьма достойный человек с отличной репутацией…

Родителям сама мысль о свободе детей от взрослых ненавистна. Для них ребенок, не являющийся рабом, освободившийся от рабства - это уже автоматически ребенок-убийца, который загрызет или подчинит себе всех, кого сумеет. Родители на самом деле прекрасно чувствуют, что постоянно и жестоко насилуют детей, и они сильно боятся ответной агрессии - только конечно никогда в этом не признаются даже самим себе.

Интересно почитать ответы Лосю на форуме «мамаш» - это ответы на вопрос - зачем ребенку застилать постель, и зачем заставлять ребенка убирать в своей комнате, вместо того, чтобы предоставить ему шанс решить самому - в какой обстановке хочется жить:

«А почему Вы считаете, что детей нужно пускать на самотек?.. Хорошо, давайте будем мило улыбаться, когда он скажет "пойду покурю" или колоться пойдет или скажет "ма отвали не виш комп у меня..", потом девку в дом притащит, а потом ваще из хаты нас выгонит... что ж такая ситуация лучше, да?»

«Скажите тогда на милость, а что из ребенка вырастет, если ничему не учить? Трутень? Моральный урод?»

«Если ребенку не показать и не напоминать, вырастет неряха и похуист к своим вещам. Ранец, куртка и книги на кровати незаправленной? Может еще тарелка от супа? А потом и гандоны будут валяться 100%.»

«Я родила людей, которым жить в обществе. А нечистоплотные и неаккуратные люди неприятны никому.»

Родители потому и воспринимают своих детей как чудовищ, которые – дай им минимальную свободу – пойдут жечь и убивать, потому что именно они и делают детей такими – желающими только вырваться из под чудовищной опеки, всеохватного насилия и постоянной ненависти. Родители догадываются – детям просто ничего не остается в той безвыходной ситуации, в которой они оказались – только мстить за бесконечные варварские пытки. И взрослые – в бесплодной попытке защитить себя от ненависти детей – пытаются лишь еще больше их подавить, еще вернее сломать, еще надежнее вбить в них мораль, направленную на ненависть к сексу, к любым удовольствиям вообще, на чувство долга и прочее и прочее – на укрепление всех тех оков, которыми люди с малолетства повязаны по рукам и ногам. Цель воспитания – заставить детей насиловать себя самим так, как бы это делали их родители. Когда цель достигнута, ребенок считается «хорошим» и «воспитанным». И эта цель успешно достигается. Но это не означает, что так будет всегда.

Дата добавления: 2015-08-21