Валера. Я лежал на полу и не мог пошевелиться, а жена варила борщ

Я лежал на полу и не мог пошевелиться, а жена варила борщ. На меня опять нахлынули утренние любовные чувства, и я с большим наслаждением смотрел за тем, как моя красавица ловко управляется с ножом.

- А ты думаешь, мне секс с тобой понравился? Нет, не понравился. Но я же терпела! А ты эти каких-то несколько минут не дотерпел. Скучно, ему, видите ли, стало! А мне было не скучно? Но надо! Понимаешь, надо! Вот ты о ребёнке подумал? Нет, не подумал. Это тебе только кажется, что мясо – оно и есть мясо. А это совсем не так. Вот ты видел эти синюшные окорочка? Да их же обкололи неизвестно чем! А будет такой борщ полезен? Нет, не будет! А если ты теперь посинеешь? Подумал ты об этом? Нет, не подумал! И чем я ребёнка кормить тогда буду? Ой, зажарка подгорела. Вот не стыдно тебе? – и мне стало стыдно.

В дверь постучали. Нет, не так, в дверь вошли.

- Привет, как дела?

- Ещё не родила. Ой, Максик! – кинулась моя жёнушка на шею, какому-то типу.

Тип мою ласковую холодно отстранил:

- Ты же сказала, что я больше тебе не нужен! Ты сказала, что ты теперь будешь трахаться только с мужем! Трахалась?

- Да, я с ним трахалась, - созналась моя любимая, - но майку твою не сняла!

- В общем, это. Я от тебя ухожу.

- Ну, Максик, ну всего несколько минуток осталось, ну, Максик, ну что тебе стоит, ну, пожалуйста.

- Всё, никаких нескольких минуток. Ты меня не ценишь, не любишь и не уважаешь. Я пошёл.

- Ну, Максик, я тебя люблю, ценю, уважаю. Просто не успеваю. Вас же много, а я одна.

- А вот и не одна!

- Максик, ну зачем тебе эти идиотские научные достижения, будь они не ладны? Ну, у тебя же есть я – настоящая, без всех этих новомодных инноваций.

- А я не про инновации говорю.

- Как это не про инновации? – с подозрением накинулась на него моя милая, - а про что тогда?

- Про настоящее.

- Какое ещё настоящее?

- А такое! Такое же, как у тебя!

- Как у меня??? Это ты что меня разыгрываешь, Максик?

- Нет, не разыгрываю. Всё я пошёл!

- А ну стой! Никуда ты не уйдёшь! – моё солнышко со шприцом наперевес бросилась преграждать дорогу своему Максику.

- Уйду.

- Говори, как это, как у меня?

- Шприц положи, тогда скажу.

- Ещё чего?

- А то не скажу!

- И не говори, больно надо!

- И не скажу!

Они немного помолчали. Потом моя заинька сдалась.

- А если положу шприц, скажешь?

- Скажу.

- Обещаешь?

- Обещаю.

Моя рыбочка положила шприц так чтоб можно было в любой момент его быстро схватить.

- В нашем лифте кто-то номер телефона одной чувихи оставил. Я по этому номеру позвонил. Чувиха взяла трубку. Ну, я её прямо так и спросил. А она, типа, обиделась, а потом говорит, конечно-конечно, всё по-настоящему. Ну, типа это, завтра у меня с ней свидание.

- Ха-ха-ха, так наврала она тебе всё, а ты уши-то и развесил!

- А вот и не наврала. Я по голосу хорошо понимаю, когда врут, а когда нет. Вот ты, врёшь, - сказал парень, выбил лежащий шприц и кинулся к двери.

Кисочка моя бросилась сначала шприц поднимать, потом за Максиком. Только он уже убежал. Тогда моя дорогая поплакала, но я не мог никак её утешить, потому что ни говорить, ни двигаться не мог. Но моя нежная и сама утешилась. Она подошла ко мне и стала своими красивенькими ножками больно-больно бить меня в живот.

- Всё из-за тебя, сволочь! Откуда я могла знать, что больше, чем на одну шестую тебя не хватит?! Откуда?! А теперь, пока я третьего отца ребёнку найду, этот проклятый Макс уже смоется куда-то, что мне за ним по всему городу гоняться? С тобой легче, ты-то подохнешь, но тоже надо дозы правильно подобрать, чтобы и мясо не испортилось, и не делся никуда.

И моя дорогая вдовушка пошла выключать зажарку и доделывать борщ. В качестве приправы у неё была гвоздика. А две оставшиеся она презентовала мне – так приятно. Но оказалось, что даже это ещё не всё, борщ она готовила мне, до чего же она заботлива! Она мокнула моё лицо в тарелку с борщом и прямо так и сказала: «Кормлю тебя на убой». И никакого «как»!

Вася.

Мы втроём неслись с огромной скоростью по улицам города. Впереди маячил профессор, за ним пёр я, следом выбивался из сил пацан. Почтальон оказался ни в чём не виноват и дёру давать не стал.

Мелькали дома, деревья, чьи-то счастливые лица. На очередном повороте я с размаху врезался в какую-то бабу. Она упала, я грохнулся на неё. В одной руке у меня всё ещё было пять гвоздик, а в другой её сиська. Баба засмеялась, поцеловала меня в щёку и сказала:

- Хочешь, я починю твой крантик скотчем?

Но времени у меня не было, я ломанулся дальше. Я нёсся, как угорелый. Где мои подельники: профессор и пацан, я потерял. Я стал вертеть головой, чтобы их увидеть и долбанулся головой об дуб. А чё нычка – норм. Я залез на дубок.

Через какое-то время под дубок выскочили два мента и пацан лет тринадцати. Форма на нём тоже была милицейская. Под мышкой он зажал телефонный справочник.

- Стукали-пали Вася! – заорал мент, который поглавнее, - на иве!

Я допетрил, что меня просекли и слез с дубка. Второй мент тут же заломил мне руки и защёлкнул их у меня за спиной.

- Вы обвиняетесь в…, - начал главный мент.

- В незаконном перераспределении кинетической энергии с риском нанесения непоправимого ущерба здоровью и с неизбежным физическим и эмоциональным страданием в области моего ухус дейворона! – закричал пацан.

- … том, что съездил пацану по уху, - договорил мент.

Мы все прошли до перекрёстка, и мент понюхал воздух.

- У меня нюх, как у собаки, а взгляд, как у орла, - сказал мент. Он подумал ещё не много и заорал:

- стукали-пали Никита. За столбом с громкоговорителем!

Из-за столба вышел пацанчик, который рубился в тетрис.

- Вы обвиняетесь в…, - начал главный мент.

- В незаконном вторжении в мою личную жизнь посредством щупанья, разглядывания и перемещения моего органа, выполняющего в моём конкретном случае, куда более важную и интимную роль, чем половой.

- … том, что брал его книжку, - договорил главный мент.

- Это не я! – заныл мелкий пацанчик.

- А откуда ты можешь знать, если у тебя болезнь, а это было позавчера? И такая же болезнь у обоих живых свидетелей: Бес и Справного. Причём Бес, если надо подтвердит, что книгу брал ты, а Справного, вообще, по данным почты сейчас убивают! – перешло на обычный язык задротище.

- А у меня папа – супермен!

- А почему ж тогда твой папа тараканьи бега не выиграл? А?

- Протест защиты принимается. Это не он брал книжку, - сказал главный мент.

Никита вернулся к своему тетрису.

- Стукали-пали Софочка! Идёт за руку с мамой, - закричал главный мент.

К нам подошла девчонка лет пяти в красной курточке.

- Я переодела курточку. А на этой всё равно ничего не видно, - сказала она.

- Ты обвиняешься в…, - начал главный мент.

- Она ничего плохого не делала, - сказал задрот с книжкой.

- … том, что ты дрянь, в том, что ты коза горбатая, в том, что ты…

- Ну, это уже не закон, а кистень, - сказал второй мент, который всё это время помалкивал.

- … отсутствовала на празднике, когда дядя Валера звонил колокольчиком!

- Я хотела, я, правда-правда, хотела прийти, но не смогла честно-честно.

- Стукали-пали профессор Джебутовский!

Профессор выскочил из какой-то канавы и со всех ног кинулся к дубку.

- Джебутовский стой! – закричал второй мент и бросился за ним, - Джебутовский!

Главный мент выхватил пистолет.

- Уйдёт, - произнёс он себе под нос, - уйдёт.

Главный мент сомневался. Он прицелился, потом отвёл пистолет и снова прицелился.

Джебутовский оторвался от второго мента и уже подбегал к дубку.

- Не стрелять! Джебутовский, стой дурак! Стой!!! – кричал второй мент.

Раздался выстрел.

- Стукали-пали я, - закричал Джебутовский, стуча по дубу.

Главный мент был в шоке: он промахнулся.

- Всё детство об этом мечтал, - сказал какой-то бородатый прохожий с проседью.

- Так дети и профессор свободны, а тебе Вася: ну-ну-ну.

Дата добавления: 2015-08-21