Эмпирическая психология

Как только началось двадцатое столетие, основная область развития массового сознания, которое состоит из псевдоиндивидуальных и всё более диссоциированных человеческих реакций, оказалась в области психологии.

Но под психологией я отнюдь не имею в виду только лишь психологию персональности, типа психологии Фрейда, Юнга или Мэслоу, имеющую дело с затруднениями людей, подверженных всё более возрастающей хаотизации и дезинтеграции социальных, этических, религиозных и культурных ценностей и форм.

Я также имею в виду тип международной политической психологии, развившейся в этом столетии и сделавшей международную арену похожей на семейное противостояние воплотившей в себе мужское начало Америки и женственной России с другими нациями, в качестве многочисленных родственников и новыми нациями третьего мира, в качестве детей.

Эта международная война нервов использует идеологический конфликт — индивидуалистический капитализм против коллективистского социализма-коммунизма, как ширму, скрывающую сущностную борьбу за власть между противоположными, но сходными эмоционально-ментальными структурами социальных отношений, возникших в результате технологической революции.

Технология, в свою очередь, — это результат эмпирического и количественного подхода современного научного ума, когда он фокусируется, либо на чисто материалистических ценностях (комфорт, прогресс, удовлетворение жажды власти), либо на почти исключительно персональных заботах (например, Движение за осуществление возможностей человека — Human Potential Movement, — чьи корни можно найти в учениях Новой Мысли — New Thought teaching — в эпоху между двумя мировыми войнами).

Современная психология после Фрейда — это результат приложения эмпирического научного подхода к частным проблемам личности, рассматриваемой, как совершенно отделенная от других психическая целостность.

Эти индивидуализируемые психические атомы возникают из недифференциируемой родовой и коллективной массы человеческого рода и различных культур, и основные психологические проблемы нашего столетия связаны с характером отношений между этим индивидом и коллективными факторами.

Эти отношения стали настоящей «холодной войной». «Мирный договор», предложенный Юнгом, имел в виду поиск индивидуального поля сознания (реализация «Я»), поглощающего и освещающего глубины коллективной психики (человеческая природа и великие архетипы потенциально универсальной, всеобщей культуры).

Хотя Юнг и Мэслоу, как кажется, открыли поле сознания трансцендентным ценностям и переживаниям, хотя трансперсональная психология и пытается иметь дело с самими пределами человеческого сознания, учитывая случайные и субъективные формы, возникающие в потоке света, наполняющего объем сознания тогда, когда окна личности открыты, Юнг и Мэслоу наставляли учеников и практикующих в области трансперсональной психологии: «Что бы вы ни делали, не отказывайтесь от эмпирического подхода».

По крайней мере, в своих публичных лекциях и выступлениях, Юнг никогда не отклонялся от своей веры в то, что, «ассимилировав» содержание коллективного бессознательного и глубинных значений величайших религиозных и культурных символов, здоровая личность должна быть одновременно и психологически укорененной, и социально-активной в своей культуре и в своей религии.

Юнг, во-видимому, никогда не верил, по крайней мере, не говорил, что радикальный разрыв с корнями не только родной культуры, но и уровнем, на котором любая культура функционирует, — это цель духовного развития.

По-видимому, он отказывался принять возможность существования во всей земной сфере человечества существ, настолько же превышающих человеческий уровень — в эволюционном или в каком-либо ином смысле, — насколько, если можно сравнить, человеческий уровень превышает уровень растительный.

Тем не менее, во все времена и во всех культурах и религиях, хотя бы небольшое число индивидов (а в некоторых случаях — и вся культура) верили в реальность существования подобных существ и в возможность человека достичь такого состояния бытия.

На основе внутренних переживаний — опыта, в каждом случае уникального, непроверяемого и не имеющего эмпирических обоснований, — эти индивиды переориентировали всё свое существо с целью сделать реальные, радикально трансформирующие их шаги, которые могли бы актуализировать возможность сверхиндивидуального, безусловно сверхчеловеческого состояния бытия, то есть и сознания, и действия, и активности.

Эти индивиды и есть подлинные оккультисты. Символически говоря, их цель лежит за пределами их культуры и ее цветов, в той эволюционной трансформации, которая может произойти только внутри мутирующего семени.

Как «семя», эти личности становятся отдельными — в сознании и во внутреннем бытии — от растения (культуры), в которой они развились. И, хотя они медленно созревали, как семена внутри «плодов» культуры, они, как говорил Иисус, в мире, но не от мира, и это касается не только сознания, но и качества их действий, характера их мотивов и активности.

Тем не менее, то, что можно назвать «иным миром», не может рассматриваться, как «Царствие Небесное», полностью оторванное от человеческого сознания и недоступное ему; он пронизывает «этот» мир и своей сущностью с ним связан.

Эти два мира постоянно взаимодействуют и соотносятся друг с другом подобно тому, как воздух наполняет и пронизывает всё, состоящее из земли и воды.

Дата добавления: 2015-08-21