Читайте также:
|
В первой главе работе мы провели исследование истории возникновения и развития корпоративных форм хозяйствования в российской экономике. Как было отмечено, становление современных форм корпораций в России приходится на период приватизации государственной собственности.
Сложившиеся акционерные общества в российской экономике по нормативным источникам своего преобразования можно подразделить на несколько групп[95]. Первая группа – АО, образовавшиеся в процессе приватизации государственных и муниципальных предприятий на основе Указа Президента РФ № 721 от 01.07.92 и Указа Президента РФ № 66 от 29.01.92 г.; вторая группа – АО, преобразованные из арендных предприятий на основе Указа Президента РФ № 1230 от 14.10.92; третья группа – АО, образованные вне рамок приватизации в соответствии с постановлением СМ СССР № 590 от 19.06.90 г., позднее постановлением СМ РСФСР № 601 от 25.12.90 г.; четвертая – АО, образованные на основе норм ГК РФ и ФЗ «Об акционерных обществах» от 26.12.95 г.; пятая группа – АО, создаваемые в процедуры банкротства в соответствии с ГК РФ и Законом «Об АО», инициированные решением кредиторов организации должники; седьмая группа – созданные в порядке применения Закона от 19.07.98 г. «Об особенностях правового положения АО работников (народных предприятий).
В результате приватизации были образованы 3/5 нынешних российских ОАО, которые производят 4/5 всей промышленной продукции.
Основные черты российской приватизации следующие:
массовое акционирование в ходе приватизации (было создано более 30 тыс. ОАО, что больше, чем в странах Восточной и Центральной Европы, СНГ вместе взятых);
большие льготы инсайдерам (рабочим, менеджерам) и их участие в приватизации, что привело к сосредоточению в их руках 50-60% акций;
массовая продажа акций приватизируемых предприятий за ваучеры, выдаваемые всем гражданам, привела к появлению множества мелких акционеров (в 1994 году было 40 млн.) и дальнейшему процессу концентрации в рамках борьбы за контроль;
предъявительский характер ваучера и его свободное обращение на рынке способствовало концентрации собственности раньше, чем непосредственно продажа акций. По некоторым оценкам до 30% граждан продали свои ваучеры, треть этих ваучеров перешла в руки иностранцев;
25 млн. граждан стали акционерами 450 чековых инвестиционных фондов доверив им свои ваучеры;
открытый характер приватизированных предприятий и, как следствие, свободное собрание акций предопределили возникновение борьбы за передел собственности.
В среднем по данным по 1994 г. доля менеджеров в акционерном капитале российских предприятий составляла 60-65%, внешних собственников 18-22% и государства – до 17%. На предприятиях нефтяной, газовой промышленности, электроэнергетики и телекоммуникации доля государства была 38-51%, доля менеджеров 20-30%. На предприятиях легкой и пищевой промышленности доля государства либо отсутствовала, либо была в пределах 10-15%, доля менеджеров - преобладающая[96].
Таким образом, можно выделить преобладание менеджеров в структуре собственников корпораций как основную черту корпоративного управления в России на первом этапе приватизации.
В период с 1995 по 1997 гг. наблюдался активный процесс перераспределения собственности. Акции работников предприятия переходили в руки либо менеджеров корпораций, либо внешних собственников.
 |
|
35% - Трудовые коллективы
16% - Высший менеджмент
32% - «Внешние инвесторы»
4% - Государство
13% - Мелкие внешние акционеры
По данным леонтьевского центра из Санкт-Петербурга уже к 1997 г. более чем на 25-30% российских корпораций борьба за контроль уже завершена, примерно в двух случаях из ста победой внешних собственников. В большинстве корпораций борьба за контроль обостряется в связи с равенством пакетов акций, находящихся в руках менеджеров и внешних собственников[97].
Высокая степень распыленности акционерного капитала на первом этапе приватизации привела к передаче менеджерам корпораций огромных властных полномочий сравнимых с полномочиями собственника. Помимо распыленности акционерного капитала, этому способствовала также слабое участие инвестиционных фондов (владельцов около 10% акционерного капитала промышленных предприятий), других финансовых инвесторов и государства в управлении корпорацией, скупка менеджерами акций работников предприятий для концентрации собственного пакета акций.
Что касается государственного законодательства в области корпоративных отношений, то можно отметить, что в нем за последние годы произошел значительный прогресс в законодательстве по корпоративному управлению в РФ. Это свидетельствует о качественных изменениях в подходе к решению этой проблемы.
Если по итогам первой половины 90-х годов по оценкам Всемирного банка Россия входила в третью по степени прогресса корпоративного законодательства группу стран переходной экономики (вместе с Киргизией, Молдавией, Арменией, Грузией, Казахстаном) значительно отставая от лидеров – стран первой группы (Польша, Словения, Венгрия, Хорватия, Македония, Чехия, Словакия)[98], то к концу 90-х годов Россию по степени охвата своего хозяйственного законодательства можно включить в группу лидеров с экспертной оценкой «4-» (Болгария, Чехия, Венгрия, Польша, Румыния, Литва, Хорватия – «4»; промышленно развитые страны – «4+»)[99].
Такие изменения рейтинга России стали возможны благодаря принятию и вступлению в силу ряда важнейших нормативно-законодательных актов. В настоящее время нормативная база, касающееся корпоративного управления включает:
1. ГК РФ, действующей с 01.01.95 предметом регулирования которого является Акционерное общество как организационно-правовая форма коммерческой организации.
2. Федеральные законы «Об акционерных обществах», «О рынке ценных бумаг», «О защите прав и законных интересов инвесторов на РЦБ» и др.
3. Указы президента РФ: № 1157 от 18.11.95 «О мерах по защите прав вкладчиков и акционеров», комплексная программа мер по обеспечению прав вкладчиков и акционеров, утвержденная Указом президента РФ № 408 от 21 марта 1998 года, Концепция развития рынка ценных бумаг в РФ, утвержденная указом президента РФ № 1008 от 01.07.1996 года и др.
4. Постановление правительства № 785 от 17 июля 1998 года «О государственной программе защиты прав инвесторов на 98-99 годы» и др.
5. Нормативные акты ФКЦБ России
6. Нормативные акты Минфина РФ, Министерства по антимонопольной политике РФ и др.
Важнейший вклад в сферу корпоративного законодательства внес Федеральный Закон «Об акционерных обществах», принятый в 1995 г. и вступивший в силу с 1 января 1996 года.
С точки зрения наличия общепринятых корпоративных норм данный Закон является одним из самых прогрессивных по сравнению с законом других стран с переходной экономикой.
Согласно Закону «Об акционерных обществах» в России закреплены следующие нормы корпоративного управления, позволяющие установить контроль над менеджментом корпорации:
Двухпалатная структура совета директоров заимствована с германской модели, позволяющей разделять функции надзора и управления в корпорации.
Преимущественное право покупки акций корпорации собственниками, что препятствует бесконтрольному перераспределению голосов путем эмиссии акций.
К преимуществам Российского законодательства можно отнести закрепление в них правил поглощений, и др.
В то же время в экономической и правовой литературе содержатся различные взгляды в оценке Закона. Одни исследователи отмечают, что «закон рассчитан главным образом на защиту интересов крупных собственников в ущерб правам мелких акционеров и работников АО»[100]. Другие утверждают, что «не менее 15 новых положений, предусматривающих различные механизмы защиты прав акционеров и ответственности менеджеров, свидетельствуют о том, что данный закон в целом обеспечивает потенциальную возможность соблюдения разумного баланса интересов»[101].
Сторонники процезуристов (самодостаточности) подхода видят преимущество данного закона в том, что он позволяет создать оппозицию инсайдерам и использовать интересы значительного по числу акционерного меньшинства в целях обеспечения существенной защиты его прав[102].
Сравнивая законодательство РФ с корпоративным правом в США штата Дэловер, некоторые исследователи приходят к заключению, что правовая модель российского открытого акционерного общества подходит скорее для малого и среднего бизнеса, нежели для крупных российский корпораций[103].
В целом российское корпоративное законодательство развивается в русле мировых тенденций, основные из которых следующие: ужесточение требований к раскрытию информации, повышение роли контроля собственников за органами управления, усиление судебного контроля за деятельностью корпораций, развитие законодательства по защите прав мелких акционеров и кредиторов корпорации, ужесточение регламентации выпуска акций, изменения уставного капитала, повышения внимания к вопросам реорганизации корпораций[104].
Если корпоративное законодательство не требует радикальных изменений, то проблема исполнения этого законодательства ощущается в российской экономике достаточно остро.
Наиболее распространенные корпоративные действия, приводящие к нарушению прав акционеров это:
7. дополнительная эмиссия акций, размещение которой ведется среди ограниченного круга акционеров. К тому же зачастую оплачиваемая по цене ниже рыночной;
8. размыв активов компании с помощью реорганизационных мероприятий;
9. размывание пакетов акций для получения группой аффилированных лиц контрольного пакета;
10. проведение дополнительной эмиссии на сумму, значительно превышающую уставный капитал, без представления акционерам преимущественного выкупа;
11. продажа крупных пакетов акций без проведения необходимой процедуры согласования;
12. проведение консолидации акций, направленное на вымывание мелких акционеров.
Целесообразно отметить и тот факт, что в настоящее время внешние механизмы корпоративного управления в России лишь развиваются.
Значение рынка корпоративных ценных бумаг в системе внешних механизмов контроля за менеджерами корпорации определяется, как мы считаем, следующими взаимозависимыми факторами:
· В какой мере потребности в финансировании корпорации покрываются за счет акционерного капитала.
· Количеством корпораций, акции которых находятся в свободном обращении.
· Ликвидностью акций.
Российская модель переходной экономики изначально возлагала большую надежду на рынок корпоративных ценных бумаг как эффективного механизма контроля корпоративных отношений.
Как было указано в концепции развития рынка ценных бумаг, к числу основных целей государственной политики была отнесена перестройка системы управления приватизированными предприятиями и создание института эффективного собственника, повышение дисциплинирующего воздействия рынка ценных бумаг на администрации российский предприятий[105].
И в самом деле, начиная с 1997 года роль фондового рынка возросла: увеличились объемы торговли ценными бумагами, расширился круг ликвидных акций, выросли их курсы[106].
Обрели ликвидность помимо так называемых «голубых фишек» и акции ряда предприятий «второго эшелона». К обращению акций компаний энергетики, связи и нефтегазовой отрасли добавилось и повышение объемов торговли акциями компаний машиностроения и металлургического комплекса.
На конец 1997 г. 17 российских компаний вышли на мировой фондовый рынок: были выпущены американские депозитарные расписки[107]. За 1997 г. РКЦБ РФ зарегистрировала 3256 выпусков корпоративных ценных бумаг. В первые прошли эмиссии корпоративных облигаций: около 30 выпусков на сумму более 30 млрд. руб. Получили лицензии 16 бирж и более чем 1,5 тыс. профессиональных участников рынка ценных бумаг.
В 1998 г. РКЦБ было зарегистрировано уже 19848 выпусков акций и 93 выпуска облигаций.
В 1997 г. Россия являлась мировым лидером повышения фондового индекса (88% по итогам 1997 г. к 1996 г.)[108].
Исследователи связывают это с заметным прогрессом в законодательной сфере, с развитием инфраструктуры рынка ценных бумаг, повышением инвестиционной привлекательности ценных бумаг российских корпоративных эмитентов на фоне снижающейся доходности других финансовых инструментов в 1996-1997 годах[109].
На фоне положительных тенденций развития российского рынка ценных бумаг уже осенью 1997 года началось падение курсов акций и ликвидности РЦБ, закончившееся падением РЦБ в августе 1998 г.
Основными факторами, повлиявшими на такой поворот являются:
13. финансовый кризис в российской экономике, который повысил опасность ухудшения финансового положения и снижения прибыльности российских корпораций;
14. дефолт по государственным договорным бумагам резко подорвал доверие как внутреннего так и внешних инвесторов по ценным бумагам российских эмитентов;
15. возросла опасность принудительного банкротства крупных российских корпораций в связи с задолженностью по налогам в федеральный бюджет;
16. резкое падение ликвидности акций эмитентов «первого эшелона» и полная неликвидность акций эмитентов второго и третьего «эшелонов» российского фондового рынка «заморозили» средства инвесторов и сократило спрос на корпоративные ценные бумаги,
17. банковский кризис связанный не только с потерями на финансовых рынках, но и источника получения доходов – рынка ГКО-ОФЗ, привел к обострению кризиса неплатежей, который напрямую коснулся и участников РЦБ[110].
По разным оценкам одним их доминирующих факторов, повлиявших на уход инвесторов и падение РЦБ в 1998 г., явилось крушение норм корпоративного управления в российских корпорациях. Вилка этого фактора в падении капитализации рынка в 1998 г. оценивается в диапазоне от 30% (РКЦБ России) до 100% (Brunswick Warburg)[111].
Явный пример – принятие Федерального Закона № 74-ФЗ от 07.05.98 «Об особенностях распоряжения акциями Российского акционерного общества энергетики и электрификации «Единая энергетическая система России» и акциями других акционерных обществ электроэнергетики, находящимися в результате собственности», означающих частичную национализацию.
В итоге, вызванное кризисом падение курса акций и ликвидности рынка ценных бумаг привели к следующим последствиям:
во-первых, у российских корпораций нет возможности привлечь средства за счет эмиссии новых акций, поэтому роль акций как источника финансирования снизилась;
во-вторых, собственники не могут голосовать «ногами», т.е. продажей акций корпорации на фондовом рынке.
Таким образом, можно сделать вывод, что механизм внешнего корпоративного управления посредством фондового рынка сегодня не работает.
И в ближайшее время ожидать включения механизма корпоративного управления со стороны фондового рынка, как нам кажется, не приходится, т.к. в среднесрочном плане для развития рынка ЦБ будут характерны по некоторым оценкам следующие тенденции: слабый и колеблющийся рынок акций по крайней мере в течение полутора-двух лет, низкая вероятность усиления интересов иностранных инвесторов к российскому рынку в связи с налоговыми ограничениями и в связи с вероятностью общемировых кризисов валютно-финансовой системы.
Из вышеперечисленных тенденций развития фондового рынка в России можно сделать вывод о низкой роли фондового рынка в системе корпоративного управления.
Но в отличие от германской модели, где существуют примерно 250 корпораций, в России[112] их тысячи(в 1997 году – 30 тыс. акционерных обществ). В совокупности с низкой курсовой стоимостью и неликвидностью акций большинства российских корпораций на сегодняшний день существует, мы считаем, возможность проведения большого числа жестких поглощений.
Широкому распространению этого процесса в российской экономике сегодня, по нашему мнению, препятствуют следующие факторы:
18. как отмечалось ранее, распыленность акционерного капитала корпорации, что приводит к невозможности концентрации пакетов акций для установления контроля на многих предприятиях;
19. недостаток в условиях кризиса ликвидных ресурсов для приобретения контрольного пакета акций.
В то же время в РФ существует опыт проведения успешных операций жесткого поглощения – это покупка холдингом «Инкомбанка» контрольного пакера акций АО «Бабаевское», поглощение группой «Балтика» региональных пивоваренных компаний. Крупнейшие банки и фонды портфельных инвестиций практиковали поглощения компаний в самых разных отраслях для последующей перепродажи[113].
В ближайшее время, по мнению некоторых экономистов следует ожидать активизацию процессов поглощения, особенно в тех отраслях, где поглощение не требует значительных финансовых ресурсов, высокую степень рационализации этих процессов (в отличие от докризисной политики захвата любых потенциально прибыльных объектов), увеличение числа международных слияний и поглощений, связанное с низкой стоимостью и финансовыми проблемами российских корпораций[114].
В настоящее время актуальным инструментом передела собственности в российской экономике является институт банкротства.
В экономической литературе существуют различные оценки эффективности процедуры банкротства и его положительного влияния как на положение предприятия-банкрота, так и на всю экономику страны в целом.
Применительно к России, испытывающей на себе влияние ряда факторов, неспецифических для корпоративного управления в развитых странах (сложное финансовое состояние большинства корпораций, высокий удельный вес корпораций с государственной долей собственности, отсутствие эффективной исполнительной и судебной инфраструктуры, социально-политические преграды для проведения процедур банкротства убыточных корпораций, трудности с оценкой финансового состояния потенциальных банкротов, коррупция и прочие криминальные процессы), говорить о возникновении эффективного механизма внешнего управления преждевременно.
Мы согласны с мнением А. Радыгина, что можно выделить две основные функции института банкротства в России - это перераспределение собственности и способ давления и угрозы со стороны государства (как политического, так и экономического[115]).
С 1993 по 1 марта 1998 г. в соответствии с законом «О несостоятельности (банкротстве) предприятий 1992 г.» в арбитражных судах было рассмотрено свыше 4,5 тыс. дел, хотя по данным Единого государственного регистра предприятий число зарегистрированных субъектов составило около 2,7 млн. единиц, в том числе свыше 1,6 млн. акционерных обществ и товариществ[116]. Развитие законодательства по вопросу банкротства и принятие нового закона «О несостоятельности (банкротстве)», вступившего в силу с 1 марта 1998 года послужило основой для активизации института банкротства.
По данным за 1998 год, было подано 12781 заявления о признании должников банкротами, в том числе возбуждено 4573 дела о признании промышленного предприятия банкротом (1462 предприятия – наблюдение, 472 – внешнее управление; 2006 – конкурсное производство; 80 – мировое соглашение кредиторов и менеджеров). Хотя и это количество явно недостаточно в связи с теми же данными 1998 года об убыточности 55,2% средних и крупных российских предприятий.
Рассмотрим картину банкротств в России в трех аспектах: географическом, отраслевом и зон интересов[117].
География банкротств охватывает практически все регионы России, относительно банкротоустойчивыми являются лишь Татарстан и Башкирия. Явный лидер – Кемеровская область, где банкротились практически все самые крупные предприятия. Это Западно-Сибирский и Кузнецкий металлургические предприятия, угольный разрез, Барзаский, «КузбассЭнерго», Химзаводы «Азот» и «Химволокно». Той же участи едва удалось избежать николаевскому алюминиевому заводу.
Отраслевой срез банкротств России позволяет говорить о «приобщении» к этой процедуре практически всех сфер производства, исключение – ВПК. Если из 1500 предприятий ВПК 400 являются фактически банкротами, то даже теоретически банкротство нереально, т.к. приватизация многих предприятий запрещена, а в других случаях банкротство невозможно в силу социальных, политических и стратегических ограничений.
О банкротстве в других отраслях свидетельствует список предприятий банкротов
Металлургия: Запсиб, КМК, Волжский трубный завод, Медногородский медно-серный комбинат, «Красный октябрь», «Новосибирский электродный». Энергетика: «Кузбасс-энерго», Печорская, Ставропольская РРЭС. Угольные предприятия: угольные разрезы Бородинский и Барзасский, «Прокопьевск уголь», «Красноярск уголь».
Машиностроение: «Энергомашкорпорация» (мировое соглашение с кредиторами), Петербургский карбюраторный завод, «Уралаз», Вега, Челябинский тракторный.
Относительно спокойно лишь в газодобывающей и нефтяной отраслях
Дифференцируя различные группы, заинтересованные в банкротстве предприятий российской экономики, целесообразно выделить в отдельные группы интересы региональных администраций, финансово-промышленных групп и крупнейших кредиторов (Газпром и АО «ЕЭС России»).
К основным недостаткам системы банкротства в РФ, по нашему мнению, можно отнести высокую степень криминализации и коррумпированности системы. Фактически предприятие банкрот становится подконтрольным не кредиторам и не акционерам, а заинтересованным группам.
Некоторые авторы выделяют следующие группы участвующих в конфликте интересов в процессе банкротства – это исполнители, посредники и заказчики.
Исполнителями являются арбитражные управляющие. По букве закона институт арбитражных управляющих должен являться цивилизованным механизмом смены неэффективного менеджмента корпорации на эффективный.
В реальности используются апробированные схемы, позволяющие заинтересованной стороне, а не акционерам и кредиторам получить предприятие - банкрота в свои руки. Это и вывоз и продажа имущества, схемы с использованием дочерних фирм[118].
И т.к. эти схемы реализуются арбитражным управляющим, то он является ключевой фигурой передела собственности. Хотя формально - он не зависит ни от Совета директоров, ни от ревизионной комиссии - однако арбитражные управляющие зависят от отработанной системы посредников, которые принимают непосредственное решение по их назначению.
Выделяют две группы посредников. Первая – арбитражные суды. Их активное участие объясняется следующим. В силу недостатков закона о несостоятельности именно арбитражные суды принимают решение о назначении временного управляющего, которое не может быть обжаловано кредиторами. Тот же временный управляющий ведет протокол первого собрания кредиторов компании, на основании которого суд назначает внешнего управляющего. Вторая группа – всевозможные профсоюзные объединения арбитражных управляющих, которые захватывают монопольное положение обеспечивающее доступ к предприятиям, по которым начата процедура банкротства. Вследствие этого становится практически невозможным появление на предприятии независимого арбитражного управляющего (от объединений арбитражных управляющих).
Заказчиками выступают в подавляющем большинстве случаев либо исполнительная власть, либо крупные корпорации, собирающие свой портфель промышленных активов.
По мнению бывшего арбитражного управляющего одного крупного предприятия. 95% банкротств в России осуществляются в целях передела собственности[119].
Таким образом, можно сделать вывод, что институт банкротства играет важную роль в системе корпоративного управления в современных условиях хозяйствования в Российской Федерации. Однако отсутствие цивилизованного механизма осуществления процедуры банкротства позволяет, по нашему мнению, использовать данный инструмент не только (не столько) как механизм контроля за эффективной работой менеджеров корпорации, а как средство передела собственности в российской экономике.
Предваряя исследования внешних механизмов корпоративного управления в российской экономике, по нашему мнению, целесообразно отметить, что на сегодняшний день говорить об эффективном их функционировании преждевременно, можно лишь отметить процесс становления институтов внешнего контроля за деятельностью менеджеров.
В условиях отсутствия эффективно функционирующих внешних механизмов корпоративного управления, как и в других странах с переходной экономикой, возможным инструментом контроля за деятельностью менеджеров является институт Совета директоров корпорации.
Согласно Закону «Об акционерных обществах» РФ в корпорациях с числом собственников более 50 создается двухпалатный орган управления – Совет директоров и исполнительная дирекция. Целесообразно отметить, что в Совет директоров входят как внешние независимые директора, так и менеджеры АО. Данный расклад, как было отмечено в первой главе, позволяет менеджерам навязывать собственное мнение внешним директорам при совместном обсуждении вопросов, находящихся в компетенции Совета директоров. Плюсом для такой системы принятой в российской практике, по нашему мнению, является законодательное закрепление большинства независимых директоров в составе Совета и запрет на совмещение генеральным директором корпорации также должности председателя Совета директоров.
С нашей точки зрения, для анализа структуры и состава Совета директоров в России, динамики их изменений и анализа эффективности контроля Совета директоров за деятельностью менеджмента корпорации целесообразно обратиться к исследованиям Ю.В.Порвалова, В.Ф.Багатина 43 промышленных ОАО Свердловской области[120].
Рассмотрим полученные результаты исследований, характеризующие динамику следующих показателей структуры Совета директоров: доля предприятий, где заменены генеральный директор, председатель Совета (приложение 2.2.1.) и коэффициент представительств в Советах директоров различных групп акционеров (приложение 2.2.2.).
Среднее число членов совета директоров выросло на пятый год приватизации с 6,3 до 8 человек. Как было отмечено в п.1.3, увеличение численности Совета директоров приводит к снижению эффективности его функционирования. Незначительно снизилась доля работников ОАО в Совете Директоров за те же 5 лет с 61,6% в год приватизации до 57,5% на пятый год после приватизации (наиболее существенное снижение наблюдалось в 4-ой год до 53,4%).
Среди представителей внешних инвесторов целесообразно отметить постоянное снижение удельного веса представителей государства в составе Совета директоров (с 23,8 до 2,8%) и увеличение представителей акционерных обществ (с 3,4 до 14,5%) и ЗАО, ООО (с 5 до 19,1%).
Вопреки логике - чем больше пакет акций у инвестора, тем непропорционально большее число место в Совете директоров должны занимать его представители, а меньшинство может вообще не быть представлено - были получены следующие результаты.
Коэффициент представительства правительства на пятый год составила 0,41, для инвестиционных фондов 0,39, банков 0,19, АО 0,98, ЗАО и ООО 0,66. Для ЗАО и ООО, которые обладают 29% акций, коэффициент представительства в 1,5 раза меньше, чем для АО, у которых доля акций в 2 раза ниже.
Наиболее высокий коэффициент представительства у трудового коллектива (в год приватизации 3,32 на 5 год приватизации – 2,2). Представительство государства в Совете директоров в течение всего исследуемого срока было в 1,5-3 раза ниже, чем доля акций предприятия.
В первые три года в 10% всех ОАО ежегодно проходила смена генерального директора, на четвертый год они были заменены в 40% из них. Это объясняется, по нашему мнению, завершением первого этапа передела собственности на этих предприятиях, т.к. к этому времени доля акций, перешедших в руки внешних акционеров, составила 60,5%, что, исключая допустимый процент аффилированных по отношению к менеджменту корпорации акционеров, составляла контрольный пакет акций. Это подтверждает также тот факт, что одновременно со сменой генеральных директоров происходила и смена председателя Совета Директоров.
Целесообразно отметить и тот факт, что сменяемость высших менеджеров предприятий оказалась прямо пропорциональна размеру предприятия: на предприятиях среднего размера (численность занятых от 200 до 1000 человек) сменилось в общей сложности 60% генеральных директоров, на крупных (от 1001 чел. до 10000 человек) – 80%, на сверхкрупных (свыше 10000 человек) – 90%. Можно предположить, что это отражает наиболее активную борьбу за контроль над крупными или сверхкрупными предприятиями.
На средних предприятиях либо менее болезненно решился вопрос «кто собственник», либо заинтересованность средними предприятиями наступит вслед за установлением контроля за более крупными «кусками» российской промышленности.
Таким образом, изучение структуры Совета директоров 43 ОАО Свердловской области подтвердило ранее сделанные выводы о том, что в РФ протекает процесс передела собственности, свидетельством чего является смена как председателя Совета директоров, так и генерального директора. Причем консолидация пакетов акций корпораций происходит через аффилированные компании, что затрудняет учет фактической структуры акционерной собственности. К тому же проведенные исследования позволяют сделать выводы о низком участии государства в управлении принадлежащими ему пакетами акций российских предприятий, что позволяет другим участникам корпоративных отношений иметь дополнительных представителей в Совете директоров.
Исследование российской модели корпоративного управления позволяет нам выделить основные черты и отличия. Во – первых, выбранный способ приватизации российских предприятий привел к распылению акционерного капитала и к тому, что многие предприятия продали недооцененными. Контроль над большинством корпораций сосредоточился в руках менеджеров корпорации. Это способствует процессам перераспределения собственности путем концентрации акций корпораций, принадлежащих работникам, в руках менеджеров либо внешних собственников. Во – вторых, слабое участие государства в управлении государственными пакетами акций приватизированных предприятий. В - третьих, спекулятивная функция фондового рынка, препятствующая его эффективному воздействию на корпоративные отношения. Низкая ликвидность акций большинства российских корпораций в совокупности с большим числом корпораций создает предпосылки для развития рынка корпоративного контроля. В-четвертых, повсеместная эксплуатация института банкротств как средства передела собственности или оказания государством политического влияния на самостоятельных субъектов рыночной экономики.
В целом, достаточно слабое развитие внешних механизмов корпоративного управления. В – пятых, отсутствие эффективного механизма формирования денежного вознаграждения генеральных директоров российских корпораций, и, в общем, отсутствие профессионального института наемных управляющих.
Дата добавления: 2015-08-13; просмотров: 131 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Исследование организации корпоративного менеджмента в ведущих странах постиндустриального типа. | | | Изучение региональных особенностей развития корпоративного управления на примере промышленных предприятий Республики Татарстан. |