Вторая книга 5 страница

66. Расположившись невдалеке станом и прикрыв себя рекою по имени Горгил ²¹⁸, он провел несколько дней в изучении свойств местности и особенностей различных частей неприятельского войска. Чтобы выведать у неприятеля план дальнейших действий, он несколько раз делал попытки к нападению, но не мог захватить врасплох или незащищенным ни одного пункта, ибо Клеомен всюду оказывался во всеоружии и потому от такого плана Антигон отказался. Наконец противники согласились между собою решить дело битвою: в этих людях судьба свела двух вождей даровитых и похожих друг на друга. Против воинов, занимавших Эву, царь выставил македонян с медными щитами и отряды иллирян, построенных вперемежку с ними; начальниками этого войска он назначил сына Акмета Александра и Деметрия Фарского; вслед за ними поставили акарнанов и критян, а в тылу их для подкрепления находились две тысячи ахеян. Против неприятельской конницы Антигон поставил подле реки Ойнунта свою конницу, назначив вождем ее Александра, а подле них поставил пехоту, именно тысячу человек ахеян и столько же мегалополян. Сам он с наемниками и македонянами решился вести битву у Олимпа против войск Клеомена. Выстроив наемников впереди, он за ними поставил двойную фалангу македонян, одну вслед за другою ²¹⁹; делал он это потому, что местность была узка. Иллирянам дан был сигнал начинать нападение на высоты в то время, когда они увидят распущенное знамя ²²⁰ со стороны Олимпа: они ночью расположились у самой подошвы холма по реке Горгилу; подобный же приказ отдан был мегалопольцам и коннице — перейти в наступление, когда царь поднимет пурпурный флаг.

67. Когда наступил момент битвы и иллирянам дан был сигнал, начальники сделали надлежащие распоряжения, и тотчас все войска предстали перед неприятелем и начали наступление на высоты. Тогда легковооруженные отряды, с самого начала занявшие место подле конницы Клеомена, заметили, что задние ряды ахеян не защищены и ударили на них с тыла, чем поставили в величайшее затруднение воинов, шедших к холму на приступ, ибо в то время, как против них на возвышенности стояли воины Эвклида, наемники теснили их сзади и рубили с ожесточением. Видя, что творится, и предвидя последствия, мегалополец Филопемен в это время старался прежде всего выяснить начальникам грозящую опасность. Но никто не обращал на него внимания, так как он был очень молод и ни разу еще не носил звания военачальника. Тогда Филопемен, ободрив речью своих сограждан, смело ударил на врага. Вследствие этого наемники, теснившие нападающих с тыла, когда услышали крик и увидели сражение конницы, тотчас покинули иллирян и понеслись назад к первоначально занятым местам для подкрепления своей конницы. После этого полчище иллирян, македонян и шедших вместе с ними воинов получило свободу действий, мужественно и смело устремилось на врага. Теперь стало ясно, что виновником победы над Эвклидом был Филопемен. По этой же причине Антигон, как говорят, ради испытания спрашивал начальника конницы Александра, зачем он начал битву до получения сигнала. Когда тот отвечал, что не он, а некий юный мегалополец вопреки его воле начал битву преждевременно, Антигон заметил, что мальчик поступил как славный военачальник, ибо верно постиг момент, а он, действующий военачальник, поступил как мальчик.

68. Во всяком случае, Эвклид при виде наступающих войск не воспользовался выгодами местоположения, именно: ему следовало бы много раньше выйти навстречу неприятелю и напасть на него, смешать и расстроить ряды его, затем самому беспрепятственно отступить шагом к высотам. Таким способом действий он заблаговременно уничтожил бы преимущества вооружения и боевого строя врагов и благодаря удобствам занимаемого положения легко заставил бы их оборонить тыл. Ничего этого Эвклид не сделал; вернее, он поступил противоположно этому, как будто победа была уже одержана им. Эвклид по-прежнему оставался на высотах, желая встретить неприятеля как можно выше, дабы тем продолжительнее было бегство его по крутым откосам. Как и следовало ожидать, вышло как раз наоборот. Не оставив места для отступления и имея перед собою нетронутые, плотно сомкнутые ряды неприятелей, солдаты Эвклида попали в весьма трудное положение, ибо вынуждены были сражаться против надвигающегося врага на самой вершине холма. Быстро они были смяты тяжелым вооружением и сильным боевым строем флиунтян, которые тотчас овладели неприятельской позицией, а войско Эвклида спустилось ниже, так как ни для отступления, ни для передвижения не оставило себе места. Поэтому воины Эвклида скоро оборотили тыл, а за этим последовало гибельное бегство и продолжительное отступление по неудобным крутизнам.

69. В то же самое время происходило сражение ²²¹ конницы, причем все ахеяне проявляли необычайную доблесть, ибо настоящая битва решала вопрос об их свободе; больше всех отличился Филопемен. В этом деле пала лошадь Филопемена, смертельно раненная; тогда он сражался пешим и был ранен в оба бедра. Что касается царей, то сначала они вели битву только легковооруженными и наемными воинами, которых у каждого из противников насчитывалось до пяти тысяч человек. Враги вступали в битву то отрядами, то всею массою; с обеих сторон обнаружена была замечательная храбрость, потому что воины сражались на виду у царей и войск. Отдельные воины и целые отряды соревновались друг с другом в мужестве. Между тем Клеомен видел, что войско брата бежало, что на равнине конница его начинала отступать, и потому, опасаясь, как бы не быть окружену неприятелем со всех сторон, вынужден был срыть передовые укрепления и повести все войско прямо против неприятеля с одной стороны стоянки. Когда легковооруженные воины обоих противников звуками трубы отозваны были назад с того места, которое разделяло их, раздались боевые клики фаланг, и с сарисами наперевес ²²² они кинулись в битву. Бой был жестокий, причем то медленно отступали македоняне, далеко оттесняемые отвагою лакедемонян, то подавались лакедемоняне под тяжестью боевого строя македонян; наконец войска Антигона, плотно сдвинув копья, с силою, свойственною двойной фаланге, ударили на врага и выбили лакедемонян из укреплений. Все войско бежало в беспорядке и было истребляемо, только Клеомен в сопровождении нескольких конных воинов возвратился невредимым в Спарту. С наступлением ночи он спустился к Гифию ²²³, где давно уже у него все было приготовлено к отплытию, и вместе с друзьями удалился в Александрию.

70. С первого набега овладев Спартою, Антигон поступил с лакедемонянами великодушно и человеколюбиво во всех отношениях, восстановил у них исконное государственное устройство ²²⁴ и через несколько дней двинулся с войсками из города, потому что получил известие о вторжении иллирян в Македонию и о разорении страны. Так всегда важнейшим делам судьба дает неожиданный оборот. И теперь, если бы Клеомен отложил битву всего на несколько дней или же, если бы по возвращении после битвы в город он выждал немного, то, наверное, сохранил бы власть за собою. Как бы то ни было, Антигон явился в Тегею, восстановил в ней старые учреждения, оттуда через два дня пришел в Аргос как раз ко времени немейского празднества ²²⁵. Там от Ахейского союза и от каждого города в отдельности он был прославлен и почтен на вечные времена, затем поспешно направился в Македонию. Иллирян он захватил еще в своей стране, дал им правильное сражение и одержал победу, но во время битвы надрывался в громких криках и воззваниях к войску, получил кровохарканье, заболел и вскоре умер. Все эллины возлагали на него блестящие надежды не только потому, что он отличался храбростью на поле сражения, но еще больше потому, что обладал благородным характером вообще. Владычество над Македонией Антигон оставил Филиппу, сыну Деметрия.

71. С какою целью мы остановились подольше на вышеописанной войне? Так как события эти по времени примыкают к тем, о коих предстоит нам рассказывать, то казалось полезным или даже необходимым во исполнение первоначального плана дать ясное для всякого представление о тогдашнем положении македонян и эллинов. В то же самое время умер от болезни и Птолемей, царскую власть которого наследовал Птолемей, именуемый Филопатором. Умер также и Селевк, сын Селевка, прозванного Каллиником и Погоном; брат его Антиох наследовал Сирийское царство. С этими властителями случилось нечто подобное тому, что постигло первых царей в этих землях: Селевка, Птолемея, Лисимаха, именно: все они умерли, как сказано мною выше, в сто двадцать четвертую олимпиаду, а преемники их в сто тридцать девятую.

Таким образом мы кончили вступление и подготовление ко всей истории, причем показали, когда, каким образом и по каким причинам римляне после завоевания Италии впервые вмешались во внешние дела и начали оспаривать у карфагенян владычество на море. Вместе с этим мы выяснили тогдашнее положение эллинов, македонян и карфагенян. Согласно первоначальному плану, мы дошли теперь до той поры, когда эллины собирались начать союзническую войну, римляне Ганнибалову, а цари Азии за Койлесирию; поэтому и настоящую книгу мы с удобством можем закончить описанием предшествовавших событий и упоминанием о смерти правителей, руководивших этими делами.

Дата добавления: 2015-08-13