Ей-богу, я, кажется, решусь».

Чего стоит после этого морализаторство профессора?

«Нет, я не позволю вам этого, милый мальчик. Мне 60 лет, я вам могу давать советы. На преступление не идите никогда, против кого бы оно ни было направлено. Доживите до старости с чистыми руками»

Исходя из текста понятно, что не само убийство претит Преображенскому, а неизбежность наказания.

На подобном фоне выходки Шарикова выглядят невинно, как шалости детсадовца. Читателю не оставляют места для сомнений: Шариков докторский дуэт не слишком полюбил. Но планировал ли он убийство? Нет. Бывший пёс, бывший уголовник Клим Григорьевич Чугункин оказывается в главном моральнее двух людей с университетским образованием. Жуткое быдло, хам и дурак не додумывается ликвидировать ни Борменталя, ни Преображенского. А вот они – очень даже.

Конечно, «я тебя породил, я тебя и убью» - кто станет переживать из-за какого-то сукина сына? То есть, профессор и доктор считает возможным решать судьбу человека. Да-да, именно человека:

«Сообразите, что весь ужас в том, что у него уж не собачье, а именно человеческое сердце».

Одновременно, не ударив высокоученым пальцем о палец для исправления ситуации, Филипп Филиппович смет делать следующий вывод:

«… человеческое сердце. И самое паршивое из всех, которые существуют в природе!»

Виной этому наследственность, по мнению Преображенского. Гипофиз Клима Чугункина дал вот такой результат – с самым паршивым сердцем в природе. Какое там воспитание, дорогой читатель! Оказывается, человек – это не воспитание, не отражение социальной среды, а наследственность!!!

Где-то доводилась читать и слышать нечто подобное… Ах, да! У Гитлера! Помните, насчет неполноценных рас? Зачем их воспитывать? Их надо уничтожать или использовать, пока сами не передохнут! Закономерный результат подобной логики. Банальный социальный расизм. Впрочем, в первой части эту свою черту Филипп Филиппович раскрыл от и до.

Как показывает ход событий, отсрочку Шариков получил ненадолго.

Конечно, в финале бывший пёс поступает куда как некрасиво, настрочив подложный донос, куда следует. Можно думать, что Борменталь просто спасал обожаемого учителя - каждому интеллигенту известно, что после доноса в СССР немедленно расстреливали.

Чушь, дорогой читатель!

В 1925 году к смертной казни за контрреволюционные и другие особо опасные преступления в нашей стране приговорили 2433 человека. Один донос, да еще идиотский, не грозил последствиями даже в героическом 1937 году, не говоря уж о 1925-ом! (Земсков В.Н. О масштабах политических репрессий в СССР. http://istmat.info/node/19968) Тем более, с такой прочной крышей в верхушке партии!

«- Да что такое, в самом деле? Что я, управы, что ли, не найду на вас? Я на шестнадцати аршинах здесь сижу и буду сидеть.

Дата добавления: 2015-08-13