Часть 14. Наконец-то выписывают

Наконец-то выписывают. От радости, как сайгак, скакал не только я, но и весь обслуживающий персонал больницы, потому что ой как я успел их заколебать собой и своими выходками. Лик с Костей в честь выздоровления подарили мне хомячка. Кирилл со вздохом сказал, что его хватит Ваське на один раз, а Эдик истерично хихикнул, когда я заявил, что назову хому Павсекакием.

***
Мои кисы в количестве четырех штук шарахнулись от Павсекакия, как от прокаженного, нехило его испугавшись. Готов поклясться, что на мордочке хомячка застыло выражение: «Так их, детка!»

***
Карина насмотрелась кулинарных шоу и решила приготовить сливочный пудинг. Получился пудинг цвета детской неожиданности, да и честно говоря, вкус тоже напоминал ту самую неожиданность, но Кирилл, подавляя рвотные позывы, сказал, что было очень вкусно. Впервые понял смысл фразы «Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус»

***
У нас с Эдиком всё замечательно. Настолько замечательно, что я даже глаза закрывать рядом с ним боюсь – вдруг открою, а его уже нет? Я не спрашивал, останется ли он со мной, решив наслаждаться каждой прожитой с ним минутой. Так правильно.

***
Гуляли в парке, кормили друг друга мороженым, смеялись. Я впервые почувствовал, что Эдик… отпустил себя. Сейчас он был самим собой, смеялся искренне, целовал меня с удовольствием, не обращая внимания на неприязненные взгляды, держал меня за руку. Будто то, что держало его в напряжении не один месяц – вдруг отступило, развеялось дымкой.

***
Потерял Павсекакия. Искал его по всему дому – не нашёл. Грешным делом подумал на Ваську, но тот, демонстративно фыркнув, принес мне сначала мой изрядно погрызенный носок, а затем довольного до неприличия хому.

***
Пошёл за хлебушком, встретил психолога. Он обрадовался мне, как родному, даже жаловаться ни на что не стал. Купил в киоске два чупа-чупса, сунул мне в карман и попросил изредка заходить в школу, потому что им с директором без меня очень грустно, а химику очень весело.

***
- Позвольте, но давеча это место было свободно?

- Да, вы правы сударь, но дело в том, что по вопросам государственной важности я вынужден был отсутствовать два дня!

- Не смею вам дерзить, но всё же, машину я уже поставил и убирать её не желаю.

- Простите наглость мне мою, мой друг с комочком вместо мозга, но это место всё ж моё, извольте вы с него убраться!

Вот что случается, когда парковка прямо около детской площадки…

***
- Эдик?

- Что, котёнок?

- Расскажи мне, пожалуйста. Всё.

Мы лежали на кровати, обнявшись, смотрели телевизор, но вообще-то больше друг на друга, наслаждаясь близостью тел.

- Я никогда не думал, что способен на любовь. Сам понимаешь, с моими-то родителями. Мне всегда казалось, что у меня вместо сердца кусок льда, как у того Кая. И что Герду свою я никогда не найду, но нашёл. Правда я никогда не думал, что моя Герда будет взрывным мальчишкой с черными волосами и пирсингом в губе. – Эдик улыбнулся, кончиками пальцев дотронувшись до моей губы, в которой уже давно не было пирсинга. – Я когда первый раз тебя увидел, у меня сердце остановилось и сердечки в глазах замелькали, как в фильмах про любовь. А дальше… я привык себя контролировать, Данька. Всё всегда держать под контролем, а тут… У меня же крышу от тебя напрочь сносит! Сам не ведаю, что творю, всякие глупости делать хочется! Поэтому я и боялся долгое время подпустить тебя к себе. Я думал, что ты можешь сделать мне больно, но до сих пор больно делаю только я.

- А сейчас? – выдохнув, спросил я. – Сейчас не боишься меня?

- Нет, - покачал головой Эдик. – Я окончательно понял всё, когда ты заболел. Ты не отвечал на звонки, на сообщения… Я рванул к тебе не думая, понимаешь? Мне было плевать на всё – на подготовительные курсы и вступительные экзамены, на мнение матери… Я люблю тебя, Даня. До боли. Так что кажется, сдохну от этого. Ты… прости меня, что я вёл себя, как кретин. Я постоянно себя жалел, хотя тебе было в тысячу раз хуже. Ты очень сильный, Данька. Я безумно рад тому, что мы вместе. И плевать мне на ВУЗ. Я остаюсь здесь, с тобой.

Я забыл, как дышать. Я слушал откровения своего парня и сердце сжималось от любви и нежности. Я готов был простить ему сейчас всё что угодно… Я хотел сказать ему кучу всего, признаться в любви, сказать, чтобы не винил себя… но вместо этого ляпнул:

- А как же ты со мной останешься? Ведь подавать заявление уже поздно… - я вцепился в него, как придурошный, словно боясь, что после моих слов, он развернется и уйдет.

- Не волнуйся, котёнок, - он поцеловал меня в уголок губ. – Заявление я подал, когда уезжал, - он хмыкнул и добавил еле слышно: - Я знал, что вернусь…

***
Мама мне говорила, что счастье это когда тебя любит тот, кого любишь ты. Сегодня я понял, что абсолютно счастлив. Потому что сижу по-турецки на кровати, потому что Эдик безропотно согласился сходить почти в двенадцать за миндальным мороженым – потому что он любит меня. Я счастлив, потому что Карина опять приготовила какую-то гадость, а Кирилл её ест и хвалит. Счастлив, потому что у меня четыре кисы с дурацкими кличками и хомяк, который их построил. Счастлив, потому что у меня самые потрясающие на свете друзья, а Лик с Костей опять поссорились и опять помирились… Нет счастья, равного спокойствию. Счастье оно такое – сумасшедшее.

Дата добавления: 2015-08-13