Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Софи Т. Морган 4 страница

Читайте также:
  1. BOSHI женские 1 страница
  2. BOSHI женские 2 страница
  3. BOSHI женские 3 страница
  4. BOSHI женские 4 страница
  5. BOSHI женские 5 страница
  6. ESTABLISHING A SINGLE EUROPEAN RAILWAY AREA 1 страница
  7. ESTABLISHING A SINGLE EUROPEAN RAILWAY AREA 2 страница

Секундой позже я поняла, что он выбрал кое-что другое. Не было времени сопротивляться, и некуда было бежать, даже если бы я и могла. В его руках оказалась цепь, блеснувшая под случайным солнечным лучом. Это был набор зажимов для сосков. Он начал прикреплять их к моей груди. Я тревожно смотрела на свирепого вида металлические зажимы, а Адам наслаждался моей осторожной мимикой и попытками нервно сглатывать с кляпом во рту. Затем он ощупал грудь, подергал соски, выкручивая их пальцами, тихо посмеиваясь над моим приступом стыда от того, как они были возбуждены и тверды благодаря закрученному сценарию, разыгрывавшемуся между нами. Когда, наконец, он приделал зажимы, боль оказалась меньше, чем я опасалась, но в целом эксперимент был впечатляющим. Это было странное чувство – Адам был сконцентрирован не на садистском причинении боли, как это делал Джеймс; казалось, он тащится от смущения, которое я испытываю от того, насколько сильно боль возбуждает меня. Это был совершенно другой вид руководства соитием, и я не могла в нем разобраться, хотя, посмотрим правде в глаза, любой из этих способов – просто чудо, будившее чувства еще до первой за день чашки кофе.

С того момента, как Адам прикрепил зажимы и один раз сильно потянул за них, чтобы убедиться, что они надежно зафиксированы, он лежал рядом со мной на кровати. Должно быть, мы представляли собой странную картину: он, одетый в джинсы и темный шерстяной свитер, выглядевший скорее так, как будто готов с утра прогуляться в Starbucks, лежал на боку, подложив под голову руку и уставившись на меня. Рядом с ним я – почти полностью раздетая, залитая краской стыда, привязанная к спинке кровати, со слюной вокруг рта и невероятно торчащими сосками. Нелепость этого зрелища заставила меня улыбнуться, в то время как я осторожно наблюдала за Адамом, чтобы увидеть, что случится дальше.

Медленно, лениво он начал забавляться со мной. Не такой грубый, как перед этим, Адам дразнил щекочущими прикосновениями.

Медленно, лениво он начал забавляться со мной. Не такой грубый, как перед этим, Адам дразнил щекочущими прикосновениями, наслаждался тем, как я вздрагиваю, чувствуя его обтянутые кожей пальцы, которые двигались по моему телу, наблюдал за увеличением количества мурашек, улыбался, когда я глубоко втягивала носом воздух, и пытался регулировать мое дыхание. Он задел бедра, провел пальцем по цепочке между грудями перед тем, как осторожно потянуть за нее. Затем нежно убрал волосы с моего лица, тихо хохотнул, когда я залилась краской, заметив, что он видит струйку слюны в уголке рта, пролившуюся из-под кляпа. Он был похож на ребенка с новой игрушкой, и единственное, что я могла сделать – это лежать и принимать все это, сжимая в руке колокольчик и ожидая, что он будет делать дальше.

Потом Адам несколько раз погладил мои бедра, изнутри и снаружи, а также кружевной край трусиков, и, наконец, просунул руку между ног, поверх кружев. Я знала, что сейчас стану теплой и влажной, несмотря на холод в спальне: приключение в целом возбуждало меня и заставляло постоянно краснеть. Адам надавил ладонью на влагалище и одновременно смотрел на меня; и то, как он самодовольно улыбался и явно развлекался при виде моего смущения, заставило меня фыркнуть с кляпом во рту. В приливе досады я сдвинула ноги, приподняла бедра и попыталась отодвинуться, свирепо глядя на него. Он шлепнул меня – довольно сильно, так, что секундой позже я заметила красный отпечаток руки. Его голос звучал нереально, откуда-то издалека. Это было первое, что я услышала с тех пор, как проснулась.

– Веди себя прилично!

Я посмотрела на него, чувствуя, как раздуваются ноздри, как нарастают ярость и возмущение, зная, что борюсь я не только с ним – с частью себя, той, которая явно возбуждается от этого, наслаждаясь каждой порочной минутой.

Он ущипнул внутреннюю часть бедра – жесткий, болезненный щипок предупреждения. Я тихо всхлипнула. Он посмотрел на меня, еще не полностью уверенный, какой может быть моя реакция, по-видимому, готовый выбрать линию поведения в зависимости от того, что последует дальше. Неприятно, но я точно знала, какой она может быть, и это было неизбежно, даже когда часть меня восставала против этого. Я глянула на него, пытаясь сглотнуть скопившуюся за кляпом слюну. А потом посмотрела в сторону, не в силах выдержать его победный взгляд так близко – это действительно было гребаное самодовольство, – и медленно раздвинула ноги.

Его рука возвратилась к трусикам, поглаживая их вверх и вниз и заставляя ткань намокать. Он до сих пор игрался. Времени было предостаточно, и он наслаждался тем, что дразнил меня. Иногда он немного надавливал на клитор, и я стонала сквозь кляп. Напряжение от этого и отсутствие оргазма перед сном накануне сплели мои нервы в клубок отчаяния. Я с нетерпением ожидала, отчаянно пыталась продолжать, но нервничала оттого, что все это значит. Я хотела сделать его гордым, счастливым, сбросить с кровати и – кончить.

Через некоторое время мне показалось, он решил, что сделал мои трусики достаточно мокрыми. Адам переместился из своего положения ближе ко мне, встав на кровать на колени, у меня между ног, откуда, я не сомневаюсь, он мог великолепно рассмотреть мое блестящее от влаги, некогда шикарное, а теперь невероятно распутного вида белье. Я снова закрыла глаза. Просто это помогало справляться со стыдом.

Он поднял мои колени и толкнул их назад, к груди. В белье я чувствовала себя совершенно голой; даже с закрытыми глазами я ощущала, как он пристально смотрит мне между ног. Я чувствовала, как он движется по кровати, продолжая удерживать меня вверху в раскрытом положении, его пальцы немного впивались в мое тело, пока я лежала неподвижно. Он полизал мое бедро до самого края трусиков. Я вся трепетала. Он перешел на другое бедро и сделал то же самое, и в это время я обрела контроль над своими реакциями, хотя плыла против течения чувств. Он двигал ртом и останавливал его в нескольких сантиметрах от влагалища, дыхание его было теплым и ровным – гораздо ровнее моего, определила я с разочарованием.

И напоследок. Долгий взгляд на мою промежность, снизу доверху. Поверх трусов. И хотя это не могло быть так же ощутимо, как когда он что-то делал, но, черт побери, на самом деле – было. У меня прямо задрожали бедра от этого взгляда. Со стороны могло показаться, он так раздразнил Софию, что она переутомилась. Он вернулся к игре и снова начал лизать, опять и опять, но все еще поверх чертовых мокрых трусиков. Мне потребовалось все мое самообладание (и немалая доля самосохранения), чтобы не поддаться искушению и не пнуть его в плечо, поэтому я с отчаянием продолжала чувствовать его язык на своем теле. Я приподняла бедра в нетерпеливом приглашении, молча – правда, не совсем изысканно – умоляя его взять ртом больше меня. Все было бесполезно. Он посмотрел на меня, и блеск в его глазах, так же как и выпуклость в паху, означали, что он доволен собой. Скотина.

Я потеряла счет тому, как долго я была на грани отчаяния. Он взялся руками за верх трусиков, и я, исполненная благодарности, поспешно приподнялась, так что он смог стянуть их вниз по ногам и снять. Он отшвырнул их в сторону и снова приник ко мне ртом, но сейчас не для того, чтобы дразнить – он фактически выпил меня, просунув язык внутрь и двигая головой из стороны в сторону, так что его нос терся о клитор, до тех пор, пока я отчаянно не заскулила из-под кляпа. Тогда он взял клитор прямо в рот и начал сосать его, сжимая губами все крепче и крепче, ударяя по нему языком снова и снова, пока долгожданный оргазм не уничтожил меня, в судорогах поднимая над кроватью; мои крики заглушил кляп – так что, вероятно, все сложилось только к лучшему, иначе соседи стали бы волноваться.

Это было сильно. Все событие в целом было сильным. Но расслабляться было рано. Когда мое дыхание начало успокаиваться, он поднялся, разделся и вытащил презерватив из кармана джинсов, прежде чем бросить их на пол к перчаткам и остальной одежде. Ненадолго замерев, пока надевал его, он вернулся на кровать и глубоко протолкнулся внутрь меня, пока я все еще трепетала от последствий оргазма.

Он лег, так что его основной вес приходился на верхнюю часть моего тела, а лицо было близко к моему, и улыбался даже в то время, когда получал удовольствие, медленно двигаясь внутрь и наружу, проталкиваясь так глубоко, что ударял лобком по клитору, и это заставляло стонать меня снова. Каждое движение задевало сосковые зажимы, и это постоянное действие заставляло соски ныть так, что я отвлеклась: смесь боли, наслаждения и того, что я была связана, каким-то образом пригасили мои спонтанные попытки к бунту, оставив только отчаянное желание угодить ему, доставить – хотя, понятно, совершенно другим образом – такое же удовлетворение, какое он только что доставил мне. В этот момент я готова была сделать или вытерпеть все, чего бы он ни захотел от меня, и лучший способ это доказать – продемонстрировать, как маняще поднимаются мои бедра.

Затем Адам потянулся, чтобы развязать кляп. Я сглотнула самую горькую в моей жизни слюну, когда он вынул кляп изо рта, и посмеялась над его извинениями, когда он нечаянно задел волосы, расстегивая пряжку. Он поднял брови, и я мгновенно почувствовала небольшую досаду.

– Извини, мне это показалось смешным. Ты считаешь нормальным истязать соски, а случайно зацепив волосы, приносишь извинения.

– Это извинение не за невежливость, – сказал он, сгребая мои волосы в пучок и откидывая их гораздо сильнее, чем сделал это случайно минутой раньше. Я снова засмеялась, но смех утонул в поцелуе, когда его рот накрыл мой. Я улыбнулась и начала жадно двигаться вперед-назад, но вкус моей слюны на его губах снова заставил меня покраснеть – казалось, цель его жизни была в том, чтобы я постоянно была в смущении и влажная.

В этот момент я готова была сделать или вытерпеть все, чего бы он ни захотел от меня.

После поцелуя он начал трахать меня сильнее, высовываясь медленно, а обратно возвращаясь с такой силой, что мне оставалось только ловить ртом воздух. Через некоторое время он отстранился от меня и посмотрел прямо в глаза. Выражение его лица неожиданно стало мрачным. Балансируя на одной руке, он переместил часть своего веса мне на горло.

Это была совершенно непроизвольная реакция, но все мое тело онемело. Одно только прикосновение его пальцев к моему горлу заставляло меня нервничать. Я закрыла глаза, пытаясь скрыть нервное напряжение, но его голос звучал твердо:

– Смотри на меня!

Понадобилось пару раз вздохнуть, глубоко и спокойно, прежде чем я отважилась открыть глаза и встретиться с ним взглядом. Когда я все же это сделала, его взгляд был серьезным, но мирным.

– Ты мне доверяешь?

Я неоднократно разрешала ему связывать себя, дала ключ от квартиры и открыто пригласила его прийти и напасть на меня во время сна. Скажи я «нет», и буду выглядеть полной идиоткой. Но даже после всего этого признаться вслух для меня было серьезным шагом.

Я начала размышлять обо всех остальных вещах, которые мне хотелось попробовать, благо у меня был партнер, с которым я могла их совершать.

– Да, я доверяю тебе, – сказала я тихим голосом, немного покраснев оттого, что все-таки сделала это, и какая-то часть меня удивилась: как, черт побери, это могло случиться, если я и познакомилась-то с ним сравнительно недавно.

Он кивнул и опять надавил на горло, так что мне стало трудно дышать. Я задыхалась и хрипела, стараясь втянуть в легкие воздух, наблюдая, как он следит за мной, чтобы убедиться, что я в порядке. Когда спустя пару секунд он снова отпустил меня, я почувствовала прилив адреналина и удивилась.

Мы продолжали трахаться, чередуя медленные расслабления с моментами, когда он хватал меня за горло. Адам держал мою шею дольше, поскольку я уже начала немного привыкать к этому, но все же не больше считаных секунд за раз. Я улетала от этого ощущения – бессилие, ограниченность в сочетании с его похотливым жадным взглядом и тем способом, которым он двигался, размалывая меня почти до боли, но в то же время приближая ко второму оргазму. Наконец он придушил меня в последний раз – с большей силой и дольше, чем до сих пор, – и новый оргазм взорвался во мне. Спина выгнулась от его силы – и он ослабил хватку вокруг горла, так что я смогла глубоко вздохнуть и до головокружения наполнить легкие в тот момент, когда кончила. Казалось, мои бешеные движения помогли ему преодолеть какую-то преграду, и он тоже кончил внутрь меня через несколько секунд, стеная от собственного удовлетворения. К счастью, после всего он не рухнул на зажимы – вместо этого осторожно лег рядом.

Мы оба все еще тяжело дышали, когда он развязал мне руки и осторожно снял зажимы, нежно растирая и приводя в чувство мои ноющие соски.

Наконец он нагнулся, вытащил одеяло, накрыл нас обоих и заключил меня в объятия. Мы болтали о том, как все прошло, и насколько мне понравилось быть придушенной, а потом я провалилась в дрему и проснулась только от запаха бекона и свежесваренного кофе: Адам принес завтрак в своей хозяйственной сумке.

То, как фантазии воплотились в реальность, было чертовски ошеломительно. Я начала размышлять обо всех остальных вещах, которые мне хотелось попробовать, благо у меня был партнер, с которым я могла их совершать. Хотя и неправильнымспособом, потому что, очевидно, мы не собирались встречаться. Мы так решили. Очевидно, да.

Черт. Кого я обманываю?!

Глава 4

Сближение

В следующие несколько недель мы обменялись многочисленными электронными письмами и текстовыми сообщениями, разбавленными поистине незабываемыми полуночными телефонными звонками и неуклонно растущим количеством встреч. Адам мог неожиданно заскочить, мы проделывали некоторые скандальные вещи, а потом, когда оба были опустошены и пресыщены, он уезжал домой, чтобы уменьшить непродуктивность рано начинавшегося рабочего дня.

Но потом все понемногу начало меняться. Адам все еще забегал ко мне по вечерам, и мы могли поужинать вместе. Однажды он пригласил меня попробовать карри. Затем мы прямо набросились друг на друга (хотя предварительно съели страшное количество карри). Проводить время вместе, даже когда секса не было, становилось так же весело, как и в кровати. И на диване. И в душе. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Однажды я приготовила для него тушеную баранину с овощами в таджине – его всегда интересовало это блюдо, но не было случая попробовать. Готовка отняла много времени, ели мы поздно, и мне показалось, что имеет смысл остаться ему у меня. Я случайно предложила, а он согласился. Также случайно. И потом некоторое время мы хохотали друг над другом, как идиоты, пока не задремали.

Утром, после того, как мы провели вместе ночь (что тоже было чертовски потрясающе), я неожиданно стала задумываться о наших оживленных дебатах по поводу политики или спорах о лучшем за все время фильме про Бонда настолько же сильно, насколько о том, как он привязывал меня к кровати и лизал, пока я не начинала скулить.

Адам начал наведываться по выходным, часто приходя поздно в пятницу, так что мы проводили вместе всю субботу перед рабочими или общественными обязанностями по воскресеньям. Это были чудные полуотношения – мы не встречались; и хотя я никогда не была девушкой типа «мы, как сиамские близнецы, должны все делать вместе», но начала ожидать каждых следующих выходных с их установленным порядком, во время которых я старалась делать все возможное, но и не продумывала их наперед, а просто наслаждалась тем, что есть.

Конечно, как всегда бывает, когда точно не знаешь, что собой представляют отношения, я время от времени чувствовала себя неуверенно, особенно после того, как он мимоходом упомянул, что несколько раз спал с Шарлоттой.

Мы обсуждали гостиницы, когда он проговорился об этом. Не в неприличной форме – одна из замечательных черт Адама, надо отдать должное. Когда он не был невероятно грубым, у него были прекрасные манеры. Мы обсуждали поездку на концерт, а когда он начал понимать, как именно должна быть мне компенсирована поездка на аттракцион лицезрения какой-либо группы на большой сцене и как трудно будет после этого попасть домой, то предложил попробовать найти отель где-нибудь поблизости. Мы гуглили в поисках свободных мест, когда он наклонился к экрану, чтобы посмотреть, что вышло наверху списка. Тут-то бомба и взорвалась.

– Нет, только не этот. Мы с Чарли однажды там останавливались, полная развалюха.

Я была обескуражена. Я должна знать, кто это? Я что, не слушала, когда он рассказывал о своем друге?

– Чарли? Кто такой Чарли? Вы были на каком-то концерте?

– Это определенно был не концерт. Но какой-то элемент представления присутствовал. – Он улыбался воспоминаниям. – Чарли, Шарлотта… Это был праздник фетиш-клуба.

Надеюсь, мои глаза не сделались карикатурно-круглыми, но был момент, когда они чуть не вылезли на лоб.

– Шарлотта Томаса? – Том никогда не называл ее Чарли. Честное слово, я никогда не слышала, чтобы ее кто-то так называл, кроме Адама.

– Да, именно она. – Он поднял руки вверх. – Но она тогда еще не была знакома с Томасом. Это произошло случайно для нас обоих. И было всего несколько раз. – Он смотрел мне в лицо, и мне страшно было подумать, что он там видит, но он прояснил чуть больше: – Этого уже нет целую вечность.

Я не знала, что сказать. Я понимала – это безрассудно, принимая во внимание, что тоже видела Шарлотту голой, но я ощущала ужас, чувствуя, как сосет под ложечкой, и была уверена, что это ревность. Он тревожно смотрел на меня.

– Софи, мне так жаль! Я думал, она говорила об этом.

Его беспокойство было искренним, казалось, шло от сердца и убедило меня, что он не какой-то там плейбой. Я улыбнулась и попыталась перестать думать на эту тему.

– Все нормально, я просто не знала. Но в любом случае, это не мое дело. – Тишина затягивалась, но до меня вдруг дошел смысл его последней фразы, и я расхохоталась. – Держите меня! Фетиш-вечеринка! Я даже не знаю, что это такое. Я как деревенская садомазо мышь, которая пришла в гости к городской, к тебе, чтобы вместе потусоваться.

Он захохотал и обнял меня.

– Держись меня, мышка. Уверен, я смогу показать тебе все грани новых впечатлений.

И он не обманывал.

Адам, бесспорно, расширил мои сексуальные горизонты. Казалось, не было ничего, чего бы он не пробовал или не хотел попробовать. Он был творцом и экспериментатором, а его способность заставить меня краснеть от предложений насчет того, чем мы могли бы заняться, достойна легенд.

Я не чувствовала себя неадекватной во время наших непристойных разговоров. Я была более чем счастлива, что могу гнуть свою линию в бесстыдном диалоге, а он часто замечал, как его радует возможность так открыто говорить о сексе. Но я хотела большего; я хотела показать, что не он один обладает воображением. Потребовалась небольшая подготовка, но через неделю или около того у меня появилась парочка идей насчет эротических сюрпризов. Спасибо хорошо отлаженной работе некоторых интернет-магазинов.

Так как мы были парой новостных ботанов, то неизменно субботним утром, после некоторых предрассветных забав, оказывались сидящими на уютном диванчике в местном кафе – пили кофе, ели выпечку и обменивались газетными листами.

Адам расширил мои сексуальные горизонты. Казалось, не было ничего, чего бы он не пробовал или не хотел попробовать.

В одну из таких суббот я и осуществила свой план действий. Мы заказали билеты в кино на утренний сеанс, наслаждались, убивая время, чтением вслух статей, которые казались нам интересными, и высмеивали друг друга за выбор газет.

Я ужасно нервничала, когда извинялась, чтобы пойти в туалет. Но он этого не заметил, поскольку был поглощен репортажем с отборочных игр по крикету, проходивших накануне.

Через несколько минут я вернулась с маленькой коробочкой в руках. Она была перевязана изящной ленточкой, а под бантик была вставлена коротенькая записка: если игры с Адамом меня чему-то и научили, так это тому, что мелочи имеют значение.

Я сунула коробочку ему на колени и улыбнулась над тем, как он посмотрел на меня и смутился.

– Что это? – спросил он. – Вроде у меня не день рождения.

Я знала, когда день его рождения. Он случайно упомянул о нем несколькими неделями раньше, и на следующий день я записала дату в свой электронный календарь. Я не была уверена, что будет уместно в этом признаваться, поэтому проигнорировала вопрос.

– Ты должен открыть это, – я покраснела. – Для разнообразия.

Все еще ошеломленный, он снял ленточку и поднял крышку. Затем вынул пластиковую вещицу с парой кнопок на ней. Она мало отличалась от устройства для открывания гаражных ворот. Очевидно, я поставила его в тупик. Он явно был не умнее меня. Я почувствовала прилив самодовольства.

Мне не удалось совладать со своим голосом, и, когда я заговорила, он прозвучал немного хрипло.

– Ты должен прочитать записку.

Он развернул лист бумаги и прочитал то, что я собственноручно написала аккуратными буквами.

Я думаю, мы оба знаем о твоей способности нажимать на мои кнопки всевозможными забавными способами. Теперь ты можешь делать это буквально. Ты держишь в руках пульт дистанционного управления вибрирующим яйцом. Я уверена, ты сможешь догадаться, где оно сейчас. Кнопки включают и отключают вибрации и регулируют скорость.

Не хочешь ли поиграть?

Его лицо засияло, как у перевозбужденного ребенка рождественским утром, и я про себя усмехнулась, зная, как будет привлекать его эта штуковина.

Ты держишь в руках пульт дистанционного управления вибрирующим яйцом. Я уверена, ты сможешь догадаться, где оно сейчас.

Его шепот выражал наполовину размышление, наполовину уверенность, что все окружающие захотят участвовать в нашей игре.

– Это гениально. Ты великолепна. Я никогда даже не слышал о таком, не то что не использовал.

Он аккуратно сложил записку в коробочку с лентой перед тем, как положить ее обратно ко мне в сумочку. Пульт управления он опустил в свой карман.

Ему не понадобилось много времени, чтобы найти переключатель. Я как раз начала пить кофе и чуть не вылила его на себя, когда почувствовала вибрации глубоко внутри. Я посмотрела на него – он ухмылялся.

Адам оставил вибратор включенным и медленно увеличивал скорость. Я попыталась читать газету, но это было невозможно. Я не могла ни на чем сосредоточиться, к тому же руки мои тоже тряслись, так что поднимание кофейной чашки превратилось в опасный вид спорта.

Я наклонилась, положив голову ему на плечо, как будто читаю газету вместе с ним, но на самом деле я просто цеплялась за свою жизнь. Не было никакой возможности получить оргазм здесь, прилюдно – по крайней мере, я так надеялась, – но я неотвратимо становилась мокрой и сконфуженной. Я проклинала себя за свою дурацкую идею. И вдруг четко представила кадры «Когда Гарри встретил Салли».

Я вонзила ногти ему в руку, и неожиданно все закончилось. Я поняла, в каком напряжении была, возвращаясь на свою сторону диванчика. Я тяжело дышала, грудная клетка вздымалась и падала. Слава богу, никто не сидел рядом. Окружающие могли бы забеспокоиться, что у меня приступ астмы.

Он вытащил руку из кармана, чтобы перевернуть газетный лист, и начал беседовать со мной как ни в чем не бывало. Я медленно приходила в себя и начала расслабляться, когда мы допили кофе.

Затем мы встали и направились к выходу. Когда Адам взялся за дверь, чтобы открыть ее передо мной, я не обратила внимания, что он держит руку в кармане. Как только я вышла на залитый солнцем тротуар, сразу почувствовала пульсацию внутри, и чуть было не споткнулась, испустив короткий пронзительный визг. Казалось, никто этого не заметил, но он смеялся. Его могущественный взгляд сумасшедшего тоже вызвал у меня смех. Меня интересовало, как именно я собираюсь высидеть фильм и сосредоточиться. По счастью, мы выбрали киношку для попкорна, с большим количеством взрывов, а не что-то заумное.

Меня поджидала пара небольших сюрпризов, пока мы шли к кинотеатру, но в целом Адам не тревожил меня. Затем он поблагодарил меня за вручение такого средства контроля, но предупредил на всякий случай, что не собирается нести ответственность за все, что с этим связано.

Мы заняли свои места. Меня и так обычно бесит реклама, которую показывают перед фильмом, но из-за Адама, использовавшего это время, чтобы мучить меня, я была более нетерпима к трейлерам, чем когда-либо. Он спрашивал меня, что я чувствую в то время, когда он нажимает разные кнопки – постоянная вибрация, пульсирующая и т. п. Я объясняла, как могла, шепча сквозь сжатые зубы, пока он пробовал все программы.

Я думаю, было бы легче сосредоточиться, если бы он оставил в покое вибрирующую игрушку, но следующие два часа он изводил меня. Адам приспособился изменять настройки до того, как я привыкала к ощущениям, сводя меня с ума и заставляя хвататься за него раз за разом.

Адам спрашивал меня, что я чувствую в то время, когда он нажимает разные кнопки.

В какой-то момент, когда взрывы были особенно громкими, так что люди, сидящие в зале рядом с нами, не могли подслушать, он нагнулся и, шепча в ухо, спросил, не промокла ли я. Я уткнулась лицом в скрюченные руки, когда кивала.

Он положил руку у меня между бедрами и подвинул ее выше – слава богу, кинозрители субботним утром, как правило, набиваются в залы на детские и семейные фильмы, поэтому в нашем ряду, кроме нас, никого не было. Он медленно двигал мизинцем вверх и вниз по шву джинсов и говорил мне, что действительно может чувствовать вибрацию.

Именно в этот момент я пнула его в голень. Мне уже было все равно, даже если бы этот поступок навлек на меня неприятности, хотя позже он признал, что, возможно, заслужил это замечание. Он освободил руку и положил ее мне на плечи, удерживая пульт другой рукой, и сделал все, чтобы я не успокаивалась. Фильм прошел мимо меня – позже он купил мне диск с ним в подарок – и к тому времени, когда закончился, у меня на уме была только одна вещь. Наконец зажглись огни. Он ухмылялся мне.

– Итак, что ты хочешь делать дальше?

У меня на минуту пропал дар речи. Что, скажите на милость, он думает, я хочу делать?!

– Обедать? – он явно развлекался. Я не была уверена, казался он мне привлекательным или бесил. Пульсация между ног не способствовала решению вопроса.

Наконец я решила, что дипломатия может сработать в мою пользу.

– Мы можем сейчас пойти домой? Пожалуйста…

Он легко провел пальцами по моей руке, и меня затрясло. В таком состоянии мне просто не удалось бы поесть, не разбрасывая еду вокруг. После длинных беспокойных секунд он сжалился надо мной.

– Конечно, можем.

Он не менял настройки яйца на протяжении всей дороги домой, но оно все еще пульсировало, когда я шла, и я все еще, казалось, была не в состоянии это игнорировать, хотя бы потому, что, когда двигалась, весомое яйцо смещалось внутри меня, излучая острые волны удовольствия.

Когда мы добрались до моей квартиры, я почувствовала, что оно отключено – в первый раз за несколько часов. Я осознала, насколько мокрая, и размышляла, удастся ли мне привести себя в порядок и сменить белье, прежде чем он решит сделать со мной еще что-то дьявольское. Ни единого шанса. Наивная оптимистка.

Как только мы вошли в комнату, он оказался сзади меня. Он обхватил мое тело, нащупывая грудь, в то время как губами исследовал шею и плечи, целуя и нежно покусывая. Это выглядело так, как будто он не мог дождаться, когда мы запрем дверь и останемся наедине. Вдруг я поняла, что неумышленно дразнила его долгое время так же, как он дразнил меня.

Он расстегнул мои джинсы, спустил их, сунул руку мне между ног и тихо засмеялся:

– Твои трусики пропитались.

Я попыталась сжать ноги, но он легонько шлепнул меня, и я не стала этого делать. Он толкнул меня вперед, перекинув через подлокотник дивана и опуская трусики вниз на бедра, к джинсам.

Затем потянулся вперед, схватил тонкий пластиковый шнурок, который торчал из моего влагалища, и выдернул его. Я задохнулась, когда яйцо выскочило ему в руки.

Через секунду я снова задыхалась. Я не слышала, как он расстегивал брюки, не слышала предательского звука разрываемой обертки презерватива, и он без предупреждения ворвался в меня на всю глубину. Я была настолько влажная, что он проскользнул легко, но вскрикнула от неожиданности и впилась ногтями в диванную подушку, когда он начал двигаться.

Его рука возилась у моего рта, чем-то затыкая его. Секунду я старалась понять, что это – и это оказалось яйцо, которое так долго пробыло внутри меня. Я крепко сжала зубы.

На мгновение он замер, а затем предупреждающе откинул мои волосы. Я открыла рот и приняла влажную игрушку, пробуя себя на вкус.

Он продолжал жестко трахать меня, и скоро я почувствовала, как он напрягся, когда его поразил оргазм. Он тяжело дышал, когда уходил, чтобы снять презерватив, затем вернулся, протянул руки, и я открыла рот, выплевывая яйцо в подставленные ладони.

Он помог мне сесть на диван, вытянул вперед мои ноги и раздвинул их, стоя на полу на коленях передо мной. Несколько секунд он лизал меня; но, как и во время секса, это была не прелюдия, не раздразнивание – только неослабевающее плотное давление на клитор, когда он лизал и сосал его. Я чувствовала его пальцы между ног, а потом ощутила, как он заталкивает игрушку обратно, внутрь меня.

Надо отдать должное, он тоже был доволен, и это дало мне ощущение счастья и чувство того, что я мало чем отличаюсь от богини.

Он включил яйцо, и я взбрыкнула, усмехаясь про себя и глядя на его лицо, в то время как он занимался моим клитором. Он увеличил скорость вибрации яйца внутри меня, а языком ударял сверху, снова и снова. Я вцепилась в его волосы. Я растворялась.


Дата добавления: 2015-08-09; просмотров: 58 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Софи Т. Морган 1 страница | Софи Т. Морган 2 страница | Софи Т. Морган 6 страница | Софи Т. Морган 7 страница | Софи Т. Морган 8 страница | Софи Т. Морган 9 страница | Софи Т. Морган 10 страница | Софи Т. Морган 11 страница | Софи Т. Морган 12 страница | Софи Т. Морган 13 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Софи Т. Морган 3 страница| Софи Т. Морган 5 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.023 сек.)