Глава 2. Глава 2 Гарри совершенно забыл о визите Люциуса Малфоя

Глава 2

Гарри совершенно забыл о визите Люциуса Малфоя. Или, по крайней мере, пытался забыть. Какое ему дело до того, что Драко Малфой «страдает», как выразился его отец?
Гарри решил, что весь разговор был частью какого-то плана. И он не позволит втянуть себя в это сомнительное дело. Скорее всего, Драко великолепно себя чувствует. Ничего особенного не произошло.
Этим вечером Гарри ужинал с Роном, Гермионой и Джинни. Обычное дело по пятницам, и ему это нравилось, но все же он не мог отделаться от ощущения, что его загоняют в силки. Средней прожаренности стэйк, черный кофе на десерт… Нежная улыбка Джинни, сидящей напротив… Рон спрашивает, часто невпопад, когда они, наконец, объявят о дате свадьбы… Гарри отделывается шуткой, пока Джинни скрывает свое разочарование…
Ему казалось, что все это он видел уже сто раз, и ему ничего уже в жизни не остается, кроме повторения этого же ужина – снова и снова. Может быть, если бы он и в самом деле определился с датой, все изменилось бы. Но что-то его удерживало. И он не был уверен, что.
Или, если начистоту, он просто не был уверен.
Джинни осталась у него на ночь, как всегда по пятницам, но это казалось уже частью другого сценария. Когда она отправилась обратно по каминной сети к Биллу и Флёр, он почти что ощутил облегчение. Гарри знал, что он обязан сделать ей предложение рано или поздно. И они более или менее договорились, что он так и поступит, как только будет готов к этому важному решению.
И все же Гарри начал задаваться вопросом, поймет ли он вообще когда-нибудь, что готов, и все ли с ним в порядке. Что случилось с тем волнением, которое он испытывал всякий раз в ее присутствии, с чувством, будто он вот-вот взорвется, если ее поцелует? Едва ли он чувствовал что-то похожее с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать. Хотя, год назад он почти ощутил нечто похожее, но он отлично знал, что это всего лишь бледная тень прежних чувств. А теперь даже и это слабое подобие исчезло. Теперь ему двадцать один год, и все, что он испытывал по отношению к ней на самом деле, было всего-навсего сильной привязанностью.
Все говорили, что любовь становится слабее, выдержанная временем, и что влюбляться и любить всю жизнь – разные вещи, но неужели чувства Гарри так быстро потеряли былую силу? Рон с Гермионой по-прежнему надышаться друг на друга не могли.
Но с Джинни Гарри чувствовал себя запрограммированной на определенные действия механической куклой.
Даже в постели.
И опять-таки - занятия любовью с ней никогда не были тем захватывающим фейерверком эмоций, как он ожидал. Он ее за это и не винил. Наоборот, подозревал, что это с ним что-то не так. Он всю свою жизнь прожил, сам того не подозревая, сосудом для части души злого волшебника, и, будто бы этого не было достаточно, пережил собственную смерть, и воскрес снова.
Так что, если он теперь не способен на глубокие чувства, то в этом нет ничего удивительного.

В субботу, как всегда, она ушла сразу после завтрака, и, стоило ей скрыться из виду, Гарри уселся в любимое кресло и включил тихую джазовую музыку.
К несчастью, покою не суждено было длиться долго. В окно кабинета постучалась клювом сова. Незнакомая сова. Гарри некоторое время старался не обращать на нее внимания – важное по работе могло быть передано и по каминной сети, но через пару минут ощутил жалость к птице, которая, очевидно, намеревалась не сходить с места, если ее так и не впустят.
Сова тут же влетела в комнату и бросила Гарри на колени письмо. Судя по всему, внутри не было сглаза или проклятия, если бы так было, сова бы никогда не смогла найти путь к его кабинету.
Но прежде, чем он мог открыть конверт, тот раскрылся сам и исчез в дымке. Внутри он смог увидеть фигуру Нарциссы Малфой, уже открывшую рот, чтобы заговорить. Гарри смахнул было послание прочь, но одна деталь привлекла его внимание и сковала движения: мать Драко стояла на коленях, молитвенно сложив перед собой руки.
- Гарри Поттер, - произнесла она нетвердым от отчаяния голосом. - Драко стало намного хуже, как только мой муж вернулся от вас. Словно связь, начало которой вы положили, прознала, что вы не собираетесь заявлять на него права. Он мой сын, единственный сын, моя кровь и плоть. И сейчас он при смерти, и виной тому – вы. И я вас умоляю, я на коленях вас прошу, закончить начатое. Однажды я вам помогла, помогла скрыть, что вы живы, чтобы вы смогли закончить ваше великое дело…
«Ну да, конечно, - подумал Гарри. – Ты помогла мне только чтобы узнать, жив ли твой сыночек».
- Откажешься ли ты теперь спасти жизнь моего сына? Люциус сказал, что есть и другой способ, есть выход, но я-то знаю, что он не прав, и промедление может быть смертельным. Я умоляю вас, Гарри Поттер… заявите права на моего сына.
Гарри заморгал. Значит, Драко Малфой умирает, он об этом не знал, впрочем, ему это было не слишком важно, но Гарри-то точно не может быть тому причиной. Закончите начатое… связь, которой вы положили начало… Бессмыслица полная.
Он рассеянно призвал угощение для сов, и попытался убедить себя, что его не его проблемы. Потому что он к этому никакого отношения не имел. Они глубоко ошибаются, говоря, что он в чем-то виноват.
Он знал, что прав, но не мог выбросить из головы один образ: Нарцисса Малфой стоит перед ним на коленях. Она и правда помогла ему перед поединком с Вольдемортом. Конечно же, она руководствовалась эгоистическими соображениями, но она это сделала.
А он – аврор, глава целого отдела, с тех самых пор, как Шаклболт оставил его ради поста министра, и все на самом деле звучало так, словно кто-то наложил на Драко Малфоя проклятие. Очень мерзкое проклятие. Странно то, что его отец был у него в офисе и даже не потрудился доложить об этом как подобает, но присяга аврора, которую принял Гарри, не давала ему права смотреть на преступление сквозь пальцы, даже если родители жертвы ведут себя очень странно.
Вздохнув, Гарри нацарапал Нарциссе ответ и, прокричав «Малфой Мэнор», бросил его в камин с щепоткой Летучего пороха.
Он просто не мог заставить себя позвать ради этой цели сову.

Дата добавления: 2015-08-09