Видя его, действительно плачевное состояние, я согласился, время у нас было.

- Ну, что же, ты, наверное, прав, давай устроим здесь небольшой привал, заодно и пот с себя смоем в этой луже.

Достав из кабины нашу нехитрую дорожную снедь, и с удовольствием приняв «ванну» в придорожном, оказавшемся вполне чистом, болотце-озерке, направились к нашему трапезному «столу». Смотрю, Валентин отстал, и опять полез в кабину. Подходит, довольно улыбающийся, и ставит на «скатерть-самобранку бутылку водки. Я спрашиваю:

- И как же это понимать и откуда?

- Считайте, что мы уже дома, а водочка московская, а не фролищенский «сучок»!

- Ну и как же мы с пьяными физиономиями поедем через посёлок?

- А очень просто, потому, что через посёлок мы не поедем.

Весь этот диалог ведётся по звуки булькающей в стаканы водки, как бы отрезая пути отступления от «преступного» замысла.

- Я что-то не могу припомнить другой дороги, кроме как через посёлок?

- А её и нет, а поедем мы лесом, я уже имею опыт, вы, когда- нибудь, ездили по целинному лесу?

- Да нет, не приходилось, даже на учениях, разве только что загоняли машины с дорог в укрытия, в лес, так это каких-то 10-20 метров, а не 30 км., в буквальном смысле слова «по бездорожью и разгильдяйству».

Когда бутылка закончилась, мне эта Валькина идея не представлялась больше такой бредовой. Закончив нашу, почти пикниковую, трапезу сели в машину и благословясь тронулись потихоньку.

А весь секрет Валькин заключался в следующем. С правой стороны от «автобана», в лесу, метрах в 50-ти от опушки, была проложена параллельная дорога такими же ухарями, как и он. Дорога была проложена по редколесью и, естественно, прямизной не отличалась. Дорога была настолько необычна, а настроение наше настолько приподнято, что мы начали орать песни на весь лес. Нам было наплевать на мнение лесных обитателей, главное, что от Инженерной и до Фролищ не было ни одной живой души. Не доезжая до посёлка, Валя пересёк «автобан», и опять лесом, только ему известными путями, выехал на берег реки. Потом мы спустились в пойму и, как ни в чём не бывало, по над рекой, вдоль и под прикрытием высокого пойменного берега, появились у моего дома. Выскочившие из дома его обитатели, ни чего не понимая, ошалело смотрели на ревущий УРАЛ, медленно взбирающийся на взгорок, прямо к моему крыльцу. Больше всех была взволнована моя жена. Она знала, что мы должны были возвратиться сегодня из Москвы. Но вот, чтобы так, прямо из леса, да ещё со стороны реки, где сроду никто не ездил, было сверх её понимания. Быстрее всех поняла ситуацию Ада Озерова:

- Аида, смотри, они же оба «косые».

- Как «косые», в таком виде разве проехать по лесу?

Валентин авторитетно, даже не улыбаясь, заявляет:

- Во-первых, не косые, а уставшие, а во-вторых, мы ехали моей персональной самой короткой дорогой, вы бы лучше чем смеяться, налили бы нам по стакану и закусить дали. Дорога, будь она неладна, не приведи Господи. Чтоб мне сто лет не ездить в эту Москву!

Поскольку рабочий день уже давно закончился, на «стройплощадке» никого не было, мы с Валей поставили машину на «стройплощадку», сдали по охрану часовому и направились обратно ко мне. На всё ушло 10 минут.Там уже Аида и Ада по-быстрому приготовили ужин, и пожелание Вали было выполнено. Просидев за ужином часа полтора и обсудив все перипетии нашей поездки, разошлись по домам.

А о событиях 1972 года, думаю, надо рассказать особо. Почти уверен, что поколение, которому сейчас до 40 ничего об этом или не знают или не помнят. Началось это ещё в 1971 году. Весна и лето этого года выдались жаркими и сухими, дождей почти не было до средины осени. Зима была малоснежной. А начиная с апреля 1972 года и всё лето, солнце пекло как в Африке и ни капли осадков до глубокой осени. Пожары начались со средины мая и почти сразу по всей стране. Первыми, как всегда, загорелись торфяники, а их вокруг Москвы предостаточно. Не обидел Господь торфяниками и Горьковскую область. А уж про Фролищи и говорить нечего, в ближайшей округе сплошные торфяные поля. Сизым одеялом дымовой завесы была покрыта вся страна. Дышать было тяжело даже за городом, а уж про города лучше и не вспоминать. Ситуация начала выходить из под контроля. В стране была объявлена частичная мобилизация военнообязанных из запаса. Мобилизации подлежали офицеры, в основном инженерных войск, водители автотранспорта вместе с транспортными средствами и механики. Мобилизовывалась инженерная техника: бульдозеры, экскаваторы, скреперы, пожарные автомобили, транспортные средства вместе с обслуживающим персоналом. С армейских складов «НЗ» с консервации снимались мотопомпы, шанцевый инструмент и специальная защитная одежда. Ситуация в стране была самая серьёзная. Во Фролищах в это время обстановка усугублялась местоположением посёлка. Кругом сухой, как порох лес, весь комплекс Учебного Центра академии вообще размещался в лесу! И самое опасное и чреватое большими неприятностями, «Смольный»! Этот объект был страшнее пороховой бочки. Большое количество легковоспламеняющихся жидкостей, боевые химические вещества, взрывчатка, реактивные снаряды к системе «Град» с пороховыми двигателями, большое количество баллонов с кислородом, ацетиленом и другими газами неизвестного происхождения, привезённые для утилизации. Площадь склада около одного гектара, т. е. периметр протяжённостью 400 метров. Склад расположен в сухом сосновом лесу. От окружающих опушек леса до периметра то 5 до 10 метров и только с одной стороны до 40 метров. А в районе расположения склада лес уже горел на расстоянии о,5-0,7 км.

В это время в Учебном Центре академии проходил лагерный сбор курсантов, слушателей инженерных факультетов академии. На начальнике лагерного сбора, заместителе начальника академии генерал-майоре Зюзине лежала чрезвычайная ответственность за положение дел на всех объектах Центра.

Чрезвычайность ситуации в стране, вынудило Правительство к чрезвычайным мерам. На борьбу с пожарами были брошены войсковые части и подразделения внутренних Военных округов, были созданы региональные Штабы по борьбе с пожарами. Штабы эти, как правило, возглавлялись руководителями местной власти, а заместителями у них были старшие военные начальники региона.

Не были исключением и Фролищи. В гарнизоне Фролищи был создан Штаб по борьбе с пожарами, во главе с начальником лагерного сбора академии генералом Зюзиным. В состав Штаба вошли: Председатель поселкового Совета, начальник Учебного Центра академии, начальник Полигона и его заместитель, ваш покорный слуга. Кроме этого, входило несколько технических работников, занимавшихся материально-техническим обеспечением всех мероприятий проводимых Штабом в этом регионе.

На первом же заседании были определены зоны ответственности за предупреждение возникновения новых очагов пожаров в этих зонах, а также предотвращение продвижения уже существующих. Работа предстояла архи тяжёлая и чрезвычайно ответственная. Мне, как всегда, был поручен самый «почётный» участок. И не трудно догадаться какой, конечно же «Смольный», поскольку он числился в перечне моих «поднадзорных» объектов. Вопрос стоял весьма круто. Мы рассчитали, с учётом всех проводимых мероприятий по борьбе с наступающим огнём, что фронт пожара может подступить вплотную к «Смольному не ранее недели. За это время нужно было создать буферную зону, свободную от леса и другого горючего материала, вокруг «Смольного» не менее 50 метров по всему периметру. Для выполнения задачи я попросил 20 курсантов, УРАЛ Вали Чёлышева, двух сверхсрочников, Бочарова и Красноцветова, капитана Сергеева, главного полигонного подрывника и две бензопилы.

На следующее, после знакового заседания Штаба ответственных «пожарников», утро, мы с Валентином на его УРАЛ-е собрали всю противопожарную команду, и прямиком, направились на «Смольный». Прибыв на место предстоящих «подвигов», я разрешил, «спешившимся» курсантам перекурить и привести себя в порядок. Во время разгрузки до моего слуха, а со слухом тогда у меня было всё в порядке, дошли некоторые реплики и замечания курсантов, в основном сынков влиятельных родителей из Министерства Обороны и других, не менее влиятельных в отношении академии, госучреждений. А зачем нас сюда привезли? Мы приехали сюда учиться, а не лес заготавливать. А чем тогда занимается здешний батальон? Ну, и прочее в том же духе. Ко мне подходит Захарыч и говорит:-«…товарищ майор, с этими «гавриками» ничего путёвого не выйдет. Я ему отвечаю: - «…а ты знаешь кем я был до того времени, как стал химиком...?». Смеётся: - «…нет…». «…А был я, товарищ старшина, пехотным командиром и окончил Московское Краснознамённое пехотное училище им. Верховного Совета РСФСР «кремлёвских курсантов». Услышав всё это у моего Захарыча нижняя челюсть не могла оставаться на месте. Сейчас ты увидишь, как эти папенькины и маменькины сынки превратятся в солдат.

Построив в две шеренги всю эту «расхлюстанную интеллегенцию», и придав их внешнему виду некое подобие военнослужащих, я обратился к ним с прочувствованной душеспасительной речью-проповедью, воспроизвести которую здесь не представляется возможным. Говорил я не долго, но с вдохновением, от чего у курсантов глаза опустились долу вместе с ушами. А мои непосредственные подчинённые как мыши куда-то все попрятались.

Время разговоров закончилось, пора было приступать к работе. Из курсантов создали несколько команд, возглавляемых офицерами и старшинами из постоянного состава. Захарыч и Миша Красноцветов возглавили команду «вольщиков», сержант сверхсрочник Матвиенко возглавил команду по обрубке сучьев и подготовки их для транспортировки к месту временного складирования. Капитану Сергееву было поручена трелёвка хлыстов с территории склада на специальную площадку. Перед началом работ курсанты совместно со своими старшими были проинструктированы по технике безопасности при валке и трелёвке леса. Первый наш рабочий день прошёл благополучно, без происшествий.

К средине следующего дня выявилось неприятное обстоятельство. Ко мне подошёл водитель УРАЛ-а, Валя Челышев и сказал, что его машина не может подъезжать к месту волки и брать хлысты на трелёвку из-за образовавшихся пней. Что делать? Короткое совещание с ветеранами. Таскать вручную, исключается, покалечим курсантов. Катать с помощью рычагов через пни, долго. Корчевать пни вручную, по методике знаменитого генерала Карбышева, «…Один сапёр-один топор; один пень-один день», так он учил солдат и офицеров запоминать нормативы по инженерной подготовке. Исключалось из-за длительности процесса. Тогда сметливый Захарыч, вроде как в шутку, подаёт мысль, а если тротилом? Тут же встал на «уши» наш главный подрывник, капитан Сергеев, непочтительно назвав Захарыча «чокнутым». Я прикинул, и понял, что этот способ самый радикальный по всем параметрам. Тут опять начал «возникать» Сергеев со всякого рода «страшилками» в виде длительной процедуры осуществления этого авантюрного плана. Начинается такой разговор:

- Ты склад сегодня вскрывал?

- Вскрывал, у нас же там весь инструмент хранится.

- Бланки накладных на складе есть?

- Есть.

- Кладовщик Матвиенко здесь, ключи у него?

- Да. Матвиенко здесь и ключи у него.

- Так в чём же дело?

- А кто подпишет заявку и накладные?

- Неси сюда всю свою канцелярию, разберёмся.

Сергеев уходит на территорию склада, в одно их хранилищ. Подходят Захарыч с Красноцветовым и тоже начинают выражать свои сомнения. Я начинаю терять терпение:

-Мужики, вы представляете, что произойдёт, если мы вовремя не создадим защитную зону со стороны надвигающегося огня? На последнем совещании ставился вопрос о возможности эвакуации населения посёлка на Инженерную?

- Да мы уже слышали и в посёлке многие знают.

- Вы же сами жители посёлка, представляете, во что это выльется? Вы, что не знаете Зюзина? Начнутся совещания, согласования, консультации, сколько времени зря уйдёт. И всё из-за того, чтобы не брать на себя ответственность.

- А вы не боитесь, что, не дай Бог, что случиться, во всём обвинят Вас за самоуправство?

- Я благодарен вам за заботу о моём будущем, но уверен, что передачи вам мне носить не придётся. Вон, идёт Сергеев со своей канцелярией, и давайте побыстрее за работу.

Подходит Сергеев со всем необходимым для оформления взрывчатки. Пишу ему письменное распоряжение на выдачу и получение 20 кг. тротила и соответствующего количества детонаторов и огнепроводного шнура. Приказываю всех с места взрывных работ отвести в район караульного помещения, за 100 метров от места подрыва. Со мной остаются Захарыч, Красноцветов, Сергеев и Матвиенко. Вместе с Валентином Чёлышевым намечаем пути подъезда и выезда с «делянки», отмечая пни для корчёвки. Валентин с машиной тоже покидает место подрыва. Я представил, что произойдёт, если пенёк весом в два центнера с высоты 15-20 метров свалится на капот или кабину машины!

А пеньки попались не слабые, диаметром от 50 до 70 сантиметров. Лес в этом месте мачтовый, весь за сто лет. Решили для пробы выбрать пенёк побольше. Сергеев спрашивает, сколько класть. Положили под центр пня 800 грамм, для пробы. Хорошо, что грунт песчаный, легко подкапывать, да и выходить они должны легко. Сергеев остался у пня один, а мы ушли метров за 30 и укрылись за деревьями. Смотрим, бежит к нам, встал рядом. Секунд через 10 так жахнуло, что мы от неожиданности присели. Здоровенный пень вылетел из грунта, как вспугнутая птица и взвился метров на 20. Захарыч, весь сияя от удовольствия, хлопает Сергеева по плечу и говорит, что работа отличная.

Поскольку на площадке нас было пятеро, решили, для ускорения процесса, подрывать сразу по пять пней. На подготовку ушло минут 20-25, благо грунт мягкий. По команде Сергеева почти одновременно поджигаем шнуры и бежим в своё укрытие. Вот на этот-то раз громыхнуло, так громыхнуло! Работы осталось ещё на две закладки. Следующая закладка была почти подготовлена, как произошло событие, которого мы предусмотреть не могли.

Мы, как-то все сразу услышали звук подъехавшей машины и остановившейся у караульного помещения, оторвались от своей работы и смотрим в сторону караулки. Я сразу понял, в чём дело. Велел своим помощникам на время стать невидимыми. По моей реплике Захарыч первый произнёс это слово вслух, Зюзин!

Моя братия отправилась на перекур за кустики, а я на расправу к подходившему красному и всклокоченному генералу. И с ходу:

- Вы что тут делаете, такую вашу, растакую, разетакую…!

Всё, что говорилось генералом дальше, воспроизведению не подлежит.

Спокойно, даже может слишком, докладываю по всей форме, кто и какую работу выполняет и по чьему распоряжению. А в данный момент идёт корчёвка пней для обеспечения свободного манёвра машины, трелюющей сваленный лес.

- Ну и как же это вы тут корчуете пни?

-Экспрессметодом, с помощью тротила.

- И кто же этот метод придумал?

- Коллективно, вместе с ветеранами Учебного Центра академии.

- И кто же эти специалисты по корчёвке пней?

- Да вы их хорошо знаете: Сергеев, Бочаров и Красноцветов.

- Та-а-к! И эти проходимцы здесь?

- Они отличные ребята, мастера на все руки.

- А кто дал разрешение?

-….Я.

- А по какому праву?

- По праву чрезвычайной ситуации, о которой вы докладывали позавчера на заседании Штаба.

- А ты знаешь, что в домах посёлка от вашей корчёвки из окон домов вылетают стёкла?

- Товарищ генерал, а вы что предпочитаете, целые стёкла в домах посёлка или загоревшийся и взорвавшийся «Смольный» со всем его содержимым. Тогда стёкла в домах уже могут никому не потребоваться.

- Ладно, чёрт с вами, долго ещё тут «бомбить» будете?

- Осталось две закладки и на этом конец.

- Знаешь, Кареев, с таким характером, ты когда-нибудь башку себе свернёшь.

- Да уж как получится, товарищ генерал.

- А, что я скажу председателю поселкового Совета, ведь бабки к нему идут с разбитыми стёклами?

- А вы задайте ему тот же вопрос, который задал вам я, о целых стёклах и вероятностью взрыва «Смольного», и, кстати, напомните, что он тоже является членом Штаба по пожаротушению и даже вашим заместителем.

- А куда попрятались, твои помощнички? Давай-ка их сюда.

Зову. Подходят: Захарыч, Красноцветов, Сергеев и Матвиенко.

- Та-а-к! Ну что, голубчики, спрятаться не выйдет, если что случиться, отвечать будете всей бригадой!

Дата добавления: 2015-08-18