Раздел 1. Введение в судьбоанализ

Введение в судьбоанализ

Невроз судьбы

Некогда Фрейда поразил тот факт, что у определенных пациентов со стойкой периодичностью проявляется склонность попадать практически в одни и те же неприятные ситуации.

Заинтересовавшись подобным феноменом, патриарх психоанализа обнаружил, что такое повторение целых эпизодов жизни сходно с воспроизведением одинаковых переживаний или ночных кошмаров. У всех у них присутствует общая черта – навязчивый характер. Исследователь пришел к выводу: повторение в действии есть своеобразный способ припоминания забытых событий. Подобное явления было определено им как – невроз судьбы. Итак, невроз судьбы – это навязчивое повторение в жизни человека одинаковых по сути проблемных ситуаций.

Если смотреть шире, то каждую нашу жизненно значимую проблему можно диагностировать как невроз судьбы. И проблема заключается, что у нас есть проблемы, и в том, что они с неизменной периодичностью повторяются.

Собственно же термин «судьбоанализ», «психология судьбы» связаны с именем Леопольда Цонди, выдающегося врача-психиатра и философа. Его знают как автора всемирно известного теста, позволяющего за считанные минуты выявить в человеке его самые глубинные влечения и наклонности но, к сожалению, мало кому знакомы фундаментальные разработки этого автора, изучающие понятие судьбы с точки зрения психиатрии и психологии.

Получая медицинское образование, Цонди одновременно заинтересовался учением Фрейда и перечитывал своего любимого Достоевского (автора, которого, кстати, весьма чтил и сам Фрейд), Цонди обратил внимание на то, что герои Достоевского разделяются на две ярких категории: с одной стороны преступники, с другой – чуть ли не святые. Молодой проницательный исследователь предположил, что подобная склонность писателя обусловлена тем, что тот сам носил в латентном (то есть, скрытом – от латинского latens – скрытый, невидимый) состоянии и убийцу, и святого, обусловленную влиянием его генофонда. Впоследствии эта гипотеза была подтверждена биографами Достоевского, которые среди его предков обнаружили и действительных убийц, и людей весьма благочестивых. Таким образом, ученый подошел к тому, чтобы для себя сформулировать осознанное понятие судьбы, в наличии которой он не раз убеждался на фронте, куда попал лейтенантом медицинской службы. Однажды батальон, где он служил, подвергся шрапнельному обстрелу. Когда атака утихла, Цонди обнаружил, что «предназначавшийся» ему смертоносный осколок снаряда застрял… в переплете книги «Толкование сновидений», которую он носил в ранце.

В 1916 г. Цонди тяжело заболел и попал в госпиталь, где за ним ухаживала белокурая, миловидная медсестра, в прошлом преподавательница иностранного языка. Молодой офицер медицинской службы, увлеченный своими чувствами к девушке, однако, не забыл припомнить семейный эпизод, случившийся с его старшим сводным братом, который тринадцать лет назад влюбился в очаровательную блондинку, преподавательницу иностранного языка. Они поженились, но брак оказался несчастливым. Вскоре Леопольду приснился сон – его родители обсуждали неудачную жизнь его брата. Благодаря этому сновидению Цонди пережил озарение, в котором осознал, что бессознательно пытался повторить печальную судьбу своего родственника. Восставший против такого рока, пациент наутро объявил, что совершенно здоров, покинул госпиталь и отбыл в свою часть.

Данный случай, впоследствии дополненный обстоятельными клиническими наблюдениями, натолкнул Цонди на идею существования «родового бессознательного», расположившегося между индивидуальным бессознательным, открытым Фрейдом и коллективным бессознательным, обнаруженного Юнгом. Под бессознательным понимается скрытая часть нашей психики, которая недоступна для нашего непосредственного наблюдения, но мы его как реальную силу вполне можем ощутить, благодаря таким явлениям как сновидения, оговорки, описки. Это – так называемое индивидуальное бессознательное. Коллективное же бессознательное можно сравнить с единым энергноинформационным полем всего человечества, и оно определяет сходность и универсальность наших мотивов, независимо от расы, времени или социально-культурной установки.

Согласно концепции Цонди, род предков оказывает самое действенное и непосредственное влияние на судьбу его отдельного представителя, что проявляется в формировании «архетипа» – фигуры предка, конечная цель которой «заключается в том, чтобы полностью повториться в жизни потомка в той самой форме экзистенции (то есть – бытия; понятие "экзистенция" происходит от латинского слова existentia, буквально означающего – "бытие", "существование"), в которой она один или несколько раз проявляла себя в истории целого рода». Влияние родового бессознательного настолько сильно, что в жизнедеятельности потомков определяет их безотчетный выбор профессии, увлечений, друзей, брачного партнера, и даже особенности смерти. Например, Хемингуэй застрелился из того же оружия, что и его отец.

2. "Призраки" и "Склепы"

Дальнейшее развитие тема судьбы получила в работах психоаналитика фрейдовского направления Николя Абрахама. В своих исследованиях, касающихся механизмов передачи таинственных влияний внутри рода, он выделил такие понятия как "призрак" и "склеп".

Концепция "призрака" пересекается с идеей Цонди о существовании "архетипа" – фигуры значимого предка. Анализируя пациентов, которые не могли объяснить мотивы своего поведения и описывали ощущение, словно за них эти действия совершал некто другой, Абрахам решил данное сообщение принять буквально и выдвинул гипотезу – а что если этот другой существует реально и на самом деле оказывает самое непосредственное воздействие на человека? Но в таком случае, кто этот другой, и откуда он появился?

Памятуя о том, что каждый индивид органическим образом вписан в историю своего рода, Абрахам делает вывод, что этим другим, действующим в нас, является один из наших предков, а точнее, тот, кто нес в себе какую-то тайну, связанную либо с особенной смертью, либо с чем-то темным, постыдным, подозрительным, неприемлемым с точки зрения морали того времени, выражаясь терминологией Юнга, "теневым" аспектом существования. И этот призрак, словно плохо захороненный мертвец, восстает из своей могилы и через одно-два поколения начинает действовать, вселившись в своего потомка, который, в свою очередь, становится своеобразным хранителем этой невысказанной тайны, поселившим в "склепе" своего бессознательного ожившего беспокойного покойника.

Подобная связь осуществляется через бессознательные механизмы интроекции, инкорпорации, то есть символического включения объекта внутрь себя, и становится стихийным соединением двух душ. При этом потомок может ничего не знать ни о жизни, ни о кончине своего предка, но подобное незнание как раз и усиливает давление призрака, проявляющего свою активность через странные ситуации, симптомы и жизненные коллизии, которые быстро прекращаются, как только тайна призрака оказывается разгаданной. В последнем положении содержится и основной феномен психоанализа: мы страдаем от невысказанности; и если невысказанное продолжает удерживаться, оно проявляет тенденцию прорываться на уровень ситуаций; однако, как только мы высказываем невысказанное, озвучиваем его, вербализуем в текст, тиски невротического рока разжимаются и отпускают нас.

Оригинальный психоаналитик, развившая технику трансгенерационного анализа, А.А. Шутценбергер, так и полагает, что немецкий термин das Unbewusste, традиционно переводимый как "бессознательное", более близок таким понятиям как "невысказанное", "невыраженное".

Накапливая это "невысказанное" в себе, мы формируем трагедию своего существования. И основа нашей жизненной драмы, ее гнетущий и тяжеловесный сюжет произрастает из наших тайн. В связи со сказанным интересно отметить последствия пресловутой декларации о том, что "в женщине должна быть какая-то тайна, загадка". Из обследованных мною четырехсот пар, исповедовавших веру в эту формулу, ни одна, в конечном итоге, не оказалась счастливой.

"Призрак, - пишет Абрахам, - это работа в бессознательном с тайной другого, в наличии которой нельзя признаться". И этот неведомый призрак способен передаваться от бессознательного ("невысказанного") родителя к бессознательному ребенка.

Соответственно, "склеп" собою представляет сокрытую часть нашей личности, в которой и размещается "призрак".

"МОЙ ПРЕДОК" ("ПРИЗРАК")		"Я" ("МОЙ СКЛЕП")
"Обстоятельства моей смерти довольно странные…" "Я умер не своей смертью…." "Я умер, но меня плохо похоронили…" "Я пережил позор…" "Я перенес постыдную болезнь…" "Я подвергся несправедливости судьбы…" "Я проявлял супружескую неверность, но это тайна…" "Я отбывал срок в тюрьме…" "Я подвергался преследованиям…" "Я лечился в психиатрической больнице…"	"Со мною что-то не так…" "Я страдаю…" "Меня преследуют неудачи, долги…" "Я часто испытываю чувство холода и озноба…" "Мои намерения срываются…" "Мои планы расстраиваются…" "У меня хронические головные боли…" "С моим ребенком происходит что-то странное…"
Трансгенерационная передача тайны через 1- 2 поколения путем механизма интроекции, инкорпорации и установление имажинальной (интуитивной) связи между предком и потомком

Исходя из данной концепции, можно достаточно четко объяснить и случаи так называемого одержимого поведения. Сюда можно отнести все случаи, которые заставляют человека страдать и проявляют характер навязчивого повторения – либо мыслей, либо чувств, либо состояний, либо ситуаций, либо поведения…

Дата добавления: 2015-08-18