Седьмая женщина

От выстрела все они вздрогнули. Контроль над зданием был установлен, вход и выход запрещен. Жильцам предложили на время освободить квартиры. Рост и Кривен заняли позиции у входной двери, и им требовалось большое усилие воли, чтобы не ворваться в квартиру. От крика Каролин они похолодели, как будто их посетила сама смерть. Потом воцарилась гробовая тишина, и их охватило плохое предчувствие. Терон и Видаль снаружи забрались на балкон и прятались за закрытыми ставнями. Открыть их, державшиеся на старых, проржавевших петлях, не представляло никакого труда. Ждали только приказа комиссара Роста. У Терона был микрофон-передатчик, связь с шефом была постоянной. И в микрофон было слышно учащенное дыхание комиссара. Необходимо было что-то предпринять: Фьори обезумел и не выпустит живыми ни Каролин, ни Нико. Бригада подкрепления приедет с минуты на минуту, но не будет ли это слишком поздно? Кому предназначалась эта пуля?

— Можете ли вы войти в комнату? — послышался в микрофоне шепот Жан-Мари Роста.

— Без всякого труда.

— Отлично, вперед. Но очень тихо. А мы с Кривеном идем через входную дверь.

Жоэль Терон сделал знак капитану Видалю, который кивнул с очевидным облегчением. Майор Терон сорвал крючки, снял ставни и аккуратно поставил их на балкон. Видаль открыл задвижки балконной двери. На кровати в смертельном сне застыли старики. Полицейские двинулись вперед, обогнув кровать, шаги их заглушал ковер.

Рост же медленно открыл входную дверь. Всмотрелся в темноту — никого. Кривен позади него изнывал от бездействия. Они проникли в квартиру, держа оружие наготове. Действия, как лучше взять преступника, были согласованы заранее. Но в квартире было подозрительно тихо, и это настораживало. Что происходило? Были ли еще живы Каролин и Нико?

Беккер не выдержал. Он уже столько раз обошел вокруг машины, что сбился со счета. Да, вмешиваться он не имел права, но чувствовал, что все происходящее касается лично его. Разве убийца его не провоцировал? Этот мерзавец раскопал его тайну и сделал из него идеального подозреваемого. Но больше всего он думал о дивизионном комиссаре Сирски. Этот человек, внешне столь холодный и уверенный, стал ему чрезвычайно симпатичен. Расследование их сблизило, и он чувствовал, что комиссар разделяет рождающееся чувство дружбы. Он даже в мыслях не мог допустить, что убийца расправится с женщиной, которую любил комиссар. Как можно грозить полицейскому смертью? Беспокойство не уходило, но брезжила надежда. Наверное, это были самые лучшие полицейские во всей Франции. Они должны были найти выход. Или нет справедливости в этом мире.

* * *

Глаза Каролин наполнились слезами. Губы дрожали. Лицо заливала смертельная бледность. Веревки натерли ей руки, но она держалась. Она не теряла достоинства, как будто так было легче встретить опасность. Каролин была восхитительна, и он будет сражаться за нее до конца. Он сжал зубы, борясь с душившей его болью, и устоял на ногах. Кровь струилась по ноге, через которую прошла пистолетная пуля. Не первый раз он оказывался мишенью в перестрелке, но ранило его впервые, впервые стреляли в него в упор.

— Мои поздравления! — издевательски произнес Фьори. — Комиссар Сирски в роли главного храбреца! Ну так что, доктор, страшно? Ему так хотелось, чтобы я выстрелил в него, а не в вас, что я не мог его разочаровать.

— Чокнутый кретин, — прошептал Нико, — тебе отсюда живым не выйти.

— Да плевал я! Ну зачем мне продолжать жить, зачем? Назови хоть одну причину!

— Освободи ее.

— Даже не думай. Я говорил тебе о капитане Адер? Нет? Видел бы ты ее взгляд, когда она все поняла! И она неплохо сопротивлялась, лучше, чем все остальные. Мне даже пришлось поработать. Но от этого все закончилось еще лучше, чем я ожидал. Она ужасно страдала, можешь не сомневаться. И была в сознании дольше, чем остальные. О, это было настоящее пиршество!

— Не зли меня!

— Смотри-ка, как разошелся.

— Ты поганый сукин сын.

— Замолчи.

— Нападаешь только на тех, кто слабее тебя. Ты что, не мужик, что ли?

— Прекрати! Или я прострелю тебе вторую ногу!

— Уверен, что ты ни разу не смог удовлетворить женщину. Наверное, преждевременное семяизвержение, да? А что об этом думала твоя жена? Наверное, плохо думала. Может быть, ходила на сторону?

— Идиот! Я тебя убью.

— Убьешь? Меня? Ты что, принимаешь себя за Господа Бога, что ли? А на самом деле дерьмо дерьмом! Грязный двинутый подонок!

Каролин ничего не могла понять. Нико был ранен, большая потеря крови, ситуация для него тяжелая. Она боялась, что он своими словами может только раззадорить убийцу и подвергнуть себя еще большей опасности. Главное, чтобы тот в него больше не целился. Может быть, у нее получится отвлечь внимание преступника? Что-то предпринять, чтобы помочь Нико. Можно раскачать стул и упасть вместе с ним на пол. Фьори придет в ярость, именно этого она и добивается. Он сделает ее своей мишенью, и это даст Нико хоть какой-то шанс, он сможет что-то сделать и спасти свою жизнь. Атмосфера была столь напряженной, что малейшее движение могло стать в этой драме последним.

Этот диалог услышали в квартире все и тут же поняли: Нико поменял стратегию. Эмпатия не дала результатов, а поскольку каждая минута была на счету, Нико решил атаковать. Подобная инициатива была опасна, но выбора не было. Нужно было быть готовым вмешаться в любой момент. Может быть, Нико подаст сигнал. Он прекрасно знал, что его друзья начеку, что далеко они не уходили и оружие у них наготове. Кости брошены, последняя партия началась.

— И знаешь, — орал Нико, — я тебе наврал. Я трахал Каролин. И это отменно. Потому что ты — ничтожество! Имел я тебя, вот что!

Фьори побледнел. Губы презрительно изогнулись. Нико задел его за живое.

— Армель Вилар никогда не хотела с тобой спать, она мне говорила об этом, — не унимался Нико. — Плевать ей было, что ты ее хочешь. И потом, она была уверена, что у тебя ничего не получится! Ты просто ноль! Ничтожество, помешанное на сексе, а женщину удовлетворить не можешь! Ты импотент! Предпочитаешь привязывать их и мучить.

— Замолчи! Замолчи — или я в нее стреляю!

— А с меня не хочешь начать?

— Ты у меня в печенках, Сирски!

— Ты перестал звать меня по имени, Фьори? Мы больше не друзья? Впрочем, ты прав, что у меня может быть общего с таким дерьмом?

Нико чувствовал, что силы покидают его. Испробовать все, пока не будет слишком поздно. Он знал, что его люди рядом. Одно слово — и они уже в комнате. Момент приближался. Как в покере. Нико доверял своей команде, да она этого и заслуживала. Был еще один вариант: умереть вместе с Каролин. В мозгу возник образ Дмитрия. Имел ли он право оставить сына? Что с ним станет? Ведь он столько раз повторял, что любит его, что гордится им.

Револьвер убийцы теперь не был направлен на висок Каролин. Сомнение читалось у него на лице, ему необходимо было подумать. И Нико знал, что вот этого позволять ему нельзя, нельзя давать передышку.

— Я понял! Твоя идиотка-мать сделала тебя импотентом! Ну признайся!

Теперь оружие было направлено на него. Фьори уже готов был нажать на курок, когда стул, на котором сидела Каролин, качнулся и грохнулся на пол. Нико, как ни пытался, не мог встретиться взглядом с Каролин, но молодой женщине удалось отвлечь внимание убийцы.

— Go! — заорал Нико одновременно с прозвучавшим выстрелом.

Сигнал был дан.

Кривен навалился плечом на дверь и влетел в комнату. Он сразу увидел, где находится Фьори, и выстрелил. В ту же секунду Рост услышал приказ своего патрона и дал сигнал действовать. Он влетел в гостиную, Терон и Видаль за ним. На полу лежала доктор Дальри, и сказать, жива она или нет, было невозможно. Нико еще держался на ногах. Фьори обхватил его за шею, выставляя комиссара как щит перед собой. Рост выстрелил.

Нико удерживал равновесие еще мгновение. Ноги он не чувствовал, она просто перестала держать его тело. Но где была вторая пуля, он сказать не мог. Его куда-то уносило, он хотел попросить прощения у всей своей семьи, у сына, у Каролин. Не встреться он ей, никогда она не стала бы участницей этой драмы. Сможет ли она забыть? Ему бы хотелось…

От двух выстрелов воздух взвихрился, Нико вздрогнул, нога подвернулась, и он рухнул на пол. Падая, он видел, как раскрылись от изумления глаза Фьори. Убийца качнулся, на груди расплылись два красных пятна. Фьори упал на спину как в замедленной съемке. Падение сопровождалось треском разбиваемого стекла, — наверное, хрустальные вазы, которые, как заметил Нико, стояли прямо на паркете.

Нико пытался вернуться к реальности. Увидел, что Каролин старается освободиться от веревок. Потом она прямо на коленях подползла к нему. Она ощупывала его, отдавала какие-то непонятные приказы. Она звала его к жизни…

Вокруг них все пришло в движение. Его беспардонно хлопали по щекам, он предпочел бы ласковые движения молодой женщины. Ведь она была жива…

Ублюдок лишился своей седьмой женщины. Нико чувствовал себя счастливым. Контуры склонившихся над ним тел расплылись. Голоса звучали как через вату. Как во сне он видел своего только родившегося сына, которого он нежно прижимает к себе. Потом все замелькало, и он уже бежал рядом с Дмитрием и кричал ему, как нужно управлять трехколесным велосипедом. Взлетали вверх разноцветные шарики. Дмитрий смеялся. Сын подбадривал его, а он, Нико, ловил воздушные шары — желтые, голубые, красные, зеленые… Дмитрий звал его в жизнь…

«А он что, умирает?»

Нет! Теперь у него была Каролин, и он готов был сражаться.

Дата добавления: 2015-08-18