Глава 11. Может выбрать любовь и расслабиться

Может выбрать любовь и расслабиться

Словно камень с души отпустить

Ну а может оставить как есть уже

И не думать совсем не о чем

Просто в спину дышать и жалеть, от том

Что не сделаешь ты ничего.

Выхожу из ванны, закутавшись в полотенце, и осматриваю комнату. За окном до сих пор резвится дождь, будто маленький ребенок, отчаянно бьет по стеклу и крупными тропинками стекает на подоконник. Что ни говори, а погода умеет предчувствовать настроение.

Подхожу к окну и задергиваю шторы, заполняя комнату темнотой. Светильник на столе легонько освещает помещение, и на стене отображается моя тень. Худая, усталая, измученная и холодная. Провожу по шее рукой и неожиданно вздрагиваю. Пальцы неуклюже находят место, где горит красный след, словно светофор на дороге. Разворачиваюсь, и над кроватью возникает картина, точно из фильма. Озеро раскачивает две фигуры, обнимая своими прохладными волнами, и скрывается за пристанью. Ветер шумит в небе, подгоняя тучи к луне, скрывающие ее происхождение, но замечаю нежное свечение между ними. Планета борется с природой, как и девушка, по плечам стоящая в воде. Вижу, как содрогается ее тело от неуверенности и отчаяния, по коже рук скатывается прозрачная капля, сливаясь с озером. Осторожно, стараясь не спугнуть, юноша гладит ее по шеи, плечам, волосам, и в тоже время я провожу пальцами по лицу, спускаясь к шеи. Чувствую, как набухает вена и как отчетливо колотится кровь. Девушка смотрит на него так, будто в последний раз: мечтательно, с трепетом и влюбленностью. Их лицо рядом, и внезапно ощущаю тепло. Оно исходит не от моего тела, закутанного, как куколка, и пропитанного влагой, в махровое полотенце. Это впереди. Кажется, что я вновь вижу перед собой Питера. Прикосновения с болью отдаются в голове, вызывая такие страдания и огорчения, что хочется умереть. Все, что угодно, но не испытывать это снова. Судорожно хватаюсь за голову, закрывая глаза, и прошу воображение покинуть меня, хоть на минуту, на час. Но с новым потоком оно врывается в мою порванную оболочку, и теперь я ощущаю мягкое прикосновение на губах.

Кажется я вновь оказываюсь во власти воспоминаний, таких крепких и властных, что приходится сдаться. Теплота накрывает меня с головой, обволакивает светлым дымом кожу рук, шеи, легонько щекочет живот и, в конце концов, проникает внутрь. Чувствую, как струится жар, и комната нагрета до предела. Перед глазами танцуют красные и оранжевые языки пламени, темнота исчезла также внезапно, как и появилась через минуту.

Открываю глаза и боязно оглядываюсь. Лампочка иногда мелькает, скрывая меня от любопытных глаз, а тень на стене неподвижно стоит. Моя копия спит, а я, сама того не желая, вернусь в прошлое, взбудоража море чувств. Протираю вспотевшее лицо влажными ладонями и медленно переодеваюсь в домашнее. Волосы убираю в хвост и сажусь на подоконник, прислонив голову к стеклу. Оно холодное и влажное, мимо пробегает маленький ручеек из дождя, деревья раскачиваются взад и вперед.

В голову невзрачно приходит мое состояние несколькими часами ранее. Мокрая, холодная, дрожащая от погоды и с заплаканными глазами. К счастью родители не заметили этого и не расспрашивали о случившемся, позволив мне уединиться в ванной. Стоя под теплыми струями воды, я потихоньку приходила в себя, осознавая, что все позади. Следы беспощадно смывались с кожи, утопая в раковине, тело заново расцветало. Я начинала снова дышать, снова жить, как и раньше, но мысли не давали покоя.

Прикрыв глаза, на минуту погрузилась в саму себя. Транс, но обычное разбирательство самой в себе. Хотелось отыскать ту самую загвоздку, ту самую нарывающую часть, которую можно вылечить, уничтожить, но она просто испарилась. На место пришло мучение и негодование.

Вибрирующее движение сотового разносилось во столу, и я устало взглянула на него. Техника прыгала, извивалась, как непослушный кот, светясь ярко белым светом. Так продолжалось ровно минуту, пока мобильный не умолк. Облегченно вздохнув, снова прислоняю голову к стеклу и смотрю, как на асфальте расширяются лужи, приготавливая утреннюю ловушку для бегунов. У меня нет желание с кем либо разговаривать, если только сама собой, но это уже диагноз. Нужны тишина и покой. Два компонента важные для такого человека, как я.

Повторяющиеся звуки телефона заставляют переключить свой взгляд на него. Кто –то очень хочет услышать мой голос. Может быть Ханна? Вряд ли. Она еще на отдыхе и ей не зачем звонить. Жаклин? Тоже. Все равно до встречи в колледже осталось меньше 16 часов. Противная мелодия действует на мозг, и мне приходится сорваться с подоконника и взять злополучное устройство. Глаза становятся стеклянными, когда на экране высвечивается знакомое имя. Мобильный трясется в руках, но до конца мне не понятно, кто больше дрожит: я или гаджет? Убираю несколько прядей с лица и сглатываю ком в горле, резко подступивший к самому языку. Осторожно кладу телефон обратно и медленными шагами пячусь к кровати. Ноги упираются в матрас, и я обессиленно падаю, зарывшись лицом в подушку. Хочется верить, что это лишь сон, но, когда вновь звучит мелодия, я срываюсь. Чувствую, как соленая жидкость скатывается по щекам, спадая на белое покрывало, превращая кусочек в темное и прозрачное пятно. Одновременно с вибрацией по комнате разносятся тихие всхлипы.

Я лежу неподвижно, уставившись в одну точку, спокойно дремлющую на стопке книг. Щеки покрылись тонкой засохшей корочкой слез, и невольно смахиваю ее, не поднимая головы. За окном темнеет, и я слышу, как орет телевизор в гостиной. Папа смотрит очередной футбольный матч. С кухни доносится приятный аромат жаренной курицы и фасоли, что схватывает живот. Но мне не до этого. Мое сердце в предвкушение нового звонка, но телефон беззвучно молчит, горит только одна кнопка, повествующая о непринятых вызовах, и это выводит из себя. Но стоит мне подняться и протереть сонные глаза, как дисплей загорается, и слышится автоответчик. Стандартный противный женский голос сообщает о сигнале, после которого нужно оставить голосовое сообщение. Звучит длинный писк, похожий на комариный, и наступает тишина.

- Элизабет, -мое сердце подскакивает, а ноги становятся слабыми и обмякшими. –Ты не брала трубку и пропустила около десяти звонков. Но я не знаю слова «сдаваться».

Это похоже на Питера. Постоянное соперничество и жажда победы, достижения своей цели. Но что –то не так. Я не слышу прежней уверенности и ухмылки в голосе, только боязнь и усталость. Кажется ему требовалось больших усилий, чтобы не разбить свой телефон об стенку.

- Я хотел поговорить о…ты сама знаешь о чем, -парень устало выдыхает. –Наверное, мне не стоило этого делать, но соблазн был слишком велик.

Тело покрывает гусиной кожей. Не думаю, что смогла вымолвить и слова, если бы приняла вызов. Даже не смогла бы просто держать телефон в руках. Оседаю на кровати и тихо дышу. Дождь за окном стих и, так ощущение, что подслушивает разговор парня, готовившего преподнести самое нелепое объяснение.

А я. Какое у меня объяснение? Просто в порыве страсти поддалась зову сердца? Удачно выкрутилась! Если прокатило с душой, то с разумом шутки плохи. Я знаю, что внутри меня борются два чувства: жажда справедливости и правильности, а вторая –свободы и безрассудства. Кажется теперь понимаю, почему меня так влекло к братству. Это заложено у меня в генах, в детстве я тоже было без башенной, способная на самый немыслимый поступок, но теперь, в старшем возрасте, это проявилось более отчетливо.

- Уверен, что ты не захочешь со мной видится, но Лиз, -Питер утихает.

Слова даются ему тяжело. Я практически вижу, как безмолвно парень сглатывает, подступивший к гортани, ком из непонятных слов и букв, протирает вспотевшее лицо и смотрит в окно, где барабанит дождь. Тьма накрыла пригород Лондона, словно в страшном сне.

Я не смею двигаться. Сижу тихо и слушаю, что будет дальше. Хочется укрыться одеялом, спрятаться в тепле и не вылизать от туда, как крот, -только по ночам, когда наступит безлюдье.

- Думаю, что теперь нам лучше держаться на расстояние. Не подумай ничего плохого, но эта боль сковывает и не дает нормально жить. Я чувствую свою вину и, возможно, просто ошибся, когда позволил себе прикоснуться к тебе. Это неправильно, и ты знаешь лучше, чем я. У меня Джулия, и она не поймет. Она больше не сможет доверять мне, как я ей. Уверен, что ты не хочешь этого. Прости, если тронул твои чувства, но так будет лучше. Для нас обоих, -парень тихо дышит, не смотря на быстроту произнесенной речи. –Прости. –и на том конце провода повисает тишина. Слышны длинные гудки, а после звучит писк, и мобильный умирает.

На стенах отсвечиваются переливы дождя, медленно стекающего по стеклу, шторы раскачиваются из стороны в сторону. Ногти больно впиваются в кожу рук, и я зажмуриваюсь.

Реальность похожа на сон. Самый страшный и самый затуманенный. Глаза закрывает пелена из жгучих слез, но я борюсь. Скорее сама собой, чем с чувствами, разрывающими мои внутренности. Боль в сердце отдается с такой силой, что я невольно хватаюсь за грудь, тяжело дыша. Слышу, как стучит орган, по размерам не уступающий сжатому кулаку. Дергается, пританцовывает на месте.

Последний раз кидаю обреченный взгляд на холодную технику и, смахнув одинокую слезу, скрываюсь под одеялом. Накрываюсь по горло и прижимаю к себе, отодвинувшись к самой стене. Через футболку чувствую холод и одиночество.

Раньше мне казалось, что отношения между женщиной и мужчиной похожи больше на сказку, написанную в старину. Свидания, ужин при свечах, музыка, романтика. Волнующее событие и обязательно с хеппи эндом: свадьба, куча малышей, играющих на площадке дома, и смерть в один день. Почему бы и нет? Ведь дети верят. Верят и взрослые. В наши дни можно встретить пожилых людей, прожившие всю свою жизнь в счастье и благополучие. У каждого есть дети, несколько десяток внуков и правнуков. Видя, как они сидят на лавочке в осенний день и держаться за руки, пожилой мужчина слегка приобнимет свою жену за таллию и что –то шепчет на ухо. Та улыбается, и ямочки на щеках, скрытые под складками, раздуваются, становятся светлее. В такие минуты думаешь, что настоящая и красивая любовь не умрет никогда. Она, как бабочка, вылупляется из небольшого кокона, превращая природу вокруг себя во что –то прекрасное и желанное чувство. Именно такой я и видела любовь. Ее не опишешь словами, надо только ощутить. Эта лава стекает по стенкам, стремглав растекаясь по жилам и доходя до пальцев ног. Волшебное, стоящее, надежное, прекрасное.

Но внешность бывает обманчива. Как и сказки, которым мы учились с рождения.

Любви нет. Да, в данном случае о любви мужчины к женщине. Учебник утверждает, что любовь — это чувство привязанности, потребность соединений и постоянных контактов с объектами любви. А кто-нибудь когда-нибудь задумывался, откуда берется это чувство привязанности? Ученые давно доказали, что все то, что мы называем любовью – это всего лишь биохимический процесс в нашей голове.

На губах, ярким пламенем красного, горит след от столь желанных и нежных губ, что разум затуманивается, как стекло автомобиля. Так много воспоминаний, ярким контуром нарисованные в голове, и каждое четкое. Сердце ныло.

Я стряхнула нечаянную слезу и калачиком свернулась на матрасе, поджав ноги к груди. Боль во мне бушевала с каждым разом больше, как прилив у берега, догоняющий и бьющий желтый песок.

Почему я чувствую такое необъяснимое притяжение к этому парню? В таком случае Ханна бы сказала, что он высокий, сильный, идеально подходящий на роль плохого, умный и с непоколебимым характеров и нравами, но не в этом суть. Не внешность главное, как говорится.

По телу пробегает жар и хочется немедленно вернутся в ванную, только уже наполненною холодной водой. Провожу трясущейся рукой по лицу и смахиваю очередную каплю. Она впитывается в кожу, унося за собой воспоминания и нервы. По другому нельзя.

Переворачиваюсь на спину и прикрываю глаза. Может быть мне все таки удастся уснуть? Хоть на час, но получится? Но сон и не торопится. Вместо этого, как по заказу, в голове пробегает все тот же Питер. Улыбка, карие глаза, на ярком свету больше похожие на кусочки янтаря, мокрые взлохматившиеся волосы, стальная спина и грудь, скрытые под мокрой одеждой. Прикосновение. Оно нежное, притягивающее к ее хозяину и одновременно опасное. Та искра была опасной для нас обоих. Проскочив между мной и парнем, она навсегда прожгла дыру размером с океан, а зашить ее вряд ли получится.

Поднимаю глаза на настенные часы и ужасаюсь. Прошло два часа. Два часа я лежала в кровати, размышляя о непонятном и таком трепетном, что не заметила, как свет, скользящий под дверью, выключился, и в доме притаилась темнота. Даже луна не могла осветить хоть маленький участок комнаты. Снова прикрываю глаза, в надежде на благополучное, но как бы не так. Похоже реальность не хочет отпускать меня в мир сновидений.

Что чувствует Питер? Наверняка, его желания не совпадают с моими. В этом я убедилась сегодня. А если даже так, то поезд ушел. Одли сам выстроил невидимую стену между нами, отгородив себя и меня от обязанностей, возложенных на наши плечи. Но что чувствую я? Легкость, покой и непринужденность? Скорее нет, чем да. Отрицать не смею, что согласилась на этот «мимолетный» поцелуй, но мой разум был словно под контролем. Питер, как умелый колдун, на просто загипнотизировал меня. Боже! Мне самой –то верится в это бред, что я несу? Какой к черту маг, какой к черту гипноз? Чувства есть, либо их нет! Иначе никак. Раздраженно выдыхаю. Может быть стоит разобраться в себе, прежде чем копаться в других? Отличная идея, Элизабет. На ночь глядя, перед колледжем! Хочется плюнуть в пустоту, но совесть не позволяет. Что же, будем бороться другими способами.

Укрываюсь одеялом и закрываю глаза. Мысли путаются, как шерстяной клубок, но в конечном итоге мне удается заснуть. Наверное именно этого и не хватало. Покоя, тишины и сна. Да, точно. Сна.

***

Переодеваюсь в школьную форму, привычную для тела, и, взяв учебники, спускаюсь в столовую. Людей стало больше, чем обычно. Или это разыгралось мое воображение? Встряхиваю головой и уверенно ступаю на кафель, уложенный по всему помещению. Нет, все же студентов больше. Оглядываю столовую и замечаю Жаклин. Блондинка сидит над кашей, ковыряя ее ложкой, и устало выдыхает. Есть не хочется, поэтому я быстро иду к подруге, старясь не попасться на глаза Джулии или Питера. К счастью, мое присутствие их не интересует и, продолжая свою царскую трапезу, пара разговаривает с остальными из братства.

- Привет, -тяжело выдыхаю и сажусь на свое привычное место, напротив Лисы.

Эмерсон слегка кивает, не удостоив меня вниманию, и продолжает издеваться над кашей. Минута молчания повисает над нашими головами, и только стук металла об посуду выводит из себя.

- Как провела выходные? –пытаюсь подбодрить, но попытки сводятся на нет.

- Как обычно, -монотонно отвечает Жаклин и отодвигает тарелку в центр. Славу богу. –Семья, уроки, подготовка к балу. А твои?

- Мои? Тоже. Подруга уехала, и поэтому пришлось целыми днями сидеть в душном помещение и вылизать только на балкон.

- И все?

Меня словно хватают за живое. Прикусываю язык, дабы не выдать все нежеланное. Ей необязательно знать, что произошло между мной и Питером. Совсем необязательно. Пожимаю плечами и выдыхаю.

- Похоже только у Одли они были разнообразными, -Жалкин кивает назад, и я выглядываю через плечо.

Поза парня похожа на ту, что несколько секунд назад была показана Лисой. Руки скрещены, а пальцы отбивают по столу еле заметный ритм. Несколько верхних пуговиц расстегнуты, и я замечаю тонкую серебряную цепочку, уходящую вниз. Не крест. Пиджак выглядит потрепанным, как и его владелец. Но стоит мне вновь перевести взгляд на руки, я ужасаюсь. Среди мрачного серого оттенка стола виднеются белые лоскутки ткани. Руки Питера перевязаны, а на костяшках замечаю мелки царапины. Они свежие, это можно судить по их красноте.

- Что с ним? –на одном дыхание спрашиваю я, не смея оторвать взгляда от шатена. Жаклин лениво поворачивается в его сторону и, слегка усмехнувшись так, что уголки ее губ приподнялись, разворачивается и откидывается на стул.

- Небось снова подрался за сердце своей любимой, -язвительно пропивает Лиса и скрещивает руки на груди. –Обычное явление после выходных.

- Обычное для кого: для него или тебя?

- Для всех, -ставит точку. –Питер не первый раз уже появляется на публике с перебинтованными руками. Так что да, обычное явление для всех.

- И что этому способствует? –спрашиваю я.

- Он с Дереком часто собираются в клубах или подпольных заведениях. Иногда берут с собой кого –нибудь из братства, но в основном только они. Ну а дальше ты сама понимаешь: выпивка, девочки и потасовка. Все на высшем уровне.

- Не сомневаюсь, -закатываю глаза.

И все же не верю. Я знаю правду, и у меня другое высказывание. Вряд ли Питер был так подавлен нашей прогулкой, что вечером созвонился с Томлинсоном, и они отправились в близ находящийся клуб, а там набили морду кому –нибудь. Перевожу взгляд на Дерека. Его темные волосы, свисающие на глаза, посветлели, на лице пробивается щетина, а главное руки в целостности и сохранности.

- Да, но у Дерека все нормально, -настаиваю я и указываю на парня.

Жаклин снова переводит взгляд на друга.

- Может быть Пит пошел один. Но тем не менее нас это не касается, верно? –я киваю. –Поэтому предлагаю продолжить нашу тихую жизнь.

- Разве в братстве такая бывает? –усмехаюсь я.

- Мы все люди, милая. Так что да, бывает. Редко, но такое случается, -блондинка мило улыбается и достает из кармана пиджака мобильный. –Послезавтра бал, не забыла?

- Как такое забыть.

- Нашла себе пару? –интересуется подруга.

- Нет и думаю, что не найду. У меня резко пропало желание туда идти.

- С ума сошла? То есть платье мы зря покупали? Нет уж! –возмущается Жаклин. –Ты пойдешь, и я не намерена вновь произносить свою речь.

- Но с кем, Жаклин? Был бы партнер, тогда да, а раз его нет, значит не пойду.

- Отыщется твой партнер. Было бы желание.

- Оно есть, просто ты его не видишь, -произношу я.

- Конечно, -с сарказмом соглашается Лиса. –А еще я вижу, что ты очень упрямая и нудная девушка какую только видела в братстве.

- Спасибо, -ядовитая улыбка проскальзывает по лицу, и вновь принимаю свое обычное выражение.

- Добро пожаловать!

Хочу ответить, но звонок на урок успевает раньше меня. Студенты один за другим покидают столовую, громко выкрикивая и топчась у выхода. Беру учебники и вместе с Жаклин прохожу мимо столиков, расположенных ближе всего к выходу, пока не останавливаюсь. В нескольких метрах от меня стоит Питер и держит за руку Джулию. Ее голубые пряди давно приобрели естественный цвет волос и теперь девушка кажется мне идеальной. Юбка подчеркивает длину и стройность ног, как и талии, бедер. На запястье висит золотистый браслет с подвесками, но разобрать не могу. Толпа продвигается вперед, и я оказываюсь в самой близи с парнем, Лиса отстала где –то сзади. И вновь я чувствую удар тока по шее, пробегающий вдоль позвоночника. От Питтера веет свежестью, мятой и табаком, все это разбавляет сильный одеколон, от которого сносит голову. Я нахожусь на предельно близком с ним расстояние и молюсь, чтобы тот не заметил меня. Одли молчит, как рыба, не слушая очередной длинной реплики своей подруги. Как только нахожусь у двери, резко выбегаю и поспешно отхожу к стене. Толпа рассасывается медленно, и вскоре выходят они. Джулия смачно целует шатена в губы и уходит, махнув ему на прощание. Питер улыбается и, дождавшись Дерека, скрывается вместе с ним с моего поля зрения.

- И куда ты так рванула? –слышу приближающийся голос подруги. Девушка выходит из столовой. Ее волосы электро магнитятся, и меня пробирает на смех. –Что смешного?

- Ты видела себя? –выдавливаю голос. –Твои волосы.

В панике Жаклин начинает прилизывать светлые пряди к голове и скоро ее прическа приобретает человеческий вид.

- Так нормально?

- Да.

- Отлично. Теперь пошли, иначе наткнемся на Джоунза.

Шесть часов разнообразных лекций, списывание конспектов и мучений пролетели однако быстрее, чем предполагалась. К двум часам я уже свободно гуляла по коридорам родного колледжа, к которому привыкла за считанные недели.

Придерживая учебники, я направлялась в комнату, где могу отдохнуть и расслабиться от тяжелого буднего дня. Пальцы покраснели и, наверное, истощились от бесконечной писанины за партой, ноги ватные, а руки практически не держат предметы. Поднявшись по лестнице, пропускаю двух студентов и иду дальше. Невыносимая усталость съедает меня и, кажется, что я упаду прямо здесь, в коридоре.

Стоит мне подойти к дверце и дернуть за руку, как знакомый голос в конце туннеля окликает меня:

- Элизабет, -поворачиваюсь и вижу Дерека. Вместо школьного синего костюма на нем серый свитер, рукава закатаны по локоть.

Парень улыбается и уверенным шагом идет ко мне. Я реагирую странно: мое тело сжимается вдоль и поперек, в глазах застывает необъяснимый страх. Знаю, что он не причинит мне боль, но воспоминание о посвящение еще свяжи, словно это произошло только вчера. А на самом деле неделя.

- Привет, -отвечаю мгновенно, как только его тень оказывается рядом с моей.

- Привет. Как поживаешь? Слышал, что у нас тебе нравится, -на его лице расцветает самодовольная улыбка. Я была права: этот парень много о себе думает, но тем не менее он отличный вожак братства.

- Нормально, только не отошла немного от…посвящения. Можно поинтересоваться кто тебе сказал, что нравится?

- Лиса. Возможно еще Питер.

Не нравится мне это «возможно». Жаклин могла сказать, но Питер. Зачем ему этого делать?

- Тогда понятно, -делаю выводы и киваю.

- Ты ведь этого хотела? Свободы, безрассудства, верно? –он слегка наклоняется ко мне, и я срастаюсь со стенкой. Руки медленно касаются холодной поверхности, заграждая путь. Голубые глаза смотрят, а точнее давят меня и, кажется, что Дерек заглядывает в самую душу.

- Наверное, -неуверенно отвечаю я, испуганно глядя на друга. –Но не думала, что будет так.

- Это часть обряда, милая. Ты должна знать. Кстати о посвящение, -он с интересом оглядывает меня, будто ища что –то. –Ты сделала татуировку? Надеюсь, что да. Прошло больше недели.

- Да, на выходных.

- Можно взглянуть? –мягко спрашивает он и чуть отодвигается. Это позволяет мне расслабиться и вздохнуть полной грудью.

Осторожно оглядываю коридор и, отстранившись, приоткрываю ключицу, оттянув блузку, и демонстрирую рисунок. Плечо уже не болит, а ласточка выделяется на фоне бледности: яркая, черная и изогнутая. Совсем как в мои воображениях. Дерек внимательно изучает ее и в конце улыбается.

- Красивая, -мечтательно протягивает брюнет. –Не передумаешь о выборе?

- Если изменю решение, у меня еще больше половины тела чистое, -усмехаюсь я и полностью снимаю с себя пленку.

- Верно, -подхватывает парень. –Я хотел поговорить с тобой, -его лицо вновь приобретает оттенок серьезности, зубы плотно сжаты, и жилка выступает на шее. –Ты собираешься идти на бал?

- Не хотела, но заставила Жаклин. Мне не нравятся эти мероприятия подобного вида, это не мое. Все слишком…

- Дорого, красочно и изумрудно?

- Кажется да, -соглашаюсь. У Дерека случаем нет способности читать мысли?

- Привыкай. Последующие несколько месяцев будет именно так. Но не об этом, -он опускает голову. –Я лишь хотел спросить не хочешь ли ты пойти со мной на бал?

Неожиданно и волнующе. Согласиться? Тогда не будет шанса, что Лиса убьет меня, когда узнает, что я не пойду на вечеринку. Открываю рот, чтобы ответить, но предательски мой взгляд замечают приближающуюся фигуру и следит за ней.

Питер проходит мимо стенок, но останавливается, заметив меня. В перебинтованных руках он несет стакан с водой. По крайне мере я так думаю, что с водой. Черная футболка, джинсы и кеды. Типичная одежда студента. Но не это главное. Вижу, как смотрит он на нас с Дереком, и только сейчас осознаю, что руки Томлинсона слишком близки к моей талии. Становится неловко.

В глазах Питер отражается боль и сожаление, а руки сжимают основание стакана с неопределимой силой, что вот –вот он лопнет и разлетится миллионами кусочками по коридору. Появляется желание кинуться к нему, сказать, что все хорошо, но ноги не двигаются. Разум контролирует все мои движения. Поэтому я могу только смотреть, как безнадежно Питер уходит. Сердце больно сжимается, дыхание становится тяжелым, но мне достаточно минуты, чтобы прийти в себя и скрыть панику.

- Хорошо, -больно произносить, но справляюсь. –Я согласна.

Перед глазами возникает пелена, и больше я не слышу, что говорит Томлинсон. Меня окутывает темнота и страх потери.

Говорят, что это стадия одиночества. А что такое одиночество? Хм, хороший вопрос. Я не чувствовала себя одинокой и покинутой уже больше пяти лет, но теперь это чувство снова со мной, словно никуда и не уходило. Что я делаю, что творю? Разве могу пойти на такой шаг во спасение любви? Конечно, только это называется самопожертвование. И ее цена высока. Запредельна высока.

Я знаю, что мне надо выкинуть Питера из головы, но не получается. Сердце не позволяет забыть или выбросить тот поцелуй, и каждый раз, дотрагиваясь до губ, я вижу нас. Все повторяется заново, как пленка. Я ощущаю холод и голод, когда его нет рядом. Уверена, что это невозможно, но все мои выводы и догадки сходятся на одно.

Любовь — это чувство привязанности и потребность соединений. Только воссоединившись с половинкой, ты обретаешь счастье и упокоение. Не знаю, как это возможно, но я люблю. Мое сердце стремительно рвется навстречу, пока разум пытается остановить. Верно! Все правильно. Я люблю. Люблю так сильно, как позволяет душа и внутренний мир. Люблю, и это доказал поцелуй.

Дата добавления: 2015-08-18