Категория добросовестности.

А теперь перейдём к существу вопроса. Что же такое добросовестность? Начнём с семантики термина, каковая в данном случае вполне совпадает и в общеупотребительном, и в правовом (легальном) дискурсе.

Добросовестность – это ментальный стандарт притязания на какое-либо благо, состоящий в недопустимости обоснования притязания обстоятельствами, со значимостью которых для такого обоснования в момент их возникновения притязающий субъект эксплицитно или конклюдентно выражал или выражает готовность не считаться[11], в частности и тогда, когда отрицание способности этих обстоятельств обосновывать нынешнее правопритязание выражалось в заявлениях, обращенных к третьим лицам. Несоответствие этому стандарту, «недобросовестность», как нетрудно видеть, охватывает область значений, очень близкую к той, что занимает последнее время подзабытое, но очень точное русское слово «двурушничество». Так говорят о поведении, в котором проявляются намерения, очевидно противоречащие выражаемым прежде (или даже ныне – но в иной ситуации) намерениям действующего субъекта; так хотят указать на отсутствие в человеке твёрдости, целостности, принципиальности в следовании выбору, однажды им гласно сделанному или во всяком случае такому, о котором явно давало понять его поведение. Недобросовестность от двурушничества отличается, пожалуй, только тем, что недобросовестный субъект обнаруживает разнонаправленность своих намерений в действиях, преследующих корыстные цели, а именно в притязании на какое-либо благо.

Изучение контекстов, в которых употребляется термин «добросовестность» (недобросовестность) в гражданско-правовом дискурсе, убеждает в том, что он конвенционально наделяется в этом употреблении, и в легальном тексте, и в доктрине, именно таким же смыслом, какой имеет в общей лексике русского языка; другими словами, это тот случай, когда не имеет места знаменитой омонимичности общесловарного и юридического словоупотребления. Как уже отмечалось выше, в гражданском законодательстве, особенно в его пореформенной версии, конструкция добросовестности, как условие приобретения прав или признания исполнения обязанностей надлежащим, используется с многообразием, часто допускающим и такие версии, когда слово «недобросовестность» (или «добросовестность») вовсе не используется, однако сама конструкция неизменно раскрывается в соответствии с классической формулой, свидетельствующей, во-первых, о том, что речь ни о чём другом не идёт, ну и – в данном случае – во-вторых, об уровне юридической техники. Присутствие одних и тех же значений не только в поименованных, но и в непоименованных конструкциях говорит о том, что мы имеем дело с явлением концептуального ряда, столь глубоко укоренённом в цивилистической доктрине, что оно уже не зависит от вербального выражения, не исчерпывается им, не равнозначно ему и по существу является интуитивным, активируемым по умолчанию. Приведём примеры и с поименованным, и с имплицитным требованием добросовестности.

Дата добавления: 2015-08-09