Кирилл и мефодий и слово о грехе

М ысль о духовных заведениях не покидала Ярослава. Он всё чаще посещал школу, открытую им в Новгороде еще пять лет назад. Она находилась при храме святой Софии, где обучалось три десятка боярских и купеческих детей, с коими занимались дьяконы и дьячки, натаскивая недорослей «учению книжному».

Отроки, сидя на деревянных скамьях, выцарапывали на кусочках бересты костяными писалами кудреватые буквицы, проходили цифирь и повторяли следом за учителем в черной рясе основные молитвы.

Ярослав Владимирович был чрезвычайно доволен новгородской грамотностью. Пожалуй, ни в одном городе Руси не было столько грамотеев. На берестах писали короткие письма не только бояре и купцы, но и многие мастера из ремесленного люда. Даже на своих изделиях умельцы выводили своё клеймо и надписи.

Сотворит оружейник меч, и не только режет хитрые узоры, наводит его золотом, чернью и серебром, но и оставляет на крыже свое имя: «сработал мастер Кудимка». Оставляли свои надписи умельцы на щитах и шеломах, торговых «мерилах», на изделиях из кирпича и глины.

«Немцы и варяги иногда в своих хрониках и сагах называют русских людей «варварами», но как они глубоко заблуждаются. Едва ли ремесленный люд их стран так горазд в грамоте», - подумалось князю.

Гордился за Русь Ярослав Владимирович и всё больше радел за распространение среди народа книжной премудрости.

Ярослав, как отмечали летописцы, любил церковные уставы и собирал около себя много искусных писцов, и переводил с греческого на славянское письмо, и написал книги многие... Владимир вспахал и умягчил землю святым крещением, а Ярослав насеял книжными словесами сердца людей крещеных... Читал Писание днем и ночью... Целые дружины переводчиков трудились в Новгороде и Киеве...

Ярослав Владимирович любил смотреть как писец, придвинув к себе шандал с тремя свечами, и склонившись над белым листом, переписывал книгу, пуская в ход киноварь, празелень и золото. И вот из-под тоненькой кисточки возникал то крылатый змий с птичьей головой и клювом, то дракон с веткой в зубах. Нарядные буквы означали «твердило» и «глагол»...

Писцы особенно усердствовали, когда князь наблюдал за их работой. Ведали: Ярослав Владимирович - первый книжник Руси, и что он не только ненасытно поглощает всякие иноземные рукописи, но и сам искусно их переводит, достигнув высочайшего написания буквиц.

Ярослав Владимирович не только любил грамотеев, но и всячески поощрял их труд, понимая, какое громадное значение они имеют для Руси. И всё же он не довольствовался достигнутым. Пришел к епископу Иоакиму и заявил:

- Спасибо, владыка, за помощь, кою оказываешь мне. Но школа лишь первая ступень к познанию христианства. Надо духовное училище открывать.

- Без благословения митрополита?

- Митрополит далеко, а нужда в училище острая. Нам нужны люди, кои бы отменно изучили богословие, всю церковную литературу, греческий язык, все основные молитвы и обладали бы красноречием.

- Дело богоугодное, сын мой, но постичь сие можно лишь за несколько лет. Да и найдутся ли способные ученики, кои полностью должны забыть о мирской жизни, без остатка посвятив себя Богу.

- Найдутся, владыка.

- А учителя? Отыщется ли такой человек среди русских священников?

- В селе Берестове есть храм, где священнодействует Илларион[288]. Умнейший богослов, добродетельный человек, большой книжник и постник!

- Наслышан, сын мой... Это он вырыл пещеру на холме Днепра?

- Воистину, владыка. Среди дремучего леса он вырыл пещерку и усердно молится в ней. В Любече же проживал некий мирянин, и положил ему Бог мысль на сердце идти странствовать. И направился он на Святую Гору, и воззрел там монастырь. Явился в обитель и умолил игумена, дабы постриг его в монахи. Тот свершил постриг, дал ему имя Антоний и повелел: «Иди снова на Русь, и да будет тебе благословение Святой Горы, ибо от тебя многие станут чернецами». Благословил его и отпустил со словами: «Иди с миром». Антоний же пришел в Киев и стал помышлять, где поселиться. Стал ходить по дебрям и горам, выискивая место, кое бы ему указал Бог. И пришел на холм, где Илларион выкопал пещерку. Возлюбил Антоний сие место. Стал жить, молясь Богу, питаясь водой и сухим хлебом. Копал пещеру, не давая себе покоя ни днем, ни ночью, пребывая в трудах, бдении и молитвах. Засим изведали о нем добрые люди и приходили к нему, принося все, что ему надобилось. И прослыл он, как великий Антоний, ибо приходя, просили у него благословения. И настолько прославился божий подвижник Антоний, что к нему стала приходить братия, и начал он их принимать и постригать на житие в пещеру. О сем великом подвижнике поведал мне Илларион, и надумал я гораздо воздать святым людям. Самое место быть Киево-Печерской[289] монастырю. И сие непременно будет, владыка!

Ярослав Владимирович завершил свою речь с таким твердым убеждением, что Иоаким ничуть не усомнился в его словах. Князь непременно сдержит свое посул[290], данный Иллариону, но сей священник из Берестова прохладно относится к Ветхому завету.

- И в оном, владыка, я одобряю Иллариона. Он изрекает: «Прежде был Закон, а потом Благодать, прежде - тень, а потом - истина». Илларион утверждает, что соблюдение исключительно Ветхого закона не ввергает людей к спасению души, поелику не спасло познание сего закона древних иудеев. Опричь того, первенство Ветхого Завета может привести к иудаизму. Только Новый Завет - «истина», - предоставленный Иисусом Христом, является Благодатью, ибо Иисус своей смертью искупил все людские грехи, а посмертным воскрешением он отворил всем народам стезю к спасению. Взяв Русь под свое заступничество, Господь даровал ей и величие. И ныне это не «безвестная» и «захудалая» земля, но земля Русская, коя ведома во всех четырех концах света.

- Но предпочтение Нового Завета Ветхому глаголит о самостоятельности Руси, о неких различиях ее верования с Западом и Востоком. Есть ли истина в твоих словах, сын мой?

- Не буду скрывать, владыка, что многие христиане Руси весьма осмотрительно относятся к Ветхому Завету, полагая, что увлечение им, посвященное истории древних евреев, не принявших Христа, ведет к отходу от канонов христианской веры. Сам ведаешь, владыка, что особой известностью у русичей пользуются «Евангелия - апракос», кои содержат краткие тексты четырех «Евангелий», «Деяния апостолов» и «Посланий апостолов». А из ветхозаветных писаний предпочитают «Псалтырь», кой включает сто пятьдесят псалмов библейского царя Давида. «Псалтырь» употребляется и как учебник, по коему учат грамоте и эпистоле[291].

- На «деревянных» книгах.

- Иного выхода у меня не было. Я еще в Ростове повелел на этих «деревянных» книгах написать тексты некоторых псалмов. Так что, Псалтырь - самая первая русская рукописная книга.

Во время всего разговора лицо Иоакима оставалось хмурым.

- Я не сторонник того, чтобы Ветхий Завет подвергать сомнению, сын мой. Так ли уж надобен в духовном училище священник Илларион?

- Илларион - блестящий богослов и философ. Он не принесет вреда христианской вере. Я полностью ему доверяю, а посему прошу и тебя, владыка, принять его с открытым сердцем.

Иоаким вздохнул. Ему не хотелось ссориться с Ярославом, кой, вероятно, вскоре станет государем Руси.

- Глаголят, что Илларион вырыл пещеру.

- Истинно, владыка. Имея приход, священник Илларион выкопал подле Киева, на высоком и красивом берегу Днепра, в густом лесу небольшую пещеру, куда часто ходит и тайно молится[292]... Надо бы послать за ним возок. Я бы своих людей снарядил, но в Берестове может оказаться Святополк. А вот твоим духовным лицам путь всюду показан. Буду благодарен тебе, владыка.

- Хорошо, сын мой, - кивнул Иоаким.

* * *

На Рождество Христово в Новгороде было открыто первое на Руси духовное училище, в коем уселось за скамьи около трехсот отроков.

Илларион с удовольствием откликнулся на просьбу Ярослава и владыки и с необычайным рвением принялся за обучение отроков.

На первом же занятии побывал Ярослав с супругой Ириной и сестрой Марией, где они услышали рассказ Иллариона о житиях святых, равноапостольных Кирилле и Мефодии.

- В греческом граде Солуни, дети мои, жил богатый и знатный вельможа по имени Лев. У него была жена Мария. Всемилостивый Бог дал им двух сыновей - Мефодия и Константина[293].

Старший брат, Мефодий, был обучен в родном доме наукам, а засим поступил на службу к греческому императору, и служил так славно, что император сделал его начальником над целой страной Македонией, где жило много славян.

И младший брат, Константин, на первых порах обучался в родительском доме. Он так возлюбил науки, дети мои, что почитал их дороже всех богатств на свете. На пятнадцатом году Константина взяли к царскому двору. Здесь он воспитывался и учился вкупе с малолетним царем Михаилом.

Обоих братьев ожидали в жизни и богатства, и почести, и слава, но они не пленялись славою мирскою, не искали и мирского счастья: они отдали всю свою жизнь на просвещение славян, на распространение между ними веры Христовой.

Славяне тогда еще не знали истинного Бога и поклонялись идолам. Святые братья любили славян, жалели, что они не ведают Христовой веры. И возгорелось в них желание просветить язычников светом христианского учения.

Святые братья ходили в разные земли славянские и проповедовали слово Божие на родном для славян языке. Те охотно слушали учение и принимали крещение. Так крестились болгары, моравы, чехи...

Дабы утвердить между славянами христианское учение, Константин решил перевести Священное Писание и богослужебные книги с греческого языка на славянский. Константин составил особую для славян азбуку и вместе с братом своим, Мефодием, перевел на славянский язык избранные места из Священного Писания и Божественную литургию.

Через сто лет после смерти Мефодия, при великом князе Владимире, русичи приняли христианскую веру, а вкупе с оным получили и славянскую азбуку, и священные книги на родственном языке.

По книгам, кои перевели на славянский язык святые Кирилл и Мефодий, и стали молиться русичи, а по их азбуке - читать и писать. Святые Кирилл и Мефодий, дети мои, наши первые учителя и просветители. Они...

Ярослав Владимирович, Ирина и Добронега до конца выслушали речь Иллариона, а затем князь обратился к отрокам:

- Ведаю, что обучение богослужебным книгам дело зело не легкое. У каждого ученика возникает много спросов. Так вопросите же, не стыдясь самого сокровенного.

Ученики молчали, сопели носами: и князя оробели, и впросак не хотелось угодить: такое ляпнешь, что на смех поднимут.

- Да вы меня не страшитесь, отроки. Вы же будущие священники, кои самые ближние люди Бога. Робкому же священнику храма не видать. Зачинайте!

Наконец поднялся великовозрастный ученик в долгополом кафтане. Покраснел, как морковь, и вопросил:

- Я вот… я вот не ведаю, как побороть стыд на исповеди.

К ученику ступил было Илларион, но Ярослав остановил его движением руки.

- Постараюсь, отче, сам глаголить. Послушай, отрок. Стыдиться на исповеди открывать грехи – от гордости. Обличив себя перед Богом при духовнике, люди получают успокоение и прощение. Нельзя ничего стыдиться и скрывать, ибо тайна исповеди свята.

- Моя матушка третью неделю слезами исходит от скорби. Тятенька преставился. Так громко голосит, что ночами почивать не дает. И как быть? – осмелел другой ученик.

- Скорби следует переносить втайне, как всякий подвиг. Тогда мы не лишимся награды на небе. Только с духовным отцом мы можем говорить о скорбях, прося его совета и молить Бога терпеливо пронести всякое искушение.

И посыпались вопросы!

- Где начало греха?

- Следите за мыслями – здесь начало греха.

- А когда Господь не прощает греха?

- Когда мы сами не прощаем других.

- Как искать пользу для себя?

- Должно искать для себя пользы в пользе другим.

- Как изведать добрых людей?

- Узнавай добрых людей по делам, поелику всякое древо познается по плодам.

- Мой тятенька тяжко недужит. Можно ли ему молиться об исцелении?

- Молиться об исцелении, нет греха. Но надо прибавлять: «аще волиши, Господи!». Полная покорность Господу, с покорным принятием посылаемого, как блага от Господа Благого, и мир душе дает, и Господа умилостивляет. И Он или оздравит, или утешением исполнит, несмотря на прискорбность положения. Но есть такие недуги, на исцеление коих Господь налагает запрет, когда видит, что болезнь нужнее для спасения, чем здоровье.

- Здесь многое о грехе сказано. А откуда сам грех возник? – вдруг спросила Добронега.

- Грех? Вопрос самый близкий к каждому грешнику, но для ответа для него надобно выйти мыслью за пределы всего видимого, ибо грех произошел не в нашем мире.

- Странно. Но где ж он произошел?

- В области духов – в сердце Люцифера[294]. Он породил в себе первый грех. Он перелил сию язву допрежь в подобных себе духов, а потом и в сердце неосмотрительного прародителя нашего. Как зародился грех в душе Люцифера – не ведаем: сие тайна. Полагаясь на совершенствах Творца и природе существ разумных, мы можем утверждать, что первый грех произошел не от природы, а от свободы, и состоял в злоупотреблении разума и воли. А последуя неким указаниям слова Божия, догадываемся, что первым злоупотреблением разума и воли в первом виновнике греха были самомнение и гордость, желание самостоятельности безмерной и влечение сделаться подобно Богу. Такая дерзость и бунт не могли быть терпимы у престола Всемогущего – и гордый Люцифер был свержен в преисподнюю, в коей он и сотворил царство тьмы и ужаса, ненависти и отчаяния, смерти и разрушения… И разум, и слово Божие уверяют нас, что грех есть зло великое, и предаваться ему значит быть врагом самому себе. Между те, что видим мы в мире? Что видим вокруг нас и в нас самих? Грех! Малая толика избранных Божиих, утвердившись на камени заповедей Господних, оградившись страхом Божиим и благодатью Христовой, блюдет себя в чистоте от греха, постоянно сражается с ним во всех его видах и побеждает его и в себе, и в других. У греха есть своя сладкая отрава – тайное самоуслаждение своими достоинствами и подвигами, с забвением собственного ничтожества. Сей приманкой грех ловит душу в свои сети.. И если бы не всемогущая сила благодати Божией, не ангелы-хранители наши, не попечение Богородицы и таинства церкви, то все мы, без сомнения, и навсегда остались в плену страстей, не имея и мысли о том, дабы сражаться с ними и терпеть разные принуждения для возвращения себе свободы духа и чистоты сердца.

- Прекрасно, братец! – не скрывая своего восхищения, воскликнула Добронега.

И княгиня Ирина не осталась безучастной.

- А как бороться с духом хулы и сомнения? – спросила она, рассчитывая на то, что Ярослав затруднится с ответом, но супруг отозвался незамедлительно, обратившись лицом к ученикам:

- Дух хулы и сомнения притаился, но не думайте, что он так скоро оставит вас. Привыкши находить доступ к вам, он все будет подступать, не удастся ли как-нибудь посильнее смутить. Это все люди испытывают. В силу того богословы пишут, что в борьбе с врагом не надо никогда слагать оружия и всегда быть наготове противостоять ему…

Провожая князя из духовного училища, Илларион удовлетворенно молвил:

- Из тебя, сыне, мог бы выйти блестящий проповедник. Сколь же тебе книг пришлось одолеть, дабы с таким великолепием о христианской вере глаголить. Долгого и доброго жития тебе, княже.

Уже подходя к терему, с особым почтением к супругу, произнесла свои слова и Ирина:

- Не перестаю удивляться твоим познаниям, Ярослав. И когда ты только успеваешь всё прочесть, а главное запомнить.

- Постоянное чтение книг, Ирина, не только развивает мыслительные способности, но и память.

- Но днем ты снуешь по оружейным мастерам и ратным людям. Не пойму, когда ты сидишь за книгами? - теперь уже спросила Добронега.

Князь улыбнулся, обнял сестру за плечи и ответил:

- Зимние ночи зело длинны, Мария.

- Ночи? - переспросила Добронега и с лукавинкой посмотрела на Ирину.

- А вот я, когда стану замужней женщиной, ни за что не позволю супругу заниматься книгами по ночам. Ночь супругам не для того отведена.

Ярослав и Ирина покачали головами и... рассмеялись.

Дата добавления: 2015-08-18