Разное о разном (Продолжение 5)

Марина Шляпина мне с месяц назад дала несколько книг одного из родственников (мужа дочери ее старшего сродного брата – Бориса Пойзнера). Этот Пойзнер живет в Томске вместе со своим тестем и, судя по книжкам, является большим эрудитом, но занимается ерундой. Я не вытерпел и написал краткий отзыв на книгу под названием «Лазерная модель творчества», сочиненную им в соавторстве с неким Сосниным. Отвез Шляпиным и попросил Марину, при очередной оказии, переслать отзыв Борису.

Книга, напомнила мне мою войну в 70–80-ые годы с разного рода системщиками, которые в неудержимом желании «вытащить» страну из кризиса, занялись придумыванием разных систем созидания, управления, контроля и т.п. процессов, о чем у меня много написано в «Заметках конструктора».

Точно на таких же исходных основаниях, что у «моих системщиков», построена и рассматриваемая книга. Творческий процесс, «один из самых малопонятных процессов в человеческой психике» (по мнению самих авторов), они пытаются уподобить лазерному излучению лишь только потому, что последний тоже «уникальный продукт», но, заметим, с одной их добавкой… «в чистом виде в природе не присутствующий». Творческий процесс – «в чистом виде» природный, а лазерный – плод человека-творца, причем придуманный вне пропагандируемого авторами лазерного «моделирования». Точно так же, как и все остальное, открытое и изобретенное человечеством не только до названного уподобления творческого процесса лазерному, но и до открытия собственно самого лазерного излучения. Не потому ли приведенные в рассматриваемой книге многочисленные примеры, цитаты, касающиеся творческого акта, находятся в прямом противоречии с авторской лазерной аналогией? А почему, спрашивается?

Да потому, что творческий процесс есть в чистом виде продукт мышления, а последнее, в свою очередь, есть функция природных способностей человека и приобретенных им по жизни знаний и опыта в конкретной области их применения.

То же можно сказать и о второй книге этих авторов «Рабочей книге по социальному конструированию». В частности, об относительно хорошо мне лично известной работе в области изобретательства и анализа каких либо решений. Рекламируемый в ней ТРИЗ годится, на мой взгляд практика, занимавшегося всю жизнь реальным делом, лишь для ему обратного – изобретения ради изобретательства. Для изобретения никому не нужных вещей, либо – не соответствующих действующим физическим законам. То же касается и пресловутого ФСА (функционально-стоимостного анализа), ибо дело не в системе, а в понимании и в степени, уровне, знания человеком анализируемого явления, предмета, в том самом, о чем говорилось выше. В способности человека к системному мышлению на основании знаний и опыта, а отнюдь не в специальной, придуманной на то некоей глобальной «системе».

Думаю, что подобные упражнения вокруг разных «систем и моделей» есть своеобразная инерционная дань тому периоду советской действительности, когда она позволила научной интеллигенции, вместо живого дела, во все возрастающих масштабах заниматься безответственным околонаучным и безрезультативным трудом. Похоже, Борис Пойзнер поддался влиянию тех времен нашей истории.

Как бы в продолжение и подтверждение выше сказанного Андрей принес мне книжку Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному». В ней, видимо, для усиления авторских взглядов на данную «проблему», помещены две статьи: В. Штепеля – о причинах нервности и Г. Давыдова – об искусстве спорить и острить.

Впечатление. Удивительная способность гуманитариев к пустому многословию. Этой пишущей для заработка братии точно, по образной характеристике Эйзенхауэра, «требуется больше слов, чем нужно, для того чтобы сказать больше, чем они знают». На 200-ах листах Фрейд рассказывает нам, что такое остроумие, каковы его техника, тенденция, психогенез и даже отношения к сновидению и, конечно же, к чисто его бессознательному. И все это о совершенно очевидной и вполне естественной устремленности (и, конечно, определенной на то способности) человека, по разным случаям и фактам жизни, к емкой остроумной фразе, которая могла бы с должными удовольствием и интересом воспринята другими. Ну, чем не абсолютно бессмысленный труд? Что нужно «научного» знать нормально здоровому человеку для того, чтобы составить себе впечатление об остроумии? Да, ничего. Кроме соответствующей на то настроенности и своего собственного, продиктованного личностными качествами, признания того или иного конкретного изречения остроумным. Не потому ли чуть не все примеры остроумия, приведенные Фрейдом и Давыдовым, на меня не произвели никакого эмоционального воздействия. Более всего, считаю, – именно из-за отсутствия сопричастности к описываемым ими событиям и моей не настроенности на волну их восприятия. Несколько в меньшей степени, может быть, – из-за моих чисто личностных подходов к приведенным примерам подобного остроумия. Добрую половину его я вообще бы, по данной причине, отнес к категории некоторой авторской ограниченности.

А вот об искусстве спорить хотел бы высказаться подробнее.

Позволю себе сравнить рекомендации Давыдова по ведению спора с аналогичными таковыми, приведенными в моих «Заметках». В чем их отличие?

У Давыдова и у меня принципиально одинаковое понимание сущности спора, его истоков. Но как по разному мы формулируем цели? У него спор для того, чтобы исключить «застой», исправить «их (спорящих) взгляды и мысли, или подтвердить их, или же вызвать новые». У меня неизмеримо корректнее – для установления той, пусть относительной, истины, что приводит нас к оптимальному решению. У него спор схоластический, у меня направленный на, может и компромиссный, но практически нужный по делу полезный конечный результат. У него рекомендации приведены применительно к любому спору, у меня – применительно к конкретному, техническому, спору, а отсюда его советы по их полезности и полноте не идут ни в какое сравнение с моими. Но главное не в этом даже, а в том, что все мои рекомендации направлены на обеспечение максимальной объективности сторон в споре, а рекомендации Давыдова (и это естественно вытекает из самой поставленной им задачи) – на то, как «обойти, объехать», противника.

На 10 своих более или мене полезных советов, он приводит 32 «антисовета», так называемых им «уловок спорщиков». Как, к примеру, вывести для своей выгоды утверждения противника за естественные пределы, представить их в возможно широком смысле, а свои собственные, наоборот, в возможно более узком»; воспользоваться двусмысленным словом противника и распространить выставленное положение на то, что мало сходно с предметом спора; высказанное относительное утверждение переиначить в высказанное вообще; путем явно ложных заключений и извращения понятий сделать из тезиса противника такие выводы, которых в нем нет, которые не соответствуют его мнению, вплоть до того, чтобы постараться привести противника в состояние раздражения, дабы он был менее способен правильно рассуждать. Представляете, какова будет полезность спора, построенного на базе предлагаемых Давыдовым уловок? И вы думаете, что они плод его личных изобретений? Ничего подобного. Судя по его ссылкам, это широко используемые в различных спорах уловки многих известных философов, в том числе Аристотеля, Канта, Шопенгаура, имена которых упомянуты прямо в приводимых тут фактах подобного надувательства. Это уловки для власти, политиков, журналистов и всех прочих, жаждущих обмануть, солгать, выдать желаемое за действительность. Это инструмент для бессмысленных философских споров. Еще одно подтверждение не совсем беспричинного моего негативного отношения к подавляющему числу «чистых» философов.

Дата добавления: 2015-08-13