Качество. Количество. Мера. 1 страница

Качество. Главная триада понятий в учении о бытии - это качество, количество и мера. Первые три понятия этого учения - чистое бытие, ничто и становление - характеризовали, собственно, становление качества, потому что явившееся их «истиной» «наличное бытие... есть качество». Гегелевская дефиниция гласит, что «качество есть вообще тождественная с бытием, непосредственная определенность...» (96. 1. 228).

Принципиально важно указание Гегеля, что «качество есть, по существу, лишь категория конечного, которая поэтому и находит свое подлинное место лишь в царстве природы, а не в мире духа». Это означает, что вскоре после начала науки логики «идея» оказывается фактически выведенной Гегелем из «стихии чистого мышления», где она должна была, по его замыслу, оставаться вплоть до полного развертывания своих определений и завуалированно «низводится» в сферу природного бытия (формально, декларативно она объявляется перешедшей в эту сферу лишь в самом конце науки логики), откуда она и получает в дальнейшем многие из них. Тем самым в «Науку логики» без афиширования, но вполне реально включается самое существенное из того, что должно было быть специфическим предметом «Философии природы». Можно сказать, что развертывание науки логики происходит в тесном ее переплетении с философией природы, что и обеспечивает предметную содержательность понятий (категорий) «Науки логики», определенное отражение в них объективной реальности (мистифицированно представляемое Гегелем как созидание ее основополагающей идеальной структуры развитием «чистого мышления»). Завуалированным обозначением природных вещей является понятие «нечто», характеризуемое как носитель качественной определенности: «Нечто есть благодаря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть» (96. 1. 228). По сути дела, именно «нечто» выступает далее главным «действующим лицом» в учении о бытии.

Осмысление Гегелем качественной определенности сосредоточено на выявлении ее внутренней противоречивости и обусловленной этим диалектической изменяемости. Опираясь на предшествующие диалектические трактовки определенности (в частности, спинозовское положение о том, что «всякое определение есть отрицание»), Гегель характеризует качество одновременно как бытийное утверждение и отрицание – в том смысле, что «нечто», конституированное данной качественной определенностью, тем самым и замыкается в ней как своей имманентной границе, отделяющей его от других качественных определенностей. По Гегелю, «граница составляет, с одной стороны, реальность наличного бытия, а с другой стороны, она есть его отрицание». «Сущим», т.е. выступающим в виде бытия, отрицанием «нечто» Гегель считает другое «нечто», толкуя последнее как результат необходимого изменения данного «нечто»: «В изменении обнаруживается внутреннее противоречие, которым бытие страдает с самого начала и которое заставляет последнее выходить за свои пределы». Усматривая основной источник изменения наличного бытия в его внутренней противоречивости, Гегель высказывает глубокую диалектическую мысль о существе этого процесса. И здесь Гегель делает новый шаг к выявлению закона единства и борьбы противоположностей. Вместе с тем Гегель явно подходит к пониманию (разумеется, в идеалистически мистифицированной форме) того, что изменение всего сущего представляет собой объективную закономерность, коренящуюся в самом этом сущем. Указывая, что «нечто благодаря своему качеству... изменчиво», Гегель подчеркивал, что «изменчивость лежит в понятии наличного бытия, и изменение есть лишь обнаружение того, что наличное бытие есть в себе» (96. 1. 231, 232).

Далее Гегель рассматривает качественно определенное бытие под углом зрения конечности и бесконечности. Усматривая в этой определенности «конечность» «нечто», Гегель полагает, что даже нескончаемый переход «нечто» в другое «нечто», а другого - в третье и т.д. не означает «истинной бесконечности», которая «должна быть определена и высказана как единство бесконечного и конечного». По мнению Гегеля, нескончаемые переходы на уровне «нечто» - это выражение «дурной бесконечности бесконечного прогресса». Рациональный аспект гегелевской критики «дурной бесконечности» состоит в указании на метафизическую ограниченность представления о процессе изменений в природе как движении, в котором не происходит подъема от низшего бытия к высшему, т.е. диалектического развития. Господство такого представления в раннем новоевропейском материализме воспринималось Гегелем (вследствие отсутствия у него знания о разработке во французском материализме XVIII в. учения о саморазвитии материи) как аутентичное понимание непреодолимой ограниченности изменений самого природного бытия как такового. На этом основании возникла идеалистическая мистификация проблемы бесконечности и единства бесконечного и конечного. Согласно Гегелю, бесконечность есть прерогатива духовного бытия, а переход конечного в бесконечное должен быть понят в виде перехода от наличного бытия, характеризуемого как реальное (и вместе с тем как «в-себе-бытие»), к «для-себя-бытию», характеризуемому как идеальное. Возможность данного перехода обусловлена, по Гегелю, тем, что идеальность «есть истина реальности, т.е. что реальность, положенная как то, что она есть в себе, сама оказывается идеальностью». Гегель убежден, что «эта идеальность конечного есть основное положение философии, и каждое подлинно философское учение есть поэтому идеализм» (96. 1. 235, 232, 237). Тем самым «идея», развертывающаяся в науке логики, показана возвращающейся из природного бытия, поглотившего было ее, в «стихию мышления».

Правда, теперь это «мышление» не выглядит таким «чистым», каким оно было представлено Гегелем в начале науки логики. На рассматриваемой стадии оно уже настолько «загрязнено» определениями природно-материального бытия (в дальнейшем такое «загрязнение» становится все большим), что сам Гегель фактически более не мыслит возможности существования и развертывания совершенно «чистого мышления». Ставя и решая вопрос, которому в соответствии с замыслом системы надлежало появиться лишь в философии духа, но который на деле с необходимостью возник уже в науке логики, Гегель заявлял, что «дух... не есть лишь абстрактное потустороннее природы, а есть поистине дух и подтверждает себя в качестве такого лишь постольку, поскольку он содержит в себе природу как снятую». Относительно же природы говорится, что она «не есть застывшее и завершенное «для себя», которое, следовательно, могло бы существовать и без духа», а «лишь в духе достигает она своей цели и своей истины...». Проглядывающая сквозь эти утверждения реальная проблема, для которой Гегель из-за своих идеалистических установок может предложить лишь мистифицированное решение, это проблема происхождения человеческого сознания, проблема возникновения живых природных существ, обладающих способностью мыслить и благодаря ей познающих действительность. Говоря о том, что «вещи, принадлежащие царству природы, не доходят до свободного для-себя-бытия», и потому «мы вообще должны понимать для-себя-бытие как идеальность», Гегель указывает, что «ближайший пример для-себя-бытия имеем мы в «я» (96. 1. 237).

Понятие «для-себя-бытие» используется Гегелем для обоснования перехода в бытии не только от реального к идеальному, но и от единого к многому. Непосредственно представая как замкнутое и единое, «для-себя-бытие» в силу самих этих определений «исключает другое из себя», и, по Гегелю, «отношение отрицательного с собой... есть... отличение единого от самого себя, отталкивание одного, т.е. полагание многих одних». Это весьма искусственное объяснение того, «откуда берутся многие», реальность которых в природном и человеческом мире является эмпирически очевидным фактом, трактуется Гегелем как переход качественной определенности в «снятую, т.е. в бытие как количество». Положение о диалектике «одного» Гегель кладет в основу философского обоснования («дедукции») провозглашенного Кантом единства сил притяжения и отталкивания в материальном мире, полагая, что эти физические реалии входят в тотальность моментов качества, которая после своего развертывания, «полагания» снимается переходом в количество.

Количество. «Количество, - согласно дефиниции Гегеля, - есть чистое бытие, в котором определенность положена уже не как тождественная с самим бытием, а как снятая, или безразличная» (96. 1. 236, 238, 239, 242). Гегелевский тезис о переходе качества в количество по-своему, не очень адекватно отразил тот факт, что объективное бытие обладает как качественной, так и количественной определенностями, что они взаимосвязаны и что вторая в отличие от первой может в известных пределах варьироваться без ущерба для определяемого ею бытия.

Категорию количества Гегель считал важной ступенью в развитии логической идеи и в истории философского понимания абсолюта. Видя историческое воплощение этой ступени в пифагореизме, Гегель квалифицировал пифагорейскую попытку «понимать вселенную как число», как «первый шаг к метафизике, возвышающейся над ионийской «физикой». Но числа, полагал Гегель, еще обременены чувственными представлениями и не поднимаются до сферы «чистого мышления», вследствие чего развивающаяся философия должна стать выше чисто количественного определения абсолюта, а если она движется только в сфере числовых определений, то это «работа безумия». Гегель подчеркивал, что он вовсе не собирается унижать достоинство математики, напротив: «Количество есть во всяком случае ступень идеи, которой следует воздавать должное прежде всего как логической категории, а затем также и в предметном мире - как в царстве природы, так и в царстве духа». Примечательно одобрительное мнение Гегеля о том, что «оказалось возможным изобрести машины, совершеннейшим образом выполняющие арифметические действия» (96. 1. 253, 254, 244-245, 290, 292).

При характеристике количества Гегель формулирует диалектические положения о единстве дискретности и непрерывности, простого и сложного. Эти положения используются для диалектического осмысления проблем, поставленных математическими антиномиями Канта. Содержательны соображения Гегеля о диалектическом аспекте исчисления бесконечно малых в новейшей математике.

В большой логике количество представлено триадой прямого, обратного и степенного отношений, а в малой логике - триадой чистого количества, определенного количества и степени. В обоих вариантах Гегель трактует ступени количества как вехи на пути его перехода в качество. Однако сами по себе названные триады не дают убедительного обоснования того, что количество переходит в качество.

Утверждение Гегеля об этом переходе становится убедительным и приобретает глубокий диалектический смысл лишь тогда, когда оно связывается с осмыслением того, как связаны с качествами количественные определенности объективной реальности. Гегель отмечает, что теоретический и практический интерес всевозможных исчислений, производимых в отношении этого мира, состоит в том, что таким путем выявляются его важные качественные определенности. Так, при измерении длины струн музыкальных инструментов людей интересуют обусловленные различием длин «качественные различия звуков» вибрирующих струн. В химии измерение соединяемых друг с другом веществ производится для того, чтобы узнать «количества, которые лежат в основании определенных качеств». Даже «в статистике числа, которыми она занимается, также интересны лишь обусловленными ими качественными результатами». Именно на основе философского осмысления таких зависимостей качественных определений от количественных Гегель приходил к выводу о переходе количества в качество, которому он придал абстрактно-логическую форму. Трактуя этот переход как полагание единства качества и количества, Гегель обозначил это единство понятием «мера».

Мера. По дефиниции Гегеля, «мера есть качественно определенное количество...». Гегель характеризует меру как «дефиницию абсолюта» и заявляет, что с этой точки зрения «бог есть мера всех вещей...». Но действительной сферой применения понятия «мера» является предметный мир, и сам Гегель указывает, что при произведении измерений в этом мире «мы на самом деле всегда уже имеем в виду как цель такого рассмотрения меру...» (96. 1. 257, 258).

Глубинный характер, скрытый «механизм» процесса изменения бытия - вот главные проблемы, которые стремится разрешить Гегель при исследовании взаимозависимости качественных и количественных определений. В этом плане смысл положения о мере как единстве качества и количества состоит в раскрытии той неочевидной закономерности, что качественные изменения бытия подготавливаются его количественными изменениями, которые обыденному сознанию представляются никак не затрагивающими данную качественную определенность. Гегель указывает, что «кажущееся невинным изменение количества представляет собой как бы хитрость, посредством которой уловляется качественное». Этот вывод делается на основе осмысления результатов главным образом естественнонаучных исследований. «Так, например, - впоследствии этот введенный в философский оборот пример стал хрестоматийным, - температура воды сначала не оказывает никакого влияния на ее капельножидкое состояние, но затем при возрастании или уменьшении температуры достигается точка, на которой это состояние сцепления качественно изменяется, и вода переходит, с одной стороны, в пар и, с другой - в лёд». Выход количественных изменений за предел данной качественной определенности Гегель называет нарушением меры, подчеркивая вместе с тем, что в результате устанавливается не какая-то безмерность, а новая мера как единство нового качества и соответствующего ему количества. Этот «процесс меры, который попеременно то оказывается только изменением количества, то переходом количества в качество», Гегель считает целесообразным представить наглядно «в образе узловой линии», узлы которой изображают названные переходы. Обнажая объективную основу и этого своего обобщения, Гегель отмечал, что «такого рода узловую линию мы прежде всего находим в разнообразных формах в природе: в изменениях агрегатных состояний воды, связанных с увеличением или уменьшением ее температуры; в различных степенях окисления металла; в различии музыкальных тонов разно длинных струн» (96. 1. 259 261).

Скачки. Всеми этими положениями подготавливается следующее важнейшее обобщение Гегеля: качество, возникшее в результате прехождения количественными изменениями предшествующей меры, является подлинно новым, и при переходе к нему от старого качества к новому совершается своего рода разрыв в бытии. В противовес выдвинутой в XVII в. Лейбницем и ставшей вскоре господствующей континуалистской концепции качественных изменений, утверждавшей, что они происходят сугубо постепенно и «природа не делает скачков», Гегель обосновывал положение о том, что при этих изменениях имеет место перерыв постепенности и они носят скачкообразный характер. Отмечая, что «и обыденное представление, когда оно хочет постичь некоторое возникновение или прехождение», мыслит их постепенными, Гегель разъясняет, что «вообще изменения бытия суть не только переход одной величины в другую, но и переход качественного в количественное и наоборот, иностановление, которое есть перерыв постепенности и качественно иное по сравнению с предшествующим существованием». Гегель подчеркивал, что «всякое рождение и всякая смерть - это не продолжающаяся постепенность, а, наоборот, перерыв такой постепенности и скачок из количественного изменения в качественное». Важно заметить, что эта принципиально новая трактовка процесса качественных изменений, по сути дела приобретавшая значение глобальной диалектической концепции развития, отнюдь не была спекулятивным построением, а имела солидный естественнонаучный базис, который был философски глубоко осмыслен. При этом Гегель осмысливал под интересующим его углом зрения результаты новейших отраслей естествознания, которые, в отличие от механики, исследовали качественные преобразования материальных веществ и тел. В физике внимание Гегеля привлекало то, что «вода через охлаждение становится твердой не постепенно, не так, чтобы стать (сначала) кашеобразной, а затем постепенно затвердеть до плотности льда, а затвердевает сразу...». Еще большее значение имел отмечаемый Гегелем факт того, что «качественные узлы и скачки» обнаруживаются «в химических соединениях... при прогрессирующем изменении пропорций смешивания»: «Например, соединения кислорода и азота дают различные азотные окислы и кислоты, появляющиеся лишь при определенных количественных отношениях смешения и обладающие сущностно различными качествами...» (95. 1. 466, 465). Гегель категорически отверг точку зрения Лейбница на возникновение в мире качественно определенных видов бытия как их переход от количественно малого своего существования к количественно большому, а на их исчезновение - как обратный переход, так сказать, из «макросуществования» в «микросуществование». При критике этой метафизической точки зрения (ставшей философской основой преформистской трактовки биологами эмбрионального развития) Гегель сделал акцент на свойственном ей связывании процессов возникновения и исчезновения (уничтожения, гибели) с возможностью или невозможностью их чувственного восприятия. «Предположение о постепенности возникновения, - указывал Гегель, - исходит из представления о том, что возникающее уже наличествует чувственно или вообще в действительности и лишь из-за своей незначительности еще не может быть воспринято, точно так же как предположение о постепенности исчезновения исходит из представления о том, что небытие или иное, занимающее место исчезающего, также наличествует, но еще не может быть замечено...» (95. 7. 466). Гегель справедливо считал, что при последовательном проведении рассматриваемой точки зрения проблемы возникновения и уничтожения вообще оказываются, по сути дела, устраненными, поскольку подменяются проблемами воспринимаемости или невоспринимаемости некоторого наличного бытия, приобретающего перманентное существование.

Вывод Гегеля о скачкообразности перехода от одной качественно определенной ступени бытия к возникающей из нее новой ступени представлял собой крупнейшую философскую новацию и имел кардинальную значимость в разработке диалектической концепции развития. Этот вывод заключал в себе большие революционные потенции, проявившиеся при материалистическом «перевертывании» гегелевской диалектики, но в философии самого Гегеля не раскрывшиеся. При осмыслении социальных переворотов Гегель не пользовался понятием скачка и вообще настолько недооценил важности этого понятия, что не включил его в малую логику.

Считая, что в нескончаемом переходе от одной меры к другой обнаруживается «истинная бесконечность совпадения с самим собой в своем другом» (96. 1. 262), Гегель нащупывал путь к выявлению единства конечного и бесконечного в самом предметном мире. Примечательно, что именно в связи с рассмотрением этой бесконечности Гегель характеризует диалектические утверждения, имеющие место в ходе развития, как «отрицание отрицания». Сторонами утверждения, выражающего в данном случае истинную бесконечность, выступали качества и количество, переход которых друг в друга «обнаружил, что оба они суть отрицания». Обратим внимание, во-первых, на высказываемую при этом трактовку качества и количества как более высокой ступени противостоящих понятий, чем чистое бытие и ничто, нечто и другое и т.д., которые суть нижележащие ступени. Движение понятий в сфере бытия предстает как восхождение по этим ступеням, а его траектория - как спиралевидная, поскольку она состоит из витков, располагающихся один над другим по линии исходного противостояния. В этом движении то и дело происходит возврат к пунктам противостояния, но каждый раз на более высоком уровне. Во-вторых, отметим, что, по Гегелю, в процессе меры «мы получаем теперь подвергшееся отрицанию в своих определениях и вообще снятое бытие, которое есть сущность» (96. 1. 262). Сущность характеризуется как результат диалектики качества, количества и меры. В большой логике третья, заключительная часть раздела о мере называется «Становление сущности».

УЧЕНИЕ О СУЩНОСТИ

Гегель констатирует, что в познании «сущности вещей» обыкновенно видят «задачу или цель философии», поскольку убеждены, что «философия не должна оставлять вещи в их непосредственности, а должна показать, что они опосредствованы или обоснованы чем-то другим», представляя «непосредственное бытие вещей... как бы корой или завесой, за которой скрывается сущность». Согласно Гегелю, когда говорят «все вещи имеют сущность», то правильно «высказывают, что по истине они не то, чем они непосредственно представляются...». Общепринятые воззрения Гегель дополняет соображением о том, что «одним лишь блужданием из одного качества в другое и одним лишь переходом из качественного в количественное и наоборот дело еще не окончено - имеется в вещах нечто пребывающее, и это пребывающее есть прежде всего сущность...» Вместе с тем Гегель настойчиво проводит мысль о том, что сущность не только отлична от бытия, но представляет собой «погруженное в самое себя бытие» и «происходит» из бытия. Рациональный смысл гегелевского положения о переходе бытия в сущность заключается в том, что по такому пути развивается процесс познания и что, более определенно, постижение меры как единства количественных и качественных определений и постижение процесса меры означает такое углубление познания, когда его предметом становится сущность вещей. В идеалистически мистифицированной форме этот смысл выражен утверждением Гегеля, что в отличие от того, что «бытие - это понятие только в себе», «сущность есть понятие как положенное понятие...» (96. 1. 265, 264), и эта его «положенность» есть необходимый шаг к тому, чтобы в конечном счете достичь ступени «в-себе-и-для-себя-определенного понятия». «Понятие» как логическая ипостась «идеи» - это то, что глубочайшим образом связывает, по Гегелю, бытие и сущность, в которых «субстанциально... одно и то же понятие...» (96. 1. 265, 264, 269).

Гегелевское понимание сущности уточняется разъяснением, что «отличие сущности от непосредственности бытия составляет рефлексия, и эта рефлексия есть отличительное определение самой сущности...» Заявляя, что «точка зрения сущности представляет собой точку зрения рефлексии», Гегель в данном случае имеет в виду под «рефлексией» не человеческое размышление, а представляющуюся ему независимой от этого мышления и произведенной саморазвитием вышеназванного «понятия» соотносительность понятий, которыми определяется сущность. Эта соотносительность означает явную, «положенную», зафиксированную в самом языке взаимосвязь противоположных понятий (тогда как в сфере бытия соотносительность такого рода понятий существовала лишь «в себе» и ее приходилось выявлять в ходе напряженной работы «нашей рефлексии»): так, понятие «положительное» явно соотнесено с понятием «отрицательное», и оно не могло бы существовать, если бы не было его антитезы. В этом смысле Гегель указывает, что «в бытии всё непосредственно; в сущности, напротив, всё соотносительно». Поэтому если в сфере бытия формой движения понятий был переход, то в сфере сущности таковой формой выступает рефлексия: «В сущности нет больше перехода, а есть только отношение» (96. 1. 265, 263).

«Рефлексия в себе». «Сущность как рефлексия в себе» - таково заглавие первого раздела учения о сущности в большой логике. В малой логике аналогичный раздел назван иначе - «Сущность как основание существования», но его начальный и притом самый обширный подраздел озаглавлен «Чистые рефлективные определения», так что в обеих науках логики проблема рефлексии как специфической характеристики сущности стоит на первом плане.

Освещение Гегелем сущностной рефлектированности направлено, во-первых, против метафизического понимания сущности как непротиворечивой самотождественности и, во-вторых, против агностического взгляда на нее как непознаваемую «вещь-в-себе». Гегелевская критика по этим вопросам имела своими непосредственными и главными адресатами, с одной стороны, лейбнице-вольфианскую философию, а с другой стороны, кантовскую философию. В противовес им Гегель трактовал сущность как внутренне противоречивое единство и как нечто вполне познаваемое.

Проблема противоречия. Именно в учении о сущности Гегель наиболее обстоятельно и глубоко разработал проблему диалектического противоречия. Сам Гегель указывал, что эта разработка началась в учении о бытии при рассмотрении диалектики чистого бытия (именуемого затем просто «бытие») и ничто. По Гегелю, «противоречие - это лишь развитое ничто...» (95. 2. 65), и сущность это «сфера положенного противоречия, которое в сфере бытия остается еще лишь в себе» (96. 1. 269). Согласно Гегелю, в сфере сущности «вместо бытия и ничто выступают теперь формы положительного и отрицательного», причем первоначально положительное выступает как тождество, а отрицательное как различие. Поэтому когда Гегель заявляет, что первое «отношение с собой в сфере сущности есть форма тождества, рефлексии-в-самое-себя», которая «заняла здесь место непосредственности бытия», то второе ее отношение с собой он, естественно, характеризует как различие. То, что «сущность существенно содержит в себе определение различия», декларативно обосновывается утверждением о том, что сущность есть чистое тождество лишь постольку, «поскольку она есть относящаяся с собой отрицательность и, следовательно, отталкивание себя от самой себя...» (96. 1. 269, 268, 272).

К понятию противоречия Гегель идет путем «заострения», как он сам выражается, различия, которое в представлении «притуплено». Оно выступает вначале как «непосредственное различие, разность, т.е. как различие, в котором каждое различенное есть само по себе то, что оно есть, и равнодушно к своему отношению с другим, которое, таким образом, есть для него нечто внешнее». Такого рода поверхностное различие Гегель считает результатом внешней рассудочной рефлексии, производящей сравнение в сфере наличного многообразия. Гегель настаивает на том, что «различие следует понимать не только как внешнюю и равнодушную разность, но и как различие в себе, и что, следовательно, вещам самим по себе свойственно быть различными». Это «различие в себе» Гегель далее трактует как «существенное различие положительного и отрицательного», в силу чего «различие сущности есть... противоположение, согласно которому различное имеет перед собой не вообще другое, а свое другое, т.е. каждое из различенных имеет свое определение только в своем отношении с другим, рефлектировано в самое себя лишь постольку, поскольку оно рефлектировано в другое» (96. 7. 273, 275, 276). Существенное различие определяется как противоположность. В большой логике Гегель характеризовал противоречие как «истину» тождества, различия и противоположения (95. 2. 65), что ставило понятие противоречия выше понятия противоположности. Однако в малой логике понятие противоречия не занимает такого места и выступает большей частью как синоним понятия противоположности; в систему понятий, через которую мыслится осуществляющимся развитие логической идеи, оно здесь определенно не включено и не имеет статуса категории, хотя используется довольно часто. В общем же понятие противоречия используется Гегелем при характеристике сущностного противоположения как имманентного источника движения, развития, всякого рода жизненности. По Гегелю, противоречие - это «принцип всякого самодвижения», и «нечто жизненно, только если оно содержит противоречие...» (95. 1. 66). «Противоречие, - утверждается в малой логике, - вот что на деле движет миром, и смешно говорить, что противоречие нельзя мыслить» (96. 1. 280). В большой логике подчеркивается, что «спекулятивное мышление состоит лишь в том, что мышление удерживает противоречие», тогда как представление, повсюду фактически имея «своим содержанием противоречие, не доходит до осознания его...» (95. 1. 66, 67). Эти и другие аналогичные высказывания Гегеля говорят также о том, что он употребляет понятие противоречия тогда, когда хочет сделать акцент на единстве противоположностей, которое оказывается не эксплицированным утверждениями о внутренней противоположности всего.

Гегелевская концепция противоречия, представленная в науке логики как результат прогрессирующей рефлектированности сущностных понятий, в действительности формировалась, однако, иначе. В самой науке логики имеется достаточно указаний на то, что при ее разработке Гегель прямо или косвенно философски осмысливал выводы научного исследования сущности природных вещей, явлений, процессов. Большую роль в этом сыграло усвоение Гегелем положения шеллинговской натурфилософии о «полярности» всего сущего, которое он квалифицировал как «правильное определение» сущностной противоположности. Правда, Гегель по понятным причинам не был склонен афишировать данный философский источник своей концепции, предпочитая заявлять, что само «новейшее естествознание пришло к признанию, что противоположность, воспринимаемая нами ближайшим образом в магнетизме как полярность, проходит красной нитью через всю природу, есть всеобщий закон природы...» Именно солидный естественнонаучный базис обусловливал убедительность гегелевского утверждения «всё противоположно» и «в самом деле нигде: ни на небе, ни на земле, ни в духовном мире, ни в мире природы - нет того абстрактного «или - или», которое утверждается рассудком», а «всё где-либо существующее есть некое конкретное и, следовательно, некое в самом себе различное и противоположное» (96. 7. 279-280). Значительная самостоятельность в осмыслении этого естественнонаучного базиса позволила Гегелю преодолеть метафизичность шеллинговского понимания абсолюта как статичного тождества.

Критика формально-логических законов мышления. Отвергая рассудочное, недиалектическое понимание тождества, когда его «удерживают и абстрагируют от различия», Гегель развернул критику установленных формальной логикой трех законов мышления - тождества, противоречия (точнее: непротиворечия) и исключенного третьего. Источник этих законов, по Гегелю, таков: рассудочные «определения сущности, взятые как существенные определения, становятся предикатами предполагаемого субъекта, и так как они существенны, то этот субъект есть всё. Возникающие благодаря этому предложения были провозглашены всеобщими законами мышления». Такая трактовка источника формально-логических законов является панлогической. Заметим, что она не была изначально свойственна формальной логике, а наметилась в ней лишь со времени Лейбница и разрабатывалась представителями лейбнице-вольфианской школы. Сам будучи крупнейшим поборником панлогизма, Гегель в принципе считал онтологизацию логики оправданной, но лишь в ее «спекулятивном» (диалектическом), а не рассудочном виде, так как последний через свои законы требует понимать всё сущее как самотождественное и непротиворечивое. В этом смысле закон тождества, по Гегелю, гласит: «Всё тождественно с собой, А = А», а закон противоречия: «А не может в одно и то же время быть А и не-А» (96. 1. 270). Против толкования этих положений как универсально значимых законов Гегель направляет свою концепцию, согласно которой всё сущее, являясь самотождественным, вместе с тем внутренне различно и противоречиво. Несомненно, что онтологизированный вариант формальной логики критикуется Гегелем убедительно и отвергается с полным основанием.

Дата добавления: 2015-08-13