Чтобы нас не трогали.

-

Неужели, Валерий Анатольевич, вы всерьёз полагаете, что только вы озабочены судьбой российской науки. Наука - это не имущество РАН. А потому ни в каком правовом поле вы науку не присвоите – ни письмами ко всем властям, ни договорами с ЖЕКами, никакими пикетами и забастовками. Однако, заражаясь чувствами самозваных собственников, столице подражает и научная периферия. Сотрудники Иркутского научного центра тоже вышли, как и москвичи, на митинг, в количестве не более трехсот душ – все по рейтингу - только 1% населения сохраняет уважение у ученым. Меня это огорчает, но уважения к РАН не прибавляет.

Академик Евгений Велихов: «Сегодня молодежь неохотно идет в науку. Во-первых, нет серьезных проектов… Во-вторых, когда отсутствуют крупные задачи, начинается мелкое политиканство» (Аргументы и факты, № 5, 2010 г.).

У иркутских коллег «своё видение причин того, почему вдруг так резко обостри-лась ситуация с реформированием Академии наук. Это было необходимо, чтобы отвести внимание людей от «Сколково» и «Росснано». По Сколково ни одной статьи не вышло. Про эффективность «Росснано» и рассказывать не надо – все знают, что у нас в Усолье они натворили» ( АиФ.11 июля 2013 г).

Иркутские ученые ведут себя так, будто Сколково и Роснано не российское научное сообщество, не та же самая научная школа, где работают их коллеги, с которыми они учились и выпускались в одних вузов. А РАН - только главное зеркало, отражающее состояние современной российской научной школы. Здесь не кивать друг на друга надо, а думать как выходить из этого состояния. Единых, объединяющих программ нет и «начинается мелкое политиканство». А кто должен объединять, курировать, направлять, задавать единый тон «от школы до докторских степеней» - только РАН. Но даже сейчас, в критической ситуации, ученые над этим не думают и возмущаются: «Реформирование может привести к сокращению кадров, закрытию отделов, филиалов и институтов, значительному сокращению финансирования научных исследований, оттоку молодых научных сотрудников из отечественной науки».

Не надо ломиться в открытую дверь - в этом и есть суть и задача реформирования. Будут не только сокращения, будут закрытия филиалов и институтов, чтобы вывести за штат околонаучных бездельников со степенями и без, а их в стенах академических институтов достаточно. Это они создают в науке обстановку «запустения и застоя». Но кроме этого будет и новое. Будет ликвидация единовластия, а значит и бюрократизма. Нет боле демократичной области, чем наука - здесь всё должно базироваться не на всевластии администрации, а на коллегиальных и конкурсно-совещательных принципах, на реализации утвержденных программ. Произойдет и омоложение кадров, вы же слышали, что академики грозятся вообще больше не появляться в стенах академии. Но не пугайтесь - преданные науке и увлеченные люди придут обязательно – для них истина выше и дороже корпоратива и расчета. Звания должны будут присваиваться только за конкретные новаторства и открытия, обогащающие науку, а не за формальные, до сантиметра правильно оформленные, перетекающие одна в другую компилятивные кандидатские и докторские. Таких тоже предостаточно. Кто скажет какой процент остепененных работ внедрен в практику. Наверное, никто – никогму не надо, никто это не изучал.

Думается, что для оценки тысяч и тысяч заявок на присвоение званий, следует учредить независимый, общественный научно-экспертный совет из представителей разных институтов, с обязательной ротацией состава на одну треть в год, и с полной заменой состава в течение трех лет. Только такой совет должен оценивать новаторские разработки и решать судьбы ученых и их разработок, и не пресловутый, инквизиторский, недальновидный коррупционно-компанейский, и опасный комитет по борьбе со лженаукой, позорящий науку своим невежеством и толкающий её на путь самоуничтожения.

Я не сомневаюсь, что люди получившие звания академиков и занимающие высокие посты в науке, каждый в отдельности, каждый сам по себе – это интеллигентные, умные интересные люди, но объединяющие их корпоративные интересы и честь мундира, портят их, как квартирный вопрос испортил москвичей. Толпа, временные коллективы, спаянные временными интересами, очень сильно меняют лицо человека, делают его почти не узнаваемым. 73 академика и члены-корреспонденты, подписавшие письмо «во все властные инстанции», неожиданно дружно выступившие против реформирования РАН - это временный конгломерат, с преходящими интересами и он быстро распадется, потому что у подобных групп нет долговременной цементирующей программы, а есть кратковременный интерес – сохранения личных и коллективных привилегий. Но этот непрочный щит уже дал трещины: Владимир Фортов, Валерий Рубаков и Александр Асеев, глава сибирских академиков, согласились, что реформа необходима. Тем не менее, несмотря на кратковременность объеди-нения, нивелирующий «закон толпы» успел сделать академиков безликими, однообразными и скучными оппонентами. Иллюстрация тому - запоздавший бросок на амбразуру академика Сергея Рогова, его реплика «Весь мир науки мы разрушим…» («Аргументы недели» от 25. о6. 2013). Он абсолютно трафаретно повторил сказанное предыдущими оппонентами: «Принятие законопроекта… приведёт к полному разрушению фундаментальной науки в России…». Опять страшилка о «дезорганизации на годы фундаментальных исследований». Хоть бы кто из академиков, хотя бы один раз конкретно назвал тему, по которой сегодня ведутся фундаментальные исследования рассчитанные на годы, и результатом которых должен стать прорыв в энергетике, в продовольственной безопасности, в здравоохранении, в освоении малозаселенных сибирских пространств. Об этом ничего, не считая проекта ИТЭР, о котором я еще скажу. А знать над чем работают ученые надо, а то, действительно, по неве-жеству реформаторы вдруг порушат всю цивилизацию.

Вот другие аргументы академика Сергея Рогова: «Роль академических научных институтов сведётся к превращению их в некую «поддерживающую платформу» для временных научных групп». Так это же хорошо! Сегодня именно так и происходит: ведется обучение студентов, их специализация на базе институтов, а малые исследовательские группы проводят эксперименты на базе и оборудовании институтов, чтобы оно не простаивало. А простои порой достигают 50% рабочего времени. Временной группе, ведущей работу по малой программе, ни к чему закупать оборудование – дешевле и проще оплатить его аренду. Так поступают в Голландии, в Германии, в Америке – везде. Временные группы обладают большим КПД, поскольку им не надо содержать огромные площади и выплачивать зарплату во время простоя. Они могут быть полезны институтам - выполнять рутинную работу, провес-ти подготовку там, куда не обязательно отвлекать штатных, высококвалифицированных спе-цов. Малые исследовательские группы часто решают сиюминутные задачи, работают по заказу, а потом перестраиваются. Долго держаться только группы с долговременными программами или… группы бездельников, имитирующие научную работу -они, как никто, не ограничены во времени. Очень хочется мне привести блистательный пример работы малой группы, ныне всемирно известной Лаборатории изучения реактивного движения при НАСА.

В 1972 году руководство НАСА, по финансовым соображениям, утвердило сокращенную программу полета двух "Вояджеров», намереваясь довести их до Сатурна или Юпитера, и прекратить полет. Но в тот период расположение планет Солнечной системе оказалось очень удобным для использования космическими аппаратами, так называемой, «гравитационной пращи» - разгона аппаратов посредством гравитационного взаимодействия Юпитера, Сатурна и других планет. Следующий подобный случай мог представиться только в середине XXI века. Несколько человек Лаборатории изучения реактивного движения решили использовать, в полном смысле, дар небес. Они рассчитали траекторию так, чтобы "Вояджеры" используя ту самую "гравитационную пращу", разогнавшись ушли к Урану и Нептуну, и для этого нес-колько переоборудовали «Вояджеры». По сегодняшним меркам "Вояджеры» - это простые аппараты, но их дополнительно снабдили бортовыми компьютерами с памятью всего в восемь тысяч бит. Наши персональные компьютеры сегодня обладают памятью в тысячу раз большей - восемь миллионов бит. Телекамеры "Вояджеров" снабдили устаревшими видиконовыми трубками, а энергией аппаратуру должен был снабжать маленький атомный котелок.

Помещение лаборатории стало центром по управлению полетом аппаратов. Маневр разгона удался и "Большой тур" «Вояджеров» состоялся. Парад планет был использован в полной мере: «Вояджер-2» прошел вблизи всех планет-гигантов. За время этой выдающейся, феноменальной экспедиции американских "Вояджеров", сведений о планетах-гигантах было собрано больше, чем за все предыдущие столетия. С борта "Вояджера-2" передано 115 тысяч телевизионных изображений, из них 9 тысяч при сближении с Нептуном - самым дальним нашим гигантом. Радиосигнал, идущий от Нептуна к Земле ослабевал настолько, что его сила была в двадцать миллиардов раз меньше, чем мощность необходимая для работы наручных электронных часов. Огромный ряд радиотелескопов в Австралии, Испании, США суммировал этот сигнал и направлял его в компьютеры. Снимки "Вояджера-2" были настолько четкими, что регистрировались даже тени, которые отбрасывали облака на более глубокие слои атмосферы. "Вояджер-2" прошел на высоте менее десяти тысяч километров от поверхности Нептуна - фактически он достиг верхних слоев его атмосферы.

Это ответ Сергею Рогову на его опасения относительно малых групп.

Сергей Рогов: «Произойдут массовые сокращения научных организаций и увольнения ученых. Никакого реального увеличения финансирования научных исследований не предусмотрено».

А зачем держать большие коллективы, когда нет масштабных программ – ведь вы, академики их не разработали. А будут программы – будут и деньги, и исполнители.

Что касается финансирования, то сегодня оно непропорционально превышает программный и интеллектуальный потенциал научных учреждений, что не допустимо, если серьезно думать о судьбах российской науки.

В феврале месяце 2010 года, губернатора Иркутской области Дмитрия Мезенцева пригласили на заседание президиума Иркутского научного центра Сибирского отделения РАН - ИО СО РАН. Губернатору показали «небольшую экспозицию достижений НИИ», из которых, как сообщила местная газета «Байкальские вести» от 11 -14 февраля 2010 года, «самыми масштабными и важными… были проекты по тушению отвалов лигнина возле Зимы золошлаковыми отходами Ново-Зиминской ТЭЦ. Проекты рекультивации золошлаковых отвалов по всей территории области, а так же разработок «электрифи-

кации острова Ольхон». Не густо для академии.

Послушав учёных Дмитрий Мезенцев напомнил им, что в свое время они имели возможность получить деньги, разработав «экологически чистый тепло-источник, рабо-тающий на биологическом топливе и воде». Оказалось, правительство области изыскивало такой проект и обращалось к ученым Иркутска, но иркутский академический институт энергетики - ИСЭМ не смог предоставить удовлетворительный вариант и область обратилась к финским ученым и купило проект у них, за что вежливый губернатор принес извинение директору института Николаю Воропаеву.

На той встрече с губернатором ответное слово держал председатель ИНЦ Игорь Бычков. Начал он свое выступление несколько странно, предупредив, что «рассказа о наиболее важных фундаментальных наработках и открытиях не будет», а по отчету «Байкальских вестей» - № 9 от 11 -14 февраля 2010 г., доклад Игоря Бычкова «все равно оказался долгим». Член-корреспондент Игорь Бычков, сообщил губернатору, что в ИНЦ входят девять академических институтов, как будто губернатор этого не знал, сообщил, что задачи ИНЦ сформулированы еще в 1950-м году, что в ИНЦ работает 3700 человек, и из них более тысячи – это научные сотрудники, в том числе шесть академиков, 350 кандидатов и докторов и 22 процента – молодежь. Губернатору поведали, что за последние десять лет центр получил 43 гранта, что «парк оборудования иркутских НИИ считается лучшим из всех исследовательских центров от Восточной Сибири до Дальнего Востока», и что на его приобретение в последние годы потрачено более трехсот миллионов рублей. Правда, загрузка оборудования бывает от 75 до 100 %. Я думаю Дмитрия Мезенцева интересовало - неужели никакого обновления в программах с 1950-х годов не происходило, и зачем тратить сотни миллионов рублей на оборудование, которое часто стоит недогруженным на 25%., а зная манеру чиновников всё приукрашивать, не исключено, что и на все 50%.

Я понимаю, в науке есть «вечные темы» - мониторинг лесных пожаров, мониторинг землетрясений, изменение климата и их последствия, но сегодня это не относится к области фундаментальных исследований – это прикладные направления, где накапливается статис-тический материал. Для устранения последствий этих аварийных дел у нас создано и прекрасно действует МЧС, и с набором статистики, возможно будут найдены и фундаментальные закономерности, особенно в том, что касается землетрясений, а пока статистическая база маловата. Институт земной коры ИНЦ честно отрабатывает свой хлеб, и иркутяне часто слышат голос в эфире и читают статьи доктора геолого-минералогических наук, профессора Кирилла Леви, который, кстати, считает, что найти формулу тектонических катастроф пока «практически безнадежное дело» (АиФ № 8, 2011 г.). Но один нужный и правильный вывод ученые института уже сделали: надо вкладывать средства в сейсмостойкое строительство, а пример тому показывают японцы, которых трясет постоянно, как и нас.

Член-корреспондент Игорь Бычков тогда в своем долгом докладе губернатору подчер-кнул, что для ИНЦ: «Одной из важнейших является проблема скорейшей разработки стратегий развития минерально-сырьевого и нефтегазового комплекса области».

«Одной из важнейших» - это, наверное, согласно программ 1950-х годов, поскольку уже более двадцати лет ведущие экономисты, руководители госпредприятий, политологи, министерства и правительство России, и просто здравомыслящие граждане, говорят о том, что надо слазить с газово-нефтяной иглы, на которую ельцинские демократы подсадили Россию, что надо возрождать разрушенное машино-, станко- и самолетостроение, совершенствовать и удешевлять энергетику, разрабатывать и внедрять высокие производственные технологии, а не заклиниваться на сырьевой базе, как на «стратегически важном» направлении.

---

Дата добавления: 2015-08-05