Партийная линия - толкование на местах.

Вся наша историко-партийная историография уязвима в одном очень важном положении - настойчивом стремлении доказать, что все местные партийные организации страны строго и неуклонно следовали всем поворотам курса, проводимого ЦК и ленинским установкам. Действительно, VIII съезд партии указал на необходимость безусловного подчинения ЦК. Между тем, было не так. И речь не идет о том, что на местах преобладали троцкисты, бухаринцы и проч., не согласные с ленинской линией. Проблема имеет две важные стороны: первая - это то, что партийцы на местах в тот период не были еще жестко приучены к слепому, безальтернативному следованию курса центра, как это произошло несколько позже. Да это было и невозможно по причине разнообразия местных условий. Вторая - что провинция вовсе не была так информирована, как это стараются представить отдельные исследователи. В абсолютном большинстве работ о первых годах Советской власти детально освещается процесс выработки курса - позиции Ленина, прочих теоретиков партии, варианты решений и т.п. Молчаливо предполагается, что на местах коммунисты реагировали адекватно, быстро и оперативно. Типичная схема рассуждений: мысль Ленина, высказанная на митинге в Москве или в какой-либо статье, становится под пером историка руководящей в деятельности оренбургских (челябинских, уфимских и др.) коммунистов. (43) Между тем, налицо большое количество свидетельств об ином - о полной оторванности от руководящего центра местных партийных организаций (не будем говорить за все регионы) Южного Урала. (44) Сведения о новых партийных решениях - уместно напомнить, что курс военного коммунизма складывался постепенно - приходили в регион эпизодически, и можно только предполагать, как в итоге он, этот курс, преломлялся на месте; в какие формы выливался. То, что позднее стало преподноситься исключительно как искажения, намеренно совершенные врагами Советской власти, могло быть в равной мере и местным толкованием общих положений центра и своего собственного понимания поставленных задач.

Есть и еще один аспект проблемы - массовая антикоммунистическая направленность крестьянских восстаний вовсе не является доказательством того, что крестьяне России были не согласны с Лениным, Троцким и т.п. Выступая против коммунистов, они имели в виду исключительно "своих", местных - и именно их действия - действия конкретных лиц - были основной причиной крестьянских выступлений. Таким образом, без рассмотрения реальной деятельности местных парторганизаций не будут должным образом уяснены причины восстаний крестьян интересующего нас периода.

На Южном Урале существовало три партийные губернские организации - в Оренбурге, Челябинске и Уфе. На их деятельность серьезное воздействие оказал ряд факторов - в частности, гражданская война - с переходом отдельных районов из рук в руки. Это, конечно же, мешало работе и проведению согласованной политики. Кроме того, серьезно влиял многонациональный состав населения.

Оренбургские коммунисты вообще были убеждены в своей особенной революционной миссии - на III Оренбургской губернской конференции РКП(б) была даже принята особая резолюция о исключительных "по своему своеобразию" условиях работы, поскольку губерния "врезалась клином" в "отсталые автономные республики". Работа заключалась в "привнесении в степь идей коммунизма" и "доказательства возможности успешного советского строительства культурно-отсталыми народами Востока". (45) Это считалось крайне важным для успеха всей мировой революции. (46)

При столь глобальных задачах проблема преобразования южноуральской деревни как бы отходила на второй план. Серьезно влиял на ситуацию еще и "башкирский вопрос", поскольку там, в Башкирии, возникла власть, не подчинявшаяся ЦК РКП(б) и проводившая свою политику, в том числе и в отношении крестьян. Уже в середине ноября 1917 г. Башкирское областное Шуро (совет) провело в Оренбурге курултай (съезд) на котором провозгласило автономию Башкурдистана в пределах т.н. малой, или восточной Башкирии - на землях Оренбургской губ. Шуро имело свое видение новой Башкирии, не стремясь занять чью-либо сторону в конфликте красных и белых, а руководствовалось собственными национальными интересами. (47) Потому-то южноуральские коммунисты и попытались противодействовать - сначала силой. Так, 16(3) февраля 1918 г. в Оренбурге Мусульманский ВРК, опиравшийся премущественно на татар, принял постановление, в тот же день подтвержденное Оренбургским ВРК, об аресте руководителей башкирской "контрреволюции". В феврале (17(4)) создается альтернативный Временный революционный совет Башкортостана, призвавший трудящихся Башкирии создавать Советы, "куда не должен войти не один представитель буржуазии". В отношении башкирских руководителей планировались репрессии. (48) 25 марта ВРСБ направил в Петроград делегацию с проектом автономии Башкирии "по-советски". Однако к этому времени в недрах Наркомнаца родилась иная идея - создать Татаро-Башкирскую Советскую Республику (ТБСР). Проект оренбуржцев был отклонен. Нелишне отметить, что ТБСР была достаточно искусственным образованием - ее создание в немалой степени противоречило и принципам самих большевиков относительно прав каждой нации на самоопределение. (49)

Идея автономии нескольких "мусульманских" наций, но при этом обязательно советской, была нужна как противовес мусульманским же "буржуазным националистам", пользовавшимся в Башкирии большим влиянием. В ТБСР должны были объединиться территория Южного Урала и Среднего Поволжья, в том числе и восточная Башкирия, которая должна была бы слиться с ТБСР. Идея ТБСР была кабинетной идеей, родившейся в головах людей, мало знакомых с реальной расстановкой сил на Южном Урале.

Против этого плана выступили самые разные местные силы - по разным же причинам. Так, башкирские лидеры - А.-З.Валидов, Ш.Манатов - не одобряли единой мусульманской республики. Коммунисты Оренбурга и Уфы также не приняли этого плана. Они полагали, что создание башкирской автономии вообще, в любом ее варианте, есть политическая ошибка, мешающая делу пролетарской солидарности. Оренбуржцами были высказаны соображения и экономического характера. (50) Вот почему уже 30 марта 1918 г. ВРСБ и Мусульманский ВРК в Оренбурге были распущены. [ 84, С.185.] Центр же продолжал настаивать на своем. 10-16 мая в Москве было устроено специальное совещание представителей ряда губерний по созыву учредительного съезда Советов ТБСР. И на нем представитель Оренбурга - Г.К.Шамигулов (отметим, наряду с другими представителями с мест - от Уральского и Казанского Советов) выступил против этой автономии. Мнения против были в итоге проигнорированы. В обращении "Ко всем трудящимся мусульманам", в июне 1918 г., говорилось, как уже о свершившемся факте, что "контрреволюционные банды вторгаются на территорию Татаро-Башкирской Советской Социалистической Республики". [63, С.33.] Усилившаяся в регионе гражданская война затруднила создание новой республики на деле, но окончательно от идеи ТБСР центр отказался значительно позже, в марте 1919 г., когда правительство Валидова высказало намерение перейти на сторону красных. До этого национальное правительство Башкирии пыталось договориться со многими силами: Комучем, Дутовым, Сибирским правительством. С адмиралом Колчаком договориться не удалось. (51) Это предопределило позицию башкир - они согласились перейти на сторону Советов при условии сохранения автономии, оказания помощи в формировании регулярных башкирских войск и амнистирования башкир, сражавшихся против красных. В свою очередь коммунисты были заинтересованы в возможности использования башкирских полков против белых.

В изменившихся условиях альтернативное государственное образование оказалось лишним(52), и разговор в Москве пошел о гарантировании автономии существующему государственному образованию. (53) Оренбургский и Уфимский комитеты выступали резко против башкирской автономии вообще, и в существующем варианте в частности. На местах видны были все характерные черты политики, проводимой А.-З.Валидовым и его руководством. Валидовцы не спешили предоставлять свою страну для военно-коммунистического эксперимента, полагая, что для того отсутствуют необходимые условия. И хотя в успехе переговоров были заинтересованы обе стороны, все же башкиры оказались в более выигрышном положении и могли диктовать некоторые условия. В частности, на переговорах в Москве в марте 1919 г. башкирам удалось настоять, что границы их автономии будут проведены на основе волеизъявления населения, особенно там, где население смешанное, с учетом землевладения. [См. подробнее: 107, 68-79.] Проведение границы больно ударяло по крестьянам Оренбургского уезда, традиционно арендовавших землю у башкир - теперь же, как отмечал в своем докладе о положении в Башреспублике Т.Седельников, они лишились возможности вывезти оттуда хлеб и сено, поскольку стали "иностранцами". (54) Однако для абсолютного большинства в башкирской автономии было много привлекательного. За уход в Башкирию высказывались и башкиры и русские. Оренбургский губисполком в декабре 1921 г. отмечал, что русские земельные собственники были именно теми, кто поддержал отход территорий к Башкирии, в расчете, что там не будет власти коммунистов. (55) Идея перехода в Башреспублику была чрезвычайно популярна среди оренбургских крестьян. Так, председатель 2-го Отделения Оренбургской городской ЧК в с.Исаево Васильев констатировал, что крестьяне, земли которых граничат с Башкирией, в надежде, что "им беспрепятственно, по их собственному желанию можно будет присоединиться к Башкирской республике" оказывают явное сопротивление советским властям. (56) Широко распространились слухи, что перейдя в Башкирию, можно будет избавиться от Советской власти - и, как следствие, крестьяне село за селом стали принимать самочинные приговоры и направлять ходоков с просьбой о принятии в "свою автономию". (57)

Очень остро встал земельный вопрос. События в Башкирии оказывали серьезное воздействие на крестьянство региона. С одной стороны башкиры требовали, чтобы земли Башкирии были только для башкир - потому волновались русские переселенцы в Башкирии. С другой, пример Башкирии, где нет продразверстки, заставлял волноваться всех крестьян Южного Урала. Современные исследователи признают, что в решениях ("фарманах") Всебашкирского учредительного съезда (курултая) были моменты, могущие обострить межнациональные отношения. [54, С.38.] Так, фарман №1 передавал все земли Башкирии в распоряжение Шуро. 8 декабря 1917 г. съезд принял решение, что право поселения на башкирских землях должно предоставлять только мусульманам-тюркам; все получившие в крае землю после 20.4.1898 г. должны были обменивать земли у башкир вне пределов автономии. Уже в декабре 1917 г. констатировалось, что "башкирское многоземельное население становиться во враждебное отношение к русским крестьянам." (58) Однако центр частности не интересовали. Местные парторганизации были строго отчитаны, и 20 марта ВЦИК утвердил соглашение с Башреспубликой. (59) Соглашение носило в немалой степени компромиссный характер На бумаге все выглядело достаточно хорошо, а в жизни реализация Соглашения натолкнулась на серьезные противодействия. Это во многом предопределило последующее развитие событий.

Дата добавления: 2015-08-05