Деятельность в деревне южноуральских коммунистов. 3 страница

Практика неизбежно подводила продотрядчиков к выводу, что выполнить поставленные задачи они смогут только силой. О нежелании продработников принимать "меры к успокоению крестьян", давать разъяснения и т.п. такой источник, как сводки ЧК, сообщал с удивительным постоянством. Угрозы арестами, конфискациями, расстрелами и проч. были массовыми и в середине, и в конце 1920 г., и осенью 1921 г. (156)

Все более и более действия продотрядов приобретают характер, напоминающий действия оккупационных войск на враждебной территории. Убеждения, разъяснения, агитация остаются в прошлом. Действия продотрядчиков в этот период были практически неконтролируемыми. (157) Агенты райпродкомов получают право ареста - чекисты отмечали случаи поголовных арестов местных Советов. Арестовывались и отдельные крестьяне. (158) Столкнувшиеся с эскалацией бессмысленного насилия, крестьяне Порфирьевской волости Белебеевского у. спросили у комиссара продотряда, почему ничего взамен хлеба им не дают. На это они получили ответ: "не давали бы, кто вас заставлял. Я бы пулеметами и штыками взял, а если кто будет упрекать, то всех заморю голодом". (159)

Жесткость продотрядов дала желаемый результат. Именно "чрезвычайным напряжением продовольственных органов" объясняла успех выполнения задачи сводка Челябинского ЧК за вторую половину февраля 1921 г. (160) И именно продотряды становятся главными поставщиками продуктов. В продкампанию 1920/1921 гг. исключительно их силами было заготовлено в Челябинской губ. 51% хлебофуража, 36% картофеля, 16% мяса. В Уфимской - соответственно 38%, 49% и 41%. (161) Правда, в уже цитированной сводке Челябинского ЧК признавалось, что успех достигнут исключительно "путем чрезвычайного выкачивания хлеба местами у крестьян до последнего зерна", но это никого не беспокоило. (162)

И сколько бы не говорилось и не писалось руководителями партии и государства о высокой благородной миссии продотрядов и потому необходимости строгого отбора туда людей, на местах все было значительно проще. Многие увидели в продотрядах возможности для самообеспечения, благо статус продовольственника делал человека практически неуязвимым и никому не подотчетным. Сами отряды обеспечивались, естественно, из собранных продуктов. Нередки были случаи злоупотреблений и в этом отношении. В частности, чекисты сообщали, что в Куртамышском районе уполномоченный райпродкома реквизировал у крестьян шерсть, из которой тут же были скатаны для продармейцев его отряда валенки. (163) В местечке Лебяжьем Курганского у. среди служащих практиковалось распределение между своими собранных по разверстке яиц, под предлогом того, что они якобы уже испортились. (164) Уфимский губком отмечал, что отряды "забрасывались на месяцы (3-4) в деревни без газет, без инструкций. Товарищи, предоставленные себе, летели по наклонной плоскости, распускались, занимались выпивкой и самочинно принимались реквизировать у населения все, что им нравилось". (165)

Чекистские отчеты пестрят сообщениями о проявлениях жестокости со стороны продотрядников. Мер по ним не было принято никаких. Так, в Травниковской ст. Миасского уезда продотряд отобрал у крестьянки один последний фунт масла, 2 фунта шерсти, последний фунт муки, несмотря на то, что крестьянка, стоя на коленях, просила не отнимать последнего. (166) В январе 1920 г. в Белебеевском уезде возмущенной толпой бедняков и середняков были убиты комиссар и двое продотрядовцев, после того, как комиссар объявил о закрытии местного базара и приказал присутствующим сдать немедленно и добровольно все продукты в распоряжение продотряда. [73, С.118.] Сотрудник штаба 92 стрелковой бригады внутренней службы А.Комлев в жалобе сообщал о действиях агента Орского продсовещания Писарева. Им устраивались повальные обыски, причем "выгоняли людей на мороз в чем они были." В итоге у крестьян отобрали вообще весь хлеб. Старик 75 лет, встав на колени, просил не забирать последнее, но "т.Писарев ответил только старичку пинком в рыло, который от горести залился слезами, напоминая, что мол, говорят, в Советской Республике не пинают и не бьют, оказывается наоборот, для нас, темных крестьян, все могут учинять". (167)

И все же самой показательной, на наш взгляд, будет история с чрезвычайным уполномоченным Орского райпросовещания агентом Моргуновым, привлеченным к суду в феврале 1921 г. Один только перечень его деяний в следственном деле занимает несколько страниц: для продотряда у крестьян отбирали племенных лошадей, крестьян с охранными свидетельствами бросали в холодный амбар и били плетьми. Неоднократно проводились поголовные обыски домов, где забиралось все понравившееся, совершались акты насилия. Под угрозой расстрела Моргунов сгонял крестьян на чистку железнодорожных путей от снега - регулярно для острастки выпуская по нескольку пулеметных очередей прямо над головами работающих. Практически им была затерроризирована вся волость. Своим сотрудникам Моргунов приказывал действовать ни с кем не считаясь, говоря, что "Орские власти арестовать не могут не только его самого, но даже его продработника". Он вполне обоснованно опасался возмездия - вверенный ему отряд он превратил в преданную лично ему боевую группу, заявляя, что "без боя они никогда не сдадутся". Как оказалось, следственная комиссия, направленная к Моргунову, чудом уцелела - по его приказу на пути ее следования была устроена пулеметная засада, но следователи случайно проехали другим путем. Крестьяне говорили открыто, что если бы Моргунова не арестовали, "то мы в силу необходимости должны были бы восстать". (168) Казалось бы, возмездие неотвратимо. Однако в дело вмешались партийные и продовольственные органы Орска. Райпродкомиссар Горелкин, в частности, заявил, что "это единственный продработник, благодаря энергии которого выкачано более трехсот пудов хлеба". (169) Столь же высокую оценку деятельности Моргунова дали и другие. Так, в удостоверении, выданном Моргунову краевым отделением Петрогубкома в Киргизском крае подчеркивалось, что он "в корне пресекал саботаж, разгильдяйство и расхлябанность, проявлял массу инициативы успешности выполнения возложенных боевых заданий центра на продорганы". Командированный в район чрезвуполномоченным для выполнения продразверстки всех видов, он в три недели доставил в ссыппункт пять тысяч пудов. В заключении отмечалось, что Моргунов "строго разделял классовый принцип, а потому вполне заслуживает звания честного опытного энергичного продовольственного работника". (170) Высоко оценивалась его деятельность и Орским райпродсовещанием: "Несмотря на тяжелые условия работы в районе, как то: восстание кулацких элементов, набегами зеленых банд Кужахмета, частых снежных буранов, неорганизованностью работы, отсутствием опытных продработников и в течении 45 дней выполнил госпродразверстку хлебопродуктов 220 тысяч пудов... Строго стоял на страже революции, разделяя классовый принцип, в корне пресекал саботаж, разгильдяйство и расхлябанность, всякие контрреволюционные явления кулацких элементов на почве неподчинения распоряжениям центра, возложенных на продорган. Все возложенные на него задания выполнены, распоряжения центра, возложенные на продорган, выполнял немедленно и безоговорочно, не считаясь с временем, проявляя максимум энергии в выполнении таковых, а потому считается опытным, честным и незаменимым продработником." (171) Выходило, что изъятый хлеб как бы искупал все прочие грехи. Данный пример не единственный. Когда в Черно-Отроженском поселке уполномоченный Юшин взял у крестьян рабочий и молочный скот в качестве залога за невыполнение разверстки, то Оренпродрайсовещание постановило: "оставить вопрос открытым до выполнения данной станицей разверсток". (172)

В партийных документах появился даже особый термин. Жесткие меры кокетливо именовались "нетактичностью". Частое появление этого термина в документации различных партийных структур дает основание говорить об его распространенности и общепринятости. "Нетактичность" трактовалась по-разному. Так, Уфимский губком РКП полагал, что восстание "Черного Орла" (январь 1920 г.) произошло "отчасти под влиянием агитации кулачества, отчасти по вине некоторых местных работников, позволявших себе нетактичные выходки и несчитавшихся с настроением масс". Уточним, что речь шла о взятии заложников. (173) О "нетактичности" некоторых продовольственников, создающей "недоразумения среди крестьянства", отмечалось в мае 1920 г. в докладе Исаевского райисполкома. (174) "Нетактичным" был назван в докладе президиума Исаевско-Дедовского райисполкома от 20.8.1920 г."поступок" райкомпартии, заключавшийся в разгоне райисполкома и замене его ревкомом. (175) Уполномоченный Наркомата Государственного контроля П.Бухарцев сообщал о "нетактичности" члена Белебеевского уездного ревкома Маслова. Она заключалась в аресте в полном составе съезда кооператоров во главе с председателем Уездпродкома. (176) На заседании пленума Уфимского губкома в ноябре 1920 г. упоминалось о гибели в Мензелинском уезде 14 продагитов - "причиной их собственной нетактичности" - они требовали сдачи всего хлебного запаса. (177)

Власти оказались как бы в замкнутом круге - стремясь защитить продработников, они делали их неподконтрольными. А это создавало возможности для злоупотреблений. Вот почему вскоре родилась еще одна структура - появился институт т.н. чрезвычайных уполномоченных. Таковым предоставлялось право "немедленно арестовывать отдельных продработников, также и членов волостных и станичных исполкомов Советов и коммунистических ячеек, не принимающих меры к выполнению продразверстки". Все приказы уполномоченного приравнивались к боевым. На него возлагалась "вся ответственность за выполнение разверстки в срок по районам". Малейшая непредусмотрительность и заминка в работе карались "как тяжкое преступление по должности." [128, С.397.]

Практически все продструктуры были сориентированы именно на изъятие продуктов, все прочее - хранение, транспортировка, распределение - выходило за пределы их задач. И как следствие этого были немалые потери собранного.

Информационная сводка губчека за вторую половину декабря 1920 г. сообщала, что зерно, необходимое для посева также отбирается, причем часто семенной хлеб ссыпается не в отдельные амбары, а смешивается с зерном старых годов, т.е. зерном непригодным к посеву. (178) В декабре 1920 г. в Веренской волости Троицкого уезда отобранный у крестьян скот сосредоточили у железнодорожного полотна, но о кормлении не побеспокоились. Падеж составил до 100 голов в сутки. Оставшихся пришлось забить там же, у дороги, где они стали добычей бродячих собак. (179) Из Петровской вол. в феврале 1921 г. чекисты сообщали, что "райпродком, когда проводил продработу, забирал в разверстку все до зерна и таковой хлеб ссыпан почти весь на станции [...] под открытое небо, каковом [...] завалило [...] часть его уже сгнила..." (180) В мае 1921 г. в Орском районе была проведена поголовная реквизиция в Новониколаевской волости - решить вопрос с вывозом отобранного хлеба на станцию не удавалось в течении месяца. (181) В сентябре 1921 г. был обвинен в "антисоветской агитации" красноармеец О.Евдокимов, говоривший о наблюдаемых безобразиях. Так, он указывал на нелепость, что "дрова возят в крытых вагонах, а пшеницу на платформах". Он был очевидцем того, как в 1920 г. с крестьян собрали 30 тыс. пудов картошки и свалили на берегу. В итоге она вся померзла. "У крестьян отбирают, а до дела не доводят" - делал он вывод. (182) В октябре 1921 г. в Курганском уезде агент райпродкома, закупая скот, держал его по нескольку дней без корма, в результате начался падеж. (183) Пом.завинформотдела Шевченко сообщал в декабре 1921 г. что "отбираемые райпродкомом у населения скот, капуста, огурцы и арбузы в большинстве случаев пропадают, скот дохнет с голоду, на одной Марьевской базе пало более 600 голов рогатого скота. Картофель и другие продукты померзли и все это на глазах тех же крестьян, у которых отбиралось, выкидывается в овраги. Конечно, крестьяне чуть-ли не открыто говорят, что Советская власть лишь только старается разорить, сама не ест и другим не даст". (184) Естественно, подобные факты становились широко известны крестьянам. Одно такое деяние своим агитационном воздействием делало больше, нежели десятки речей агитаторов и пропагандистов.

Абсолютное большинство случаев насилий продработников были просто зафиксированы чекистами в их сводках, и мер по ним никто не принимал и не собирался принимать. По тем немногим случаям, на которые, как нам известно, воспоследовала реакция, результаты схожи. Так, на уже упоминавшееся заявление А.Комлева об избиении крестьян 5 апреля 1921 г. была наложена резолюция: "в виду неясности дело прекратить". (185) В январе 1922 г. перед Оренбургским объединенным трибуналом предстала группа продотрядовцев из центральных губерний за деяния в феврале 1921 г. Один, командир отряда А.Шувалов, обвинялся в незаконных арестах. Другой - М.Белоусов - "в зверском обращении" с арестованными, инсценировках расстрелов. Еще двое - в незаконном присвоении отобранных у крестьян вещей. Трибунал приговорил к лишению свободы с принудительными работами на 2 года условно и тут же освободил по амнистии ВЦИК 1921 г. - к 4-й годовщине революции. (186) Сходный процесс происходил в феврале 1922 г. в Уфе, когда перед трибуналом предстали за "издевательство над крестьянами" Михайловской волости Белебеевского уезда при проведении разверстки в 1920 г. златоуступродкомиссар Зубов и член коллегии Кузнецов. Как было установлено, Кузнецов наставлял на крестьян наган, угрожал пулеметом, а Зубов сажал в холодный подпол, грозя расстрелом, и при этом угрожал бросить гранату в помещение арестованных. Постановление суда очень показательно - факты "некорректных действий" были признаны установленными, но, делался вывод, дело "уже утратило первоначальную остроту". В итоге и на этих обвиняемых была распространена амнистия ВЦИК ноября 1921 г. (187)

Продовольственный вопрос в Советской России решался исключительно за счет крестьян, путем насильственного изъятия продовольствия. При этом размеры изымаемого постоянно росли. И хотя партийная пропаганда постоянно твердила о классовом принципе и разрешении продвопроса за счет кулаков, на деле это осуществлялось за счет всех. На наш взгляд, самой серьезной причиной расхождения между коммунистической властью и крестьянством было отсутствие в действиях этой власти логики и последовательности. Коммунисты изначально отказывали крестьянству в праве на самостоятельное видение и понимание происходящего - крестьянские воззрения объявлялись отсталыми и потому крестьян следовало "перевоспитывать", "просвещать" и проч. Были отвергнуты и даже нарочито деформировались все традиционные воззрения, ценностные категории и представления сельского населения. Крестьяне, всегда поверявшие новации на предмет полезности, конечно же, не могли постичь совершенно нерациональные действия власти. Логика подменялась лозунгами. Ситуация усугублялась постоянной корректировкой курса и усилением репрессивных начал. Постоянно идущая эскалация насилия не поддавалась никаким разумным объяснениям. Бессилие местных властей, не способных защитить крестьян от продотрядов, полностью перечеркивало их значимость в глазах населения. Очевидное нежелание власти признавать совершаемые ее представителями преступления неизбежно приводило к отторжению масс от этой власти.

Несмотря на многочисленные демагогические заявления о созданном принципиально новом обществе, мире и т.п., местные коммунистические власти уже к 1921 году скатываются (трудно сказать - случайно или намеренно) именно к старому. "Мертвый хватает живого" - старое проявляет себя и в буйно расцветающем бюрократизме, и в методике действий карательных органов, в лексике документов и во многом ином - и в том числе и в крестьянской политике. Во взаимоотношениях властей и крестьянской массы все больше и больше проявляется "старая" методика. Вводимые в села команды, как и раньше, дают поначалу залпы вверх, а при продолжающемся неповиновении - открывают огонь по толпе. Крестьян (граждан свободной Советской Республики!) красноармейцы избивают плетьми и прикладами. В документации тех лет часты упоминания о вводе в села именно "карательных отрядов". Возвращается, казалось бы, из небытия, такая форма наказания крестьян, как "обжорные команды". Так в царские времена неофициально именовались воинские команды, вводимые в села, отказывающиеся платить недоимки. Команда располагалась в селе на полном крестьянском довольствии вплоть до уплаты нужной суммы. Теперь же президиум Оренбургского губернского Совета особым циркуляром от 12 августа 1921 г. требовал "при первых же признаках противодействия сбору продналога или замедления его взноса немедленно применять самые решительные меры принудительного характера, вводя в упорствующие волости и селения воинские части". При этом продовольственное снабжение вводимых войск перекладывалось на сельские общества "в полной норме боевого пайка". (188) Аналогичный циркуляр разослал в сентябре Президиум Оренбургско-Тургайского губисполкома. (189)

Некоторые продовольственники своим поведением восстанавливали у крестьян в памяти образы былых приставов и урядников. Так, один из членов продовольственной тройки Куртамышского района разъезжал на тройке с колокольчиками, считая ниже своего достоинства разговаривать непосредственно с крестьянами. В Костылевской волости того же района продагент в своем обращении к собравшимся крестьянам допустил такое выражение: " если к 20 декабря разверстка не будет выполнена, то я сотру волость с лица земли". (190) Еще один уполномоченный всегда для себя требовал пару лошадей, заставлял крестьян жарить ему гусей. (191) Пожалуй, самый показательный случай был в с. Татарском Андреевской вол. Челябинского уезда. Подчеркнем, что о нем сообщали не какие-нибудь "враги Советской власти", но чекисты. Коммунистическими властями была объявлена "неделя ребенка". Несколько человек были посланы по селу собирать продукты, крестьянам говорилось, что собранное пойдет на их же детей. Естественно, что крестьяне охотно жертвовали, что могли. Однако, когда вечером дети пришли к школе, их туда не пустили. Чуть позже начали съезжаться гости - все местные начальники, начиная от председателя волисполкома - всего до 60 чел. Они и угостились на славу собранными продуктами - по свидетельству чекистов: "крестьянская масса ходит вокруг училища и смотрит, как "гости" едят и пьют их же добро". После застолья начались танцы, а старосту в это время обязали найти подводы для развоза гостей. Прибывшим возчикам пришлось прождать несколько часов, пока "гости не кончат танцевать". Чекистский отчет спокойно зафиксировал горькие слова плакавшего старого крестьянина: "дождались мы свободы, за что же служат сыновья в Красной армии, не за то ли, чтобы я, старик, отвозил после спектаклей поповских дочек". (192)

Крестьяне, конечно же, все понимали правильно. Горечью проникнуты слова, написанные в кассационной жалобе несправедливо осужденных трибуналом крестьян Бирского уезда С.Ширинкина и А.Палашева: "Где же мы?"- восклицали они. - "в советской России или России урядников и жандармерии?... когда с нами, мужиками, будут обращаться по-человечески, не наша вина, что мы ошибаемся сказать слово или угадать настроение начальства". И делали вывод: "для просвещения наших умов нужны другие мероприятия, надоели нам подзатыльники и кутузки". (193)

Очень показательную мысль отметили челябинские чекисты в политическом обзоре состояния области за декабрь 1921 -январь 1922 гг.: "Новой экономической политикой крестьянство не прониклось, по той причине, что не видит практических ее результатов". (194) Именно в практической ценности проводимых властью мероприятий крестьяне не были убеждены. И, кстати, для властей это не было неизвестным. Еще в мае 1921 г. на заседании Оренбургского губисполкома прозвучала мысль: "надо функциональными данными доказать мужику...Мужик тогда поверит, когда на полу стоит обеими ногами, да поддерживается руками..." (195)

Однако это осталось лишь добрым намерением. Реальность была иной. И как следствие - массовые крестьянские выступления.

---------------------------------------------

--------------------------------------------

1. Из протокола 26 политбригады ВОХР от 22.5.1920: "Мы, члены правительственной партии коммунистов (большевиков)..." [ГАОО. Ф.Р-2414. Оп.1. Д.17. Л.56.]

2. В специальных типографски изготовленных опросных листах "для служащих некоммунистов Советских учреждений" первым шел вопрос: "Кто может Вас рекомендовать (из коммунистов)?" [ГАОО. Ф.7. Оп.1. Д.173.]

3. Так, партийная конференция могла отозвать члена следственной комиссии, а назначение нового зависело от райпарткома, как это было в декабре 1919 г. в Илецке. [ГАОО. Ф.1. Оп.1. Д.154. Л.5.]

4. ЦДНИОО. Ф.1. Оп.3. Д.97. Л.4.

5. "Советская власть, и вместе с ней и ее мать, коммунистическая власть..." (из обращения "Товарищи рабочие и трудовые казаки" за подписью Оренбургского предгубисполкома Каширина) [ГАОО. Ф.2404. Оп.1. Д.5. Л.73.]

6. При обсуждении отчета райисполкома в Оренбурге в мае 1921 г. прозвучало возмущенное выступление о том, почему "для Губчека материала мало, того недостаточно", если "ответственный работник приходит и заявляет". [ГАОО. Ф.1. Оп.1. Д.463. Л.96.]

7. Инструктор Писарев в своем отчете в губ.информ.инструкторский подотдел сообщал, что стоявшие во главе ревкомов коммунисты распределяя хлеб, тем самым "добивались антагонизму в поселках". [ГАОО. Ф.2414. Оп.1. Д.45. Л.6.] Из протокола №2 общего собрания Комбеда ст.Григорьевской: "весь хлеб остается в пользу комитета бедноты и распределяется поровну членам Комитета". [ГАОО. Ф.2414. Оп.1. Д.78. Л.104 об.]

8. ГАОО. Ф.841. Оп.3. Д.49. Л.100.

9. ГАОО. Ф.636. Оп.3. Д.3. Л.2

10.Из информационной сводки губчека: "кулачество стремится раздуть и использовать каждый незначительный поступок партийного товарища." [ЦДНИЧО. Ф.77. Оп.1. Д.127. Д.68.]

11.В 1921 г. 80% Оренбургской парторганизации составляли вступившие в партию в период 1918-1921 гг.

12.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.226. Л.8.

13.ЦГАОО РБ. Ф.1. Оп.1. Д.131. Л.8.

14.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.229. Л.3.

15.ГАОО. Ф. 147. Оп.1.Д.1. Л.17.

16.Там же.

17.ЦДНИЧО. Ф.77. Оп.1. Д.127. Л.68.

18.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.183. Л.11-11 об.

19.ЦДНИЧО. Ф.77. Оп.12. Д.344. Л.30 об.

20.ЦДНИОО. Ф.1. Оп.1. Д.234. Л.79 об.

21.ГАОО. Ф. Р-147. Оп.1. Д.1. Л.22.

22.ЦДНИОО. Ф.1. Оп.1. Д.234. Л.161 об.; Д.233. Л.102 об.

23.Там же. Д. 234. Л.79 об.

24.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.183. Л. 11 об.

25.ЦДНИЧО. Ф.77. Оп.1. Д.344. Л.31 об.

26.РГАЭ. Ф.1943. Оп.2. Д.504. Л.145 об.

27.В докладе из Орска в Наркомпрод отмечалось, что "лишь немногие сельские ячейки были использованы в агентурных целях обнаружения скрытых припасов". [РГАЭ. Ф.1943. Оп.2. Д.504. Л.146.]

28.ЦГАОО РБ. Ф.1. Оп.1. Д.216. Л.36.

29.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.229. Л.4.

30.ЦДНИЧО. Ф.77. Оп.1. Д.344. Л.2.

31.Там же. Л.12.

32.Там же.Д.654. Л.87.

33.ЦДНИОО. Ф.1. Оп.1. Д.219. Л.27 об.

34.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.6. Д.372. Л.19 об.

35."Большевистская партия считает своей непосредственной задачей немедленное строительство коммунизма." [12, С.134.]

36.Из стенограммы II съезда Советов. Цит. по: 91, С.183.

37.Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. Стен. отчет. Цит. по: 87, С.52-53.

38.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.65. Д.7. Л.147,148.

39.Историк Ю.Стрижков приводил в своей монографии воспоминания В.Каюрова о разгроме отряда питерских рабочих в Казанской губернии. Оставшиеся в живых добрались до Москвы и "явились к Я.М.Свердлову полураздетые, едва прикрытые кое-каким тряпьем, полученным ими от сердобольных беженцев западных губерний, с синяками, пробитыми черепами тт.И.Гордиенко, И.Румянцев, И.Попов, Прохоров и Кривоногов для засвидетельствования своим видом отношения крестьян к большевикам и Советской власти. Яков Михайлович, при виде своих"элегантных" приятелей разразился хохотом, тут же сообщил об этом Владимиру Ильичу, который не преминул посмеяться над их сентиментальностью, над их попыткой и уверенностью пропагандой, добрым словом перетянуть на сторону Советской власти расчетливых положительных крестьян [т.е. кулаков - Ю.С.] И на вопрос Ильича, что думают т.т. делать дальше, Гордиенко ответил, что умудренные крестьянским "опытом", они вернутся к ним более практичными"[113, С.88. Выделены пропуски, сделанные исследователем. Полный текст воспроизводится по: 80, С.130. ] Свидетельство о "хохоте" двух вождей над людьми, поверившими в возможность агитацией заставить крестьян отдать хлеб, нам кажется очень показательным.

40.См., напр.: "Хлебная монополия является спасением для среднего крестьянства. Однако середняк не сразу осознает это." [29, С.58. ]

41.Так, Н.Метельский с цифрами в руках доказал, что разверстка нужна была вовсе не для спасения рабочего класса: в 1920 г. на пайке находилось 40 млн. из 133,6 млн. населения, хотя рабочих было 1,5 млн., в городах проживало 21,6 млн., и это при том, что значительные территории находились вне контроля Советов, а в городах около 2/3 горожан имели подсобное хозяйство. "Ясно, что в основе распределения лежало не спасение людей от голода, а взгляды на социализм".[76, С.6.] См. сходные выводы: 115, С.215-216; 99, С.257-266.

42.Пропаганда расценивала замену торговли "несомненным куском будущего, реальным воплощением в жизнь мечты, в осуществление которой мы верили и...как чисто социалистический акт" [18, С.4.]

43. См., напр.: "Свою работу на этом главном направлении - хлеб, транспорт, топливо - челябинские коммунисты проводили в соответствии с указаниями Центрального Комитета партии и Советского правительства". [86, С.136.]

44.Из телеграммы Оренбургского губкома за подписью И.Акулова от 16.7.1919: "Оренбург литературы из центра получает очень мало точка...деревне литературы нет вовсе". [РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.65. Д.23. Л.16.] А.Анохин, ответственный организатор по постановке партийной работы в деревне писал 2.11.1919 г. из Уфимской губ.: "Деревня маринуется в собственном соку..." [РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.3. Л.65.] В сообщении от редакции оренбургского журнала "Советская власть" отмечалось, что связь с Москвой нарушена, потому "приходится опять урывками нерегулярно получать скудные сведения". Главной задачей журнала определялось ознакомление "товарищей, работающих в уездах с различными вопросами текущей жизни, ряд важнейших декретов им неизвестен" - "Все это создает в селах и станицах такую непроходимую темноту и полную неосведомленность, что на местах творятся всевозможные безобразия. Как вести Советскую работу, чем руководствоваться? - члены советов и ревкомов положительно не знают, ездить же в город стоит потери времени и больших средств; благодаря такому положению в уездах сведения распространяются по слухам и, конечно, здесь широчайший простор для всякого вздора". ["Советская власть", №1-3, 1920]. Из протокола заседания пленума Уфимского губкома 11.11.1920: "оторванность от центра - мы не имеем никаких сведений о партийной работе". [РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.12. Д.710. Л.3 об.] Глухота была обоюдной - так, в отчетах информационного отдела ЦК за 1919 г. Оренбургская и Уфимская губернии названы последними в числе приславших отчетные материалы - всего по одному документу за лето, в то время как иные парторганизации за это же время присылали десятки и сотни. [39, С.94.]

45.Из протокола заседания ответственных работников Оренбурга 10.9.1919 "О судьбах города Оренбурга и остальной части Оренбургской губернии" [РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.226. Л.30-31.]

46.РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.5. Д.226. Л.30 об.

47.Из первого указа областного Шуро от 11 ноября 1917 г.: "Мы не большевики и не меньшевики, мы лишь башкиры. На какой же стороне мы должны быть? Ни на какой. Мы на собственной стороне. Нам нечего делать в этих спорных вопросах. Наше дело охранять нашу личную и имущественную безопасность. Двухмиллионный башкирский народ не может быть игрушкой в таких ничтожных политических забавах. У него должны быть свои нужды, свои потребности, своя политика, своя точка зрения".[Цит. по: 107, С.78]

48.В марте 1918 г. по всем станичным сельским правлениям, советам, комитетам, "всем, всем, всем" была разослана телеграмма ВРК: "По сведениям революционного комитета башкиры Оренбургского, Орского уездов производят набеги на крестьянские села, формируются отряды вместе с офицерами, юнкерами, всякой сволочью против советской народной власти...Революционный комитет приказывает всем башкирам и их организациям немедленно разоружиться, сдав все оружие местным советам и красным гвардиям, выдать всех скрывающихся у них офицеров и юнкеров и прекратить разбойничьи набеги. Если в течении трех дней это не будет выполнено, то Революционный комитет расстреляет весь арестованный башкирский областной Совет, и все башкирские селения, заподозренные в противодействии советской власти будут сметены с лица земли артиллерией и пулеметами". [ГАОО. Ф. 2418. Оп.1. Д.16. Л.61.]

Дата добавления: 2015-08-05