Глава 5. Уровни постижения действительности

При рассмотрении данного вопроса мы обращаемся лишь к научно-ра­ционалистической стороне философии. Здесь мы сталкивается прежде всего с широко распространенным мнением, будто философское знание сугубо тео­ретично. Философия якобы не имеет своей эмпирии, своего эмпирического уровня. Если и применяется в этом случае понятие эмпирического, то для указания чего-то находящегося за пределами собственно философского зна­ния.

К этой точке зрения примыкает представление, согласно которому фи­лософия связана с явлениями предметной действительности не непосредст­венно, а опосредованно, через теории частных наук. Все научное знание ока­зывается как бы пирамидой, основанием которой служат опыт, эмпирические данные, вершиной — самые абстрактные теории, а середину занимают тео­рии меньшей степени общности; философское знание образует самые верх­ние этажи пирамидальной структуры теоретического знания, и ее путь к объ­ективной реальности проходит через теоретический и экспериментальный уровни частнонаучного знания.

Эта точка зрения выдвигается как альтернатива позитивизму, отры­вающему частные науки от философии, и натурфилософскому знанию, про­тивопоставленному естественным наукам. Но положительные моменты такой точки зрения слишком незначительны и не могут помочь в выявлении диа­лектики отношений всеобщего и частнонаучного, философски-познаватель­ного и объективно реального.

В самом деле, слишком жесткая связь философии и частных наук, ее однозначная зависимость от всего того, что дается естествоиспытателями (а к этому ведет «пирамидальная» концепция), лишают философов свободы кри­тического осмысления данных частных наук, порождают ориентацию на не­критическое их восприятие. Но уроки истории показывают, что в естество­знании могут быть как лжефакты (как в лысенковских построениях), так и лжетеории при в общем-то достоверных фактах.

И нацеливать философов на установление связи с действительностью также через подобные «факты» и «теории» неправомерно. Это своеобразный позитивистский «хвостизм», отказывающий философии в праве на самостоя­тельность в отношении к естествознанию, к его теориям и фактам эмпириче­ского уровня.

Из этой концепции можно делать выводы элитарного характера, на­пример что любой человек, стремящийся развивать свое ми^[110]ровоззрение, должен всегда иметь дело только с научными теориями тех или иных объек­тов природы или общества и обобщать именно частнонаучные теории. В та­ком случае пришлось бы, помимо прочего, отказать значительному числу индивидов в праве самим, без теорий физики, химии, биологии, формировать свое философское представление о мире.

В этой концепции более четко проступает отеоретизирование мировоз­зренческого знания в смысле отрыва его от непосредственных контактов с реальностью; каналы связи философского мировоззрения с реальностью ока­зываются чрезмерно зауженными. Создается почва для натурфилософской точки зрения, согласно которой философское знание носит исключительный характер; все другие науки теоретичны и эмпиричны, непосредственно свя­заны с реальностью, а философия «сверхтеоретична», «сверхабстрактна». Отсюда недалеко до поиска онтологического коррелята теоретического выс­шей степени абстрактности.

Такая возможность реализована, в частности, в представлении, со­гласно которому частнонаучные теории изучают специальные сущности, а философская теория — сущности сущностей, более глубокую сущность тех же вещей. «Субстанция же является наиболее общей и, соответственно, наи­более внутренней и глубокой сущностью, по сравнению с которой все другие (специальные) сущности выступают в роли явлений» (Авалиани С. Ш. Абсо­лютное и относительное (отношение философии и специальных наук.) Тби­лиси, 1980. С. 192). Получается, что лишь философскому познанию доступны подлинные сущности элементарных частиц, атомов, молекул, отдельных ви­дов живых организмов, галактик, и философы должны направлять частнона­учные исследования (ведь сущность, по определению, есть то, что обуслов­ливает другие свойства и отношения материальных систем).

Наряду с тенденцией к чрезмерному отеоретизированию философского знания имеется также противоположная тенденция — стремление лишить философию собственно философского теоретического уровня и растворить ее в частнонаучном знании. Утверждается, будто в философии имеется уро­вень познания, состоящий из общенаучных понятий и философских фактов, в качестве которых выступают и частнонаучные теории. В результате фило­софское знание редуцируется (по крайней мере в данном аспекте) к частно­научному знанию.

Мы сейчас оставляем в стороне формы связи философии и естество­знания. Это особый вопрос. Во всяком случае, его нельзя смешивать с вопро­сом о научности философского знания, а тем более с вопросом о специфике философии.

В создании мировоззрения, бесспорно, участвуют многие науки. Но ка­ковы способ и конечный результат такого участия? Нет^[111] иного способа, как обобщающая работа философского мышления, «снятие» частного во все­общем. Конечный ее результат — высший уровень интегрированности науч­ных знаний — философская картина мира и его познания, т.е. философское миросозерцание. Именно участие естественных наук в создании мировоззре­ния, соответствие последнего характеру развития естествознания, а не пря­мое вхождение в него теорий частных наук — один из важнейших признаков научности мировоззрения.

К мировоззрению ведет не столько путь индуктивного обобщения экс­периментальных и естественнонаучных теоретических данных (он может в лучшем случае находиться в связи с другими, примером чего служит разра­ботка всеобщих законов диалектики), сколько особый характер самих миро­воззренческих проблем — их всеобщность (для индивида, социальной группы), всеобщность не в формально-логическом, а в диалектическом смысле, как составляющая систему конкретно-всеобщего. Частное знание поставляет лишь материал, переосмысливаемый с целью решения мировоз­зренческих проблем; уровень частнонаучной информации, характер ее ис­пользования не определяют сущности мировоззрения. Последняя обусловли­вается прежде всего спецификой его собственных проблем.

Рассмотренный сциентистский подход к философскому знанию (в двух его вариантах) в наши дни имеет все меньше сторонников. Не последнюю роль в этом играет то обстоятельство, что обнаруживаются новые трудности, к которым он приводит. Независимо от намерений его представителей он ве­дет к логическим противоречиям, к нарушению диалектической связи фило­софии и частных наук, философского знания и объективной действительно­сти.

Сложившаяся проблемная ситуация требует более пристального вни­мания. В качестве одного из возможных решений может быть принято пред­ложение о наличии в философском знании по аналогии с естественнонауч­ным двух уровней освоения действительности — эмпирического и теорети­ческого.

Философское знание во многом подобно естественнонаучному. Для выделения в нем двух уровней освоения действительности имеется прежде всего первое – предметно-содержательное – основание. Как уже говорилось, предмет философии целостен, но его сущность может рассматриваться с раз­ных сторон, неодинаковых по своей глубине и имеющих разные проявления. Отражение фрагментов сущности и проявлений сущности может явиться ос­новой для эмпирического, а отражение целостности, взаимосвязи отдельных сторон, тем более – главных сторон сущности, может быть предметно-со­держательным основанием для теоретического уровня философского знания. Что касается методов, средств по^[112]знания, то они и в философии неодина­ковы, а делятся на разные группы.

Сторонники одноуровневого (теоретизированного) представления о философии утверждают, что в философском мировоззрении при его разра­ботке нет и не может быть эксперимента. Но нельзя отрицать, например, возможность участия философов — специалистов по философским вопросам естествознания в осуществлении каких-либо мировоззренчески значимых экспериментов. При изучении социальной действительности философу порой необходимо выходить на социальные эксперименты, организовывать их про­ведение или участвовать в их постановке. Причем это происходит без потери собственно философской направленности исследования. И все же экспери­мент не составляет сколько-нибудь значительного фактора развития филосо­фии. Но такая особенность философско-мировоззренческого знания не дает основания отрицать его эмпирический уровень: эмпирическое хотя и связано с экспериментом, но не сводится к нему ни в естественных, ни в обществен­ных науках. Если взять астрономию, то в ней, как известно, эксперимент не занимает значительного места, между тем эта наука имеет эмпирический уровень, который формируется преимущественно посредством наблюдения. Да и в истории биологии, физики были периоды, когда развитие эмпириче­ского знания было связано с использованием наблюдения и описания, а не эксперимента.

Философское мировоззрение — и в этом его специфика по сравнению с естествознанием — в целом не является экспериментальным знанием. Од­нако в процессе своего формирования оно широко опирается на наблюдение. Индивид, вырабатывающий мировоззренческие понятия и установки, а тем более специалист-философ осуществляют наблюдение природы, общества, познания, «поведение» действительности, изменения субъектно-объектных отношений, свое индивидуальное бытие, свои переживания бытия и т.п. Они размышляют над жизненным опытом людей, над историческим опытом че­ловечества, над опытом познания природы и общества, производят сопостав­ления получаемых данных, интерпретируют эти данные, выдвигают на этой основе мировоззренческие предположения, философские догадки. Будучи центральным звеном, наблюдение сочетается с индукцией и дедукцией, ана­лизом и синтезом, описанием и объяснением. Само размышление в ходе на­блюдения и в последующем осуществляется путем умозрения, а выдвижение догадок происходит благодаря включению интуиции философа.

Основной логической формой выражения мировоззренческого знания на том его уровне, который мы пока называем эмпирическим, выступает, как и в частных науках, факт: только^[113] факт этот не научный, а философский факт, факт мировоззренческий. В философском факте заключено исходное философско-мировоззренческое обобщение. Появившаяся первичная инфор­мация мировоззренческого характера подлежит дальнейшему обобщению, ведущему к развитию отдельных категорий мировоззрения.

Явления действительности сами по себе не выступают в качестве фи­лософских фактов – знание о них должно быть подвергнуто философской ин­терпретации, чтобы стать философским знанием, элементом самогó фило­софского мировоззрения и в этом смысле одним из звеньев философской теории. Так, философия обосновывает тезис о закономерном характере скач­ков в природе, об эволюционно-количественной предпосылке качественных переходов, о противоречиях как движущей силе социального развития. В ка­честве философских фактов выступают многие другие положения: «Причина есть взаимодействие», «Главный критерий истины — практика» и т.п.

Следует подчеркнуть, что философский факт — это именно знание, а не какой-то объектный феномен. Исходя из рациональных моментов, имею­щихся в литературе, можно сформулировать следующее определение: фило­софский факт — это такое знание, которое выражает какой - либо момент, фрагмент в предмете философии и вносит новое в обоснование и развитие философского мировоззрения и философской методологии.

Репрезентация отдельных фрагментов, моментов предмета философ­ского мировоззрения — важнейшая особенность философского факта.

Вторая его особенность (в отличие от естественных наук) — разнооб­разие источников формирования. Факты естественных наук (физики, биоло­гии, химии, астрономии и др.) опираются на относительно гомогенный ис­точник. Физика элементарных частиц или физическая химия, несмотря на внутреннюю сложность и разнокачественность поступающей информации, в общем-то «заземлены» информацией о своём конкретном материальном предмете изучения, представляющем часть природной действительности. Философское мировоззрение имеет дело с качественно иным источником формирования философских фактов, его элементы гетерогенны по содержа­нию.

По своему отношению к теории философские факты могут иметь раз­ную степень существенности, в связи с чем их можно подразделять на фун­даментальные и частные.

Факты лежат в основе теории, служат основой постановки новых про­блем мировоззрения и одним из важнейших условий дальнейшей разработки традиционных мировоззренческих проблем.^[114] Но их значение не следует абсолютизировать; это может привести к недооценке самостоятельности и ведущей роли теории. Факты всегда остаются фактами, даже если они звенья теории. «Факты констатируют объективное существование, а теория объяс­няет причины существующего» (Мерзон Л. Проблемы научного факта. Л., 1972. С. 48). Не факты сами по себе, а знание теории и фактов вооружает че­ловека миропониманием, помогает ему объяснить реальность и выступить активной материальной силой. Абсолютизация фактов в системе мировоз­зрения или при формировании мировоззрения ведет к расплывчатости миро­воззренческих установок, к снижению деятельностных возможностей субъ­екта.

Переоценка фактов способна упустить из виду неточные факты и даже псевдофакты, которые могут появляться подобно естественнонаучным фак­там и в сфере мировоззренческого знания. Сложность выработки точных фактов требует не только особого внимания к достижению адекватности фи­лософского факта тем фрагментам действительности, которые он призван от­разить, но также и к строгости истолкования наблюдаемых отношений, явле­ний в рамках мировоззренческой теории. Факты должны отвечать критерию проверяемости; они могут уточняться, корректироваться и в аспекте миро­воззренческого знания, в рамках конкретных, индивидуальных мировоззре­ний, и в теоретической системе философии в целом.

Философский факт, будучи зависимым от целостности мировоззренче­ского характера, в то же время относительно самостоятелен по отношению к системе мировоззренческих представлений. В генетическом плане он испы­тывает мощное воздействие прежде всего от исходного материала самóй объ­ективной реальности. В этом отношении философские факты составляют внутреннее основание философской теории, которая должна опираться на факты, приводить их в систему, объяснять систему фактов.

Теоретический уровень мировоззренческого знания (еще раз отмечаем, что мы берем пока только научную сторону философии) состоит из теорий разной степени общности. Наиболее близким к философским фактам оказы­вается подуровень, соотносимый с отдельными категориями. В последние десятилетия широко разрабатывались теории причинности, целостности, сис­темности, теории времени, пространства и т.п. Поставлен вопрос о создании теорий отдельных категорий.

Следующим «этажом» теоретического уровня являются комплексы ка­тегорий, составляющие общетеоретические принципы: субстанциального монизма, детерминизма, развития и др. Каждый из этих принципов развернут в теорию: в учение о субстанции, детерминации, развитии и т.п.^[115]

Третьим подуровнем теоретического уровня философии выступают он­тология, теория познания и другие философские дисциплины. Здесь стано­вятся возможной систематизация всего множества категорий отдельных дис­циплин, формирование базовых, частных и производных систем философ­ских категорий.

Четвертый подуровень — метафилософия; это уровень теории фило­софского знания. Здесь кардинально меняются характер и направленность теории; из предметно-содержательной, нацеленной прежде всего на отраже­ние сущности предмета философского мировоззрения, какой она была, в осо­бенности на первых трех подуровнях, она превращается главным образом в метатеоретическую, исследующую логическую структуру философского знания, способы его построения, мировоззренческие и методологические функции, отношение к науке, идеологии, искусству и т.п. Здесь решается во­прос о критериальных признаках философских категорий, о возможности включения того или иного общенаучного понятия в состав философских ка­тегорий и т.п. Наличие теорий разной степени абстрактности в составе теоре­тического философского знания позволяет осуществить разноуровневое и разноаспектное отражение предмета философии, воспроизвести эту слож­ность в системе разнообразных понятий, принципов и законов.

Как отмечает С.Ф. Мартынович, теория в науке создается не просто для описания непосредственно наблюдаемых явлений или объяснения и предска­зания фактов. Цель теории состоит прежде всего в отражении сущностных связей, выступающих инвариантом всех возможных проявлений сущности. Факты же науки призваны сохранить единство движения мысли от явления к сущности.

Последнее основание разделения научного знания на эмпирический и теоретический уровни — характер деятельности — также применимо к фи­лософии: на уровне формирования философских фактов эта деятельность со­стоит в применении всеобщих категорий, а на теоретическом — в разработке философского категориального аппарата.

Наше предположение о наличии в структуре философского знания по аналогии со структурой знания частнонаучного двух уровней — эмпириче­ского и теоретического — оказывается небеспочвенным. Но при этом возни­кает трудность терминологического порядка.

Эмпирическое в науке традиционно связывалось с экспериментом. Фи­лософия же, как отмечалось выше, в целом не экспериментальная наука. Она базируется в основном на умозрении, размышлении, понимании, связанных, помимо прочего, с наблюдением в «живом созерцании». Философское на­блюдение отлича^[116]ется от наблюдения физического, биологического, ас­трономического своим интерпретаторско-мировоззренческим, аксиологиче­ским подходом (в отличие от регистрирующе-констатирующего подхода ес­тествознания). Оно во всех случаях «замыкается» на проблеме человека и проблеме мира в целом, на понимании, осуществляемом в этом ракурсе. «Эмпирия» специалиста-философа, как и индивида, размышляющего над проблемами мировоззрения, – это не эмпирия в смысле, установившемся в естествознании. И терминологически, и по сути дела будет правильнее ква­лифицировать соответствующий уровень философского знания как-то иначе. Наиболее приемлемым представляется термин «фактуальный» как соотноси­мый с комплексом специфически философских фактов.

Помимо различения двух уровней мировоззренческого знания и позна­ния — фактуального и теоретического — имеет смысл проводить более стро­гое разграничение между философским знанием и его внефилософским осно­ванием.

Философское знание в своем развитии опирается на два рода основа­ний: собственно философские и внефилософские. К собственно философ­ским предпосылкам (основаниям) относятся все философские факты и теоре­тические обобщения, имеющиеся в истории философии и способные содей­ствовать приращению философского знания; сюда же относится имеющееся в общественном сознании и у философов знание о мире в целом и об отно­шении человека к этому миру. Внефилософский базис мировоззрения диф­ференцирован.

Если для естествознания одним из важнейших оснований развития служит философия, то для научной философии одним из главных оснований развития, но не единственным, является естествознание.

Опираясь на внутри- и внефилософские основания, философы разраба­тывают содержание отдельной категории; изменение содержания отдельной категорий ведет к изменению содержания других, с нею связанных; резуль­тат — общее развитие содержания всей системы категорий. На базе тех или иных источников философы могут формировать новые категории. Включаясь в состав уже имеющихся, новая категория меняет структуру системы катего­рий и оказывает влияние своим содержанием на содержание остальных. Так интенсивное развитие отдельных категорий оказывается сопряженным с экс­тенсивным развитием всей их системы.

Что касается естествознания, то философская мысль направлена и на теории разной степени общности, и на естественнонаучные факты. Опосре­дованный путь к этим фактам — через теории — не единственный. Для фи­лософов не закрыт и прямой выход к естественнонаучным фактам, предпола­гающий формулирование ка^[118]ких-либо философско-умозрительных пред­положений об их значении для естественнонаучных теорий. Критически-кон­структивной философской рефлексии должны подвергаться любые фено­мены естественнонаучного знания. Подобным же образом относится фило­софия и к общественным, гуманитарным, медицинским, сельскохозяйствен­ным и техническим наукам. Гносеологический подход к ним неотрывен от задачи соотнесения феноменов с объективной реальностью, которую они призваны адекватно отражать. Для философа должен быть всегда открыт не­посредственный выход к конкретным социальным и природным явлениям, как и в обыденной жизни. Ограничение деятельности философа только обобщением теорий частных наук, как это имеет место в одноуровневой кон­цепции философского знания (в «пирамидальном» ее оформлении), может породить, и порой порождает, недооценку философского знания, эвристиче­ских возможностей философии. Подобная ориентация философской деятель­ности — это еще не отрыв от жизни, но сужение контактов с ней.

Между тем такие контакты, глубокое проникновение философской мысли в практику содействуют не только развитию частнонаучного знания, но и расширению самóй мировоззренческой проблематики, обогащению со­держания категорий философии.

Внефилософское основание развития мировоззрения (философии) не­редко называют эмпирическим базисом философии. Можно, конечно, упот­реблять и данное выражение, учитывая соотносительный момент эмпириче­ского и теоретического: теоретическое в одной системе отсчета способно становиться эмпирическим в другой. Но связывать понятие «эмпирическое» с теориями квантовой физики, генетики или математики даже в аспекте их от­ношения к философии вряд ли уместно. Соотносительность может превра­титься в релятивизм, если не будет иметь своих границ. Придание статуса эмпирического естествознанию, пусть в очень узких пределах, может актуа­лизировать натурфилософские тенденции. Кроме того, теоретическое незави­симо от каких-либо изменений в системе отсчета само по себе, в своей опре­деляемости сущностью предмета отражения, всегда теоретично. Вследствие этого выражение «эмпирический базис философии» нуждается в изменении. Можно использовать, например, выражения: «естественнонаучное основание мировоззрения», «общенаучное», «индивидуально-экзистенциальное», «со­циально-политическое основание» и т.п. Философское мировоззрение в своем развитии у индивидов, социальных групп, классов и общества имеет духовные и материальные предпосылки. Всё это может быть объединено ка­ким-то одним понятием. Не имея пока более удачного, можно, по-видимому, употреблять выражение, которое мы и ис^[118]пользуем — «внефилософский базис мировоззрения». Если внутрифилософские предпосылки вбирают в себя уже имевшуюся ранее информацию мировоззренческого характера как в индивидуальном плане, так и в историко-философском, то внефилософское основание охватывает все источники, находящиеся за пределами философии и служащие формированию или разработке философского мировоззрения.

Итак, в своей структуре философско-мировоззренческое знание имеет два уровня — уровень фактуального знания (познания) и уровень теоретиче­ского знания (познания). Внефилософские основания мировоззрения нахо­дятся за пределами не только теоретического, но и фактуального уровня. Они многообразны, и тесная опора на эти основания является важнейшим путем формирования философского мировоззрения.

Рассмотрение вопросов об уровнях освоения действительности в фило­софии и средствах философского познания выявляет основные структуры по­знавательных циклов в философии на фактуальном и теоретическом уровнях познания. На первом, фактуальном уровне этот цикл складывается из сле­дующих звеньев: философская проблема (или какая-либо ее сторона) — по­исковая ситуация — философское наблюдение — интуитивный процесс — философская догадка (идея, предположение) — обоснование догадки — дос­товерное фактуальное положение, т.е. философский факт. На втором, теоре­тическом уровне философского познания основная структура познаватель­ного цикла имеет примерно следующую схему: философская проблема — поисковая ситуация (как необходимость объяснения философских фактов) — интуитивный процесс — философская догадка (идея, предположение, свя­занные с решением проблемы) — обоснование догадки — достоверное тео­ретическое положение (их система, теория, концепция).

Если теперь вернуться к самой общей схеме познавательного цикла в науке, то применительно к философии цикл познавательной деятельности будет складываться из трех фаз — фактуальной, теоретической и праксеоло­гической (духовно-практической) и связываться с практикой: П₁→Ф→Т→ДП→П₂.

Изложенный материал приводит к выводу: многосторонние связи фи­лософии с жизнью, с социальной и природной действительностью, глубокие и разнообразные знания о явлениях и процессах действительности, в том числе духовной и практической деятельности людей, являются необходимым условием развития философии и продуктивных философских размышле­ний.^[119]

РАЗДЕЛ II. ИЗ ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ (КРАТКИЙ ЭКСКУРС)

В данном учебном пособии не ставится цель сколько-нибудь подробно осветить разработку философских проблем в истории человеческой куль­туры. Историко-философский процесс был длительным, многогранным и со­держательным. Он протекал интенсивно в античную эпоху (вспомним хотя бы Платона и Аристотеля), в Средневековье (А. Августин, Ф. Аквинский и др.), в эпоху Возрождения и Новое время (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц, Т. Гоббс, Дж. Локк и др.). Для широкого и углубленного зна­комства с историей философии можно обратиться к следующим учебным по­собиям: «История философии: Запад – Россия – Восток» (т. I, II / под ред. Н.В. Мотрошиловой; т. III, IV / под ред. Н.В. Мотрошиловой и А.М. Рутке­вича. М., 1994–1999); Д. Реале, Д. Антисери – «Западная философия от исто­ков до наших дней» (т. 1. СПб., 1994; т. 2. 1995; т. 3. 1996; т. 4. 1997); В.В. Ильин – «История философии» (СПб., 2003); Г.В. Гриненко – «История фи­лософии» (М., 2004). В более сжатом по сравнению с этими работами изло­жении можно рекомендовать учебные пособия: «Философия. Ч. I. История философии» (под ред. В.И. Кириллова, С.И. Попова, А.Н. Чумакова. М., 1996); «Краткая история философии» (под ред. В.Г. Голобокова. М., 1997); «История философии» (М., 1997 / под ред. В.М. Мапельман, Е.М. Пенькова).

Студентам и аспирантам большую пользу в ознакомлении с русской философией может принести учебник «История русской философии» (рук. авт. колл. М.А. Маслин. М., 2001), а с зарубежной философией – книги: «Ис­тория современной зарубежной философии. Компаративистский подход» (под ред. Ю.Н. Солонина и др. Т. 1, 2. СПб., 1998); А.Ф. Зотов – «Современ­ная западная философия» (М., 2001).

Вниманию читателей сейчас предлагается лишь немецкая классическая философия (от И. Канта до Л. Фейербаха), русская философия последних де­сятилетий XIX и XX столетий (Вл. С. Соловьёв, П.А. Флоренский, Н.А. Бер­дяев и др.), а также современная западная философия (см. раздел «История античной философии, философия Средневековья и философия эпохи Возро­ждения и Нового времени» в 3-м издании данного учебного пособия). Мате­риал даётся в объёме, способном дать общее представление о конкретных философских системах этого времени. Такой подход поможет также хотя бы отчасти показать общую логику движения философской мысли к современ­ному её состоянию.^[120]

Дата добавления: 2015-08-05