Новелла пятая. Зима дарит свою парадную лошадь мессеру франческо верджеллези и за это,с его согласия

Зима дарит свою парадную лошадь мессеру Франческо Верджеллези и за это,с его согласия, говорит с его женой; когда она молчит, он отвечает за нее отее же лица, и все совершается согласно с его ответом. Когда Памфило кончил новеллу о брате Пуччьо, не без того, чтобы невызвать смеха у дам, королева с достоинством приказала Елизе продолжать.Она, насмешливая, не по злорадству, а по старой привычке, начала говоритьтаким образом: - Многие, много знающие, полагают, что другие не знаютничего, и часто в то время, как они думают провести других, замечают, уже посовершении дела, что сами ими проведены. Потому я считаю большим неразумием,когда кто-нибудь без нужды решается пытать силы чужого ума. Но так как, бытьможет, не всякий разделит мое мнение, я хочу рассказать вам, следуяустановленному порядку, что случилось с одним дворянином из Пистойи. Был в Пистойе, в роде Верджеллези, один дворянин, по имени мессерФранческо, человек очень богатый, умный, вообще рассудительный, но безмерноскупой, который, долженствуя ехать в Милан в качестве подесты, обзавелсявсем нужным, чтобы прилично туда отправиться, исключая верховой лошади,которая была бы ему необходима; не находя ни одной, которая бы емупонравилась, он был этим очень озабочен. Жил тогда в Пистойе некий молодойчеловек, по имени Риччьярдо, невысокого происхождения, но очень богатый,одевавшийся так изысканно и опрятно, что все звали его обыкновенно Зимой(щеголь). Он давно любил жену мессера Франческо, очень красивую и честнуюдаму, и безуспешно увлекался ею. У него была одна из самых красивых вТоскане верховых лошадей, и он очень дорожил ею за ее красоту. Так как всезнали, что он увлечен женою мессера Франческо, то кто-то сказал последнему,что если он попросит у Зимы его лошадь, он получит ее ради любви, которуютот питает к его жене. Мессер Франческо, побуждаемый скупостью, велелпозвать к себе Зиму, просил продать ему свою лошадь, рассчитывая, что тотпредложит ее ему в дар. Услышав это. Зима обрадовался и сказал ему:"Мессере, если б вы дали мне все, что у вас есть на свете, то и тогда неприобрели бы моей лошади путем купли; но вы можете, коли угодно, получить еев дар с условием, чтобы, прежде чем отдать вам ее, я мог, с вашегопозволения и в вашем присутствии, сказать несколько слов вашей жене, новдали от всех, так, чтобы меня не слышал никто другой, кроме нее". Дворянин,побуждаемый скупостью, ответил, что согласен, и, оставив его в зале своегодворца, пошел в комнату жены и, рассказав, как легко он может добыть лошадь,приказал ей пойти выслушать Зиму, но чтобы она хорошенько поостерегласьотвечать что-либо, ни мало, ни много, на то, что он станет говорить ей. Дамасильно это осудила, но так как ей надо было последовать желанию мужа,сказала, что сделает, и, отправившись за мужем, пошла в залу, чтобывыслушать, что хочет ей сказать Зима. Тот, подтвердив свое соглашение сдворянином, пошел, сел с дамой в одном уму залы, вдали от всех, и началговорить таким образом: "Доблестная дама, я полагаю и уверен, что вы, привашем уме, уж давно могли хорошо понять, в какую любовь вовлекла меня вашакрасота, которая, без всякого сомнения, превосходит красоту всех женщин,каких только я когда-либо видел. Не говорю о достойных похвалы нравах ивысоких добродетелях, которыми вы обладаете, сила которых могла бы покоритьвсякого, даже высокого духом человека; потому мне нет нужды доказыватьсловами, что моя любовь была сильнее и пламеннее, чем какую питал когда-либомужчина к женщине; так, без сомнения, я буду любить, пока моя несчастнаяжизнь будет поддерживать эти члены; ибо, если и там любят, как здесь, явечно буду любить вас. Потому вы можете быть уверены, что у вас нет вещи,будь она дорога или ничтожна, которую вы могли бы настолько считать своею ина которую могли бы при всяких обстоятельствах так рассчитывать, как наменя, каков бы я там ни был, а также на все мне принадлежащее. Для тогочтобы вы получили тому самое верное доказательство, скажу вам, что я счел быбольшей милостью, если б вы приказали мне сделать что-либо, что я могу и вамугодно, чем если б я повелевал, а весь мир мне тотчас повиновался. Итак,если я, как вы слышите, до такой степени весь ваш, я не без основанияосмеливаюсь обратить мои мольбы к вашему величию, от которого одного можетмне прийти покой, все мое благо, все мое спасение - и не откуда более.Потому, о мое сокровище, единственная надежда моей души, живущей в любовномпламени лишь надеждой на вас, прошу вас, как покорнейший слуга: да будеттакова ваша благость, да смягчится ваша суровость, которую прежде вывыказывали мне, вам принадлежащему, дабы, утешенный вашим соболезнованием, ямог сказать, что, как ваша красота внушила мне любовь, так ей же я обязанжизнью, которая, если ваш гордый дух не склонится к моим мольбам,несомненно, угаснет, и я умру, а вас могут назвать моим убийцей. Не говорю,чтоб моя смерть не послужила вам к чести, тем не менее полагаю, что, когдапорой ваша совесть станет упрекать вас, вы посетуете, что так поступили,иногда же, лучше настроенная, скажете сами себе: "Увы! Как дурно я сделала,не пожалев моего Зимы!" Но это раскаяние не послужило бы ни к чему и было бывам поводом к большей печали. Потому, дабы этого не случилось, пожалейте отом теперь, пока вы можете прийти мне на помощь, и прежде чем мне умереть,склонитесь на милость, ибо от ваг одной зависит сделать меня самым радостнымили самым печальным человеком из числа живущих. Надеюсь, ваша благость будеттакова, что вы не потерпите, чтобы за такую и столь великую любовь я принялв награду смерть, но что радостным и исполненным милости ответом вы утешитемой дух, в смущении трепещущий при взгляде на вас". Затем, умолкнув, онпролил несколько слез вслед за глубоким вздохом и стал ожидать, что скажетему в ответ благородная дама. Дама, на которую не подействовало ни долгое ухаживание, ни турниры, нилюбовные канцоны на рассвете и ничто подобное, что из любви к ней устраивалЗима, была тронута задушевными словами этого пылкого любовника и ощутила,чего прежде не ощущала вовсе: что такое любовь. И хотя, следуя приказаниюмужа, она молчала, тем не менее тот и другой затаенный вздох не в состояниибыл скрыть того, что она охотно бы и показала, если бы отвечала Зиме.Обождав несколько и видя, что никакого ответа не последовало, он удивился, азатем стал догадываться о хитрости, употребленной дворянином; но, взглянув влицо дамы, видя порою блеск обращенных на него взглядов и замечая, крометого, вздохи, которым она не давала со всею их силой выходить из груди, онвозымел некоторую добрую надежду и, ободренный ею, решился на новую попытку,начав от лица дамы, слушавшей его, отвечать самому себе таким образом: "Зимамой, без сомнения, я уже давно заметила, что твоя любовь ко мне велика исовершенна, теперь же из твоих слов я еще более о ней узнала и тем довольна,как и должно мне быть. Тем не менее, если я тебе казалась строгой ижестокой, я не хочу, чтобы ты думал, что в глубине души я была тем, чемказалась по наружности; напротив, я тебя всегда любила, и ты был для менядороже всего; но мне надлежало так действовать как из боязни другого, так идля охраны моей чести. Но теперь настало время, когда я могу ясно показатьтебе, люблю ли я тебя, и вознаградить тебя за любовь, которую ты питал ипитаешь ко мне; поэтому утешься и будь в доброй надежде, ибо мессерФранческо должен отправиться через несколько дней в Милан подестою, как тознаешь ты, подаривший ему из любви ко мне свою прекрасную верховую лошадь;лишь только он уедет, я обещаю тебе непременно, на мою веру и ради вернойлюбви, которую к тебе питаю, что спустя немного дней ты будешь со мной и мыдоставим нашей любви приятное и полное завершение. А дабы мне в другой разне говорить тебе об этом деле, я теперь же скажу тебе, что в тот день, когдаты увидишь два полотенца, вывешенных в окне моей комнаты, выходящей в нашсад, вечером к ночи, остерегаясь, чтобы тебя никто не увидел, приходи ко мнечерез калитку сада; ты найдешь меня, ибо я буду ждать тебя, и мы всю ночьбудем в радости и взаимном удовольствии, как ты того желаешь". Когда Зима так сказал от лица дамы, стал говорить за себя и ответилтак: "Дорогая дама, избыток радости, которую доставил мне ваш ответ, такподавил все мои силы, что я едва могу сообразить ответ, чтобы воздать вамподобающую благодарность: да если бы я и мог говорить, как бы желал, я ненашел бы достаточно долгого срока, который дал бы мне возможностьпоблагодарить вас вполне, как бы хотелось и как должно было бы мне сделать;поэтому я предоставляю на ваше благоусмотрение понять то, чего, несмотря намое желание, я не могу выразить словами. Скажу вам только, что, как вы мнеприказали, так я намерен сделать непременно, и тогда, быть может, болееуспокоенный великим даром, который вы мне обещали, я постараюсь, по мересил, воздать вам благодарность, какую смогу. Теперь пока ничего другого неостается сказать; потому, дорогая моя дама, да пошлет вам господь ту радостьи то благо, которого вы наиболее желаете, и да охранит вас бог". На все этодама не сказала ни слова, потому Зима поднялся и направился к дворянину,который, увидя, что он встал, пошел к нему навстречу и, смеясь, сказал: "Ну,как тебе кажется, сдержал я свое обещание?" - "Нет, мессере, - отвечал Зима,- вы мне обещали дозволить побеседовать с своей женой, а я должен былговорить с мраморной статуей". Эти слова очень понравились дворянину,который, хотя и был хорошего мнения о жене, теперь составил о ней еще лучшееи сказал: "Итак, моя ли теперь парадная лошадь, что была твоею?" На это Зимаотвечал: "Да, мессере; но если бы я думал, что извлеку из той милости,которую вы мне оказали, такую пользу, какую я извлек, я отдал бы вам лошадь,не прося о милости. Дал бы бог, чтобы я поступил так, ибо теперь вы,оказалось, купили лошадь, а я вам ее не продавал". Дворянин посмеялся надэтим и, обзаведясь лошадью, через несколько дней отправился в путь и поехалв Милан на должность подесты. Дама, оставшись свободной в своем доме,размыслив о словах Зимы, о любви, которую он к ней питал, о верховой лошади,которую он отдал из любви к ней, и, видя его, часто проходившего мимо еедома, сказала про себя: "Что я делаю? Зачем теряю свою молодость? Тототправился в Милан и не возвратится в течение шести месяцев; когда же онвознаградит меня за них? Может быть, когда я буду старухой? Кроме того,когда найду я такого поклонника, как Зима? Я одна, и мне некого бояться; незнаю, почему мне не пожить весело, пока на то есть возможность; не всегда уменя будет такое удобство, как теперь; никто никогда не узнает об этом; ноесли бы даже это и стало известным, то лучше сделать и покаяться, чемоставаться так и - каяться". Приняв такое решение, она однажды повесила дваполотенца на окно, выходившее в сад, как сказал ей Зима. Увидя их, он,сильно обрадовавшись, лишь только наступила ночь, тайно направился один ккалитке сада дамы и нашел ее открытой; отсюда он добрался до другой двери,ведшей в дом, где нашел даму, которая его поджидала. Увидя, что он идет, онавстала, пошла ему навстречу и приняла его с величайшею радостью; обняв ее ипоцеловав сто тысяч раз, он последовал за ней вверх по лестнице; там безпромедления они легли и познали конечные цели любви. И хотя это был первыйраз, но он не был последним, потому что, пока дворянин был в Милане и по еговозвращении, Зима возвращался туда много раз к величайшему утешению как той,так и другой стороны.

Дата добавления: 2015-08-03