Часть вторая становление науки международных отношений после Второй мировой войны 3 страница

Третий тип взаимодействия - cognitive behaviofism, т.е. поведение личности, принимающей решение, основанное на познании окружающей среды. Такая личность взаимодействует с окружающим миром через образы этого окружающего мира. Она действует на основе того, как она воспринимает этот мир. Это восприятие может сильно отличаться от реальности.

6. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КИБЕРНЕТИЧЕСКИХ СХЕМ В СИСТЕМНОМ ПОДХОДЕ

Мощный толчок системному подходу дает теория коммуникации и средства кибернетики. В результате их применения сложились представления о государствах, нациях, политических режимах как кибернетических системах, имеющих "вход" и "выход", управляющихся с помощью механизма обратных связей ("стимул'' - "реакция"). Пионером и самым крупным представителем "кибернетического" подхода стал патриарх американской политической науки К. Дойч.

Впоследствии американские коллеги, французские международники, признавая позитивным использование кибернетического инструментария для анализа такой сложной системы, как государство, критиковали К. Дойча, считая, что его методология переоценивает рациональный характер принятия решений центром политической системы и что она ближе физике, чем социальным наукам.

К. Дойч, объясняя "кибернетический подход" к внешней политике, сравнивал процесс принятия решений с игрой на электрическом бильярде. Игрок задает шару начальную скорость, он перемещается, сталкиваясь с препятствиями, которые меняют траекторию его движения. Точка падения или остановки зависит одновременно и от начального импульса, последующих маневрирований игрока и воздействия препятствий.

Критикуя К. Лойча, французские международники П.-Ф. Гонидек и Р.Шарвен обращают внимание на то, что в отличие от физики препятствия в международной сфере представляют собой не только явные, но и скрытые влияния, пересечения интересов* (т. е. "препятствия" сами в движении). Поэтому "кибернетический" метод К.Дойча больше подходит к анализу военных стратегий, чем политики, так как в военной области поведение государств более жестко и взаимно детерминировано.

Тем не менее несомненно, что ЭВМ резко расширили применение математических средств в изучении международных отношений, позволив перейти в дополнение к уже применявшимся методам матстатистики, алгебраическим и дифференциальным уравнениям к новым методикам: моделированию на ЭВМ, решению информационно-логических задач. Но прежде всего возможности компьютеров стимулировали исследования по апробированным методикам в матстатистике, направленным на формализацию качественных характеристик, попытки измерить "силу*', "мощь", "солидарность", "интегрированность", "агрессивность" и т.д. Уточним, что, хотя рядметодик разрабатывался специально имисследования международных отношений, более существенное значение имела разработка их для политологии в целом.

В монографии С. В. Мелихова содержатся значительные справочные данные об использовании количественных методов в американской политологии, в основном факторного анализа (а также многомерного корреляционного, регрессивного, дисперсионного анализов и анализа временных рядов)*".

Известными учеными-международниками, применявшими математические методы в 50*х - 60-х год* в США, стали А. Рапопорт, К. Дойч, Д. Сингер, Г. Гетцков, О.Холсти, Б. Рассет, Р. Раммель, Д. Циннес и ряд других. Но чрезвычайная популярность математики в то время вовлекала в так называемые *количественные" исследования в социальных науках многих дилетантов, не владевших профессионально математикой, выставлявших напоказ какие-то отдельно "выхваченные" методы и понятия из математического арсенала.

Возможно, это добавило разочарований в математических методах, охвативших международников примерно с 70-х гг., когда большие, а лучше сказать, завышенные надежды не оправдались. Советские специалисты-международники из НМЭМО высказали на этот счет такое мнение: "В целом скудость результатов применения математики в "междисциплинарном" исследовании международных отношений связана с неразвитостью возможно подходящих к данной специфике средств самой математики. По-видимому, та отрасль математики, которая бы соответствовала рассматриваемому предмету исследования, пока еще не разработана. Попытки же заимствования математических средств из других отраслей науки, которые создавались специально для нужд этих отраслей, оказались неудачными"™.

7. ТРУДНОСТИ ПРИМЕНЕНИЯ МАТЕМАТИЧЕСКИХ СРОДСТВ В ПОЛИТОЛОГИИ

По нашему мнению, некоторые трудности надежного применения математических методов в изучении политики, истории на теоретическом уровне состоят в следующем:

1. Трудно поддается квантификацим духовная сфера, сознание, движение идей и умонастроений, индивидуальные качества тех, кто принимает решения. Обладая логическим мышлением, человек подвластен и сфере подсознательных влечений, эмоциям, страстям, затрагивающим рациональное мышление, что в поведении государственных и политических лидеров нередко обусловливает труднопредсказуемость решений.

Хотя теоретически система или "среда" должны накладывать ограничения на отклонение их от наиболее рационального выбора, история свидетельствует, что роль государственного лидера часто оказывается определяющей, тогда как сам он, принимая решение, становится невосприимчив к объективной информации, а действует, исходя из субъективно сложившегося, в значительной мере интуитивно, понимания политического процесса и намерений противников и остальных акторов. В качестве примера вспомним поведение И. Сталина накануне гитлеровской агрессии против СССР.

2. Вторая трудность связана с первой, но охватывает социальную сферу в целом, где пересекаются множества влияний, интересов, факторов, установить которые и измерить относительно друг друга кажется маловозможным. Опять же история свидетельствует, что незначительный, по видимым признакам, или крупный, но бывший неизменным параметр может резко изменить свое значение и оказать решающее воздействие.

Пример из сравнительно недавнего прошлого – четырех-пятикратное удорожание цены нефти в 1973 г., вызвавшее в краткосрочном плане мировой энергетический кризис, а в долгосрочном обусловившее структурную перестройку мировой экономики. Этот же фактор в краткосрочном плане благотворно влиял на внешнюю торговлю СССР, а в долгосрочном способствовав* назреванию кризиса советской экономики и упадку советской системы в целом. Между тем самое большое по своей значимости изменение в международной экономической системе 70-х гг. не было предсказано в моделях. Так, в известном прогнозе мирового развития "Гол 2000-ый", опубликованном накануне энергетического кризиса 1973-1974 гг. знаменитым американским футурологом Г. Канем, нефтяной фактор вообще не фигурировал среди переменных"*. т.е. многие крупные, но внезапно развившиеся процессы в экономической, социальной и политической сферах оказываются непредсказанными, что, конечно же, не является бесспорным доказательством их непредсказуемости.

3. Наконец, некоторые процессы кажутся случайными, стохастическими, потому что невидимы (в данное время) вызывающие их причины. Если образно сравнить социальную сферу с биолопотеским организмом, то причины этого подобны вирусу, на длительное время не проявляющему активность из-за отсутствия благоприятных условий среды или неизвестного их внутреннего "часового механизма". Применительно к международным отношениям важно не упускать из виду исторический аспект, так как истоки некоторых не наблюдаемых современниками процессов закреплены в национальных традициях, национальном сознании. В отличие от эволюции природы (исключая антропогенное воздействие и катаклизмы), в которой протяженность времени в масштабах человеческой истории минимальна, в мировой социальной сфере сложность систем в пространстве взаимосвязана с сильными, исторически ускоряющимися мутациями.

Как бы подводя итоги бихевиористских исследований международных отношений в 50-60-х годах, английский международник Л. Рейноллс так высказался о вскрывшихся методологических трудностях: "Речь идет о проблемах неадекватности интеллектуального инструментария. Человеческий разум совершенно не способен создать систему, включающую весь ансамбль составляющих элементов и взаимодействий во всемирном масштабе. Такая система должна быть упрощена.

Но как только допускается упрощение, реальность тотчас же оказывается фальсифицирована, и упрощение является не более чем абстракцией реальности''**.

Один из ведущих американских бихевиористов Д. Сингер утверждал противоположную точку зрения: "Мы не можем построить глобальную систему как комплекс очень гибких, подвижных кооптаций, территориальных и других, включающих менее крупные соединения, которые могут быть теперь связаны не только через правительства, но являться внутри или вненациональными так же, как и национальными как по сфере их деятельности, так и по структуре''*.

В этом споре понятен скептицизм традиционалистов, но серьезного исследователя вряд ли он может убедить в том, что методы точных наук априори непригодны в изучении международных отношений. Естественно, что эти методы вначале стали использоваться в демографии, экономике, которые по предмету исследования являются как бы промежуточными между точными и "чисто" гуманитарными науками, где с расширением такого предмета исследования, как сфера сознания, расширяются и наиболее адекватные ему формы познания (образно-метафорическое мышлением интуитивно-опытные оценки и т.п.). Не случайно переносимые через "промежуточные'' науки в политологию, международные отношения качественные и другие методы математики, биологии, физики дали, кстати сказать, наиболее заметные результаты в тех исследованиях, предмет которых также оказывался ближе к физике или кибернетике, чем к чисто гуманитарным наукам.

8. ПРИМЕРЫ ПРИМЕНЕНИЯ МАТЕМАТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ В МОДЕЛИРОВАНИИ ВОЕННЫХ КОНФЛИКТОВ И ГОНКИ ВООРУЖЕНИЙ (МОДЕЛЬ Л.РИЧАРДСОНА)

Эти примеры в первую очередь касаются военно-стратегической области, где ужесточаются критерии поведения государств, как и само поведение, а значимость разнообразных влияний, интересов оценивается в единственном измерении соотношении сил и потенциалов, т.е. так или иначе уменьшается число факторов, которые подлежат квантификации.

Еще в ЗО-е годы шотландский математик Л. Ричардсон начал создавать математическую модель войны и международного конфликта. По словам А. Рапопорта, Л. Ричардсон рассматривал международные отношения как "физическую систему". В 50-е годы его метод привлек внимание американских авторов, но Л. Ричардсон, совершенствуя его, сохранил приоритет и добился широкого признания на Западе своей модели как классической в области военно-стратегических исследований с помощью математики, что видно по индексу цитирования его в зарубежной литературе. Л. Ричардсон предложил систему дифференциальных уравнений:

dx/dt = ky - aх+ g

dyldt = lx - bу ±h

где x и у - уровни вооружений двух стран, k и l - "коэффициенты обороны" (представления правительства о стратегии противника); aи b - коэффициенты "стоимости" военных усилий; g и h - коэффициенты “агрессивности”²⁶² (степень милитаризма или миролюбия внешней политики).

Другая методика количественного анализа, нашедшая широкое распространение в зарубежных исследованиях, содержится в проекте "Корреляция войны", разработанном под руководством Д.Сингера*. Он основан на методике парных коррекций. Д. Сингер поставил задачу установить, с одной стороны, корреляции между числом войн и военными потенциалами европейских государств с Венского конгресса 1815 г. по 1965 г., с другой - между несколькими параметрами войн (возникновение, интенсивность, продолжительность) и параметрами, характеризующими международную систему (число и сила союзов, число международных организаций).

В проекте было выделено с помощью факторного анализа шесть индикаторов военной силы: 1) общая численность населения, 2) численность населения в городах свыше 20000 тыс. жителей; 3) количество потребляемой энергии; 4) производство стали и железа; 5) уровень военных расходов; 6) численность вооруженных сил. Один вывод проекта гласит, что длительное равновесие в европейской системе XIX в. препятствовало интенсивности войн и, наоборот, войны XX в. вызваны изменениями в соотношении сил в пользу одной державы или коалиции. Другой, менее очевидный вывод заключается в том, что интенсификация процесса образования союзов в XIX в. повышала вероятность возникновения войн, тогда как в международной системе 1900-1945 гг. усиление союзов уменьшало вероятность возникновения войны.

9. ИГРОВЫЕ МОДЕЛИ

Особое место в изучении международных отношений с помощью математических средств заняли игровые модели (Г. Гетцков, Р. Броди). Теория игр возникла в 40-е годы. С конца 50-х годов игры в области международных отношений моделировались без и с помощью ЭВМ (О-Бенсон. Дж.Крэнд). Советские специалисты-международники, анализировавшие их, считают, что применение логико-математических методов и моделирование на ЭВМ открыли перспективное направление, но сдерживались "недостаточностью самих существующих математических средств, и, прежде всего теории игр''.

По аналогии с военными играми выделяются "жесткие" имитации, где заданы определенные условия поведения, и “свободные". Первые, как правило, применялись в попытках моделирования на глобальном уровне, вторые - для конкретизированных проблем (чаще всего для моделирования конфликтов). Представляется, что опыт этих моделей заслуживает более тщательного анализа математиками для возможного использования ценных элементов. Заметим, что игровые, имитационные модели, как и корреляционные, статические, также касались в основном военно-стратегической области.

ГЛАВА Ill

ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
"МОДЕРНИСТСКИХ" ИССЛЕДОВАНИЙ

Совершенно очевидна условность разделения направлений "модернистских" (бихевиористских) исследований международных отношений по двум критериям - методологии и теории. Сложившаяся теория сама является методологической основой познания. Скажем, исследования процесса принятия внешнеполитических решений могут рассматриваться как методологический принцип в анализе внешней политики и одновременно как теоретическое направление. Тем не менее, теоретические построения отличаются от методологии уже тем, что они имеют определенный предмет исследования. "Классический" подход в изучении международных отношений в американской н западноевропейской науке был ориентирован на универсальную общую теорию. А поскольку многие "модернистские" подходы исходили из противоположных, эмпирических установок, то результатом их стал отказ от поисков глобальной теории и формирование ряда частных теорий международных отношений.

За рубежом существует множество частных теорий и методик в исследованиях международных отношений. По некоторым подсчетам только к началу 60-х годов их насчитывалось до трех десятков. Однако среди них выделяются несколько основных: теория международных конфликтов, теория интеграции, теория принятия внешнеполитических решений, а в более широком смысле - теория внешней политики. Наконец, существует такое отдельное направление, как исследование проблем мира (Peace research), которое выделилось из исследований международных конфликтов.

Итак, рассмотрим на ряде примеров характерные особенности частных теорий международных отношений.

1. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ КОНФЛИКТА

Крупнейшей из них по числу исследования и публикаций стала теория международных конфликтов. Собственно, конфликтология - более широкая отрасль международных исследований, рассматривающих конфликт как социальное явление и поведение во всех социальных сферах. В США и других западных странах существует так называемая "общая теория конфликта", доминирующей методологией которой являются системный, структурно-функциональный подходы в сочетании с бихевиористско-кибернетической методиками. Бихевиористское направление нашло отражение в публикациях основанного в 1957 г. американского журнала "Джорнэл оф конфликт резолюшн". Международные конфликты оказались центральной темой на страницах журнала, по существу ставшего приоритетным научным изданием не только в области изучения конфликтов, но в значительной мере исследований международных отношений в США в целом. Одним из наиболее известных ее представителей является конфликтолог Кеннет Боулдинг.

Поведение участников международного конфликта рассматривается бихевиористами примерно по такой схеме, которая приводится в известной работе о количественных методах, опубликованной под редакцией Д. Сингера (См. рис.2).

Рисунок 2

где:

S - стимулы, вызываемые поведением государств

R- поведение каждого государства

r - оценка стимула

s - намерения, выраженные в зависимости от восприятия.

Международные конфликты - тема, которая в 70-80-e годы, пожалуй, стала приоритетной и для советских ученых-международников. Во всяком случае, по числу монографий в сравнении с другими сюжетами теории международных отношений. Авторы зарубежных и отечественных работ подчеркивали, что в международных конфликтах фокусируются главные тенденции развития и противоречия международной сферы, а если учесть, что глобальная проблема войны трактовалась многими западными учеными как составная часть конфликтологии, то теорию международных конфликтов логично рассматривать в приближении ее к уровню общей теории международных отношений. Именно обширность и значимость предмета объясняют, почему магистральное направление в исследованиях по общей теории конфликта заняло изучение международных конфликтов.

Изучение международных конфликтов в большинстве случаевпреследует прикладные цели. Поэтому в зарубежной конфликтологии с прикладной точки зрения чаще всего в начале различались два уровня анализа: 1) анализ причин, структуры и динамики конфликтов, 2) "терапия", т.е. разработка методики их урегулирования (ООН,международный суд в Гааге, переговоры, применение международно-правовых норм, сила). Затем выделился третий уровень - предупреждение международных конфликтов. В частности, идею возможности предотвращения конфликтов и необходимости разработки для этого соответствующих средств сформулировал директор Центра по изучению конфликтов при Лондонском университетском коттедже Дж. Бертон.

2. ТЕОРИЯ ИНТЕГРАЦИИ

Среди исследований по теории международной интеграции в англо-американской литературе основополагающее значение приобрели работы К. Дойча "Политическое сообщество на международном уровне. Проблемы определения и измерений", "Политическое сообщество и североатлантическое пространство. Международная организация в свете исторического эксперимента", а также "Национализм и социальная коммуникация" и ряд других работ.

Считая, что не может быть универсального закона, по которому развиваются кооперация и интеграционные процессы, К. Дойч назвал несколько необходимых для этого условий. Среди них он прежде всего выделил общность политических ценностей и такие психологические факторы, как знание партнеров, развитие торговли, интенсивность культурного обмена и обмена идеями. К. Дойч выдвинул гипотезу о преобладании факторов коммуникации в образовании политических сообществ и в поддержании их внутреннего единства, сплоченности, рассматривая языковое общение прежде всего с точки зрения обмена информацией. Каждая нация, народ обладает особыми коммуникативными средствами, которые выражаются в закрепившейся коллективной памяти, символах, привычках, традициях.

Два американских автора, Р. Кобб и Ч. Элдер, провели на основе корреляционого анализа исследование с целью определить факторы, обусловливающие сближение и сотрудничество в международных отношениях, сравнив взаимоотношения избранных пятидесяти государств мира и взаимоотношения внутри Североатлантического сообщества. В результате преобладающими оказались два фактора: 1) предшествующее сотрудничество, 2) экономическая мощь, что видно из нижеследующей схемы (значение ряда факторов не выявлено) (см. табл. 2 в Приложении).

Если учесть, что "предшествующее сотрудничество" само по себе является результатом действия других факторов, то остаются два ведущих по уровню корреляции фактора (экономическая и военная мощь).

Другие авторы подчеркивают преобладание фактора ведущей политической силы, "очага" интеграции. С этих позиций рассматривал историю США, Канады, Австралии и ЮАР бельгийский международник Ж. Барреа, считающий, что интеграция имеет тенденцию развиваться вокруг "ядра сферы" (core area), представляющего одно (возможно и больше) более мощное государство, притягивающее в свою орбиту окружающие его территории.

3. ТЕОРИЯ ПРИНЯТИЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ

Публикации на эту тему можно подразделить на "чисто научные", в которых анализируются реальные процессы, и научно-прикладные, в которых разрабатываются методики для оптимизации принятия решение. В англо-американских исследованиях существует несколько подходов к оценке процесса внешнеполитических решений.

Одним из популярных в 40-50-х годах был социально-психологический подход, в частности, так называемый "метод операционного шифра” иди "кода". Его использовал социолог Н. Лейтс, пытавшийся на основе анализа русской литературы и произведений большевиков реконструировать систему ценностей (убеждений) советских лидеров и открыть их восприятие внешнего мира. Его целью было создать собирательный образ "большевистского восприятия" реальности, чтобы исходя из этого постараться понять поведение лидеров. Видоизменившись, этот подход затем превратился в психологический тест из 10 вопросов, задаваемых с целью выяснить взгляд политического деятеля на мир. Выяснялись и философские вопросы, например, "является ли политическая вселенная в сущности своей некоей гармонией или столкновением?", "предсказуемо ли будущее в политике?", "как далеко заходит возможность контроля или влияния личности на историческое развитие?". Помимо этого в список входят "инструментальные" вопросы, выясняющие чей-либо стиль поведения в мире политики: "Какой способ является самым лучшим для выбора, целей или объектов политического действия?"

К середине 50-х годов социально-психологическая интерпретация мотивов принятия решений была дана Р. Снайдером на основе идей М. Вебера и структурно-функционального анализа Т. Парсонса. Его метод предполагал максимально возможныйучет факторов, но рассмотрение их через призму восприятиятем, кто принимает решения. (В начале 60-х годов Р. Снайдерзанялся проблемой рационализации внешнеполитических решении).

В дальнейшем в США, а также в Великобритании получили наибольшее распространение два подхода к оценкам принятия решений: бихевиористский, сочетающий социально-психологические аспекты с кибернетическими понятиями, и теория рациональных решений на основе теории игр.

Бихевиористский подход с использованием кибернетических средств в анализе внешнеполитических решений и действий государства одним из первых применил профессор Вашингтонского университета Дж. Модельски, который оперировал понятиями “силы на входе" (средства государства для внешней политики) и "силы на выходе" (применение этих средств во внешнеполитических решениях).

Воспроизведем объяснение процесса принятия решений, которое разработал американский международник О.Холсти, защитивший на эту тему диссертацию в Стэнфордском университете. По его мнению, в идеальном процессе решений следует различать три фазы. Первая - своего рода толчок из внешней среды. Восприятие воздействия внешней среды - вторая фаза, процесс, с помощью которого принимающий решение отбирает, сортирует, оценивает поступившую информацию, касающуюся окружающего мира. Интерпретация осознанного "толчка" - третья фаза. И восприятие, и интерпретация зависят от тех образов, что уже существуют (заложены) в сознании личности, принимающей решение. О. Холсти дал такое схематическое описание восприятия и его взаимосвязей с образами из внешнего мира и системой ценностей личности, принимающей решение (Рис.3):

вход выход

информация косвенно

Система ценностей
Образы того, что было,
есть и будет (факт)

восприятие реальности

Oбразы того, что должно бы
быть(оценка)

решение

непосредственно

Рисунок 3

Даже если принять схему О. Холста в качестве адекватно описывающей поведение политического лидера, намеревающегося принять определенное решению, она неможет отражать реальный процесс его принятия. В нем, как правило, действуют многие факторы, например, структура власти, внутри которой вырабатываются решения. В США в 60-70-е годы получила распространение кон-
цепция бюрократического процесса принятия внешнеполитических решений (Г. Аллисон, М. Гальперин, и другие), в которой внешнеполитические действия представлены как продукт взаимодействия различных структур государства, компромисс интересов. Подчеркивая особую роль бюрократии, сторонники этой концепции избрали главным объектом анализа процесса принятия решений (и абсолютизировали значение этого объекта) те факторы, которые недооцениваются в социально - психологической интерпретации О. Холсти.

Более сложную модель процесса внешнеполитических решений разработал английский международник Дж.Бертон - также сторонник структурно-функционального анализа с помощью кибернетической схемы "стимул - реакция ". Особенность его подхода заключается в разработке концепции "векторов изменения", воздействующих извне на государство. Дж. Бертон подразделяет изменения на первичные и вторичные. Первичные факторы - изменения окружающей среды (география, геология, биосфера), вторичные факторы являются результатом социального взаимодействия человеческих обществ. Представим схему процесса принятия решений по Дж. Бертону, данную в его книге "Система, государства, дипломатия и правила".

Таблица 5

	Фактор изменений внешней среды
“Вход государства А		Государство В... N
реакция социальных групп	реакция правительства
восприятие	Восприятие	восприятие
классификация и хранение информации	классификация и хранение информации	классификация и хранение информации
	процесс решения	политика
	исполнение
внутреннее право	международное действие	“Выход” каждого государства B... N
внутреннее принуждение (полиция)	внешнее принуждение

Дата добавления: 2015-08-05