СКАЗКИ НАГА 7 страница

В это время жена старосты начала уже ворчать: «Что это мои дочери так долго сидят там?» Она тоже отправилась в дом своего зятя. По дороге подобрала палку, чтобы хорошенько проучить дочерей-непосед. Но когда она увидела своего зятя красавцем, то и сама не смогла отвести от него глаз. Ей тоже не хотелось возвращаться домой.

Так до самого утра мать и две дочери не могли наглядеться на Кур Бунг Бела и только на рассвете отправились домой.

С тех пор старшая сестра стала завидовать младшей и все думала, как бы извести ее.

Спустя некоторое время жена Кур Бунг Беда снова ждала ребенка. Ее муж решил пойти в соседнюю деревню купить горшок. Он сказал жене, когда вернется, но прибавил:

— Только ты не ходи меня встречать, а то еще повредишь ребенку!

В день, когда он должен был вернуться, к его жене пришла старшая сестра и сказала:

— Пойдем-ка встретим твоего мужа! Разве ты не собираешься?

Та ответила, что муж не велел ей выходить ему навстречу, но старшая сестра кое-что задумала. Она стала уговаривать младшую:

— Э, сестрица, да разве это годится — не встречать мужа, когда он возвращается издалека?

И чуть ли не силой потащила с собой жену Кур Бунг Бела. Старшая сестра только и ждала, когда они подойдут к реке. Там, на берегу, над обрывом, она заранее повесила на дерево качели. Дойдя до этого места, она будто бы невзначай предложила:

— Может быть, отдохнем немного, покачаемся на качелях?

Усадила младшую сестру на качели и стала их раскачивать. Вначале она раскачивала медленно, но затем вдруг резко, изо всех сил дернула за веревку, и младшая сестра упала с качелей.

Старшая сестра была уверена, что жена Кур Бунг Бела скатилась с обрыва и утонула в реке, и не стала даже смотреть вниз. Она спешила занять место своей сестры подле Кур Бунг Бела и быстро побежала в его дом. Чтобы Кур Бунг Белу было труднее заподозрить ее, она привязала к животу большую тыкву для воды, будто бы она ждет ребенка.

Но жена Кур Бунг Бела была счастливой: она упала не в воду, а на берег. Она не умерла, как надеялась злая сестра, и даже не ушиблась сильно. Там же, на берегу, как пришло время, в положенный срок она родила сына. Сын был красавцем.

Кур Бунг Бел возвращался из соседней деревни с большой корзиной на плече, с купленными горшками. Когда он подошел к мосту через реку, то вдруг увидел на берегу свою жену с младенцем на руках. Кур Бунт Бел очень удивился и рассердился:

— Ведь я же наказывал тебе не ходить меня встречать! Зачем же ты пришла сюда?

Жена рассказала ему обо всем, и тогда Кур Бунг Бел посадил жену с ребенком в корзину, спрятал их среди горшков и отправился дальше, как будто бы он ни о чем не знает.

Когда Кур Бунг Бел пришел домой, к нему навстречу вышла старшая дочь старосты.

— Ну-ка, помоги мне снять с плеч корзину! — грубо приказал ей Кур Бунг Бел. Та помогла.

— А теперь налей мне разбавленного казо*! — снова крикнул Кур Бунг Бел.

Она и это сделала.

— Пошевеливайся! — прикрикнул Кур Бунг Бел. — Возьми и разбери корзину с горшками, что я купил!

Старшая сестра отправилась к корзине и стала вынимать горшки. Тут она увидела настоящую жену Кур Бунг Бела с ребенком на руках. Злодейка поняла, что из ее затеи ничего не вышло, и не знала, куда деваться от стыда и злости.

Она выхватила из-под одежды спрятанную там тыкву для воды, разбила ее о камень, а сама пустилась бежать домой. Только ее и видели.

18. Как проучили ворону

Перевод Н. Носовой

Давным-давно, в те времена, когда наш мир был еще очень молод, из всех птиц, летающих по небу, самой красивой слыла ворона.

Как-то ворона взглянула на свои перья, сравнила их с оперением других птиц и решила, что она самая красивая.

«Я самая красивая птица на свете, — возгордилась ворона. — Никто не сможет со мной сравниться! Да мне и не к чему с другими знаться! Я выше их всех!» И ворона стала смотреть на всех птиц свысока, а обращаться даже грубее, чем прежде.

Однажды птицы все вместе собрались на совет. Они говорили о том, что им надо выбрать королеву, чтобы она правила ими. Все согласились. Но только кто достоин быть избранным? Нужно, решили птицы, чтобы всякий, кто считает себя достойным, чем-то доказал свое превосходство. Пусть каждая птица, что желает быть королевой, выйдет и покажет, какие у нее достоинства.

Птицы выходили одна за другой: одна говорила, что она тем хороша, другая — этим, да только ни одна из них не нравилась всем остальным, ни одну они не хотели признать королевой.

Тогда выступила вперед ворона и заявила:

— Я одна достойна править вами! Из всего птичьего рода, что существует в мире, я — самая красивая. А раз самая красивая,— значит, и самая благородная. Поэтому я буду вашей королевой!

Когда ворона окончила свою речь, птицы стали говорить друг другу: эта ворона уже давно гордится, а все оттого, что у нее перья блестят. Всякий раз, как встретишь ее, начинается: я — самая красивая, я — самая благородная. Все важничает, заносится. Делает вид, что ей с нами и знаться-то зазорно, везде клюв кверху задирает. Если ее избрать королевой, совсем житья от нее не станет — это уж наверняка.

Поэтому птицы не согласились признать ворону над собой королевой.

Ворона разгневалась:

— Ну, погодите же! — сказала она с угрозой. — Вы еще пожалеете!

— Видно, так мы не найдем достойного, — сказала одна из птиц.— Нужно придумать какой-нибудь другой путь.

Одна очень большая птица предложила:

— Давайте найдем подходящее место и будем состязаться: кто всех обгонит — тот и будет королевой.

Птицы согласились. Они подумали, что как раз эта большая птица обгонит всех и станет королевой. Тогда они найдут управу на ворону. А сама большая птица еще по дороге решила, когда они будут состязаться, заклевать ворону. «Кто ни станет королевой, — думала она, — а с вороной нужно разделаться».

Ворона догадалась о помыслах большой птицы. Ну что ж, в таких состязаниях все может случиться. Она решила, что полетит со всеми и будет махать крыльями изо всех сил — а летала она быстро.

Птицы выбрали место, где они будут лететь вперегонки, и на следующий день утром все, как одна, собрались там.

Все птицы полетели вместе, держась вокруг большой птицы, подбадривали ее, чтобы та победила ворону. Они переговаривались, смеялись и долетели уже до середины пути, когда обнаружили, что вороны не видно. Птицы подумали, что она отстала, и решили отдохнуть да поклевать ягод. Когда появится ворона, думали птицы, уж они посмеются над нею. Все уселись на дереве, усыпанном ягодами, и стали весело клевать их.

Однако время все шло и шло, а вороны так и не было видно. Птицы снялись с дерева и быстро полетели дальше. Но было уже поздно: как ни старались, не смогли догнать ворону, улетевшую далеко вперед. Ведь хитрая ворона догадалась о замысле большой птицы и полетела другим путем, чтобы не повстречаться с нею.

Птицам ничего не оставалось делать, как признать победительницу королевой. Очень не хотелось им этого, да пришлось смириться: отныне править ими будет ворона.

А ворона, после того как стала королевой, сделалась еще заносчивей. И птицы не выдержали ее притеснений. Они договорились между собой, что соберутся и заклюют ворону. Но одна из птиц сказала:

— Если мы расправимся с ней, то все обитатели леса будут говорить, что наш род, род птиц, низок, что мы не умеем хранить верность. Не лучше ли нам как-нибудь унизить ворону? Тогда с нею легче будет справиться!

— Хорошо! — согласились птицы и все вместе отправились к вороне.

— Ваше воронье величество! — начали они плести тонкую лесть. — Всем известно, что у вашего величества чудный голос и дивные перья. С голосом вашего величества никому не соперничать. Но мы хотели бы хоть чем-то походить на ваше величество в оперении. Сжальтесь над всем птичьим родом и дайте нам хотя бы по одному перышку на развод: понемногу и мы обрастем красивыми перьями.

Ворона усомнилась:

— Да как же это так — перья на развод? Что же из этого получится?

— У нас одних ничего не получится, — поспешила другая птица, что была хитрее других. — Но ваше воронье величество своею властью королевы, правящей всем птичьим родом, может все сделать.

Ворона страшно возгордилась и сказала:

— Ты верно говоришь. Я окажу вам эту милость, а моего могущества хватит на то, чтобы у вас выросли такие же красивые перья, какие я вам дам на развод!

С этими словами она стала вырывать у себя перья и одаривать ими птиц.

Птиц было много, и очень скоро ворона стала совсем голой.

Не было спасения одураченной вороне от насмешек птиц. Они слетали в горелый лес, принесли оттуда углей и вымазали ими ворону от клюва до пят. От стыда ворона не знала, куда деваться.

Вот с тех пор вороны стали такими некрасивыми, а перья у них черные как уголь.

19. Если дружат неравные

Перевод Н. Носовой

Давным-давно коты и петухи жили в лесу и были в большой дружбе. Коты не ели петухов и их кур, а та не боялись котов, жили с ними бок о бок, вместе искали себе пропитание. Так все они жили спокойно и счастливо.

Как-то в одном лесу сдружилось куриное семейство с котом. Они очень любили друг друга. А чтобы, как положено друзьям, во всем помогать друг другу, кот и петух со своим семейством построили дома рядом. Они жили как добрые друзья, и, как водится у хороших соседей, если кому-то из них что-то было нужно, он в любое время заходил в дом соседа, дома тот или нет, и брал нужную вещь.

Так во всем они жили дружно, но повадки у них все равно оставались разными: ведь они по-разному добывали себе пищу, по-разному ели, по-разному жили. В разное время они выходили из дому. Куриное семейство питалось ягодами, листочками, а еще горохом, просом, рисом. У них было свое поле, которое они возделывали.

Иное дело — кот. Он привык есть только мясо и рыбу, а потому охотился в лесу. Петух был вроде землепашца, а кот — вроде охотника. Кот-охотник днем спал дома, а ночью выходил на промысел. А петух-землепашец и все его семейство, наоборот, днем ходили в поле, а ночью спали.

Было в их жизни и другое различие: петух усердно трудился на своем поле, когда нужно было выращивать урожай, но зато потом собранного урожая ему хватало почти на целый год, и все остальное время он жил в довольстве и без забот. Кот же не собирал еды впрок, а добывал ее только на один раз. Поэтому он каждый день охотился и не мог, как петух, подолгу отдыхать.

Кот иногда завидовал петуху, и его собственное житье становилось ему противным. Вечная охота ему уже надоела, а когда ему не везло, у кота вдруг возникало желание поймать и съесть своего друга — петуха.

Как-то раз это желание стало особенно сильным, да и на охоту в тот день коту совсем не хотелось идти.

А тем временем петух почуял неладное и встревожился: что-то приятелю пришло на ум?

— Жена! — сказал он своей курице. — Сдается мне, что наш друг кот стал не таким, как прежде. Похоже, надоело ему охотиться. Вот и завел он привычку вокруг нашего дома кружить. Нужно нам быть настороже!

— Нельзя так говорить! — упрекнула его курица. — Ведь мы уже много лет в доброй дружбе с котом. И никогда еще не видели от него никакого коварства. Не следует плохо думать о друзьях!

Но петух в ответ сказал:

— Я не по злобе все это говорю. Просто мы не должны забывать, что наш друг — хищник. Он выслеживает и убивает тех, кто слабее его. Он не добывает себе пропитание честным трудом, как мы. А как захочет есть, то хватает все равно кого — правого ли, виноватого — и пожирает. Слабым лучше держаться подальше от хищников. Коты на охоте потихоньку подстерегут тебя — и конец.

Однако курица упрямилась:

— Ах, муженек, муженек! Нехорошо так говорить! Раз наш друг хищник, то он и должен потихоньку выслеживать свою добычу — такова его природа! Разве можно называть это коварством, если он поступает, как ему велит его природа! Не выдумывай пустое! Да и не слыхала я, чтобы коты когда-нибудь ели петухов или кур. Давай-ка лучше по-прежнему жить с котом, как полагается добрым друзьям.

— И все-таки, жена, я думаю, нам нужно быть осторожными, — настаивал петух. — От осторожности ведь худа не будет! Будь начеку с котом, когда меня нет: помни, что он во всем отличен от нас. Нам же хуже будет, если мы оплошаем.

Но курица так и не прислушалась к словам своего мужа и по-прежнему беззаботно выходила из дому в любое время.

И вот однажды, когда коту не повезло на охоте, он решился поймать и съесть кого-нибудь из своих соседей. Ему так не терпелось, что у него даже слюни потекли. Первым кот решил съесть петуха, а курицу — на следующий день. Он присел у дороги, по которой петух ходил на свое поле, и стал ждать. Как все хищники, он хотел напасть на петуха неожиданно сзади. Поэтому, когда петух показался на дороге, кот не стал его трогать, а только спросил:

— Друг петух, по какой дороге ты пойдешь?

Петух насторожился и ответил:

— По правой, друг кот!

Но, дойдя до развилки, он свернул не направо, а налево. Кот же, подождав, побежал по дороге направо. Когда он увидел, что на этой дороге петуха не видно, то вернулся и стал поджидать его на дороге, которая вела налево от развилки.

Петуху пришло время возвращаться, и он стал думать, по какой дороге ему идти. «Похоже, что кот замыслил против меня дурное, — думал он. — Если это так, то он, должно быть, погнался за мной по правой дороге, а потом, не увидев меня там, стал подстерегать на левой. Значит, мне нужно идти по дороге, что идет от развилки направо».

И он вернулся домой по дороге, которая сворачивала от развилки направо.

Кот понапрасну прождал петуха, но не успокоился и решил подстеречь его на следующий день. А петух вечером рассказал курице, как его расспрашивал кот. Однако курица и на этот раз подумала, что муж преувеличивает, и не поверила ему.

На следующий день кот снова спросил петуха:

— Друг петух! А сегодня ты по какой дороге пойдешь в поле?

— По левой, друг кот, — ответил петух.

Когда петух дошел до развилки, он стал размышлять так: «Мой друг кот, который замыслил против меня худое, наверное, заметил вчера, что я пошел не по той дороге, по какой сказал. Поэтому сегодня он, скорее всего, будет ждать меня на правой дороге — раз я сказал, что пойду по левой. Стало быть, мне безопаснее идти как раз так, как я сказал коту, — по левой дороге».

Кот в самом деле извлек урок из вчерашнего и стал подстерегать петуха на дороге, что сворачивала от развилки направо. Но и на этот раз он ждал зря: петух так и не появился.

Кот страшно разозлился. «Раз так, — решил он, — я съем сначала курицу!» Бросившись к дому петуха, он поймал курицу и загрыз ее.

Пока кот ловил курицу, она от страха снесла яйцо. Яйцо, из которого со временем должен был вылупиться цыпленок, подумало: «Ах, так этот кот загрыз мою мать! Ничего же, я ему еще отомщу!» Яйцо закатилось в печную золу и спряталось там.

А вот, схватив курицу, пошел к себе домой. «Сейчас я приготовлю и съем ее!» — думал он. Он собрался сварить курицу, но печь его погасла, и он пошел в дом петуха за углями. Поворошил угольки в доме петуха и стал дуть, чтобы они разгорелись. И тут яйцо, которое спряталось в пепле, разорвалось изо всей силы! И кот, в которого угодила яичная скорлупа и угли, издох тут же на месте.

Вечером, когда петух вернулся домой с поля, он обнаружил в своем доме у печки мертвого кота, скорлупу от разлетевшегося на мелкие части яйца, а в доме кота мертвую курицу.

Тогда он сказал самому себе: «Недалеко до беды, когда подружатся неравные. Если доверишься тому, у кого жестокий нрав, — наверняка пропадешь».

И петух решил, что лучше для него покинуть эти места. И он пошел на розыски нового жилья.

20. Почему у чи́нов младший брат все наследство получает

Перевод Н. Носовой

Давным-давно, много лет тому назад, в горах, что на северо-западе, жил владыка гор1, власть которого простиралась не только на чинов гаунсхе, из рода которых он происходил, но и на всех других чинов. У него было три сына — все, как один, богатыри. Сам владыка гор тоже никому не уступал в силе. Был искусен в ратном деле, как никто другой, ловко владел и мечом, и копьем, и в горах, где он правил, все признавали его власть. Среди его подданных не было ни одного, кто осмелился бы нарушить его волю.

Все чины уже много лет дружно и счастливо жили под властью своего владыки. И вот однажды три его сына, которые к тому времени уже овладели ратным искусством и стали взрослыми, собрались вместе и стали совещаться.

Первым заговорил старший брат.

— Мы уже достигли таких лет, — сказал он, — когда можем положиться на собственные силы, можем сами добыть себе пропитание. Все мы сильны, знаем, как надо вести себя в бою, как рубить мечом и колоть копьем. От отца мы научились, как надо управлять людьми. Я думаю, когда отец умрет, каждый из нас сможет достойно править землями, что получит в наследство согласно вашим обычаям. Но мне думается, что несправедливо, если таким сильным вождям, как мы, достанутся небольшие владения — лишь части того, чем правит наш отец. Достойнее, если каждый из нас отправится на поиски новых земель и присоединит их к нашим владениям. Что скажете на это, братья?

Средний брат согласился со старшим. Он тоже сказал, что, как только отца не станет, они должны разделить поровну все владения, но не довольствоваться тем, что дает им обычай. Поэтому еще до смерти отца нужно добыть новые земли.

Старший брат очень обрадовался, что средний согласен с ним.

— Да будут тебе защитой все наты! — воскликнул он, скрепляя этим пожеланием слова брата.

Только младший брат задумался. Говоря по совести, сказал он, ему не хочется покидать своих родителей, которых он очень любит. Когда же их не станет, ему хотелось бы получить в согласии с обычаями часть родительских владений и спокойно править ими. Так он лучше всего почтил бы память родителей. Но он согласен, что речи его братьев — речи достойных и сильных мужей, и, хотя сам он не хотел бы разлучаться с родителями, он поступит так, как скажут старшие братья.

— Я очень рад, что мои братья согласились со мной, — заключил старший брат. — Теперь, когда вы нашли мой замысел достойным и высказали свои пожелания, мы можем обо всем рассказать отцу. А через семь дней двинемся в путь на поиски новых земель.

Младшие братья попросили старшего, чтобы он сам рассказал отцу об их намерениях отправиться на поиски новых владений и испросил на это отцовское дозволение.

— Хорошо, — сказал старший брат. — А вы приготовьте все, что нужно для похода.

И старший брат отправился к отцу за разрешением. Через семь дней отец призвал к себе троих сыновей и сказал:

— Я нашел ваш замысел достойным и позволяю вам поступить как хотите. Но только каждый из вас должен рассказать отцу, какие земли он нашел для себя. И если я решу, что они не подходят вам, то вы не станете больше думать о них, а будете довольствоваться той долей наследства, что уготована вам по обычаю.

Три сына выслушали отца и один за другим отправились в разные места искать для себя новые земли.

Да только младший сын ходил недолго. Ведь он и с самого начала не хотел разлучаться со своими родителями и пошел только затем, чтобы не перечить братьям. Он прошел совсем немного и уже стал тосковать по родителям. Поэтому скоро вернулся домой. Он сказал родителям, что соскучился по ним и что не нужны ему никакие новые земли. Он хочет всегда жить подле отца с матерью, ухаживать за ними, платя им за их добро и ласку, а потом править до конца жизни в тех землях, которые он получит от родителей.

А через некоторое время вернулись домой и старшие братья. Они стали рассказывать, какие земли нашли для себя. Начал старший сын. Земля, которую он выбрал, — не горные хребты и склоны, как владения его отца. Это ровное место, красивое и просторное. Если переселить на ту землю деревню, то хорошо будет сеять рис, потому что воды там вдоволь.

Потом средний сын стал рассказывать о землях, которые понравились ему. Он любит охоту, вот и нашел для себя горы, поросшие густым дремучим лесом, где много всяких зверей.

— Хорошо! — сказал отец. — Земли, которые нашел для себя мой старший сын, годятся для того, чтобы присоединить их к нашим владениям. Поэтому будет ему мое позволение на то, чтобы он владел ими и устраивался там по своему разумению. Но только, если он уже сейчас уйдет от нас и не будет поддерживать нас в старости, он нарушит свой сыновний долг, а потому из положенного ему наследства получит лишь малую часть —только самое необходимое, чтобы обосноваться на новом месте. Можешь отправляться на новое место — и старайся не посрамить мой род!

Место же, которое выбрал для себя средний сын, отцу не понравилось, и он не дал ему позволения владеть этими землями. Средний сын возмутился. Он сказал, что уйдет жить на эти земли без отцовского позволения — ему они нравятся, и он твердо решил там обосноваться.

Отец очень разгневался на сына, который хотел нарушить его волю.

— Если так — живи как знаешь! — воскликнул он. — Но только из моего наследства ты не получишь ничего! Не нужен мне сын, если он идет против воли родителей!

После того отец повелел, чтобы все его владения после его смерти отошли младшему сыну, который не захотел покинуть родителей и блюдет обычаи рода.

С того времени и до наших дней у гаунсхе и всех других чинов сохранился такой обычай1: средний сын не получает никакого наследства, старшему сыну достается лишь малая часть, а все остальное наследство отходит младшему сыну.

Так до сих пор чины выполняют наказ древнего владыки гор!

21. Иглы дикобраза

Перевод Н. Носовой

В прежние времена всеми чинами, которые жили в горах на северо-западе, правил могучий владыка гор. У него было два сына, оба богатыри.

Но однажды напал на него другой владыка гор, вождь соседнего племени, и убил его. Вместе с ним погибла жена и половина всего племени. Оставшиеся — а с ними было и два сына владыки гор — не могли больше сражаться, бежали из родных мест, спасая свою жизнь.

Победители тем временем забрали себе весь рис, коров, буйволов, кур, свиней, перец, клубни таро, а деревню, где обитало побежденное племя, сожгли.

Через несколько дней на пепелище вернулись два сына погибшего владыки гор. Они знали, что враги уже ушли, и хотели похоронить своих соплеменников. Однако хоронить было некого: в огне сгорели не только дома, но и все обезглавленные в бою воины их отца.

Опечалилась сыновья владыки гор. И не потому они горевали, что сгорела деревня, а потому, что не могли похоронить погибших, как полагается по обычаю, с подношениями натам. Ведь по их обычаям полагалось почтить лесного ната подношениями в честь умершего, какой бы смертью тот ни умер. В день похорон нату приносили в жертву буйволов, коров, свиней, кур и рисовую водку. Если этого не сделать, то лесной нат может разгневаться и наслать болезни, неурожай и другие несчастья. И тогда было только одно спасение: всей деревне сняться с места и уходить в другие края, а там ставить новое селение. Затаивший гнев нат на новом месте не сможет уже достать их и наказать. Ну а если нат все же погонится за людьми, которые не почтили его, то ненароком может вторгнуться во владения другого ната, и уж тот, конечно, этого не потерпит.

Поэтому сыновья погибшего владыки гор и их соплеменники не смогли уже вернуться в покинутую деревню. В дальних горах нашли они место, где можно было выжигать лес и сеять рис, и там основали новое селение. Они построили свои хижины, а затем по обычаю признали старшего сына погибшего вождя новым владыкой гор. Но старший сын сказал, что их всего два брата1 и оба они — наследники своего отца. Оба бились рядом со своим отцом, оба потерпели поражение, а теперь оба должны ему наследовать. Один он не будет владыкой гор.

Так оба сына погибшего владыки гор стали править деревней и племенем.

Раньше по обычаям племени каждый мог сам пользоваться всем урожаем со своего участка. А дичь, которую удавалось добыть охотникам в лесу, распределялась поровну между всеми соплеменниками. Когда же дичи было мало для дележа, то все собирались, пили рисовую водку, варили дичь и вместе поедали ее.

Братья-правители решили изменить обычаи. Они говорили, что все их соплеменники пережили одну беду и теперь должны все делить поровну — и горе, и радость: вместе пировать, вместе и голодать. Поэтому все семейства сообща должны обрабатывать землю, а урожай, как и лесную дичь, делить поровну на всех.

Соплеменники согласились со своими вождями и решили всем разбиться на две группы — землепашцев и охотников. Старший брат стал во главе охотников, а младший — во главе землепашцев.

Так и зажили они счастливо и дружно. Но прошло некоторое время, и оказалось, что охотники во главе со старшим братом уже больше не могут добывать вдоволь мяса для всей деревни. Не стало дичи в тех горах, и охотники отправились в соседние горы ставить свои силки и капканы.

Однажды охотники добыли большого слова, и его мясом много дней кормилась вся деревня. Охотники даже не смогли показать соплеменникам-землепашцам свою добычу целиком. Тушу пришлось разделать на месте, а чтобы землепашцы видели, каким большим был слон, охотники срезали несколько волосков у слона и показали их соплеменникам. Землепашцы были поражены их длиной и оставили волоски себе на память.

Однако пришло время, когда и в новых угодьях, где вначале было так много разной дичи, почти ничего не осталось: после большого слона охотникам долго ничего не удавалось добыть. Мясо слона уже давно было съедено, а охотники через много дней поймали всего лишь дикобраза. Землепашцам ничего не досталось, охотники во главе со старшим братом сами съели мясо дикобраза. Только сохранили иглы зверя, чтобы показать односельчанам.

А те уже давно не ели мяса и решили отправиться в лес к охотникам.

Старший брат сказал младшему и его людям, что им попался только маленький зверек, которого и делить нельзя было, вот они и съели его. Но младший брат не поверил.

— Что же это за зверек такой, что его и разделить нельзя? — подозрительно спросил он.

— Я и сам не знаю! — отвечал старший брат. — У нас остались волоски от него — можешь взглянуть.

И старший брат показал младшему иглы дикобраза. А ведь иглы у дикобраза толстые — почти что в палец. Когда младший брат увидел эти толстые иглы длиной в одно тхва*, он еще больше усомнился в словах старшего брата.

— Раньше ты ловил зверей с короткими волосками — кабанов, оленей, ланей. Даже у слона волоски вон насколько короче были! А всегда ведь хватало на всю деревню! — стал говорить он. — Теперь же поймал зверя с такими длинными и толстыми волосками — и говоришь, что это маленький зверек. Всякому ясно, что не по правде ты, брат, поступаешь!

— Да разве всегда так бывает, что если волос длиннее, то и зверь больше? — пытался оправдаться старший брат. — Я тебе правду говорю — это был совсем маленький зверек!

Но младший брат все равно не верил.

— Эти волоски во много раз длиннее, чем у того большого слона! — повторял он. — Значит, и зверь должен быть много больше слона. Лучше покажи, где спрятал мясо, и отдай нам нашу долю!

Старший брат настаивал, что никакого мяса он не прятал, потому что и прятать-то было нечего.

Рассорились братья из-за игл дикобраза, а потом и до драки дело дошло. Да так дрались, что разбили друг другу головы и умерли!

А иглы дикобраза, из-за которых поссорились и погибли братья, с тех пор стали называть «злыми иглами».

22. Как горные чины воевали с лесными чинами

Перевод Н. Носовой

Давным-давно в горах северо-запада жил искусный воин Боу Хейн. Он был вождем горных чинов. Племя Боу Хейна жило неподалеку от реки Чхиндвин, поэтому все они плавали в больших лодках, выдолбленных из цельных стволов дерева.

А ниже по течению, в густом лесу, жили лесные чины. Племя Боу Хейна часто переправлялось через Чхиндвин и делало набеги на лесных чинов. Они уводили с собой скот и уносили рис. Лесные чины не могли с этим мириться, они гнались за обидчиками, но ведь деревня хитрого Боу Хейна стоила на другом берегу реки, а лесные чины не умели плавать и очень боялись воды. Поэтому им не удавалось нагнать горцев. Люди же Боу Хейна и в бой не вступали. Как увидят, что за ними погоня, сразу к лодкам — и на другой берег, чтобы не терять понапрасну своих воинов.

Много раз лесные чины пытались померяться силами в бою с племенем Боу Хейна, но из этого ничего не выходило. Тогда они решили отправиться к Боу Хейну и установить границу между их племенами.

Лесные чины пообещали Боу Хейну, что будут каждый год платить ему дань: буйволов, коров, свиней, рисовую водку, рис, если он обещает не вторгаться больше в их земли.

Когда Боу Хейну донесли о предложении лесных чинов, он задумался: если можно и так получать все, что нужно, зачем же подвергать опасности своих людей? Да и устали они все от набегов. И он согласился провести границу, если лесные чины будут выплачивать ему такую дань, какую он потребует.

Боу Хейн предложил так определить границу: утром в верховьях реки принести в жертву натам голову буйвола, а вечером во время захода солнца пустить эту голову по течению. Куда голова приплывет к утру следующего дня — там и будет граница. Лесные чины не возражали.

А надо сказать, что за все время переговоров лесные чины так ни разу и не видали Боу Хейна. Когда они спрашивали: «А где же сам Боу Хейн?», его люди отвечали: «О, наш вождь далеко! Сам он даже в набегах никогда не участвует, а только посылает всюду своих помощников».

Дата добавления: 2015-08-05