Манипулирование через обращение к представлениям о мире

Наконец, признаем, что человек – существо разумное, и его поведение

определяется не только эмоциями, стадными инстинктами или стремлением к

самоутверждению, но и убеждениями и представлениями о мире – иначе

говоря, картиной, или моделью мира, имеющейся у человека. Как писал

когда_то специалист по политической психологии Р. Абельсон, «сильные

аффекты и импульсы действительно могут подталкивать людей к радикально

неверному восприятию их окружения. Зная это, исследователи человеческо_

го поведения склонны, однако, допускать обратное, а именно: всякий, кому

свойственно глубоко ошибочное символическое видение мира, неизбежно

подвержен влиянию сильных эмоциональных факторов. Едва ли кто_нибудь

осмелится утверждать, что на политическое мышление элит или масс эмоции

не оказывают никакого влияния. Но задействование эмоций вовсе не обяза_

тельно – существует множество «холодных» когнитивных факторов, фор_

мирующих ошибочные взгляды на мир, и важно понять, как действуют эти

факторы» (Абельсон 1987, с. 318_319).

Чаще всего считается, что основных составных частей у модели мира

три. Это образ действительности, структура ценностей и набор рецептов де_

ятельности (см. об этом, напр., Sergeyev and Biriukov 1993).

Образ действительности – это упорядоченный набор представлений о

том, как и из чего устроен мир и как он развивается. Устроен этот образ

довольно сложным образом, и манипулирование может быть направлено на

разные его компоненты. Перечислим наиболее очевидные из их числа.

Во_первых, это самые общие представления о мире, иногда называемые

онтологическими предпосылками (онтология – это учение о бытии). В образ

действительности входят, например, представления о том, можно ли выде_

лить в устройстве мира отдельные ситуации, связанные причинными отно_

шениями, разложимые на составные части и оставляющие возможность для

просчитываемого и определенного по последствиям вмешательства в них че_

ловека. Он состоит из неразложимых процессов (вспомните философию ис_

тории Л. Толстого: «Если история имеет предметом изучения движения на_

родов и человечества, а не описание эпизодов из жизни людей, то она долж_

на, отстранив понятия причин, отыскивать законы, общие всем равным и не_

разрывно связанным между собою бесконечно малым элементам свободы»).

Развитие мира при принятии различных онтологических предпосылок будет

пониматься по_разному, и рецепты деятельности будут тоже разными (см.

Bonham, Sergeev and Parshin 1997).

Как в том, так и в другом случае образ действительности каким_то об_

разом категоризуется: выделяются различные процессы и различные ситуа_

ции, а также их составные части, например действия и состояния. Примеры

ситуаций – Сотрудничество, Вражда, Конфликт, Помощь, Революция

и т.д. Ситуации складываются в более сложные структуры, которых также

выделяется несколько видов. Чаще всего говорят о структурах, называемых

сценариями (понятие сценария в данном значении было разработано уже

упомянутым Р. Абельсоном), например сценарий заговора. Иногда к сцена_

риям добавляют так называемые эмоциональные сюжетные единицы (изоб_

ретение В. Ленерт, американского специалиста по искусственному интеллекту)

– сценарии, состоящие из определенным образом организованных эмоцио_

нальных состояний, таких, как успех или неудача. К понятию эмоциональной

сюжетной единицы близко понятие тематического мотива, кочующего по

различным странам, эпохам и идеологиям – таковы мотив героя или мучени_

ка, мотив внезапного откровения, мотив «золотого века» и др.

Важной составной частью образа действительности является набор деяте!

лей, признаваемых активными участниками происходящего развития. Состав

этого набора, отношения между деятелями, расписывание их по различным дей_

ствиям, ситуациям и сценариям – все это очень важные характеристики образа

действительности и, следовательно, модели мира. Скажем, если речь идет об

образах современной российской действительности образца второй половины

1990_х гг., то они существенно различаются в зависимости от того, признаются

ли активными деятелями, скажем, «русская мафия» или зарубежные спецслуж_

бы и какие действия им приписываются. Известная из работ того же Р. Абель_

сона особенность жестко устроенного (идеологизированного) образа действи_

тельности заключается в том, что некоторые категории деятелей в них жестко

связаны с определенными действиями; так, преступления на войне может совер_

шать только «другая сторона», «демократы» в образе действительности, харак_

терном для левотрадиционалистской идеологии, способны лишь «разрушать»,

«оплевывать» и «растлевать», тогда как в либерально_западническом образе

действительности такой деятель, как «отечественный товаропроизводитель»,

способен лишь «паразитировать на экономике».

Следующая важная часть образа действительности – это система иерар!

хий, то есть представлений о важном и неважном, главном и второстепенном.

Хорошее представление о таких иерархиях дает известное описание образа дей_

ствительности мышки, в котором «страшнее кошки зверя нет», а также карты,

на которых нечто важное и близкое занимает непропорционально много места.

Например, в карте «Мир по Рейгану» (Рональд Рейган – президент США в

1981_1988 годах), обошедшей газеты всего мира в начале 80_х гг., «Наш Ки_

тай» (Тайвань) был изображен таким же по размеру, как «Их Китай» (КНР),

а США превосходили по размеру «Страну марьячос» (Латинскую Америку),

причем половину США занимал штат Калифорния со столицей Голливудом (до

того, как стать президентом США, Рейган был голливудским актером, а потом

губернатором Калифорнии). Впрочем, соотношение тогдашних экономических

весов эта карта6 передавала довольно верно.

В заключение надо назвать еще два компонента образа действительности:

это система метафор и корпус аналогий. Метафора – это операция, в резуль_

тате которой какая_то понятийная сфера, обычно хуже понимаемая и хуже изве_

стная, осмысляется по образцу другой, лучше известной и понятной сферы. На_

пример, скорость, термодинамика, мораль и вообще духовная сфера осмысляют_

ся по образцу простой геометрической модели, в результате чего мы говорим,

например, о высокой скорости, высокой температуре, высокой морали и вы$

соком полете мысли. При этом как в сфере_источнике, так и в той сфере, кото_

рая подвергается метафорическому переосмыслению, выдвигаются на первый план

какие_то особенности их устройства за счет других.

Метафоры играли и играют довольно важную роль в политической сфере –

достаточно сослаться, например, на так называемую архитектурную метафору,

посредством которой представления о строительстве и устройстве здания были

внесены в политическое мышление рубежа 80_90_х гг. Отсюда «перестройка»

и «общий европейский дом» (а задолго до них было «окно в Европу»). Небез_

различными для понимания политической действительности и выработки поли_

тики являются такие метафорические образы, как «дуга нестабильности»,

«красный пояс» и т.д. Образ действительности, как легко понять, сильно меня_

ется в зависимости от того, видится ли она как движение по некоторой дороге,

как строительство или как борьба.

Аналогия – явление родственное метафоре, но не совпадающее с ней. Под

корпусом аналогий понимаются знания о конкретных исторических событиях, с

которыми сравниваются события дня сегодняшнего. Так, августовский путч

1991 года сравнивался со смещением Н.С. Хрущева в 1964 г., а всякие эконо_

мические реформы в России, похоже, надолго обречены на сравнение с рефор_

мами столыпинскими. Такое сравнение способно как помочь пониманию совре_

менности, так и затруднить и исказить его, особенно если корпус аналогий небо_

гат и применяется некритически. Конкретный набор аналогий – еще одна важ_

ная характеристика образа действительности.

Структура ценностей – это набор весьма абстрактных представлений

о желаемых положениях дел, достижение которых рассматривается как дос_

тойная цель для человеческой деятельности. Примеры ценностей – Свобо_

да, Мир, Безопасность, Права Человека, Национальные Интересы, Собор_

ность, Жизненное Пространство, Торжество Ислама, Справедливость,

Мировое Господство и т.д. Некоторые из ценностей представляют собой си_

туации в чистом виде, другие же соотносятся с ситуациями более сложным

образом (например, Национальные Интересы – это ценность, но, строго го_

воря, не ситуация).

Легко видеть, что, во_первых, ценности часто конфликтуют друг с другом.

Так, Мир и Мировое Господство, Права Человека и Соборность, Свобода и

Справедливость совмещаются не очень хорошо, а безопасность и свобода како_

го_нибудь NN сплошь и рядом означает отсутствие какой бы то ни было безо_

пасности и свободы для всех, кто с ним соприкасается. Так, иракский эмигрант

Самираль_Хилиль писал в своей книге «Республика страха», что иракский дик_

татор Саддам Хусейн – единственный свободный человек в Ираке. Обычно

такое противоречие между ценностями разрешается путем их упорядочивания,

например Права Человека могут ставиться выше или ниже Национальных (или

каких_либо иных сверхиндивидуальных) Интересов. Как набор ценностей, так и

отношения между ними во многом определяют своеобразие модели мира. Во_

вторых, многие, если не все, ценности часто бываю недоопределены, что позво_

ляет подводить под них очень разные и порою тоже несовместимые реальные

положения дел – отсюда споры о том, что есть демократия или порядок среди

тех, кто в равной мере признает их ценностями; некоторые же ценности и вовсе

соотносятся с реальностью непонятно как (типа, например, Соборности).

Примером ценностей, обращение к которым очень активно используется в

рекламе, могут послужить Стабильность и Защищенность. Обращение к пер_

вой часто в корпоративной рекламе («Стабильность надежного бизнеса» –

реклама Оргбанка) и в рекламе оборудования для бизнеса («Компьютеры мар$

ки Desten – надежная опора вашего бизнеса»; «Остров стабильности в оке$

ане бизнеса» – реклама сетевого обрудования 3COM и CISCO), ко второй –

в рекламе всякого рода защитных устройств для электронной техники («Один в

поле не воин. Выбери себе надежную защиту»; «АПС – безотказный за$

щитник вашего компьютера») и средств гигиены.

Наконец, стереотипные рецепты деятельности – это расхожие представ_

ления о том, как продвинуться от реального положения дел к желаемому (приме_

ры довольно общих и широко популярных рецептов – «Красота спасет мир» или

«России нужен кнут»). Очень хорошее представление о том, что такое стерео_

типные рецепты, дает анекдот, в котором президент Б. Ельцин спрашивает

И. Сталина, как справиться с кризисом в стране. «Расстрелять правительство и

выкрасить стены Кремля в голубой цвет», – отвечает Сталин. – «Но почему

именно в голубой?» – «Я так и полагал, что дискуссия возникнет, в основном,

по второму вопросу».

Следует заметить, что ценности, характеризующие желаемое, достаточно

легко осознаются и меняются; общество, как и человек, может сегодня хо_

теть конституции, а завтра – севрюжины с хреном. Онтологические же пред_

посылки и стереотипные рецепты детельности обладают гораздо большей

устойчивостью.

Общая схема устройства модели мира представлена на Схеме 2.

Изменения во всех перечисленных компонентах модели мира могут вли_

ять на поведение человека. При этом все перечисленные компоненты модели

мира могут изменяться с помощью языковых средств таким образом, что слу_

шающий, если он только специально не подготовлен к «языковой борьбе»

или не настроен на нее, не будет осознавать того, что он является объектом

речевого воздействия.__
БИЛЕТ 2

Дата добавления: 2015-08-03