Статья 37. 1. Труд свободен

1. Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию.

2. Принудительный труд запрещен.

3. Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы.

4. Признается право на индивидуальные и коллективные трудовые споры с использованием установленных федеральным законом способов их разрешения, включая право на забастовку.

5. Каждый имеет право на отдых. Работающему по трудовому договору гарантируются установленные федеральным законом продолжительность рабочего времени, выходные и праздничные дни, оплачиваемый ежегодный отпуск.

♦

(1) Постановление от 17 мая 1995 года № 5-П по делу о проверке конституционности статьи 12 Закона СССР от 9 октября 1989 года «О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)» (в редакции от 20 мая 1991 года)

(Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 21. Ст. 1976)

Правовые категории в Постановлении: право на забастовку; пределы ограничения прав.

Заявитель: профсоюз летного состава РФ (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: норма Закона СССР от 9 октября 1989 года, устанавливающая запрет прекращения работы как средства разрешения коллективного трудового спора, в части, касающейся предприятий и организаций гражданской авиации.

Позиция заявителя: на основании указанной нормы судами были вынесены решения о незаконности забастовок, проведенных летным составом - членами профсоюза. Запрет забастовок противоречит Конституции РФ.

Итоговый вывод решения: оспоренная норма соответствует Конституции РФ в той мере, в какой право на забастовку отдельных категорий работников может быть ограничено согласно статье 55 (части 3) Конституции.

Установленный оспоренной нормой запрет забастовок на предприятиях и организациях гражданской авиации на основании одной лишь их принадлежности к определенной отрасли не соответствует статьям 37 (часть 4) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ.

До принятия соответствующего федерального закона рассматриваемая норма должна применяться с учетом требований статей 17 (часть 3) и 55 (части 2 и 3) Конституции.

Мотивы решения. Закрепленное в Конституции РФ (часть 4 статьи 37) право на забастовку отдельных категорий работников может быть ограничено. Такая возможность вытекает из конституционных положений статей 17 (часть 3), 55 (часть 3), устанавливающих вместе с тем рамки возможных ограничений. Рассматриваемая норма, распространяя запрет забастовок на все без исключения предприятия и организации, относящиеся к системе гражданской авиации, и на всех занятых в ней работников, выходит за эти рамки. Поскольку в ней не предусматривается дифференциация предприятий, подразделений, служб, категорий работников гражданской авиации с учетом характера их деятельности, в итоге ограничивается право на забастовку значительно большего круга работников, чем это необходимо для достижения конституционно значимых целей.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: статья 8 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, согласно которой запрет права на забастовку допустим в отношении лиц, входящих в состав вооруженных сил, полиции и администрации государства, а в отношении других лиц ограничения возможны, если они необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности или общественного порядка либо для ограждения прав и свобод других лиц.

(2) Постановление от 27 декабря 1999 года № 19-П по делу о проверке конституционности положений пункта 3 статьи 20 Федерального закона «О высшем и послевузовском профессиональном образовании»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 3. Ст. 354)

Правовые категории в Постановлении: свобода труда; принцип равенства; возрастные ограничения при реализации гражданами права на труд.

Заявители: граждане В. П. Малков, Ю. А. Антропов и Вахитовский районный суд города Казани (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения, устанавливающие возрастные ограничения для лиц, замещающих должности заведующих кафедрами в государственных и муниципальных высших учебных заведениях.

Позиция заявителей: установление оспариваемыми положениями предельного возраста при замещении ряда должностей в государственных и муниципальных высших учебных заведениях является недопустимым ограничением свободы труда, препятствует реализации конституционного права каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, носит дискриминационный характер, а потому эти положения не соответствуют статьям 2, 7 (часть 1), 15 (часть 1), 17 (части 1 и 2), 18, 19 (части 1 и 2), 37 (часть 1) и 55 (части 2 и 3) Конституции.

Итоговый вывод решения: оспариваемые положения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2) и 37 (часть 1).

Мотивы решения. Из конституционного права свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию не вытекает право гражданина занимать определенную должность, выполнять конкретную работу в соответствии с избранным им родом деятельности и профессией и обязанность кого бы то ни было такую работу или должность ему предоставить. Все перечисленные вопросы решаются в рамках трудового договора, и именно в этом проявляется свобода труда в трудовых отношениях.

Вместе с тем конституционный принцип равенства не будет нарушен в случае, если законодатель при осуществлении правового регулирования трудовых отношений установит различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, в том числе введет особые правила, касающиеся условий замещения отдельных должностей и оснований освобождения от должности.

Однако такие различия (в том числе и установление предельного возраста при замещении определенных должностей) допустимы, если они объективно оправданны, обоснованны и соответствуют конституционно значимым целям и требованиям. При этом должно быть обеспечено соблюдение конституционного принципа равенства, исключающего необоснованное предъявление разных требований к лицам, выполняющим одинаковые по своему содержанию функции.

Заведующий кафедрой, будучи руководителем структурного подразделения, выполняет работу, которая по своему содержанию является существенно иной, чем у руководящих работников высшего учебного заведения, не относящихся к профессорско-преподавательскому составу, - ректора, проректора, руководителей филиала и института, основное содержание деятельности которых связано с осуществлением собственно управленческих, административных функций.

Устанавливая предельный возраст при замещении должности заведующего кафедрой, законодатель вместе с тем не предусматривает каких-либо возрастных ограничений при замещении других профессорско-преподавательских должностей на кафедре. Следовательно, сам по себе возраст не препятствует успешному осуществлению данного вида деятельности.

Необходимо учитывать и принцип автономии высших учебных заведений, который хотя и не закреплен в Конституции, но является основополагающим правовым принципом, на котором основывается государственная политика в области образования и определяются отношения государства и высших учебных заведений.

Установление возрастного критерия при замещении указанных должностей является необоснованным вторжением государства в договорные отношения в сфере труда, которое влечет неправомерное ограничение свободы трудового договора и автономии государственных и муниципальных высших учебных заведений в решении кадровых вопросов.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: пункт 2 статьи 1 Конвенции МОТ № 111 1958 года о дискриминации в области труда и занятий, устанавливающий, что различия, исключения или предпочтения в области труда и занятий, основанные на специфических требованиях определенной работы, не считаются дискриминацией.

(3) Постановление от 24 января 2002 года № 3-П по делу о проверке конституционности положений части второй статьи 170 и части второй статьи 235 Кодекса законов о труде Российской Федерации и пункта 3 статьи 25 Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 7. Ст. 745)

Правовые категории в Постановлении: право на труд; свобода экономической (предпринимательской) деятельности; свобода трудового договора; возникновение, изменение и прекращение трудовых отношений; права профсоюзных органов; ограничение прав и свобод; право на судебную защиту прав и законных интересов.

Заявители: Зерноградский районный суд Ростовской области и Центральный районный суд города Кемерово (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: предусмотренный оспоренными положениями запрет на увольнение работников, имеющих детей-инвалидов или инвалидов с детства до достижения ими возраста восемнадцати лет, и, без предварительного согласия соответствующих профсоюзных органов, - работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы, в случаях совершения ими дисциплинарных проступков, являющихся в соответствии с законодательством основанием для расторжения с ними трудового договора по инициативе работодателя.

Позиция заявителей: указанный запрет и его распространение на недобросовестных работников, злоупотребляющих предоставленными им правами повышенных гарантий при увольнении, нарушает статью 17 (часть 3) Конституции и противоречит принципу равенства всех перед законом и судом, провозглашенному в статье 19 (часть 1) Конституции.

Часть вторая статьи 235 КЗоТ РФ и пункт 3 статьи 25 Федерального закона «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности», кроме того, противоречат статье 19 (часть 2) Конституции, гарантирующей равенство всех перед законом и судом и равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от принадлежности к общественным объединениям, а также нарушают ее статью 55, поскольку неправомерно ограничивают права работодателя.

Итоговый вывод решения: оспоренные положения не соответствуют Конституции, ее статьям 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (часть 2), 37 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (часть 3).

Мотивы решения. Положения статьи 37 Конституции, обуславливая свободу трудового договора и право работника и работодателя устанавливать условия трудового договора и решать вопросы трудовых отношений, выступают и в качестве конституционно-правовой меры этой свободы, границы которой стороны не могут нарушать. Заключая трудовой договор, работодатель обязан обеспечить работнику условия труда в соответствии с указанными требованиями Конституции, а работник - лично выполнять определенную соглашением трудовую функцию, соблюдая действующие в организации правила внутреннего трудового распорядка.

Федеральный законодатель, регулируя вопросы возникновения, изменения и прекращения трудовых отношений, в целях обеспечения конституционной свободы трудового договора вправе предусматривать негативные правовые последствия невыполнения стороной принятых на себя обязательств по трудовому договору, адекватные степени нарушения прав и законных интересов другой стороны, в том числе условия расторжения трудового договора по инициативе одной из сторон. Однако при этом он должен учитывать и иные защищаемые Конституцией социальные ценности.

Закрепленные в Конституции свобода экономической деятельности, поддержка конкуренции и разных форм собственности, свободное использование своих способностей и имущества, а также право иметь имущество в собственности предполагают наличие у работодателя ряда конкретных правомочий, позволяющих ему в целях осуществления эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом самостоятельно, под свою ответственность принимать необходимые кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала).

Поэтому, предусматривая в соответствии с требованиями статьи 37 Конституции гарантии трудовых прав, в том числе направленных против возможного произвольного увольнения работника, законодатель не вправе устанавливать такие ограничения, которые ведут к искажению самого существа свободы экономической (предпринимательской) деятельности.

Вместе с тем законодатель вправе устанавливать дополнительные гарантии для работников, имеющих детей-инвалидов или инвалидов с детства, в целях их социальной защиты, а также для работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы, при увольнении их по инициативе работодателя для реализации права на создание профсоюзов как самостоятельных и независимых объединений трудящихся.

Установление таких дополнительных гарантий должно обеспечивать баланс соответствующих конституционных прав и свобод, являющийся необходимым условием гармонизации трудовых отношений в РФ как социальном правовом государстве, что составляет правовую основу справедливого согласования прав и интересов работников и работодателей как сторон в трудовом договоре и как участников социального партнерства.

Оспариваемые положения представляли собой несоразмерное ограничение прав работодателя как стороны в трудовом договоре и в то же время субъекта экономической деятельности и собственника. Кроме того, они лишали работодателя возможности доказывать в суде необходимость и обоснованность увольнения недобросовестных работников, что, по сути, лишало его возможности защищать в судебном порядке свои права и законные интересы.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении:

- пункт 1 статьи 6 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, согласно которому участвующие в данном пакте государства признают право на труд, включающее право каждого человека зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается, и предпринимают надлежащие шаги к обеспечению этого права;

- пункт 2 статьи 1, пункт 1 статьи 3, статьи 4, 8 и 9 Конвенции МОТ № 156 1981 года «О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями» и Конвенция о правах ребенка, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года, допускающие установление гарантий социальной защиты работников, которые вследствие необходимости особого ухода за детьми-инвалидами или инвалидами с детства не могут в полном объеме выполнять обязанности в трудовых отношениях;

- статьи 2 и 3 Конвенции МОТ № 87 1948 года о свободе ассоциации и защите права на организацию, предусматривающие обязанность государства обеспечивать трудящимся надлежащую защиту против любых дискриминационных действий, направленных на ущемление свободы объединения в области труда, права организаций трудящихся свободно избирать своих представителей;

- подпункт «б» пункта 2 статьи 1 Конвенции МОТ № 98 1949 года относительно применения принципов права на организацию и заключение коллективных договоров, согласно которому защита против любых дискриминационных действий, направленных на ущемление свободы объединения в области труда, применяется, в частности, в отношении действий, имеющих целью увольнять или любым другим способом наносить ущерб трудящемуся на том основании, что он является членом профсоюза или принимает участие в профсоюзной деятельности;

- статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которым правосудие должно отвечать требованиям справедливости и обеспечивать эффективное восстановление в правах, а судебная защита должна быть полной, что предполагает не только возможность для каждого обратиться в суд, но и обязанность суда вынести справедливое и обоснованное решение;

Решения Европейского Суда по правам человека от 21 февраля 1975 года по делу «Голдер (Golder) против Соединенного Королевства» и от 27 февраля 1980 года по делу «Девеер (Dewееr) против Бельгии», подтверждающие право на универсальную судебную защиту.

Постановление от 10 июля 2007 года № 9-П по делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 10 и статьи 13 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» и абзаца третьего пункта 7 Правил учета страховых взносов, включаемых в расчетных капитал

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. № 29. Ст. 3744)

Правовые категории в постановлении: конституционное право на социальное обеспечение; обязательное пенсионное страхование; трудовая пенсия; права и обязанности субъектов обязательного социального страхования, их сбалансированность; правовой статус Пенсионного фонда РФ; субсидиарная ответственность государства по обязательствам Пенсионного фонда РФ.

Заявители: Верховный Суд РФ, Учалинский районный суд Республики Башкортостан, граждане А. В. Докукин, А. С. Муратов и Т. В. Шестакова (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: взаимосвязанные нормативные положения Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» и Правил учета страховых взносов, включаемых в расчетный пенсионный капитал, в той части, в какой они относятся к застрахованным лицам, работавшим по трудовому договору, и определяют условия приобретения ими права на трудовую пенсию и размер ее страховой части.

Позиция заявителей: оспоренные положения фактически ставят реализацию гражданами, работающими по трудовому договору, права на трудовую пенсию в зависимость не от соблюдения ими условий, установленных законом, и выполнения обязанностей, возложенных лично на них, а от того, исполняет ли страхователь (работодатель) свою обязанность по уплате страховых взносов в Пенсионный фонд РФ своевременно и в полном объеме, и, следовательно, противоречат конституционным принципам равенства и справедливости, нарушают конституционное право граждан на пенсионное обеспечение.

Итоговый вывод решения: оспоренные положения не противоречат Конституции РФ в той мере, в какой во взаимосвязи с законоположениями, закрепляющими безусловную обязанность всех страхователей (работодателей) своевременно и в полном объеме уплачивать страховые взносы, они направлены на обеспечение нормального функционирования финансовой системы обязательного пенсионного страхования на основе страховых принципов и исполнения обязательств Пенсионного фонда РФ перед застрахованными лицами.

Оспоренные положения не соответствуют Конституции РФ в той мере, в какой содержащиеся в них нормативные положения во взаимосвязи с иными законодательными предписаниями, регламентирующими условия назначения и размеры трудовых пенсий, – при отсутствии в действующем регулировании достаточных гарантий беспрепятственной реализации пенсионных прав застрахованных лиц, работавших по трудовому договору и выполнивших предусмотренные законом условия для приобретения права на трудовую пенсию, на случай неуплаты или неполной уплаты страхователем (работодателем) страховых взносов за определенные периоды трудовой деятельности этих лиц – позволяют не включать такие периоды в их страховой стаж, учитываемый при определении права на трудовую пенсию, и снижать при назначении (перерасчете) трудовой пенсии размер ее страховой части.

Федеральному законодателю в целях обеспечения в этих случаях права указанных лиц на трудовую пенсию надлежит установить правовой механизм, гарантирующий реализацию приобретенных ими в системе обязательного пенсионного страхования пенсионных прав, в

том числе источник выплаты той части страхового обеспечения, которая не покрывается страховыми взносами страхователя.

Впредь до установления соответствующего правового регулирования – исходя из принципа непосредственного действия Конституции РФ и с учетом особенностей отношений между государством и Пенсионным фондом РФ и между государством, страхователями и застрахованными лицами – право застрахованных лиц на получение трудовой пенсии с учетом предшествовавшей ее назначению (перерасчету) трудовой деятельности при неуплате или

ненадлежащей уплате их страхователями (работодателями) страховых взносов в Пенсионный фонд РФ должно обеспечиваться государством в порядке исполнения за страхователя обязанности по перечислению Пенсионному фонду РФ необходимых средств в пользу тех застрахованных лиц, которым назначается трудовая пенсия (производится ее перерасчет), за счет средств федерального бюджета.

Дела заявителей-граждан подлежат пересмотру в той части, в какой они основаны на положениях, признанных не соответствующими Конституции РФ.

Мотивы решения. Согласно действующей пенсионной системе трудовые пенсии предоставляются гражданам по обязательному пенсионному страхованию за счет страховых взносов и иных поступлений в бюджет Пенсионного фонда РФ, предназначенных для осуществления им гарантируемой государством выплаты страхового обеспечения при наступлении страхового случая.

Застрахованным лицам трудовая пенсия назначается при соблюдении ими определенных условий: наличие страхового стажа, определяемого как суммарная продолжительность периодов работы и (или) иной деятельности, в течение которых уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд РФ, а также иных периодов, засчитываемых в страховой стаж. При этом периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись на территории

России застрахованными лицами, включаются в страховой стаж, если за эти периоды уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд РФ.

Уплату страховых взносов в пользу граждан, работающих по трудовому договору, законодательство возлагает на работодателя (страхователя). Пенсионный фонд РФ (страховщик) обязан назначать (пересчитывать) и своевременно выплачивать обязательное страховое обеспечение (трудовые пенсии) на основе данных персонифицированного учета, осуществлять учет средств, поступающих по обязательному пенсионному страхованию, и обеспечивать их целевое использование.

Следовательно, право застрахованных лиц на получение трудовой пенсии обеспечивается уплатой страхователями в их пользу страховых взносов в Пенсионный фонд РФ. Такие платежи являются обязательной составной частью расходов по найму рабочей силы и материальной гарантией предоставления застрахованным лицам надлежащего страхового обеспечения (Постановление от 24 февраля 1998 года № 7-П).

Устанавливаемый федеральным законодателем правовой режим страховых выплат по обязательному социальному страхованию должен быть основан на универсальных принципах справедливости и юридического равенства и вытекающего из них требования сбалансированности прав и обязанностей. Этим обусловлены, в частности, недопустимость существенных диспропорций между платежами, которые вносятся работодателями на обязательное социальное страхование и из которых формируются его средства, и предоставляемым страховым обеспечением, необходимость обеспечения соотносимости между страховыми взносами и трудовой пенсией (постановления от 24 февраля 1998 года № 7-П, от 23 декабря 1999 года № 18-П и от 22 марта 2007 года № 4-П).

Указанная соотносимость достигается установлением зависимости размера трудовой пенсии (ее страховой и накопительной частей) от общей суммы уплаченных за застрахованное лицо страховых взносов в течение всего периода, предшествовавшего назначению или перерасчету пенсии. Так, расчетный пенсионный капитал, исходя из которого определяется размер страховой части трудовой пенсии, формируется из общей суммы страховых взносов и иных поступлений на финансирование этой части трудовой пенсии, поступивших за застрахованное лицо в бюджет Пенсионного фонда РФ, на основании данных индивидуального (персонифицированного) учета.

В соответствии с оспоренными Правилами суммы страховых взносов включаются в индивидуальные лицевые счета застрахованных лиц по окончании календарного года на основании представленных страхователями сведений индивидуального (персонифицированного) учета и имеющихся данных о суммах начисленных страховых взносов и суммах страховых взносов, поступивших за календарный год. Поступившие суммы платежей по страховым взносам распределяются по индивидуальным лицевым счетам пропорционально суммам начисленных страховых взносов.

Такой порядок – в силу индивидуально возмездного характера страховых взносов и обязательности их уплаты страхователем – позволяет осуществлять их надлежащий учет в составе расчетного пенсионного капитала каждого застрахованного лица и тем самым реализацию этими лицами права на получение страхового обеспечения в размере, эквивалентном сумме страховых взносов, учтенной на их индивидуальных лицевых счетах.

В то же время механизм обязательного пенсионного страхования, в рамках которого уплате страховых взносов придано значение необходимого условия для включения соответствующих периодов трудовой деятельности застрахованного лица в его страховой стаж, а размер трудовой пенсии непосредственно зависит от суммы уплаченных в его пользу страховых взносов, предполагает и наличие соответствующих государственных гарантий реализации застрахованными лицами своих пенсионных прав.

При решении вопроса о назначении застрахованным лицам трудовой пенсии и ее размере органы Пенсионного фонда РФ исходят из того, что в силу оспоренных положений, в системной связи с иными законодательными предписаниями, регламентирующими условия назначения трудовых пенсий, непоступление страховых взносов за те или иные периоды трудовой деятельности застрахованных лиц не позволяет включать такие периоды работы в их страховой стаж, учитываемый при определении права на трудовую пенсию.

Поскольку исчисление страховой части пенсии (ее перерасчет) осуществляется из суммы расчетного пенсионного капитала застрахованного лица, учтенного по состоянию на день, с которого ему назначается страховая часть трудовой пенсии (осуществляется ее перерасчет), а суммы страховых взносов на ее финансирование включаются в расчетный пенсионный капитал в тот период, в котором они фактически поступили в Пенсионный фонд РФ, неисполнение страхователем обязанности по своевременной и полной уплате страховых взносов влечет для застрахованного лица (работника), которое выполняло оплачиваемую работу по трудовому договору и в силу закона подлежало в этот период обязательному пенсионному страхованию, такие неблагоприятные последствия, как занижение размера устанавливаемой страховой части трудовой пенсии, в том числе при ее перерасчете в случае продолжения трудовой деятельности после назначения трудовой пенсии.

Закрепляя права и обязанности субъектов обязательного пенсионного страхования, законодательство относит обеспечение финансовой устойчивости и сбалансированности системы обязательного пенсионного страхования, в том числе путем обеспечения поступления обязательных платежей в объеме, предусмотренном бюджетом Пенсионного фонда РФ, а также осуществление государственного надзора и контроля за реализацией прав застрахованных лиц на получение трудовой пенсии к полномочиям федеральных органов государственной власти.

Контроль за правильностью исчисления и уплаты страховых взносов на обязательное пенсионное страхование возлагается при этом на налоговые органы, а взыскание недоимки по страховым взносам, пеней, а также штрафов – на территориальные органы Пенсионного фонда РФ. Следовательно, эти органы имеют полномочия для обеспечения, в том числе в принудительном порядке, исполнения страхователем, не уплачивающим страховые взносы, установленных законом требований.

Что касается застрахованных лиц, то им предоставлено право получать от работодателя и органов Пенсионного фонда РФ информацию о начислении и уплате страховых взносов, осуществлять контроль за их перечислением работодателем в бюджет Пенсионного фонда РФ, а Фонд, в свою очередь, обязан бесплатно один раз в год направлять застрахованным лицам сведения, содержащиеся в их индивидуальных лицевых счетах, информацию о состоянии специальной части их индивидуальных лицевых счетов и о результатах инвестирования средств пенсионных накоплений. Однако поскольку сами застрахованные лица непосредственно не вовлечены в систему правоотношений, связанных с уплатой страховых платежей на обязательное пенсионное страхование, они, хотя и получают указанную информацию, как правило, не располагают реальными возможностями обеспечить уплату работодателем недоимки по страховым взносам.

Неуплата страхователем в установленный срок или уплата не в полном объеме страховых взносов в Пенсионный фонд РФ в силу природы и предназначения обязательного пенсионного страхования, необходимости обеспечения прав работающих лиц не должна препятствовать реализации ими права своевременно и в полном объеме получить трудовую пенсию. Соответствующие взносы должны быть уплачены, а их уплата – исходя из публично-правового характера отношений между государством и Пенсионным фондом РФ и особенностей отношений между государством, страхователями и застрахованными лицами – должна быть обеспечена, в том числе в порядке принудительного взыскания. В противном случае искажалось бы существо обязанности государства по гарантированию права застрахованных лиц на трудовую пенсию.

Между тем, установив такой механизм определения права на трудовую пенсию, при котором приобретение страхового стажа и формирование расчетного пенсионного капитала застрахованного лица, по существу, зависят от исполнения работодателем обязанности по уплате страховых взносов и от эффективности действий налоговых органов и страховщика, федеральный законодатель не предусмотрел в рамках данного механизма достаточные гарантии обеспечения прав застрахованных лиц на случай неуплаты страховых взносов или уплаты их не в полном объеме. В результате в страховой стаж застрахованных лиц не засчитываются периоды работы, за которые страховые взносы начислялись, но не уплачивались. Тем самым они безосновательно лишаются части своей трудовой пенсии.

Кроме того, исключение из страхового стажа периодов работы, за которые страхователем не уплачены страховые взносы, равно как и снижение в указанных случаях у застрахованных лиц размера страховой части трудовой пенсии, фактически означает установление таких различий в условиях приобретения пенсионных прав – в зависимости от того, исполнил ли работодатель надлежащим образом свою обязанность по перечислению страховых пенсионных платежей в Пенсионный фонд РФ, которые не могут быть признаны соответствующими конституционно значимым целям.

Между тем законодатель, регулируя условия и порядок предоставления пенсионного обеспечения, а также организационно-правовой механизм его реализации, связан необходимостью соблюдения конституционных принципов справедливости и равенства и требований к ограничениям прав и свобод граждан, в силу которых различия в условиях приобретения права на пенсию допустимы, если они объективно обоснованны и оправданы конституционно значимыми целями, а используемые для достижения этих целей правовые средства им соразмерны (постановления от 3 июня 2004 года № 11-П, от 23 декабря 2004 года № 19-П).

Правовой статус Пенсионного фонда РФ как страховщика, являющегося государственным учреждением, предопределяет его особое положение в механизме обязательного пенсионного страхования – его действиями и финансовыми средствами обеспечивается реализация большей части прав и законных интересов застрахованных лиц. При этом согласно пенсионному законодательству государство несет субсидиарную ответственность по обязательствам Пенсионного фонда РФ перед застрахованными лицами, а средства его бюджета являются федеральной собственностью.

В сфере отношений, связанных с формированием, расходованием и учетом денежных средств на выплату трудовых пенсий, ответственность государства за надлежащее осуществление обязательного пенсионного страхования, в частности в случае неисполнения страхователем (работодателем) обязанности по уплате страховых взносов в Пенсионный фонд РФ, не может сводиться к субсидиарной ответственности, предусмотренной нормами гражданского законодательства.

Между тем законодатель, предусмотрев субсидиарную ответственность государства по обязательствам Пенсионного фонда РФ перед застрахованными лицами, не конкретизировал условия и порядок наступления такой ответственности, которые с учетом особенностей отношений в сфере обязательного пенсионного страхования обеспечивали бы реальную защиту права застрахованных лиц (работников) на трудовую пенсию в случаях неисполнения или ненадлежащего исполнения страхователем (работодателем) обязанности по уплате страховых взносов на обязательное пенсионное страхование, как не установил и иных гарантий (механизмов), обеспечивающих реализацию ими пенсионных прав в указанных случаях. Возможность же для страховщика-государственного учреждения в таких случаях не исполнять свое обязательство перед застрахованными лицами по предоставлению им страхового обеспечения в надлежащем размере умаляет значимость их трудовой деятельности, подрывает доверие граждан к закону и авторитет государственной власти, ставит под сомнение наличие приобретенных пенсионных прав.

(5) Постановление от 23 апреля 2012 года № 10-П по делу о проверке конституционности абзаца десятого статьи 2 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации»

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 19. Ст. 2519)

Правовые категории в Постановлении: право на защиту от безработицы, социальное государство, равенство перед законом.

Заявители: гражданка Е. Н. Эрлих (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения абзаца десятого статьи 2 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации», в соответствии с которым, занятыми считаются граждане, являющиеся учредителями (участниками) организаций, за исключением учредителей (участников) общественных и религиозных организаций (объединений), благотворительных и иных фондов, объединений юридических лиц (ассоциаций и союзов), которые не имеют имущественных прав в отношении этих организаций.

Позиция заявителей: оспариваемые положения позволяют органам службы занятости не учитывать при принятии решения о признании гражданина безработным отсутствие имущественных прав у учредителей (участников) товарищества собственников жилья в отношении данной организации и, соответственно, относить учредителей (участников) такой организации к категории занятых, что, противоречит статьям 7, 37 (часть 3) и 39 (часть 1) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения: противоречит Конституции РФ положение абзаца десятого статьи 2 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации», в той мере, в какой оно препятствует признанию безработными учредителей (участников) некоммерческой организации – товарищества собственников жилья.

Мотивы решения. Граждане могут реализовывать свое право на труд разными способами, к их числу относятся наемный труд, осуществляемый по свободно избранному роду деятельности и профессии на основании трудового договора, заключаемого с работодателем, а также самостоятельная экономическая деятельность, осуществляемая в свободно избранной сфере индивидуально или совместно с другими лицами путем создания коммерческой организации как формы коллективного предпринимательства. Отдавая предпочтение тому или иному способу, граждане соглашаются с теми юридическими последствиями, которые обусловливаются установленным федеральным законодателем – исходя из существа и целевой направленности соответствующего вида общественно полезной деятельности и фактического положения лица в порождаемых ею отношениях – правовым статусом субъектов этой деятельности, включая права и обязанности, а также государственные гарантии их реализации и меры ответственности. Таким образом, возможность признания гражданина занятым и, следовательно, не нуждающимся в социальной защите от безработицы связана с самостоятельным осуществлением им экономической деятельности, целью которой является получение дохода. В соответствии со статьей 35 (часть 2) Конституции РФ каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами, в том числе путем создания некоммерческой организации. Создавая некоммерческую организацию как юридическое лицо, не имеющее целью извлечение прибыли и не распределяющее полученную прибыль между участниками (пункты 1 и 3 статьи 50 ГК РФ), граждане, как правило, не ставят своей задачей ни реализацию конституционного права на свободное распоряжение своими способностями к труду, ни получение доходов от деятельности этой некоммерческой организации. Разновидностью некоммерческих организаций являются товарищества собственников жилья, которые создаются собственниками помещений в многоквартирном доме (нескольких домах) для совместного управления общим имуществом в многоквартирном доме либо имуществом собственников помещений в нескольких многоквартирных домах или имуществом собственников нескольких жилых домов. Статья 152 Жилищного кодекса РФ предоставляет товариществам собственников жилья право заниматься некоторыми видами хозяйственной деятельности, а именно обслуживанием, эксплуатацией и ремонтом недвижимого имущества в многоквартирном доме, строительством дополнительных помещений и объектов общего имущества в многоквартирном доме, сдачей в аренду, внаем части этого общего имущества (части 1 и 2), однако доход от такой деятельности используется исключительно для оплаты общих расходов или направляется в специальные фонды, расходуемые на цели, предусмотренные уставом товарищества, а дополнительный доход может быть направлен на иные цели деятельности товарищества собственников жилья, предусмотренные данным Кодексом и уставом товарищества (часть 3). Таким образом, члены (учредители, участники) товарищества собственников жилья не обладают имущественными правами в отношении данной некоммерческой организации и не осуществляют экономическую деятельность посредством участия в юридическом лице, целью которой является получение регулярного дохода. Соответственно, по смыслу пункта 1 статьи 1 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации», определяющего занятость как деятельность граждан, связанную с удовлетворением личных и общественных потребностей, не противоречащую законодательству Российской Федерации и приносящую, как правило, им заработок, трудовой доход, учредители (участники) товарищества собственников жилья не могут рассматриваться как лица, имеющие работу и заработок (трудовой доход). Абзац десятый статьи 2 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации», как следует из его содержания, устанавливает закрытый перечень некоммерческих организаций, учредители (участники) которых не считаются занятыми. Соответственно, по буквальному смыслу данного законоположения, учредители (участники) любых других некоммерческих организаций относятся к лицам, составляющим категорию «занятые граждане». Такое регулирование не учитывает специфику правового статуса не указанных в этом перечне учредителей (участников) некоммерческих организаций, таких как товарищества собственников жилья, которые не осуществляют экономическую деятельность посредством участия в юридическом лице с целью получения регулярного дохода. Между тем обладание в отношении организации – юридического лица имущественными правами, вытекающими из участия в этом юридическом лице, не является безусловным свидетельством отсутствия (наличия) у его учредителей (участников) права на получение прибыли от его хозяйственной деятельности и, соответственно, не может приниматься в качестве критерия для дифференциации прав учредителей (участников) организаций в сфере защиты об безработицы. Формально ограничив абзацем десятым статьи 2 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации» круг учредителей (участников) некоммерческих организаций, которые не считаются занятыми гражданами, федеральный законодатель создал препятствия для признания в установленном порядке безработными утративших работу и заработок членов товариществ собственников жилья и, соответственно, для предоставления им гарантий социальной поддержки, включая пособие по безработице, что ведет к нарушению права указанных лиц на защиту от безработицы.

Постановление от 30 января 2013 года № 2-П по делу о проверке конституционности абзаца десятого статьи 2 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации», касающегося определения понятия занятых граждан

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 6. Ст. 604)

Правовые категории в Постановлении: занятость; регистрация в качестве безработного; регулярный доход от экономической деятельности; пособие по безработице; свобода труда; экономическая деятельность; гарантии социальной защиты; право на участие в распределении доходов.

Заявитель: гражданин К. В. Чумакин (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации» в редакции Федерального закона от 17 июля 1999 года № 175-ФЗ, который в категорию занятых граждан включает всех лиц, являющихся учредителями (участниками) организаций независимо от получения или неполучения ими регулярного дохода от осуществления экономической деятельности. Подобное толкование закона влечет невозможность для граждан, не имеющих постоянного источника дохода, зарегистрироваться в качестве безработных.

Позиция заявителя: абзац десятый статьи 2 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации» нарушает конституционное право граждан на защиту от безработицы, так как позволяет органам службы занятости относить учредителей (участников) жилищного накопительного кооператива к числу занятых и отказывать им в регистрации в качестве безработных.

Итоговый вывод решения: Конституционный Суд признал абзац десятый статьи 2 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации» в редакции Федерального закона от 17 июля 1999 года № 175-ФЗ не соответствующим Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2) и 37 (часть 3), в той мере, в какой он препятствует признанию безработными членов жилищного накопительного кооператива как учредителей (участников) некоммерческой организации.

Мотивы решения. В соответствии с Конституцией не допускается ограничение прав граждан на защиту от безработицы (часть 3 статьи 37). Это положение распространяется в том числе и на членов жилищного накопительного кооператива как учредителей (участников) некоммерческой организации.

С 11 января 2013 года положения абзаца десятого статьи 2 Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации» действуют в новой редакции (см.: Федеральный закон от 30 декабря 2012 года № 328-ФЗ). Согласно новой редакции перечень исключений был расширен: к уже имеющимся исключениям из списка занятых учредителей (участников) некоммерческих организаций были добавлены члены товариществ собственников жилья, а также члены жилищных, жилищностроительных, дачных, гаражных кооперативов и иных специализированных потребительских кооперативов, создаваемых в целях удовлетворения потребностей граждан, которые не получают доход от их деятельности.

Конституционный Суд отметил, что членов жилищного накопительного кооператива необходимо относить к незанятым гражданам, так как в противном случае это препятствует признанию их безработными и, соответственно, они ограничиваются в праве на получение пособия по безработице.

Согласно ранее выраженной позиции Конституционного Суда, возможность признания гражданина занятым и, следовательно, не нуждающимся в социальной защите в связи с безработицей обусловлена самостоятельным осуществлением им экономической деятельности, направленной на получение дохода (см.: постановления от 24 февраля 2004 года № 3-П, от 25 мая 2010 года № 11-П и от 23 апреля 2012 года № 10-П).

Конституционный Суд отметил, что участие членов жилищного накопительного кооператива в распределении доходов, полученных от осуществляемой им предпринимательской деятельности, возможно лишь при условии, что резервный фонд организации достиг установленного уставом объема. Кроме того, сами эти доходы, распределяемые между членами кооператива, направляются исключительно на пополнение (увеличение размера) их паевых взносов, предназначенных обеспечивать погашение затрат на приобретение или строительство кооперативом жилого помещения и связанных с ними расходов, уплату налогов, сборов и иных обязательных платежей. Таким образом, вступая в жилищный накопительный кооператив, граждане не преследуют цель осуществлять экономическую деятельность, направленную на получение регулярного дохода, а потому с точки зрения Закона РФ «О занятости населения в Российской Федерации» не могут рассматриваться как занятые граждане.

Конституционный Суд развил ранее сформулированную им позицию о том, что наличие закрытого перечня некоммерческих организаций, учредители (участники) которых не считаются занятыми, не может приниматься в качестве критерия для дифференциации прав учредителей (участников) организаций в сфере защиты от безработицы, так как в противном случае это создает препятствия для признания безработными утративших работу и заработок членов товариществ собственников жилья и членов жилищных накопительных кооперативов. Также это влияет на возможность предоставления им гарантий социальной поддержки, включая пособие по безработице, что ведет к нарушению права этих лиц на защиту от безработицы (см.: Постановление от 23 апреля 2012 года № 10-П).

Постановление от 18 июля 2013 года № 19-П по делу о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 3511 Трудового кодекса Российской Федерации

(Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 30 (Ч. 2). Ст. 4189)

Правовые категории в Постановлении: право на свободное распоряжение способностями к труду; ограничения прав и свобод; правовое положение лиц, имеющих или имевших судимость; принцип равенства перед законом и судом; государственная защита прав несовершеннолетних; устранение уголовной ответственности.

Заявители: граждане В. К. Барабаш, А. Н. Бекасов, И. И. Гардер, О. В. Гликман, Е. В. Горохов, А. В. Гумеров, О. А. Жукова, Д. А. Карабут, О. А. Курашкин, В. В. Осинцев, К. М. Щербина (в порядке части 4 статьи 125 Конституции) и Мурманская областная Дума (в порядке части 4 статьи 125 Конституции).

Предмет рассмотрения: пункт 13 части первой статьи 83, абзац третий части второй статьи 331 и статья 351¹ Трудового кодекса РФ в редакции Федерального закона от 23 декабря 2010 года № 387-ФЗ «О внесении изменений в статью 22¹ Федерального закона “О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей” и Трудовой кодекс Российской Федерации» (пункты 4 и 5 статьи 2) в той мере, в какой на их основании решается вопрос о возможности занятия педагогической деятельностью, а также иной профессиональной деятельностью в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних лицами, имеющими или имевшими судимость, лицами, уголовное преследование в отношении которых прекращено по нереабилитирующим основаниям, и лицами, подвергающимися или подвергавшимися уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за совершение перечисленных в абзаце третьем части второй статьи 331 и статье 351¹ Трудового кодекса РФ преступлений, в том числе в случаях, когда судимость снята или погашена.

Позиция заявителей: Пункт 13 части первой статьи 83 и абзац третий части второй статьи 331 Трудового кодекса РФ не соответствуют статьям 15 (часть 1), 19 (часть 1), 37 (части 1 и 3) и 54 Конституции РФ, поскольку вводят запрет на профессию для тех лиц, уголовное преследование которых осуществлялось до вступления в силу изменений, внесенных в Трудовой кодекс РФ Федеральным законом от 23 декабря 2010 года № 387-ФЗ, и которые совершили преступления не в отношении несовершеннолетних. Положения

части второй статьи 331 и статьи 351¹ Трудового кодекса РФ нарушают права, гарантированные статьями 2, 17, 18, 37 (часть 1), 54 (часть 1) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ, поскольку несоразмерно ограничивают работника с погашенной или снятой до вступления в силу указанного Федерального закона судимостью в реализации его права на свободное распоряжение своими способностями к труду.

Итоговые выводы решения: Конституционный Суд признал положения пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351¹ Трудового кодекса РФ не противоречащими Конституции РФ в той мере, в какой данные законоположения означают, что к занятию педагогической деятельностью, а также иной профессиональной деятельностью в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних не допускаются либо подлежат увольнению:

– лица, имеющие судимость за совершение указанных в абзаце третьем части второй статьи 331 и статье 351¹ Трудового кодекса РФ преступлений;

– лица, имевшие судимость за совершение тяжких и особо тяжких из числа указанных в данных законоположениях преступлений, а также преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности;

– лица, имевшие судимость за совершение иных указанных в данных законоположениях преступлений, а также лица, уголовное преследование в отношении которых по обвинению в совершении указанных в данных законоположениях преступлений прекращено по нереабилитирующим основаниям, – постольку, поскольку на основе оценки опасности таких лиц для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних обеспечивается соразмерность введенного ограничения целям государственной защиты прав несовершеннолетних.

Конституционный Суд признал не соответствующими Конституции РФ положения пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351¹ Трудового кодекса РФ в той мере, в какой данные законоположения вводят безусловный и бессрочный запрет на занятие педагогической деятельностью, а также иной профессиональной деятельностью в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних и, соответственно, предполагают безусловное увольнение лиц, имевших судимость (а равно лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по нереабилитирующим основаниям) за совершение иных указанных в данных законоположениях преступлений, кроме тяжких и особо тяжких преступлений, а также преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности, не предусматривая при этом необходимость учета факторов, позволяющих определить, представляет ли конкретное лицо опасность для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних, чем несоразмерно ограничивают право таких лиц на свободное распоряжение своими способностями к труду и нарушают баланс конституционно значимых ценностей. Те же законоположения признаны не соответствующими статьям 37 (часть 1), 49 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ в той мере, в какой данные законоположения предусматривают обязательное и безусловное прекращение трудового договора с работником, осуществляющим перечисленные выше виды деятельности, если это лицо подвергается уголовному преследованию за указанные в данных законоположениях преступления, – до разрешения уголовного дела по существу или до завершения производства по уголовному делу. Те же законоположения признаны не соответствующими статьям 37 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции РФ в той мере, в какой они допускают наступление предусмотренных ими неблагоприятных последствий в связи с совершением лицом деяния, которое на момент решения вопроса о приеме на работу или об увольнении не признается преступлением.

Мотивы решения. Ограничивая лиц, имеющих или имевших судимость, подвергающихся или подвергавшихся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконного помещения в психиатрический стационар, клеветы и оскорбления), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, против общественной безопасности, в доступе к трудовой деятельности в этих сферах, федеральный законодатель преследовал цель обезопасить жизнь, физическое и психическое здоровье несовершеннолетних, оградить от негативного воздействия на формирование их как личностей, создать условия, обеспечивающие полноценное психическое, духовное, нравственное и физическое развитие несовершеннолетних, как того требуют статьи 20 (часть 1), 21 (часть 1), 22 (часть 1) и 38 (часть 1) Конституции РФ и соответствующие международно-правовые акты.

Поскольку на современном этапе развития общества невозможно гарантировать надлежащее исправление лица, совершившего преступление, таким образом, чтобы исключить возможность рецидива преступлений, федеральный законодатель, минимизируя риски для жизни, здоровья и нравственности именно несовершеннолетних – основы будущих поколений и при этом наиболее беззащитной и уязвимой категории граждан, находящейся под особой охраной Конституции РФ, был вправе ограничить доступ к педагогической и иной профессиональной деятельности в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних для лиц, имеющих или имевших судимость за совершение тяжких и особо тяжких преступлений из числа указанных в абзаце третьем части второй статьи 331 и статье 351¹ Трудового кодекса РФ, а также преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности, сам факт совершения которых – в силу особенностей объекта посягательства, тяжести последствий таких преступлений – свидетельствует об опасности, которую эти лица могут представлять для жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних.

Общее и безусловное ограничение права на занятие педагогической или иной профессиональной деятельностью в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних, организации их отдыха и оздоровления, медицинского обеспечения, социальной защиты и социального обслуживания, в сфере детско-юношеского спорта, культуры и искусства с участием несовершеннолетних для лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование (вне зависимости от того, каким результатом оно завершится), не согласуется со статьей 49 (часть 1) Конституции РФ, в соответствии с которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда, а также не отвечает общеправовым принципам справедливости, равенства и соразмерности ограничений прав и свобод.

Правоприменительные органы, в том числе суды, не могут не учитывать волю федерального законодателя при применении законов, предусматривающих правовые последствия совершения лицом уголовно наказуемого деяния, в том числе при применении взаимосвязанных положений пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351¹ Трудового кодекса РФ. Такая правовая позиция уже высказывалась Конституционным Судом РФ ранее в отношении воли законодателя, выраженной в новом уголовном законе, устраняющем или смягчающем уголовную ответственность (см.: Постановление от 20 апреля 2006 года 4-П и др.) В противном случае лица, подвергнутые уголовному преследованию и осуждению до принятия уголовного закона, устраняющего уголовную ответственность, подпадали бы под установленные в Трудовом кодексе РФ ограничения, находясь в неравном положении с теми лицами, которые совершили аналогичные деяния после вступления в силу нового уголовного закона, исключающего возможность уголовного преследования и осуждения данных лиц по приговору суда, и на которых установленные трудовым законодательством ограничения уже не распространялись бы. Тем самым нарушались бы указанные конституционные принципы и вытекающие из них критерии действия закона во времени и по кругу лиц, в силу которых совершение деяния, которое впоследствии утратило уголовно-правовую оценку в качестве преступного, не может служить таким же основанием для установления ограничения трудовых прав, как совершение преступления. Это требование распространяется на все декриминализированные деяния независимо от времени их совершения и на всех лиц, в том числе тех, в отношении которых уголовное преследование было прекращено по нереабилитирующим основаниям.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: преамбула, принцип 2, принцип 9 Декларации прав ребенка (резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 1386 (XIV) от 20 ноября 1959 года); пункт 1 статьи 3, пункт 1 статьи 19 Конвенции о правах ребенка (резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 44/25 от 20 ноября 1989 года); подпункт «d» пункта 27, подпункт «i» пункта 27 Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 63/241 от 24 декабря 2008 года «Права ребенка».

Постановление от 4 февраля 1992 года № 2-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики расторжения трудового договора по основанию, предусмотренному пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР

(Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 13. Ст. 669)^[11]

Правовые категории в Постановлении: гарантии трудовых прав; основания расторжения трудового договора; запрет дискриминации.

Заявители: граждане Б. А. Альтговзен, М. Ф. Стадникова (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года).

Предмет рассмотрения: правоприменительная практика расторжения трудового договора по инициативе администрации по достижении работником пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости, сложившаяся при применении пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР.

Позиция заявителей: в результате такой правоприменительной практики нарушено и не защищено в предусмотренном законе судебном порядке право на труд.

Итоговый вывод решения: рассмотренная правоприменительная практика не соответствует Конституции, поскольку возрастной критерий для увольнения носит дискриминационный характер.

Мотивы решения. В соответствии с Конституцией не допускается дискриминация граждан, в том числе при реализации права на труд. Пенсионный возраст не может служить препятствием для осуществления этого права. При заключении и расторжении трудового договора подлежат оценке иные критерии, такие как призвание, способности, профессиональная подготовка, образование, общественные потребности. Конкретизирующее Конституцию трудовое законодательство также предусматривает в качестве гарантии права на труд равные возможности в области занятости независимо от возраста.

Рассматриваемая практика противоречит ряду международно-правовых документов, согласно которым возрастной критерий при прекращении трудовых отношений, не обусловленный родом и особенностями выполняемой работы, носит дискриминационный характер и признается недопустимым. Дискриминационный характер пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ подтверждается социально-правовыми последствиями расторжения трудового договора на указанном в нем основании, поскольку в результате ограничиваются возможности большой группы людей зарабатывать на жизнь трудом и иметь достаточный жизненный уровень, что усугубляется низким уровнем пенсионного обеспечения. Кроме того, в отношении лиц, увольняемых в связи с достижением пенсионного возраста, не действует требование обосновывать увольнение уважительными причинами, в результате такие лица пользуются меньшим объемом трудовых прав в сравнении с другими работниками.

Суды при рассмотрении соответствующих трудовых споров не проверяют обстоятельства увольнения по существу, а ограничиваются установлением факта достижения работником пенсионного возраста, что нарушает обязанность государственных органов и должностных лиц соблюдать Конституцию.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: статья 7 Всеобщей декларации прав человека, устанавливающая равенство людей перед законом и право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации; пункт 2 статьи 2 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах об обязанности государства гарантировать осуществление прав без дискриминации; статьи 1 и 2 Конвенции МОТ № 111 1958 года, запрещающие дискриминацию в области труда; рекомендация МТК № 162 1980 года, закрепляющая недопустимость дискриминации пожилых трудящихся.

Особое мнение по данному делу представил судья Г. А. Гаджиев.

(9) Постановление от 23 июня 1992 года № 8-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики восстановления на работе, сложившейся при применении части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, части пятой статьи 211 КЗоТ РСФСР и пункта 27.1 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года «О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора»

(Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 30. Ст. 1809)^[12]

Правовые категории в Постановлении: право на труд; право на судебную защиту; равенство всех перед законом и судом; ограничение прав и свобод; процедура рассмотрения трудовых споров; сроки исковой давности и пресекательные сроки; коллизия норм права.

Заявители: группа граждан (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 21 апреля 1992 года)).

Предмет рассмотрения: обыкновение правоприменительной практики пересмотра в порядке судебного надзора вступивших в законную силу решений суда или вышестоящего в порядке подчиненности органа об отказе в восстановлении на работе, сложившейся на основании части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде (установившей срок в два года, по истечении которых жалобы граждан на такие решения не рассматриваются), части пятой статьи 211 КЗоТ РСФСР (установившей такой срок в один год) и пункта 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года № 3 «О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора», которым оспариваемой норме Основ законодательства о труде была придана обратная сила.

Дата добавления: 2015-08-03