И национальность без территории

Национальные проблемы приобретают особую остроту в Австрийской и в Российской империях с их многосоставным населением. Внутри Социалисти­ческой партии Австрии (тогда — партии многонациональной империи, в кото­рой непрестанно вспыхивали конфликты) был достигнут компромисс между представителями различных точек зрения, в том числе — представителями юж­ных славян (которые позднее войдут в будущую Югославию, ныне уже не суще­ствующую). Речь шла главным образом о словенских активистах, живших в об­ласти смешанного расселения «немцев» и «словенцев», ратовавших за культур-но-найиональную внетерриториальную автономию. В 1898 г. австрийские соци­алисты создали на принципах федерализма свою партию, в которую входили члены шести национальных групп (немецкой, русино-украинской, польской, итальянской, чешской, южнославянской); во главе партии находился федера­тивный орган, сформированный из руководящих комитетов различных социал-демократических партий. Затем на партийном съезде, состоявшемся в 1899 г. в

XII. Государство-нация

Брюнне (ныне Брно в Чехии), принимается программа, которая призвана нейт­рализовать политические проявления национальной борьбы; резолюция съезда содержит призыв превратить Австрию в «государство, представляющее демокра­тический союз национальностей»; исторические коронные земли должны быть преобразованы в «национально-отграниченные самоуправляющиеся корпора­ции», в каждой из которых законодательство и управление находились бы в ру­ках Национальных палат, избираемых на основе всеобщего, прямого и равного голосования; все самоуправляющиеся области одной и той же нации образуют вместе «национально-единый союз»; особый закон, который должен быть вы­работан парламентом империи, обеспечит права национальных меньшинств; отвергается требование государственного языка.

Продолжив труд Карла Реннера, Отто Бауэр подвел теоретический фундамент под Брюннскую программу (которую война 1914г. лишила какой-либо полити­ческой значимости), определив нацию не с помощью экономических понятий, но как совокупность людей, связанных «общностью характера на почве общно­сти» судьбы, и выдвинув тезис о «культурной автономии», которая окажется в 1912—1913 гг. предметом самых острых разногласий между русскими социал-де­мократами. Бауэр отталкивается в своих рассуждениях от мысли Энгельса, по­лагавшего, что переход от капитализма к социализму есть прыжок «из царства необходимости в царство свободы»; борьбу пролетариата Бауэр характеризует как борьбу за самоопределение, за автономию. Прочно опираясь на философ­ские посылки неокантианства, обладая серьезной социологической культурой, он выдвигает национальную теорию, которая может показаться идеалистичес­кой, выросшей из романтизма. Но ее автор отвергает рассуждения романтичес­кого характера (например, о «народном духе»), считая их «досужими вымысла­ми». Если общество есть совокупность индивидов, следующих одному и тому же закону, внешнему принципу, то общность есть совокупность индивидов, каж­дый из которых создан благодаря «интеракциям» (взаимодействиям) с другими членами данной общности. При этом определение общности Бауэр заимствует у Канта: это «всеобщее взаимодействие между собой»¹. Бесполезно предполагать (как это делает де Голль) наличие какой-то «души Франции», которая наделяла бы каждого француза французским национальным характером, но каждый фран­цуз несет в себе следы своего взаимодействия с другими, и именно поэтому он воспринимает мир не так, как воспринимает его англичанин; индивиды каждой нации воспринимают мир через «различные коды репрезентации». Националь-

¹ Бауэр Отто. Национальный вопрос и социал-демократия. СПб.: Серп, 1909. С. 116. Опреде­ление взято не из какой-либо политической работы Канта, хотя для него этот вопрос является, центральным, а из книги «Критика чистого разума» (отдел первый, посвященный трансценден­тальной аналитике, третья аналогия), в которой Кант рассматривает «взаимное действие» субстан­ций. Он уточняет, в частности: «Слово Gemeinschaft в немецком языке имеет двоякий смысл и мо­жет обозначать как общность (commuio), так и общение (commercium). Мы пользуемся им здесь в последнем смысле, имея в виду динамическое общение, без которого даже и общность места (communio spatii) никогда нельзя было бы познать эмпирически». Модель такого отношения Нью­тон представлял как закон действия и противодействия. Определения общества и общности у Ба­уэра лишь частично совпадают с соответствующими определениями у Ф. Тенниса, на которого он ссылается.

т

ЧАСТЬ IV. Государство, гражданское общество, нация

ная общность исторична: механизм передачи не вполне ясен у Бауэра, ибо неиз­бежный для интеллектуалов-марксистов того времени дарвинизм побуждал его мыслить в категориях биологической наследственности, основываясь на кото­рых, он хотел показать, что передаваемое от одного поколения другому есть та­кое наследие, через которое передаются приобретенные признаки. Это богатст­во, переходящее из поколения в поколение, функционирует подобно интерио-ризированным привычкам (Бауэр пишет о наследовании приобретенных при­знаков и о передаче общих культурных благ). Специфику каждой нации опреде­ляет ее история, если даже некоторые нации в Австрийской империи являются «неисторическими», точнее, история их как бы застыла, но затем, с развитием капитализма, возобновилась (чехи, словенцы), хотя у них нет еще политичес­кой структуры. Бауэр не ставит под сомнение такой принцип устройства Авст­рийской империи, как многообразие. Сформулированное им определение на­ции подводит теоретическую базу под программу партии, принятую в 1899 г.: в этом определении отсутствует территориальный признак нации. Таким обра­зом, национальный вопрос нейтрализуется как вопрос непосредственно поли­тический, затрагивающий государственное устройство; рабочим в многонацио­нальном государстве не придется сражаться за национальные права. «Возмож­ность удовлетворить свои культурные потребности должна быть обеспечена на­циям правовым порядком, дабы население не было больше вынуждено разби­ваться на национальные партии, дабы национальная вражда не пресекала бы классовую борьбу»¹.

Итак, автономия, как ее представляют австрийские социалисты, имеет фор­му национальную, а не территориальную; т. е. следует говорить не об автономии Богемии или Польши, но об автономии чехов и поляков (независимо от того, в какой части Австрийского государства они проживают). Мыслимая таким обра­зом будущая Австрия должна представлять собой государство, состоящее не из наций (территориальных), но из национальностей (культурных); чехи или нем­цы будут жить в нем как отличные друг от друга лица, как разграниченные ин­дивиды, образуя вместе с тем национальности. Эти различные национальности приобретут свои особые учреждения, призванные заниматься их культурными делами, а политические вопросы будут находиться в ведении парламента Авст­рийского государства.

Итак, трудности соотнесения классовой борьбы и национальной борьбы Ба­уэр решает, прибегая к анализу национального вопроса преимущественно в по­нятиях культуры, не связанных с политическими требованиями. Более того, если этот теоретик и рассматривает историю национальностей как историю матери­альную, социальную и экономическую, то он отнюдь не считает «маленькими нациями», обреченными на исчезновение, те из них, которые с опозданием на­чали свое капиталистическое развитие или даже его еще не начинали. Бауэр не выстраивает иерархию национальностей, он отделяет их от территории, или, скорее, у него нет необходимости иерархизировать нации, поскольку мыслится

¹ Бауэр Отто. Национальный вопрос и социал-демократия. С. 328. Впоследствии Бауэр.пере-смотрит свои позиции по национальному вопросу, чтобы признать связь нации с территорией.

XII. Государство-нация

их «детерриториализация». Действительно, наделение наций территориями мо­жет привести лишь к ограничению числа наций в силу неизбежной ограничен­ности имеющегося пространства. Предложенная Бауэром система позволяет определенному количеству наций существовать одновременно в одном и том же пространстве, что снимает необходимость жертвовать некоторыми из них, что­бы освободить место другим. И хотя в его книге национальный вопрос не рас­сматривается под таким углом, понятно, что при подобном подходе снимаются также причины национально-освободительных войн, поскольку борьба за от­граничение национального пространства теряет актуальность. В политико_ткуль-турном пространстве, которое рисует Бауэр, исчезает какая-то часть его субстан­ции, если можно так выразиться, открывая возможность для смешения автоном­ных групп, основой которых является уже не пространственная связь, а облада­ние одним и тем же кодом представления. По Бауэру, немец в Америке, который продолжает испытывать на себе влияние немецкой культуры и воспитывает сво­его ребенка в духе этой культуры, остается немцем, несмотря на географичес­кую отдаленность от Германии; поэтому «общность почвы» является условием культуры только в том случае, если эта общность выступает условием существо­вания нации. В век книгопечатания и телеграфа территориальная общность ста­новится лишь одним из инструментов существования культурной общности, инструментом полезным, но отнюдь не обязательным. Можно было бы гово­рить о символической общности в том смысле, что она основывается на обра­щении означающих. Сказанное можно было бы кратко обобщить следующим образом: фундамент нации образуют не совместное обладание одной и той же почвой и территорией, а, скорее, воздействие соотечественников друг на друга, а также язык, обусловливающий возможность их объединения.

Между тем действовавший в Российской империи Бунд (Всеобщий еврей­ский рабочий союз в Литве, Польше и России) заимствовал в 1901 г. предложе­ния Социал-демократической партии южных славян (будущих югославов), вы­ступавшей за создание федерации самостоятельных национальностей, незави­симо от территории, которую они занимают, что привело к умножению конфлик­тов внутри российского революционного движения.

Дата добавления: 2015-08-03