Глава 14. Наше путешествие в царство гена не было напрасным

Наше путешествие в царство гена не было напрасным. Мы все настойчивее осваивали его недра, рыскали по его нехоженым тропам и Жора — наш поводырь и наставник, с каждым днем открывал нам глаза на мир гена. Его взгляды иногда нас просто шокировали.

— Недра гена, — проповедовал Жора, — неисчерпаемы и бесконечно щедры, и содержат в себе такие залежи добродетелей, что ни одному государю с его узким умом такое и не снилось. Запасы тепла и света, справедливости и альтруизма в недрах наших генов так велики, что этого добра хватило бы на тысячу человечеств. На сто тысяч человечеств! Здесь есть место, где разгуляться счастью. Каждый ген отличается ненасытной щедростью для того, кто способен быть бережным, даже, можно сказать, скупым на слова, но расточительным на дела добродетельные. Щедрость гена — это такой Божий дар! И согласие, и взаимная приязнь, и любовь, и Любовь! здесь хранятся неподъемными, невыработанными, просто чудовищно невостребованными пластами. Бери — не хочу! Высвобожденная энергия гена — это же очевидно! — даст фору любому другому виду энергии. В утробе гена запечатана сила невиданной доселе мощи. Атомная — ей не годится ни в какие подметки! Задача состоит в том, чтобы человечество разведало, наконец, эти залежи и потихоньку, остерегаясь торопливости и присущей ему беспощадной жадности, шаг за шагом, даже дюйм за дюймом, бережно и нежно стало добывать на гора по зернышку, по грану это золото высочайшей пробы, хрусталь веры и духа, строя новый ковчег, новую Пирамиду жизни, Храм, созидая и творя на земле, наконец-то! Царствие Небесное. Да, наконец!.. Дождались, слава Богу! Все сверла и буры, отбойные молотки и добродобывающие машины, скрепы, и стропы, стояки и подпорки… Все готово для этого, ждет команды чистых, крепких и заботливых рук, ждет команды ума и достойного разума, ждет начала, толчка, тихого «Поехали…». Так поехали же!..

Тут Жора вставал, направлялся к двери и обеими руками зазывно звал всех за собой, мол, поехали…

Затем, никого не дождавшись, продолжал:

— Две тысячи лет тому назад, — говорил он, — Иисус указал надежный и единственный Путь совершенствования человека — через геном. Ведь что такое плодоносное зачатие? Чудо? Чудо!.. Две тысячи лет ушло на разгадку этого Чуда. Истинно все тайное становится явным.

Жора не мог, не имел теперь права не уточнить подробности. Он вдруг встал и застыл в абсолютной отрешенности… Как страх! Как молния без грома! Наконец:

«Как у мумий

Самум…

Огненное безумие…

Колюч песок

И воздуха столб

В глотке…

Из пламени ветер в пустыне

Моей соткан …».

Тишина просто звенела.

Жора встряхнул головой, вдруг улыбнулся. И глубоко вдохнул. Будто ему не хватило воздуха.

— Жор, — Ната подошла к нему, осторожничая, заглянула в глаза, — ты…

— Ага, — сказал он, обнимая её, — огненное безумие! Как у мумий самум!..

— Ты к чему это? — спросила Ия.

Жора упал снова в кресло.

— Вот это и есть чудо! Столб пламени в глотке! Разве нет? Это такое чудо, как и ваше плодоносное зачатие! Ну как вам объяснить? Понимаете…

Я понимал Жору: он уже не отдаст Тину никому — он с ней сросся! Пророс в нее всей своей кровью, ввинтился в ее геном! Я не понимал только одного: чем это нам грозило?

Между тем, Жора продолжал:

— Сегодня человек дошел и умом и наукой, что его геном — величайшая святыня, несущая в себе зародыш жизни и свет совершенства. Иисус — Учитель! Он на собственной жизни показал, как нужно к Нему стремиться. Его know how как раз в том и состоит, что сделать человека лучше, а мы говорим совершеннее, можно только прилепившись к Нему Самому. Нужно слиться с Ним воедино, слепиться, въесться, впиться в его геном зубами совершенства и грызть, грызть в нем все человеческое, грызть до последней жилы, аж пока не пробьется, не выблеснет сизый вьюнок совершенства, порождая его пожар.

Разъяснять существо всякой сущности было для Жоры истинным наслаждением.

— Бог оплодотворил Своим Плодоносным Лучом Марию, земную, сделав Ее Неземной! Это значит, что к гаплоидному набору хромосом Марии — такой же земной женщины, как все мы, Он присоединил Половину Своих Божественных Хромосом — Свой Совершенный Гаплоидный Набор, недостающую для совершенства Свою половину …

— Но как?! Как себе это представить?

— Плодоносный Луч — Святой Дух, Биополе… Он достроил земную полуспираль ДНК Своей Полуспиралью — Божественной...

— И…

— И родился Иисус — Человек Совершенный, Сын Бога и человека, Богочеловек. Совершенство свершилось! Вот, вот вам Путь, сказал Он. И всей Своей Жизнью показал всем нам, как нужно жить, чтобы стать совершенным.

— Как все просто! — восхищалась Юля.

— Просто гениально! — восклицает Лена.

— Я никогда не поверю, — сказал Ергинец, — чтобы Бог враз создал из какой-то там глины человека со всеми его сверхъестественными сложностями и структурами, с ДНК, белками, рибосомами, триллионами клеток…

— «ВЧ»? — спрашивает Лена.

— Этот надутый индюк, виляя хвостиком, верит только в слова Здяка. Они тут с Инкой и Шпонькой в своей песочнице такое…

— Шпонькой?

— Ага профессор Шпонька и Инка… Они тут… Шпонька, правда, тот вполне, так сказать, интеллигент, и Инка… Да и сын Ергинца, Артем достоин…

— Что ж, выходит, Ергинец твой — выродок? — спрашивает Лена.

— Выходит… Червь это червь…

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Думаешь, я знаю?

— А кто такой этот Здяк? — спрашивает Лена.

— Да так…

— Здесь нет ничего удивительного, — сказал тогда Жора, — если у тебя в голове есть план творения и пути его воплощения. Бизнес-план — это обычное дело. Главное — все должно быть продумано до мелочей. А у Бога, как известно, мелочей не бывает, ведь Он Сам в мелочах! Как чёрт! Он присматривает за всем на свете в том числе и за нами.

Ергинец скорчил рожицу недовольства-несогласия и, тупо глядя в пол сквозь рог и грозно сверкнувшие стекла очков, повел речь о чем-то совсем несуразном, нес просто какую-то собачью чушь, мол, де, якобы вот Георгий Викторович бы с этим не согласился и т. д и т. п… Да плевать Жора хотел на чьи-то согласия! А Света Ильюшина не произнесла, слава Богу, ни слова. Ни о жизненных мелочах, ни о своем Ереметчике, так похожем на П. Авлова и Ергинца и всех этих жалких жаб, головоногих моллюсков и членистоногих.

— Я не хочу тебя обижать, — сказал потом Жоре Валера, — но тебе следовало бы знать…

— Чтобы меня обидеть, — перебил его Жора, — тебе придется хорошо попотеть.

Он снова продекламировал:

«А я — саксаул

И кожа гюрзы

В моде

А значит мой путь

Не пройден еще.

Не пройден».

— Ты можешь обидеть саксаул, — тепло спросил он Валерочку, — а кожу гюрзы? Не-а, не можешь. Понимаешь, мой милый, обиду надо заслужить. И может ли мокрица обидеть журавля? Она ведь только корм для него, понимаешь?

Валера как-то весь съежился, сжался, сдулся, обмяк, сник… Как использованный презерватив. И умолк, казалось, навеки. Только желваки на скулах выдавали всю его ненависть к Жоре.

Молчание длилось недолго.

— И все-таки, — задумчиво произнес Жора, словно Валеры уже и вовсе не существовало, — нам в нашем деле не помешали бы Копье Судьбы и Чаша Грааля. Как думаешь?

Я тогда не нашелся, что ответить. А Ергинец тупо ныл и ныл, мол, вот де, кстати сказать и без обиняков и говоря образно, эфемерность всех этих изысканий… Тупо глядя в пол…

— Как это? — спросила Лена.

— Тупо…

Дата добавления: 2015-08-03