Глава седьмая. Царствование Императора Александра Павловича. 1 страница

В первое время царствования Император Александр находился в ложном, крайне затруднительном и тяжелом положении, рядом с убийцами своего отца. В течение нескольких месяцев он чувствовал себя как бы в их власти, не решаясь действовать самостоятельно. О своих впечатлениях в связи с событием барон Гейкинг писал:

<Я приходил в ужас, когда видел молодого Императора в обществе Палена, Зубовых и других, которых все громко называли главными действующими лицами последней трагедии. Эти господа не только не скрывались, но даже открыто об этом говорили со своими друзьями и знакомыми, и из сравнения рассказов различных лиц мне легко было отличить, что всеми признавалось как достоверный факт и что явилось вымыслом или фантазией отдельных участников>.

Инициаторы заговора играли главную роль в начале нового царствования. На следующее же утро после катастрофы Пален, как всегда, явился на параде. Пален, Платон Зубов и другие производили при этом впечатление, как будто они гордились совершенным преступлением - убийством Императора. <Пользуясь замешательством и всеобщей растерянностью правительства в первые дни после катастрофы, - пишет князь Адам Чарторийский, - генерал от кавалерии граф Пален возымел мысль захватить в свои руки ослабленные бразды правления>. Ничто не должно было делаться без его согласия, он принял роль покровителя юного Государя и делал ему сцены, когда он не давал немедленного согласия на его представления или верить на то, что он навязывал Александру. Уже поговаривали, что Пален претендует на роль <палатного мэра>. <Император Александр, погруженный в отчаяние, подавленный скорбью, со всей своей фамилией во внутренности дворца, казался во власти заговорщиков, которых признавал необходимым щадить и подчинить свою волю их желаниям>. Но эта унизительная опека не могла долго продолжаться. Александр был сыном великого Императора Павла, который передал своему сыну рыцарский характер и личное мужество.

Постоянные настояния Императрицы-матери, которая с беспощадностью преследовала убийц своего мужа, в свою очередь оказывали большое влияние на принятие Александром решения против заговорщиков. Вскоре Император подписал указ, в котором Палену повелевалось немедленно оставить Петербург и выехать в свои поместья. В тот же день получил также и князь Платон Зубов распоряжение удалиться в свое имение.

Через несколько месяцев по восшествии на престол Император Александр лишил Панина портфеля министра иностранных дел. Главные руководители и вдохновители всего заговора были поставлены под надзор высшей военной полиции и получили приказание не только не показываться при дворе, но никогда не показываться даже вблизи тех мест, где будет находиться Император.

Фактические убийцы окончили жизнь в презрении и неизвестности. <Я могу только присовокупить, - пишет Саблуков, - что большинство из них (заговорщиков) я знал до самого момента их кончины, которая у них представляла ужасную нравственную агонию в связи с самыми жестокими телесными муками>. Главные руководители убийства Павла, граф Пален и Панин, не достигли своей цели - путем государственного переворота вырвать у Александра конституцию и управлять конституционным монархом. Но масоны не унывали. С воцарением Александра для них наступали, казалось, счастливые времена. Масоны окружили Александра и старались влиять на него в определенном смысле. Это тем более легко было сделать, что предшествующим воспитанием Александр уже был подготовлен к принятию масонских идей и принципов. Воспитатель Александра, масон высокого посвящения и один из главных вдохновителей революции 1789 года Лагарп внушил своему воспитаннику ненависть к деспотизму и любовь к свободе, равенству и братству, <великим принципам великой французской революции>. Республиканец по убеждению, Лагарп самодержавному монарху внушал, что республика есть единственно справедливая форма правления, что все люди имеют одинаковые права на свободу, что деспотизм отвратителен.

<Лагарпу, - пишет Пылин, - принадлежит, без сомнения, большая доля тех отвлеченных представлений о человеческом благе, о гражданской свободе, о равенстве людей, о справедливости, о гнусности деспотизма и рабстве и т. д., которые в первое время Александр высказывал с таким одушевлением и которые даже впоследствии, когда он был далеко не прежним, никогда в нем не изглаживались совершенно>*. Другой воспитатель, М. И. Муравьев, отец известных декабристов Никиты и Александра Муравьевых, также проповедовал своему воспитаннику любовь к человечеству и давал переводить <Эмиля> Руссо, Гиббона Монтескье (<О вольности гражданской>) и прочие образцы <просветительной философии>.

* А. Н. Пылин. Общественное движение в России при Александре 1. СПб., 1885.

Французские события были предметом беспрестанных разговоров и вызывали оживленные споры о принципах, и Лагарпу нельзя было избежать участия в них. <Когда приходил мой черед, - рассказывает Лагарп, - я откровенно высказывал свое мнение, и, если разговор происходил в присутствии великих князей, я старался оправдать принципы и приводил такие примеры из древней и новой истории, которые лучше всего могли бы подействовать на их чистый здравый смысл и молодые сердца>. Это образование в духе <великих принципов 89-го года> не могло пройти бесследно и не настроить Александра в либеральном духе. Вот почему масоны считали Александра своим. Нелегко жилось Александру Павловичу в первые годы после воцарения.

<Образ вступления на престол, - говорит Греч, - оставил в душе Александра невыносимую тяжесть, с которой он пошел в могилу. Он был кроток и нежен душой, чтил и уважал все права, все связи, семейные и гражданские, а на него пало подозрение в ужаснейшем преступлении - отцеубийстве. Всем известно, что он был совершенно чист в этом отношении*. Масоны предполагали использовать то подавленное душевное чувство, которое переживал Александр в связи с убийством своего отца. Александр был жертвой и страдальцем за чужой грех и, естественно, желал творить добро и всех облагодетельствовать. <Стараясь заглушить тревоги душевные и угрызения совести, - пишет великий князь Николай Михайлович, - он искал в воображении отвода от этих мыслей и нашел облегчение, а также нравственное успокоение, начав с рвением предаваться порывам к введению новых реформ>. Масоны плотным кольцом окружают Александра. На сцену появляется неофициальный комитет: граф Павел Строганов, граф Виктор Кочубей, князь Адам Чарторийский и Николай Новосильцев. Во время восшествия на престол Императора Александра из всех друзей его в Петербурге находился только граф Строганов, ученик Ромма, масона, деятеля французской революции, который в 1790 году сделал его в Париже членом клубов <Друзей закона> -и якобинцев. Реализуется мечта об <определении столь знаменательных прав человека>. Строганов делает набросок конституции, которая, по его определению, <есть законное признание прав народа и тех форм, в которых он может осуществлять эти свои права>.

* Великий князь Николай Михайлович. Император Александр 1. СПб., 1912.

К работе вышеуказанных реформаторов примкнули и такие истые масоны, как граф А. Р. Воронцов, Трощинский И. С. Мордвинов. Завадовский, захватившие впоследствии важные министерские посты... 24 июня 1801 года открыл свои действия негласный комитет, который Александр называл по образцу революции 1789 года <Комитетом общественного спасения>, а оппозиционеры из консервативного лагеря - <якобинской шайкой>. Начинается критика существующего порядка и всей правительственной системы, которая признается <безобразною>, и приходили к определенному и решительному выводу, что <обуздать деспотическое правительство может только конституция>.

Негласный комитет деятельно собирался в течение первого года; но с мая 1802 года в его занятиях произошел перерыв в полтора года; потом он созывался еще несколько раз и фактически перестал существовать в 1803 году. Затеянная масонами интрига сделать из России конституционную монархию оказалась бесплодной. Но они не унывали и всякими способами стремились добиться поставленной цели.

РАЗВИТИЕ МАСОНСТВА Царствование Александра - <златой век> масонства, которое под высоким покровительством монарха, благодетеля вольных каменщиков, создало мощную и стройную общественную силу, которая ставила своей задачей коренное преобразование России.

<Круг вольных каменщиков, - пишет Соколовская, - работавших втайне со времени заключения Николая Ивановича Новикова в 1792 году в Шлиссельбургскую крепость, был невелик. Недовольство правительства Екатерины II было великим оселком стойкости: большинство братьев поколебалось в верности орденским заветам и прекратило собрания в ложах. Однако, как показало будущее, эти слабые духом братья не вовсе порвали связь с орденом, а лишь благоразумно выжидали для каменщицких работ благоприятнейших времен>. Круг мужей испытанной верности, не прерывая тайных собраний, сохранил для масонов XIX века духовные масонские заветы, важнейшие рыцарские законы, обрядники и символические предметы; эти верные братья, <солдаты ордена>, как именовали их вольные каменщики, сберегли искру масонства под пеплом запрещения*.

* Т. О. Соколовская. Раннее александровское масонство. - Масонство в его прошлом и настоящем. Т. 2. С. 154.

К таким столпам нужно отнести А. Ф. Лабзина'", открывшего 15 января 1800 года в Петербурге ложу <Умирающего Сфинкса>. Работа этой ложи протекала в глубокой тайне. Лабзин принимал крайние меры предосторожности, чтобы собрания его ложи не были обнаружены. Братья давали обязательство ничего о ложе <нс открывать, как бы вовсе оной не существовало>. Власть Лабзина как управляющего мастера тайной ложи была особенно велика, братья должны были беспрекословно ему повиноваться, ни в какие другие общества либо ложи без формального на то от него дозволения не переходить, никакому иному масонскому начальству не повиноваться, буде на то не последует от него именного указания; высшие орденские власти оставались братьям неведомы, их волю олицетворял прямой непосредственный руководитель ложи - сам А. Ф. Лабзин. Члены ложи <Умирающего Сфинкса> давали клятву посвятить всех себя и все свое: честь, имение и самую жизнь - цели ордена. В 1803 году стараниями тех же московских розенкрейцеров в Москве открывается тайная ложа под председательством сенатора П. И. Голенищева-Кутузова- под наименованием ложа <Нептуна>. П. И. Голенищев-Кутузов молодым моряком вступил в ложу <Нептуна>, основанную в Кронштадте; ревностным отношением он вскоре снискал полное доверие управляющего мастера, адмирала Самуила Карловича Грейга, и во время войны со шведами, когда ложа была перенесена на корабль <Ростислав> и с ним совершала поход, Кутузову были доверены многие важные акты и печати ложи. После Голландского сражения Голенищев-Кутузов был адмиралом Грейгом отправлен к Императрице Екатерине с реляцией о победе, и тогда же, страшась превратности судьбы, Грейг повелел ему увезти и хранить у себя до <спокойнейшего времени> вверенные ему сокровища ложи. Грейг не вернулся с похода, и волею рока важные масонские документы оказались навсегда во владении П. И. Голенищева-Кутузова, который и открыл в память ложи, усыновившей его, московскую ложу, сохранив наименование и печать. В состав этой ложи входили представители родовитого московского дворянства, профессора университета и молодые офицеры, например граф Александр Иванович Дмитриев-Мамонов, посвященный в вольные каменщики в ложе <Нептуна>. В 1802 году действительный камергер Александр Александрович. Жеребцов, сын известной Ольги Александровны Жеребцовой, урожденной Зубовой, открыл в Петербурге ложу под наименованием

<Соединенные Друзья>. В своих работах ложа преследовала цель: стереть между человеками отличия рас, сословий, верований, воззрений, истребить фанатизм, суеверие, уничтожить национальную ненависть, войну, объединить все человечество узами любви и знания>. Кроме вольных каменщиков, следовавших заветам братства <Златорозового Креста> и приверженцев французского обряда, в тиши собирались в Петербурге еще посвященные в тайны шведского масонства.

В 1805 году открыта была ложа под наименованием <Александра Благотворительности к Коронованному Пеликану>. Во главе ложи встал И. В. Бебер, член-корреспондент Императорской Академии наук и инспектор 2-го кадетского корпуса, бывший секретарь <Великой Национальной Ложи> в 1778 году, масон <осмотрительный, благоразумный и великомудрый>, по мнению масонской братии. В состав масонских лож в Петербурге в XVIII столетии по преимуществу вошло родовитое дворянство, а потом устремились интеллигенция и богатое купечество. В 1809 году 1 нюня была образована новая ложа - <Елизаветы к Добродетели>, во главе которой стал А. С. С.- масон екатерининского времени Александр Сергеевич Сергеев. Знаком ложи утверждена была пятиконечная золотая звезда с прописною буквою <Е> в центре между разверстым циркулем и наугольником. В ложе Елизаветы сосредоточилась русская знать, высшие военные и гражданские чины, великие меценаты-филантропы, вдумчивые искатели истины, мистики-моралисты и т. п. 22 мая 1810 года была открыта ложа под наименованием <Петра к Правде>. Председательствующим мастером избран был известный медик Егор Егорович Еллизен. Сочленами по преимуществу были представители петербургской немецкой интеллигенции – кружок известных инженеров, медиков, чиновных лиц, и вообще большею частью члены были немецкого происхождения и евангелическо лютеранского вероисповедания. Все три ложи под названием <Соединенных Лож> работы производили по одним образцам шведской системы, по одним уставам и в одном помещении; денежная касса также общая, но дни работы различные. В 1810 году было образовано правление этими ложами под наименованием <Великой Директориальной ложи Владимира к Порядку> - на основании конституционного патента, полученного прежде из Швеции для <Великой Национальной Ложи>. В 1779 году гроссмейстером единолично избран был И. В. Бебер. Со слов флигель-адъютанта полковника П. И. Барзина, разрешение масонам беспрепятственно производить свои работы выхлопотал И. В. Бебер, который добился в 1803 году личной аудиенции у Государя и сумел рассеять все предубеждения Императора о вреде масонства. Бебер подробно изложил цели и изъяснил обычаи масонов, доказав, что вольные каменщики подданные верные, непоколебимо преданные Государю и отечеству, а потому почти во всех значительных государствах Европы они пользуются покровительством. Бебер просил об отмене запрещения масонских собраний, и Государь обещал выполнить его просьбу. Деятельность трех лож с Великой Ложей шведского образца сильно развилась. Членов ложи насчитывалось до 50. Кроме того, по актам французского обряда 4 марта 1809 года открылась ложа <Палестины>, во главе которой стал граф Михаил Юрьевич Виельгорский.

Особенную деятельность развил кружок А. Ф. Лабзина, который собрал группу особенно мистически настроенных братьев в особую группу для занятий по актам <теоретической степени Соломоновых наук>. 9 марта 1809 г. пять братьев с А. Ф. Лабзиным во главе учредили в Петербурге теоретическую ложу для изыскания премудрости. В 1806-1807 годах нарождаются два журнала; издателями выступают два <ученика мудрости> старой новиковской школы мистиков, московских мартинистов, А. Ф.Лабзин и М. И. Невзоров. 1 января 1806 года явился первый номер <Сионского вестника>, а в сентябре того же года - последний, ибо журнал подвергся запрещению. Работы теоретической ложи производились и в Москве, в доме И. А. Поздеева. Ложа называлась <К Мертвой Голове>, и одним из деятельных ее членов был профессор А. X. Чеботарев. В работах ложи принимали участие И. В. Лопухин и Ф. П. Лубяновский. Большим влиянием в ложе пользовался друг Поздеева Р. С. Степанов. Из других членов ложи известен Ф. П. Ключарев, князья Трубецкие и адмирал И. С. Мордвинов. Кроме собраний теоретических философов и посвященных <во внутренний орден> <Златорозового Креста>, особо мистической окраской отличалось общество графа Грабянки в Петербурге под наименованием <Народ Божий>. Цель общества была <возвещать по повелению Божию второе, и близкое, пришествие Господа Иисуса Христа и славного Его царствования на земле> и приуготовление смиренных и верных душ для приближающегося Царства Божия. <Как и в розенкрейцерских ложах, - пишет Соколовская, - в ложе графа Грабянка занимались, кроме теософии, еще и алхимией, магией, но, утверждая, что братья "Златорозового Креста" имеют предметом изучения "магию белую, божественную", начальникирозенкрейцеры обвиняли последователей гр. Грабянки в чернокнижии, занятии черномагией, сношением со злыми духами. Сокрушаясь о нетвердости таких братьев, увлекшихся новым учением, начальники пишут:

"Знакомые нам в своем пути колеблются и не ведают, куда пристать, и, Боже их помилуй, попадут на какомагов или на иллюминатов">. Увлечение <духоведением> было особенно сильно около 1806 года. В 1807 году граф Грабянка был арестован и заключен в крепость. Собрания постепенно прекратились, однако <о них было много говорун шуму в высоких кругах>, по словам П. И. Голенищева-Кугузова. Кроме мистиков, вели свою работу и иллюминаты. Такая иллюминатская ложа - И. А. Фесслера - существовала в Петербурге в 1807-1810 годах, собираясь у барона Розенкампфа - то на дому, то в саду Комиссии законов. Есть указания, что ложа называлась <Полярная Звезда>. Управляющим мастером был И. А. Фесслер, а членами: увлеченный им и келейно посвященный М. М. Сперанский, а также масоны профессор Ф. А. Гауэншильд, Дерябин, Злобин, профессор Лодай, Магницкий, Пезаровиус, Рененкампф, барон Розенкампф.

Вскоре круг почитателей Фесслера сильно увеличился, к кружку его примкнули многие ученые различных областей науки. К 1810 году круг адептов вольнокаменщицкого братства сильно увеличился, деятельность стала известной широким кругам общества и возбудила толки; проповедь масонства, в различных формах, такими людьми, как Лабзин, Лопухин, Невзоров, ПоздеевиФесслер, не могла оставаться незамеченною, и правительство почло своевременным обратиться к руководителям масонского общества через посредство министра полиции для затребования масонских актов, законоположений и обрядников. Чрезвычайно знаменательно: к этому же времени на пост министра полиции назначен был масон А. Д. Балашов, генерал-лейтенант, член ложи <Соединенных Друзей>, сильно увлекавшийся масонством и посвященный в высокие степени. При таком посреднике масоны могли рассчитывать на благоприятный исход предположенного обследования. Перед выступлением Балашова велась большая подготовительная работа, чтобы убедить Государя в полезности лож и в необходимости организовать его правительством. Государю был представлен доклад без указания автора, несомненно, исходящий из масонских кругов, следующего содержания. <Я счел долгом представить Вашему Величеству некоторые мысли относительно тех мудрых мер, которые Ваше Величество предполагаете употребить для устройства масонства. Они кажутся мне способными обеспечить успех Ваших намерений.

Хорошее устройство масонства в Империи должно принести две существенные выгоды:

1) Оно должно остановить увеличение испорченности нравов, установляя добрую нравственность, утвержденную на прочном основании религии.

2) Оно должно воспрепятствовать введению всякого другого общества, основанного на вредных началах, таким способом образовать род постоянного, но незаметного надзора, который, по своим тайным сношениям с министерством полиции, доставил бы ему, так сказать, залог против всякой попытки, противной предполагаемой цели.

Чтобы установить это устройство способом верным, необходимо следовать двум началам, которые неизбежно приведут к желаемому результату:

1) Сколько возможно, скрывать действия полиции в ее присмотре так, чтобы не только публика вообще или те, кто пытался бы вводить эти вредные начала, не подозревали этого надзора, но чтобы самые члены лож оставались в неведении, что они находятся под присмотром или покровительством правительства, и чтобы только начальники ордена участвовали в этой тайне.

2) Установить масонство в первоначальной его чистоте. Все то, что могли прибавить к нему в некоторых странах отдаленные обстоятсльства, чуждые цели Вашего Величества, должно быть рассматриваемо как подробности, чуждые для нас и которые легко отделить от существенной части. Когда устройство этого ордена будет раз очищено и утверждено таким образом, было бы необходимо образовать центр соединения, к которому примыкали и где сходились бы все учреждения этого рода, какие могли бы образовываться внутри Империи, в каком бы то ни было месте.

Эти учреждения сделались бы и единственным предохранением против зла, которое могло бы проникнуть в страну путями, удаленными от присмотра, установленного в столице, и сделались бы удобством надзора для общей полиции, которое трудно было бы заменить каким-нибудь другим средством. Этим центром соединения была бы ложа-мать, основанная в столице. Всякая другая ложа в Империи, не учрежденная этой ложею матерью, не должна бы быть терпима.

Эти меры, Государь, проводимые благоразумно и в тайне, обеспечили бы успех предположенного плана, так что намерение Вашего Величества было бы совершенно исполнено>*. Все было устроено так, как предлагалось в этом докладе. По вступлении своем в должность министра полиции Балашов обратился к начальникам масонских обществ, в Санкт-Петербурге <существующих>, со следующим объявлением.

<Начальникам существующих здесь масонских обществ известно, что правительство, зная их существование, не полагало никаких препятствий их собраниям. С своей стороны и общества заслуживают ту справедливость, что доселе не подавали они ни малейшего повода к какому-либо на них притязанию. Но неосторожностью некоторых членов, взаимными лож состязаниями и некоторою поспешностью к пополнению их новыми и непрестанными принятиями бытие сих обществ слишком огласилось. Из тайных они стали почти явными и тем подали повод невежеству или злонамеренности к разным на них нареканиям. В сём положении вещей и дабы положить преграду сим толкованиям, правительство признало нужным войти подробнее в правила сих обществ и удостовериться в тех основаниях, на коих они могут быть терпимы или покровительствуемы.

* А. Н. Пылик. Русское масонство. XVIII и первая четверть XIX века. С. 381-383.

Цель истинного масонства не может быть никому предосудительна. Правительство надеется, что начальники обществ откровенностью своею докажут, что они знают сию цель и искренне желают ее достигнуть. На сей конец с начальниками сих обществ учредятся доверенные и от обыкновенных полицейских мер совершенно чуждые сношения. Правительство изберет от себя двух особ, знанием и степенями своими в масонском деле известных. С сими двумя лицами, под непосредственным наблюдением министра просвещения, каждый начальник ложи войдет в сношения и изложит им в духе доверенности и братства правила, основания и систему своей ложи.

Между тем именем коренного закона, всем масонским ложам общего, назначается:

1) чтоб с сего времени до последнего окончания всех выше означенных сношений приостановлены были во всех ложах новые членов принятия;

2) чтобы сношения с начальниками лож, от правительства установляемых, были сохранены каждым из них лично в совершенной тайне не только для публики, но и для членов самых лож. Всякое о сем разглашение обратится в сущий вред самим сим обществам. В С.-Петербурге, августа 11 дня 1810> *.

Из этого объявления начальника полиции видно, что правительство не только признавало полезным существование масонских лож, но оно декларировало о том, как должны быть организованы эти ложи и как в них должна производиться работа. Объявление Балашова повторяет мысли доклада, сделанного Государю, возможно, что и самим Балашовым. По сведениям, собранным от начальников лож Жеребцова, Виельгорского и Сергеева, положение масонства рисуется в следующем виде.

Ложа Жеребцова под названием <Соединенных Друзей> имеет 50 членов действительных и 29 почетных. Ложа Виельгорского под названием <Ложа в Палестине> имеет 75 членов. Ложа Сергеева учреждена была в 1805 году под названием <Пеликан>; потом разделилась на три ложи, кои, следуя шведской системе, находятся под управлением четвертой, директориальной. Сии три соединенные ложи под названиями:

<Елизавета>, управляемая Сергеевым, <Александр>, управляемая Розенштраухом, <Петр к Правде> - Еллизеном. Три соединенные ложи имеют 119 членов. Директориальная ложа <Владимира> под управлением.действительного статского советника Бебера.

Прием вложи был обставлен большими строгостями; имена просящих о приеме в ложу, будь то новички - профаны или уже ранее посвященные, состоящие членами какой-либо ложи, должны были писаться на доске либо большом листе бумаги и выставляться у западных дверей ложи сроком на 15 дней, по миновании же этого срока разрешалось производить баллотировку. Срок для пребывания в первой тонической степени определен в пять месяцев, товарищеской - семь и мастерской - один год три месяца, не менее. Без разрешения ложи член не мог покинуть пределы государства для путешествия.

* А. Н. Пыпин. Русское масонство. XVIII и первая четверть XIX века. С. 383-384.

В дополнение к циркуляру был разослан также и вновь просмотренный и исправленный <Устав Вольных Каменщиков>; этот устав, утвержденный еще на Вильгельмсбадском конвенте 1782 года, был принят к руководству без изменений, а лишь с незначительными исправлениями. В отношении ордена требовалась полная покорность: <Воля твоя покорна воле законов и высших (то есть начальников). Паче всего есть один закон, коего наблюдение ты обещал пред лицом небес, то есть закон ненарушимой тайны в рассуждении наших обрядов, церемоний, знаков и образа принятия. Страшись думать, что сия клятва не менее священна даваемых тобою в гражданском обществе. Ты был свободен, когда оную произносил, но уже не свободен нарушить клятву, тебя связующую. Бесконечный, коего ты призывал в свидетели, утвердил оную. Бойся наказаний, соединенных с клятвопреступлением. Ты не избежишь никогда казни твоего сердца и лишишься почтения и доверенности многочисленного общества, имеющего уже тогда право объявить тебя вероломным и бесчестным>*. В 1812 году все ложи, кроме мартинистов, которые работали в тиши, примкнули к союзу <Великой Директориальной Ложи Владимира к Порядку>, присоединились, приняв шведский обряд, обе петербургские французские ложи: <Соединенных Друзей> и <Палестины> и восстановленная ложа екатерининского времени – ложа <Изиды> в Ревеле. Полиция и высшая администрация, состоящая из братьев, оказывали полную поддержку и покровительство ложам. Государя обманывали ложными информациями. Управляющий министерством полиции Е. К. Вязмитинов относился к масонам с большою любезностью. 28 марта 1812 года, призвав к себе управляющего ложей <Петра к Правде> Е. Е. Еллизена, он сказал ему: <Я вас призвал к себе, дабы просить вас обще со мною содействовать к общему благу. Государь Император убедился по представлениям моим, что ложи никак сомнительны быть не могут. Нельзя их актом аккредитовать, но мне Государь приказал вас удостоверить в своем благоволении>.

Такое благорасположение Императора тотчас же заметно отразилось на деятельности лож: состав членов ложи <Елизаветы к Добродетели> увеличился вдвое в течение 1812 года, невзирая на тяжкую годину великой войны. <Великая Директориальная Ложа> уже пользовалась известностью по всей России как признанная и негласно разрешенная к существованию.

* Масонство в его прошлом и настоящем. Т. II. С. 188

М.М. СПЕРАНСКИЙ Напряженная борьба с Наполеоном в 1805-1807 годах отвлекла внимание Императора Александра от внутренних дел; после Тильзитского мира он снова стал отдавать им больше внимания.

На сцену выдвигается Сперанский.

Сперанский родился 1 января 1772 года в с. Чертухине Владимирской губернии, в бедной семье духовного звания. Семи лет он поступил во владимирскую семинарию, а в 1790 году в Петербургскую Духовную академию. По окончании учения Сперанский попадает в руки масонов. Даровитого юношу приласкал князь Куракин, генерал-прокурор при Павле. В 1801 году Трощинский поместил Сперанского в канцелярию Государственного Совета со званием статс-секретаря. В 1803 году Сперанский переходит в министерство внутренних дел, которое возглавлялось Кочубеем. В 1806 году Сперанский по болезни Кочубея делает доклады Государю. Перед поездкой в Эрфурт Александр назначил Сперанского в Комиссию законов, а вскоре по возвращении сделал его товарищем министра юстиции. С масонством Сперанский был знаком давно. По свидетельству Пыпина, Сперанский в 1804 году был в близких отношениях с Лопухиным, который ревностно знакомил его с мистическими и розенкреицерскими писаниями и авторитетами своей школы. Письма к Цейеру представляют чрезвычайно любопытное выражение его собственных понятий об этих предметах. Его собственная система есть созерцательно-мистический квиетизм. В письме из Перми к Цейеру он так говорит о своем внутреннем состоянии, которое было предметом их прежних мистических бесед и взаимных наблюдений:

Дата добавления: 2015-08-03