Первый композитор Дагестана

D 1852 году для борьбы с Шамилем из числа недо-" вольных имамом горцев была создана воинская часть, которую именовали «Первым дагестанским конно-иррегулярным полком».

В этом полку нес службу Иван Семенович Квини-тадзе. Родился он в небогатой семье сельского свя­щенника 1-го февраля 1825 года. Получив первона­чальное образование, И. С. Кзнннтадзе, вероятно, из-за

\64

бедности поступил добровольцем в дагестанскую ми­лицию. Это случилось 1-го января 1839 года.

Ивану Квинитадзе исполнилось всего-навсего 15 лет. В том же 1839 году юноша участвовал в знаменитой осаде крепости Шамиля — Ахульго.

Видимо, юноша был не из робких. За штурм Ахуль­го его наградили «Серебряной медалью 22 августа 1839 г.». В боях И. С. Квинитадзе отличался и позже. Об этом свидетельствуют медали, ордена и именное оружие. Имя грузина можно было найти в описках награжденных в 1844, 1847, 1848, 1852, 1853, 1861 го­дах. Иван Семенович участвовал в знаменитом перехо­де войск Аргутинского-Долгорукото через Гудурдаг-ский перевал. Был он и на Гуниб-горе на рассвете 25 августа 1859 года, когда передовая колонна царских войск шла в атаку на последнее убежище имама.

Известно, что сотник Квинитадзе с 40 охотниками, имевшими на сапогах железные шипы, одним из пер­вых ворвался в крепость.

В 1864 г. Иван Семенович уже подполковник. Во время русско-турецкой войны 1877—78 годов он коман­дует 2-м Дагестанским полком.

С 8 сентября 1881 года Квинитадзе проживает на родине в г. Тифлисе, где и скончался в 1895 г. в 70-лет­нем возрасте.

Был он человеком громадного роста, большой физи­ческой силы, отменно храбр и -в то же время почти безгра-мотен.

...Так вот, в середине XIX века служил Иван Кви­нитадзе в 1-м Дагестанском полку. Тогда сотни этого полка стояли в Парауле, Кака-Шуре, Гелли, Нижнем Дженгутае.

Будучи еще корнетом, грузин служил в кумыкском ауле Гелли. Здесь ему приглянулась девушка по имени Кистаман, дочь кумыка Абдуллы. Кистаман была необыкновенно красива. Для того, чтобы жениться на ней, корнет принял мусульманскую религию. Видимо это была настоящая любовь, ведь вообще-то говоря, завоеватели не очень церемонились, выбирая себе жен в Дагестане. Известно, например, как женился генерал А. П. Ермолов. Во время -похода в Акуша генерал в 1819 году прибыл в селение Кака-Шура, которое, кстати, находится недалеко от Гелли. Приехал генерал

в Кака-Шуру в сопровождении шамхала Тарковского, которому принадлежало село.

Здесь Ермолов изъявил желание жениться на ту­земке. Ему предложили дочь узденя Ака ло имени Тотай. Как сообщает исследователь А. Берже, Тотай была представлена генералу и произвела на него глу­бокое впечатление.

После Акушинского похода Тотай доставили в ла­герь Ермолова, стоявшего тогда в Шамхал-Янгиюрте. Кумычка -прожила с генералом в Тифлисе почти 7 лет и имела от него сыновей Аллан-Яра (Север), Омара (Клавдий), а также дочь Сатиат, которую в Тифлисе знакомые величали София-ханум.

Когда Ермолова отозвали с Кавказа, Тотай с до­черью вернулись на родину.

...Итак, Квинитадзе женился на геллинке Кистаман, дочери простого крестьянина. В 1861 году у них родил­ся сын Александр, а в 1865 году — Исабек.

Когда это случилось, сказать трудно, но семья рас­палась. Неизвестна и причина развода.

Уезжая в Грузию, Квинитадзе забрал с собою младшего сына Исабека. Александр же остался в Да­гестане. Судьба его сложилась так, что со своей ма­терью он не смог жить.

В Темир-Хан-Шуре тогда проживала сестра Квини­тадзе Екатерина Семеновна, по мужу Алхазашвили. Она и забрала мальчика к себе. Вместе с мужем Ека­терина Семеновна решила усыновить Александра. Но когда стали думать о фамилии мальчика, то долго не могли решить, как быть. И нашли довольно-таки инте­ресный выход.

Чтобы показать, что они приняли участие в судьбе ребенка, супруги дали ему фамилию Алхазов. Но как-никак Екатерина Семеновна была тетей Александра и потому игнорировать его отца она не могла. Думая над этим, семья Алхазашвили пришла-к мысли припи­сать к той новой фамилии, что теперь дали Александру, имя отца. Так и сделали. С тех пор Александр стал носить двойную фамилию: Алхазов-Иванов.

Не забыла тетя и окрестить ребенка.

В новой семье Александр освоился быстро. Он вы­учил русский язык и настолько сроднился со всем рус­ским, что когда началась русско-турецкая война,

не раздумывая, поступил в Дагестанский полк и доб­ровольцем уехал на фронт.

Вернулся Александр с турецкой войны героем. За храбрость 16-летний юноша был награжден Гергиев-скими крестами и двумя медалями.

Все было бы хорошо, если бы не одно обстоятель­ство. В бою при осаде Карса Александр Алхазов-Иванов получил тяжелую рану. Он целый год проле­жал в госпитале/л! выписался оттуда после ампутации ноги ниже колена.

Что же дальше? Екатерина Семеновна вспомнила, что Александр, еще будучи ребенком, любил возиться с горской гармошкой и другими музыкальными инстру­ментами. Он не только играл на гармошке, гитаре, агач-кумузе и других музыкальных инструментах, но не меньше этого любил возиться с ними, чинить, на­страивать.

Вот на эту-то способность юноши обратила внима­ние Екатерина Семеновна. Она посоветовала ему по­ступить в Тифлисское музыкальное ремесленное учи­лище. Александр последовал этому совету. Через не­сколько лет он блестяще окончил учебное заведение, получив аттестат-лиру и звание музыкального мастера-настройщика.

После возвращения из Тифлиса Алхазов-Иванов организовал в Темир-Хан-Шуре мастерскую по ремон­ту музыкальных инструментов. Эта мастерская была не только единственным, но и первым в Дагестане учреждением подобного рода. Дом мастера стоял на главной улице города и никогда не пустовал.

Клиентурой Алхазова-Иванова были все любители музыки от Терека до Самура. Пианино, рояль, гармонь, баян, гитара, агач-кумуз — вот небольшой перечень инструментов, которые отлично чинил мастер. Если учесть еще и то, что кроме него специалистов в горах не имелось, то станет ясно, как бывал перегружен он работой.

Алхазов-Иванов сам неплохо играл на многих из­вестных тогда музыкальных инструментах, начиная с •полюбившейся в детстве гармошки и кончая роялем. Крестьяне-горцы из окрестных аулов любили послушать свою родную музыку в исполнении настоящего мастера и нередко посещали его «мастерскую. Многие в-споми-

167

нают, что над теми, кто приходил к музыканту-настрой­щику впервые, любили подшутить. Гостю предлагали сесть на какое-тр сооружение, похожее на тумбочку, покрытую ковром. Поговорив о том о сем, подавали еду. Дальше все шло по-яшсаному. Повеселев от выпи­того, гость просил хозяина сыграть.

— Я бы с удовольствием, — отвечал лукаво Алха-
зов-Иванов, — но не смею тревожить.

— Кого это? — наивно спрашивал гость.

— Вас, — серьезно произносил хозяин.

— Меня?! — удивлялся человек, — причем здесь я?

— Притом, что сидите на музыкальном инстру­
менте!

Гость подскакивал, как ужаленный. Ковер сбрасыва­ли на пол и перед изумленным взором посети­теля оказывалась необыкновенных размеров гармонь, которую смастерил сам Алхазов-Иванов.

Неизвестно, как удерживал ее в руках мастер, но гармонь эта славилась чистотой и необыкновенной силой звука. Ее «голос» был слышен за три квартала.

Дом Алхазовых горожане называли «волшебным». Его хозяин был талантливым изобретателем. И толь­ко лишь время и условия провинциального городка не дали ему возможности развернуться.

К примеру, вскоре после возвращения с русско-турецкой войны генерал-губернатор подарил юному герою выписанный из Германии протез для ноги и пя-тирядную гармонь. Александр Иванович несколько дней возился с подарками. К гармони он добавил ба­сы, а в -протезе сделал такие усовершенствования, что даже его дочь до 14 лет не знала об инвалидности отца.

Над домом мастера возвышался металлический шест с необычным флюгером, напоминающим музы­кальную трубу. При малейшем дуновении ветра флю­гер издавал мелодичные звуки. Это была, если гово­рить современным языком, музыкальная реклама-вы­веска. Горцы, не знавшие pycqstfH грамоты, находили мастерскую по этим звукам.

Из мастерской в квартиру был проведен электриче­ский звонок. Но он не звонил, а проигрывал часть ка­кой-то мелодии,

16$

Первый композитор Дагестана Александр Иванов-Алхазов с женой Анной Михайловной.

Имелась у мастера и волшебная лампа-молния. За ней можно было и не смотреть. Если требовалось, то звуками «Камаринской» лампа сама предупреждала об опасности. Самовар, из которого Александр Иванович потчевал гостей, тоже был музыкальным. Закипит — и дом оглашается веселой мелодией.

А иногда кунаку предлагали стул с особым устрой­ством. Как только тот садился, раздавалась музыка. Пришедший сначала конфузился, а потом вместе со всеми домочадцами умельца от души смеялся -по пово­ду этой оригинальной шутки.

Алхазов-Иванов смастерил также музыкальный альбом и множество других оригинальных вещей.

Гордостью музыканта являлась воспитанная им со­бака Ренальд. На прогулке >при необходимости хозяин вкладывал в ее ошейник записку, и собака доставляла ее к любому знакомому Александра Ивановича.

Однажды в гости к Алхазовьтм пришел горец. ^Он по привычке остался сидеть в папахе и преспокойно

разговаривал с мастером. Вдруг он почувствовал, что на его ллечи легли лапы собаки. Мало того, она бес­церемонно сняла папаху с головы гостя."

Горец был взбешен, но увидев, что Ренальд акку­ратно несет его головной убор к вешалке, улыбнулся: «Твоя собака оказалась умнее меня, прости меня за невежество».

Алхазов-Иванов пристально следил за музыкальной жизнью России. Он постоянно выписывал ноты и мно­жество другой музыкальной литературы.

Встречался мастер и с местными музыкантами. Нам думается, что Алхазов-Иванов был знакам с дядей пи­вовара Адольфа Кеснера, Францем Кеснером, впослед­ствии ставшим.профессором Тбилисской консерватории по классу фортепьяно. Их знакомство, разумеется, оставило определенный след в жизни Алхазова.

Была и еще одна страсть у этого человека, о кото­рой, пожалуй, знала только его жена. Просыпаясь по ночам, он уходил в другую комнату и тихо наигрывал на флейте пришедшие в голову мелодии. Если они нра­вились, мастер их туг же записывал. Утром он про­игрывал их снова и очень часто оставался недоволь­ным. В таких случаях Александр Иванович, как прави­ло, рвал ноты.

Иногда Алхазов-Иванов выступал на благотвори­тельных концертах со своими композициями, которых у него к концу жизни насчитывалось более семидесяти. Правда, в таких случаях по просьбе музыканта имя автора композиции не упоминалось.

Единственная вещь, которая была напечатана при жизни автора и тогда же получила широкую извест­ность, по крайней мере в Дагестане, был марш «Горец Дагестана».

По возвращении из-под Карса Алхазов-Иванов не терял связи с полком. И когда зашла речь о создании специального марша для полка, в части решили обра­титься к темирханшуринскому музыкальному мастеру. Алхазов-Иванов с великим желанием принял этот заказ. На русско-японскую войну полк уже уходилтюд звуки нового марша.

Автор «Истории Дагестанского конного полка» Е. И. Козубский на странице 93 своего труда пишет следующее: «...Штаб дивизии 23 февраля 1904 года по-

17Q

требовал партитуру полкового марша, играемого тру­бачами полка, которому было дано название «Горец Дагестана». Марш этот, отмечает далее Е. И. Козуб-ский, был написан Александром Ивановичем Алхазо-вым-Ивановым, участвовавшем в составе полка в Ту­рецкой кам-пании.

Марш сразу полюбился горца-м. Четкий ритм и красивая мелодия на дагестанские темы очень легко запоминались. Марш стали играть не только в полку, но и во всех аулах — на свадьбах, скачках или просто во время музыкальных состязаний.

Обычно Дагестанский полк свои конные учения проводил за Темир-Хан-Шурой. В вечерний час, когда солнце приближалось к вершинам Гимринского хребта, полк возвращался в город.

Это было довольно красивое зрелище и поэтому, когда сотни вступали в город, почти все его население выходило на улицы, чтобы полюбоваться гарцующими на отличных конях, одетыми в черкески воина-ми. Когда полк проходил мимо дома Алхазова-Иванова, обычно раздавалась команда: «Смирно, равнение на­право!» Оркестр из 37 человек играл марш. Сотня за сотней, держа голову направо, двигалась тю улице ми­мо высокого худого человека. Правую руку он держал у козырька,.приветствуя всадников.

— Кто это, кто это? — спрашивали обычно приез­жие. И им с гордостью отвечали: «Это — автор даге­станского марша Александр Иванович Алхазов-Иванов!»

В ноябре 1918 года Александр Иванович по делу выехал в Порт-Петровск. Но вернуться в Темир-Хан-Шуру не сумел: дорога в горы была закрыта. Затем пришли турки и началась резня.

Чтобы спастись, музыкант сел на первый.попавший­ся пароход. Судно две недели трепало в море. Затем оно пристало в порту Ленкорань.

Пока пароход блуждал по морю, многие его пасса­жиры заболели испанкой. Заразился и Алхазов-Иванов. Умер он в Ленкорани и там же был похоронен 8 января 1919 года.

К его могиле ездил сын Георгий (Гиго) —• телефо­нист 1-го Дагестанского толка. Георгий участвовал 5 гражданской войне и погиб как красный воин.

Председатель колхоза сел. Гелли Гаджи Абдусаламов в гостях

у дочерей первого композитора Дагестана А. Иванова-Алхазова:

Тамары Александровны и Марии Александровны. Во втором ряду

внучки композитора.

Заканчивая рассказ об авторе популярного марша, следует сказать хотя бы вкратце и о его семье.

Время от времени к Александру приезжал брат Исабек. Встречались они тепло. Беседа так затягива­лась, что нередко Исабек запросто, по-семейному, оста­вался ночевать у брата.

Конечно, бывала в гостях у сына Александра и мать его — Кистаман. Ее сажали на самое почетное _место — на тахту, устланную коврами. Появление ба­бушки обычно встречалось восторженными криками внучат — Та^:мары, Марии, Гиго. Они знали, что ба­бушка является непременно с подарками. Дети подни­мали возню около бабушки. В таких случаях Кистаман покрикивала: «Гей, таманыгыз, гявурлар!» (Эй, перестаньте, иноверцы!) Умерла мать Александра Ивановича в г. Буйнакске в 1923 году.

Супругою мастера была Анна Михайловна Алхазо-ва, приемная дочь Алхазашвили. 172

Анна Михайловна проживала в г. Орджоникидзе до 94 лет. Из шестерых её детей живы лишь две дочери Тамара и Мария. Обе они сейчас на пенсии. Две внуч­ки композитора — Евгения л Галина — студентки.

В 1957 году Анна Михайловна присылала на имя министра культуры Дагестанской республики рукопись сборника нот неизвестных сочинений Алхазова-Ива-нова.

В письме Анны Михайловны к министру есть такие строки: «Много раз я и дочери мои слышали от земля­ков, что марш моего мужа продолжают играть в Да­гестане и даже транслируют по радио и телевидению».

Да, это правда. «Горец Дагестана» слышали крас­ные бойцы, сражавшиеся в Араканском ущелье. Он звучал на всенародной стройке — трассе канала,име-ни Октябрьской революции, в Хвартикунинском уще­лье, у Гергебильской ГЭС, на заводах и фабриках в Махачкале и Буйнакске, на нефтяных промыслах в Избербаше.

В 1941 году марш слышали в отсеках подводной лодки матросы Магомеда Гаджиева. Под задорные его звуки бойцы дагестанского эскадрона дошли до стен рейхстага.

С 1959 года «Горец Дагестана» стал музыкальной эмблемой дагестанской телестудии. Именно с него еже­дневно начинаются телевизионные передачи.

Помнят в Дагестане и автора этого (популярного произведения грузина по отцу, кумыка по матери, на­шего земляка Александра Ивановича Алхазова-Ивано-ва — первого композитора страны гор.

Дата добавления: 2015-08-03