Протоiерей отецъ Владимиръ (Б.), старецъ Московскiй

Въ дореволюціонное время отецъ Владиміръ окончилъ Физико-Математическій факультетъ Московскаго Государственнаго Университета. Впослѣдствіи былъ профессоромъ физики того же университета одновременно со своимъ отцомъ, профессоромъ по иной каѳедрѣ. Во время революціи онъ оставилъ ученую карьеру и сталъ скромнымъ целибатнымъ священникомъ, очевидно, принявъ тайное монашество. Бывшій профессоръ понималъ, что Россія нуждается не столько въ ученыхъ профессорахъ, сколько въ священствѣ — безкомпромиссно отдающемъ все своему высокому служенію народу.

Еще въ студенческіе годы старецъ Оптинскій, отецъ іеросхимонахъ Амвросій, назвалъ его «старцемъ». Это было такъ: у старца отца Амвросія были посѣтители. И рѣчь зашла о старчествѣ. Іеросхимонахъ о. Амвросій объяснялъ, что старчество — это особый даръ Божій, не связанный съ іерархическимъ положеніемъ въ Церкви, а также и съ возрастомъ. Посмотрѣвъ въ окно, онъ обратилъ вниманіе собесѣдниковъ на одного студента, проходившаго по двору.

— Вотъ, видите, это — студентъ. А онъ вѣдь уже — старецъ. Онъ можетъ дать другому вѣрный духовный совѣтъ, какъ жить, какъ спасаться, какъ бороться со страстями. И это — рѣдкій даръ Божій...

Прошли годы. Студентъ сталъ профессоромъ Московскаго Университета наряду со своимъ отцомъ. Потомъ сынъ принимаетъ священство. Служитъ въ Москвѣ. Съ опубликованіемъ «деклараціи», признавшей совѣтскую власть «богодарованной», отецъ Владиміръ отходитъ отъ митрополита Сергія. Когда всѣ московскія церкви, страха ради власти совѣтской, покровительствовавшей митрополиту Сергію, стали сергіанскими, какъ передъ тѣмъ становились обновленческими, отецъ протоіерей Владиміръ служилъ въ Сербскомъ подворьѣ, подчиняясь Сербскому патріарху. Старецъ многихъ окормлялъ, особенно тайно, среди ученаго міра.

Онъ имѣлъ обыкновеніе произносить очень короткіе, но содержательныя проповѣди-призывы, по 2-3 минуты, въ духѣ краткихъ святоотеческихъ, аскетическихъ наставленій. Эти проповѣди не утомляли, а, наоборотъ, способствовали молитвенному настроенію и сосредоточенности.

Въ своей дѣятельности онъ придерживался правила преподобнаго Исихія Іерусалимскаго, учившаго, что «внѣшнее есть врагъ внутренняго», поэтому старецъ тщательно избѣгалъ всего, могущаго явиться какой-то саморекламой. Все его духовное дѣланіе было сокрыто отъ людскихъ взоровъ. Видимо, къ концу жизни онъ былъ монахомъ и носилъ имя Серафима. Но это не было достояніемъ гласности.

Со стороны совѣтскихъ властей онъ, конечно, былъ преслѣдуемымъ. Его неоднократно арестовывали, и онъ сидѣлъ не только въ тюрьмѣ, но и въ лагеряхъ. Поэтому, освободившись, онъ скрывался и руководилъ тайными, катакомбными общинами вѣрующихъ. Онъ всѣхъ наставлялъ не имѣть никакого общенія съ «совѣтской», «сергіанской церковью», потому что она «политическая лжецерковь», слившаяся съ богоборной совѣтской властью.

Разсказываетъ одинъ изъ окормляемыхъ старцемъ московскихъ священниковъ: «Случилось такъ, что вмѣстѣ съ батюшкой Владиміромъ были арестованы и мы, священники, пользовавшіеся его духовнымъ руководствомъ. Держали насъ въ Бутырской тюрьмѣ, въ многолюдной камерѣ, наполненной сплошь священствомъ разнаго толка. Были здѣсь и обновленцы, и новообновленцы. Мы держались особо, нашу группу объединялъ нашъ старецъ. Онъ все время пребывалъ въ молитвѣ. Подошелъ день Святой Троицы. Мы встали рано и молились, стоя у большого окна, нѣсколько затемненнаго тюремнымъ “козырькомъ”, или “намордникомъ”. Мы даже провели и великую вечерню съ чтеніемъ колѣнопреклонныхъ молитвъ, которыя по памяти прочелъ старецъ. А послѣ этого, такъ какъ намъ Господь послалъ получить съ передачей запасные дары, мы всѣ, во главѣ со старцемъ, причастились... Только у насъ было недоумѣніе, куда дѣть ту тонкую бумагу, въ которой были дары? Вѣдь на ней оставались незримые ихъ частицы. Старецъ сказалъ намъ, что эту бумагу необходимо сжечь на внѣшнемъ подоконникѣ, обтянутомъ поценкованной жестью. Такъ мы и сдѣлали. Но остался легкій пепелъ и опять мы недоумѣвали, что дѣлать съ нимъ? Папиросная бумага сгорѣла быстро, и съ такой же быстротой на подоконникъ спустился бѣлый голубь, вмигъ поклевалъ весь пепелъ и исчезъ за козырькомъ. Мы поражены были видѣннымъ. Святое чудо совершилось на нашихъ глазахъ. Символъ Духа Святаго, бѣлый голубь потребилъ сожженные незримые остатки Святыхъ Даровъ. Со слезами умиленія старецъ сказалъ “Возблагодаримъ Господа!”».

Архимандритъ отецъ Серафимъ (Батюковъ), «заклинатель»

Послѣднее открытое церковное служеніе отца Серафима (Батюкова) также происходило въ храмѣ свв. мучениковъ и безсребренниковъ Кира и Іоанна, на сербскомъ подворьѣ, который длительное время оставался въ Москвѣ послѣднимъ храмомъ «непоминающихъ».

Со священнымъ саномъ онъ получилъ и рѣдкое въ наше время благословеніе на отчитку одержимыхъ бѣсами. Старецъ принялъ съ этимъ посвященіемъ особый даръ исцѣлять бѣсноватыхъ, одержимыхъ, «насилуемыхъ отъ діавола». Поэтому храмъ подворья при его служеніи напоминалъ больницу для душевно больныхъ. Сюда собирались всевозможные увѣчные, горбатые, припадочные, явно одержимые нечистыми духами. Запомнился одинъ разсказъ священника, участвовавшаго въ исцѣленіи тяжко одержимаго. Начался особый молебенъ надъ бѣсноватымъ. Читаются спеціальныя молитвы самимъ заклинателемъ. Самъ больной, обычно, ничего не помнитъ изъ того, что съ нимъ было, что онъ дѣлалъ и говорилъ. А по существу такими же больными или «бѣсноватыми», «одержимыми» мы должны признавать сами себя. Мы всѣ больны грѣхами, а грѣхъ это — плѣнъ діавола. Слѣдовательно, всѣ мы «бѣсноватые», всѣ — «одержимые», о чемъ пишетъ и свят. Игнатій (Брянчаниновъ).

Исцѣляемый испуганно водитъ глазами. Что-то неясное то ли произноситъ, то ли происходитъ въ немъ, какъ бы клокочетъ что-то внутри его...

— Нѣтъ! Нѣтъ, не уйду! — кричитъ «онъ», страннымъ и грубымъ, не своимъ голосомъ.

А молитва все повелѣваетъ духу во имя Господа Іисуса Христа, во имя Отца и Сына и Святаго Духа выйти вонъ изъ него, никогда болѣе не входить въ него... Впечатлѣніе жуткое, что въ этомъ человѣческомъ тѣлѣ есть нѣкто разумный, но не человѣкъ!

Священникъ повторяетъ призывъ освободить Божіе созданіе... Но тотъ, кто внутри человѣка, упорно стоитъ на сво-емъ:

— Нѣтъ, нѣтъ! Не выйду. Не хочу!

Вдругъ, священникъ говоритъ:

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа повелѣваю тебѣ,
отвѣчай: былъ ли у васъ мой отецъ?

Слышится отвѣтъ съ недовольной интонаціей:

— Былъ! Да ты его вымолилъ!

— А мать моя? Была у васъ?

Опять тономъ недовольнымъ, но со страданіемъ и отчаяніемъ:

— А ее мы и не видѣли! Потому что она всю дорогу свою кусками хлѣба забросала...

Здѣсь надо сдѣлать нѣкоторое поясненіе.

Бѣсъ говоритъ о томъ, о чемъ человѣкъ исцѣляемый не знаетъ... Во время страшнаго голода 1921 и 1922 года мать отца Серафима взяла на себя подвигъ — кормить безпризорныхъ дѣтей. Она буквально собирала среди знакомыхъ куски хлѣба. Дѣлала она это изо дня въ день и тѣмъ кормила несчастныхъ дѣтей, оставленныхъ на произволъ судьбы. Объ этомъ подвигѣ бѣсъ и вспоминаетъ, говоря, что «она всю дорогу свою кусками хлѣба забросала», — и тѣмъ обезпечила себѣ безпрепятственный восходъ на небо...

Послѣ того, какъ бѣснуемый повиновался священнику, именемъ Господнимъ заклинающему бѣса отвѣчать, священникъ произноситъ вновь:

— «Именемъ Господа Іисуса Христа повелѣваю тебѣ, душѣ
нечистый, выходи! Именемъ Святыя Троицы повелѣваю...»

И, вдругъ, вмѣсто отвѣта — душераздирающій крикъ. И человѣкъ одержимый падаетъ, трепеща всѣмъ тѣломъ. Становится чернымъ, какъ мертвецъ... Но священникъ вычитываетъ изъ «требника митрополита Петра Могилы» положенныя молитвы...

Самъ человѣкъ совершенно не помнитъ, что съ нимъ было... Его подводятъ къ святому Кресту, ко Святымъ Иконамъ. Онъ охотно, съ жаромъ цѣлуетъ ихъ. А прежде это, если и удавалось, то съ большимъ трудомъ, съ бореніемъ...

Старцу, по молитвамъ церкви, дана сила изгонять бѣсовъ... Для маловѣрныхъ странно это слышать, — «изгонять бѣсовъ!», звучитъ какъ соблазнъ. А для невѣрующихъ все это — «сказки». Но это достовѣрная реальность. Это происходило въ храмѣ Сербскаго Подворья, въ современной, невѣрующей и богоборной Москвѣ въ двадцатые и тридцатые годы нашего столѣтія. И здѣсь же, при «соборномъ служеніи» находился бывшій московскій профессоръ о. Владимиръ (Б.), ставшій священникомъ, и прочіе свидѣтели чуда — изгнанія нечистаго духа изъ человѣка...

Въ іюнѣ 1928-го г. о. Серафимъ перешелъ на нелегальное положеніе. Онъ посѣлился въ домикѣ на окраинѣ Сергіева Посада у двухъ сестеръ, бывшихъ Дивѣевскихъ монахинь. Здѣсь совершалось тайное богослуженіе, сюда пріѣзжали многочисленныя духовныя чада, здѣсь же онъ скончался 19 февраля 1942 г. и былъ погребенъ подъ престоломъ его «катакомбной церкви».

(Объ отцѣ Серафимѣ (Батюковѣ) см. также «Православная жизнь» №11, 2001 г. — ред.)

Дата добавления: 2015-08-05