Глава 24. Скоро за Сот Сирхом приехали змеи первосвященника на громадном черном джипе

Скоро за Сот Сирхом приехали змеи первосвященника на громадном черном джипе, похожем на катафалк. Уходя со связанными руками, Нела оглянулся на дачную веранду Пилатова:

– Талип! – позвал его Нела, и Пилатов торопливо спустился с крыльца.

– Тебе поможет медитация на огонь. Поставь перед собой зажженную свечу и глядя на ее пламя, вынимай из потаенных глубин души спрятанные там неприятные воспоминания о своих ошибках. Отдай эти тяготы огню, мысленно положи в него, словно в костер, весь свой мусор: ненужные обрывки мыслей, пустые страхи, назойливые рекламные высказывания, губительные предрассудки и устаревшие представления о жизни. Позволь всему этому исчезнуть в пламени свечи. Груз прошлого и тяготы душевных переживаний сгорят в огне, как бесовские змеи, и ты откроешь свою душу для счастья и радостных перемен.

Пилатов едва не заплакал, но, чтобы не видели его взрослые слезы, поспешил уйти в дом.

К шести вечера Нелу привезли в Новоспасский бункер. Надев на него багряницу и венец из колючей проволоки, змеи били его дубинками, а затем, раздев, перочинными ножами вырезали на его спине большой православный крест. В зарешеченной спальне бритоголовые змеи положили Нелу на кровать, где они спали с Петром, и раскинув руки его, вбили в ладони здоровенные гвозди – так, что они вошли в мякоть матраса и уперлись в деревянное основание кровати. То же сделали они и с его ступнями, соединив их вместе и прибив к любовному ложу одним гвоздем. Змеи, кивая головами своими, говорили, глумясь:

– Разрушающий храм Серпентария и в три дня созидающий храм тела своего и духа, спаси себя самого – если ты сын божий, сойди с кровати, на которой совершал ты содомский грех!

Нела же молчал. После семи вечера, когда боль от гвоздей и побоев нарастала, в бункер приехали змеи-фарисеи и священники, вошли в спальню, смотрели на муки его и говорили, насмехаясь:

– Других спасал, а себя самого не можешь спасти! Если он богочеловек, пусть сойдет с кровати – и уверуем в него.

Так издевались над ним распявшие его змеи, делили вещи, бросая жребий, и пили его кровь, открывая штопором бутылки, лежа в гостиной в креслах учеников.

Близился девятый час Страстной пятницы. Тьма ужасная спустилась на землю Серпентария. И около девятого часа Нела не выдержал и, увидев галлюцинацию в виде девочки с портрета в доме Виталия из Самарии, закричал громким голосом:

– Элои, Элои! Ламма савахфани! (что значило: «Боже мой, Боже мой! Для чего ты меня оставил?»)

Так, подобно героям «Триумфальной арки» Ремарка, когда Жоан уже умирала, а Равик прощался с ней, и они перешли с французского на родные языки: итальянский и немецкий, – Нела Сот Сирх перед смертью перешел на язык одной из своих прошлых жизней.

Змеи-фарисеи, бритоголовые и священники не поняли, что он сказал, и самый злой из них по имени Прохан, получив приказ первосвященника по телефону, подошел к кровати Сот Сирха и ударил его в сердце охотничьим ножом с ореховой рукояткой, который нашел в ящике письменного стола Нелы.

В этот миг закричали вороны по всей земле Серпентария и стали превращаться в голубей, и многие святые воскресли и встали из гробов своих. И ударила молния. И сотряслось железное сердце Серпентария. И хлынул дождь. И один змей, стоящий у кровати, устрашился и сказал:

– Воистину он был сын божий.

Затем первосвященник, узнав, что Нела умер, дал приказ всем змеям, бывшим в бункере, тихо уехать по своим квартирам и оставить труп.

Апостолы же дрожали от холода под Новоспасским мостом, боясь зайти в бункер и чувствуя страшное. Перед рассветом женщина, жившая неподалеку, гуляла с собакой у ступеней моста и увидев Петра, стоявшего у парапета, подошла к нему и спросила:

– Мне кажется, ты был женой Нелы Сот Сирха, которого сегодня распяли в Павелецком бункере?

Петр испугался и ответил:

– Не знаю, что ты говоришь.

Женщина продолжала настаивать:

– Это ведь был ты? Я помню, что ты всегда сопровождал его под руку, когда он ходил по мостам Серпентария со своими учениками и читал проповеди.

Петр нахмурился и снова отрекся:

– О, женщина! Клянусь! Не знаю этого человека!

– Это был ты! – упрямо отрезала женщина и пошла прочь со своею собакой.

Петр осенил себя троекратным двупалым крестом и побожился, что никогда не видел Нелу Сот Сирха. И вдруг запел первый соловей на Павелецкой. И вспомнил Кифа слова, сказанные ему возлюбленным его Нелой на тайной вечери в Чистый четверг, что прежде нежели пропоет соловей, он трижды отречется. И Кифа горько заплакал.

Дата добавления: 2015-07-26