Предлагаемые обстоятельства

В системе К- С. Станиславского есть положение: «я действую в предлагаемых обстоятельств ах». Для актера, создателя роли,"это одно из звеньев в цепи актерского тренажа, помогающее рождению образа. Для ведущего — это положение исчерпывающе. Раскроем его слагаемые.

В концерте имеются два компонента, без которых он аннулирует­ся: исполнители и сидящие в зале слушатели. Страх перед публикой, скованность, неуправляемость — первое, с чем сталкивается ве­дущий, начинающий свею деятельность.

"Первый шаг к профессионализму — преодоление страха перед залом. Первый рычаг — предлагаемые обстоятельства.

К. С. Станиславский говорил о том, что нужно поставить себя в предлагаемые обстоятельства.

У ведущего нет, как у актера, репетиционного периода. Его шко­ла— концерт. Так уж сложилась практика этой профессии. И обстоятельства таковы, что всякому начинающему ведущему выйти на сотни обращенных и оценивающих его глаз трудно. А что, если предложить себе иное обстоятельство?

• Публика кажется страшной, враждебной, готовой накинуться • па любую ошибку, неловкость? Попробуйте представить себе, что) сидящие в зале — ваши гости более того - ваши друзья. Что встреча с вами для них радостна, необходима, что они доброжелательно, с интересом ждут вашего появления. То, что вы собираетесь им сообщить, для них важно и необходимо. А вам радостно и приятно выйти к добрым друзьям, ждущим вашего появления.

Воображение —властная вещь, и сила его бывает поистине ве­лика. Воображение необходимо в любой работе, без него нет творчества, а актера, лишенного воображеиия_, и представить себе_нельзя. Оказывается, что в творчестве ведущего тоже без него нельзя сделать ни шагу. Но особенно важно воображение в первом шаге — самом трудном, тогда, когда подчиняешь се6е_предлагаемые обстоятельства, когда начинаешь «конструировать» свой образ!

Еще одна страница дневника:

«18 ноября 195... г.

Итак, направляю силу воображения на то, чтобы представить столь пугающие меня лица слушателей, как лица друзей, заранее расположенных ко мне доброжелательного утра настраиваю себя на то, что сегодня вечером мне предстоит хорошая встреча с милыми мне людьми, которых я должна порадовать: ведь благодаря мне им предстоит удовольствие — слышать хороших артистов, интерес­ные произведения. Не перестаю внушать себе это весь день.

Стараюсь не потерять, а приумножить это чувство по дороге на концерт. Забочусь о том, чтобы не расплескать его в закулисных делах и разговорах.

Но вот открывается занавес и наступает момент, всегда такой трудный для меня, когда надо выходить па публику.

— Не волнуйся,— говорю я себе,— ты выходишь к друзьям.

Оказывается, я уже могу перед выходом что-то как-то (собой управлять, а не только панически повторять слова объявления, могу мыслить. Неужели нащупан рычаг управления собственным волнением? Его еще слишком много, но на этот раз и волнение несколько иное, не столь принижающее. Но, может быть, рано радоваться и я опять выйду на позор?

Двинулась, иду до середины сцены, вглядываюсь в лица, обра­щенные ко мне. Стараюсь их разглядеть — ведь мне надо познако­миться с теми кто пришел сегодня ко мне в гости. Занятая этими наблюдениями, я прошла пространство, которое раньше преодоле­вала с трудом, незаметно для себя. И что же? лица потянулись ко мне. Ни враждебности, ни настороженности, скорее наоборот, я чи­таю на них заинтересованность и доверчивое ожидание. Это придает бодрость, и я спокойно останавливаюсь в положенном ведущему месте.

Конечно, покой пока относительный, мысли еще бегут с недозволенной скоростью. Но все таки появилась возможность их фиксировать, координировать свои поступки.

«Подожди, не начинай говорить,— сказала я себе.— Внимания, сосредоточенности на мне в зале еще недостаточно. Пусть все лица без исключения обратятся ко мне. Пусть ждут моего слова,— поду­мала я. То, что я собираюсь_сказать, очень важно.

И действительно, мое молчание призвало зал к полной тишине, и, когда она воцарилась, я произнесла традиционное: «Начинаем концерт...»

Служебные эти слова казались мне раньше совершенно лишни­ми и чуть ли не стыдными, и так все знают, что начинается концерт. Но тут они сделались необходимыми. Оказывается, они несут в себе не столько информацию, сколько призыв, приказ о полной мобили­зации внимания. Мне сделалось даже немного смешно, оттого, с ка­кой сосредоточенностью их выслушал зал, словно я произнесла нечто необыкновенно интересное и неожиданное. Столь лестное н непривычное внимание слушателей придало мне новые силы и, объя­вив номер, я легко и радостно ушла за кулисы».

Освобождение от страха начинается тогда, когда ведущий войдет в предлагаемые обстоятельства — в зале сидят друзья — и начнет действовать сообразно с ними. Путь его с этого момента обозначит­ся верно, хотя, конечно, он не будет прямым — и рецидивы страха и растерянности, и ошибки еще подстерегут его. Но постепенно их будет все меньше, а поведение на сцене все вернее. Секрет еще ив том, что предлагаемое обстоятельство — выхожу к друзьям — воздействует не только на ведущего, но и на его аудиторию.

Зал — это не сумма человеко-единиц, а сплав, коллектив, в ко­тором устанавливается единая температура, настроение, отношение к происходящему.

Люди, объединенные понятием «публика», становятся легко внушаемы. Они поддаются общему настроению, у них быстро воз­никает единая и достаточно выразительная реакция по отношению к персонажам, появляющимся перед ними на подмостках. Особенно четко она выражена по отношению к ведущему, ибо, как уже под­робно говорилось, он с публикой один на одни.

Отношение к ведущему складывается с первого мгновения, с пер­вого его шага по сцене.

Именно поэтому так необходимо приготовить себя к тому, чтобы сразу настроить публику доброжелательно, внушить ей доверие к себе. Доверие и доброжелательность, подсказанные предлагаемы­ми обстоятельствами — в зале мои друзья, дают обратный ток до­верия слушателей, создают ту атмосферу, которая необходима ве­дущему действительно как воздух.

Раскрепощение, «подаренное» верными предлагаемыми обстоятельствами,— это первый плацдарм в овладении образом. Постепенно, когда отпускает оторопь, уходит страх, отступает «зажатость», все меньше становится угроза ошибки, оговорки, промаха, неловкости, к словам — я выхожу к друзьям, добавляется еще одно. И в нем заключена сущность образа, в который перевоплощается ведущий. Слово это Хозяин!

Выйти и произнести название произведения, имя исполнителя – это лишь одно из дел ведущего, одно из проявлений его основной роли в концерте – в роли хозяина.

Играть хозяина не только не надо, но и невозможно, им можно только быть. Ведущий в концерте живет и действует не как бы от себя, а по настоящему от себя. Но его «Я» подстроено, подчиненно, а следовательно, в целом ряде черт изменено задачей «быть хозяином».

Каждый профессиональный ведущий лепит этот образ из «своего материала», из черт собственной личности. Одни свойства, важные для действия в этом образе, он мобилизует, другие затушевывает, прячет.

Само собой разумеется, что сознательное овладение образом хозяина значительно сокращает время, потребное на то, что бы человек, объявляющий программу, сделался истинным ведущим.

Сколь ни отличен один от другого будет каждый человек, дейст­вующий от себя, сколь ни разнолики хозяева концертов, сам образ имеет несколько общих, обязательных черт.

Прежде всего ведущий — хозяин, принимающий уважаемых, гостей. Уважение, в самом глубоком значении этого слова, к людям, сидящим в зале, обязательно для ведущего.Оно повышает в первую очередь чувство собственного достоинства и тем возвышает создаваемый сценический образ, Оно вызывает ответное уважение слушателей, обостряет их внимание к тому, что говорит и делает ведущий. А это в свой черед придает весомость каждому движению и слову, вырабатывает важнейшие качества его сценического

образа.

Углубляя сценическое понятие «хозяин», необходимо добавить еще одно его слагаемое. ^^_

Концерт—это обязательно праздник. Он может быть серьез­ным— тогда это праздник высоких чувств и мыслей, серьезного искусства. Он может быть легким и развлекательным — тогда это праздник шутки, смеха, веселья. Но праздник непременно. Ощущение концерта, как праздника дает ведущему особую за­рядку еще перед выходом на сцену, и затем пронизывает каждое.его слово, движение, улыбку, даже молчание, то есть «вытаскивает» из его собственного «я» и приводит в активность необходимые для сценического образа черты.

В самом деле, большая разница – быть просто хозяином или принимать людей, пришедших на праздник. На него приглашаются, как правило, наиболее дорогие, желаемые гости. Отношение со слушателями, умения повести их за собой во многом зависят от этого слагаемого образа, который создает ведущий. Если в характере, данном от природы, присутствует замкнутость или даже угрюмость, на сцене эти черты будут подавляться и оттеснятся в дальний закоулок.

Ведь самый суровый человек бывает и открыт и любезен, если он общается с очень дорогими ему людь­ми. Поверив в то, что он — ведущий и есть тот человек, который принимает на празднике уважаемых, дорогих ему гостей, и начав действовать согласно этому условию, он тем самым избежит наиг­ранного веселья, неестественной улыбки — маски, дежурного бодряческого тона, то есть всего того, что является следствием штампа. он не будет изображать праздничного настроения, а органически начнет действовать, что само приведет к истинному и искреннему настроению радости и приподнятости. Это не значит, что надо заставлять себя самого радоваться Тогда действие ведущего будет направлено не на слушателей, а на его собственную персону. Он-то будет радоваться и веселиться, включить публику в эту орбиту ему не удастся.

Сколько приходится наблюдать ведущих, которые суетятся расточают улыбки при гробовом молчании зала, отнюдь не разделяющего их веселья.

1 Одна из главных заповедей ведущего гласит: все, что я делай на сцене, каждое мое слово, шаг, движение бровей — все это только с целью, стремлением воздействовать на тех, кто находится передо мной в зале. Мой волевой, душевный, эмоциональный посыл—все только для того, чтобы повести за собой слушателей, внушить их; передать, сделать понятным и т. д.

Отдаваясь целиком стремлению ввести_людей в праздник, провести их сквозь праздник, ведущий обязательно перестраивает свой «душевный механизм». Эта перестройка, то есть внутреннее воплощение в свою очередь диктует верное поведение. У ведущего, кроме людей, сидящих в зале, есть еще «объект», из характера и качества отношений с которым складывается его образ. Это актеры — участники концерта.

Во время концерта между ними устанавливаются совсем особЛ часто кардинально противоположные житейским контакты.

Как бы ни был ведущий в жизни равнодушен к человеку, которого он представляет публике (а порой бывает, что и враждебен и находится в конфликте с данным актером-человеком), все бытовые отношения непременно исключаются в концертной встрече. Уважение к искусству актера, к его нелегкому труду, даже любование им не может; не доминировать у ведущего в концертном действии. Его любовное отношение к участникам концерта правдиво точно так же, как у актера в спектакле, который любит данную е драматургом героиню, хотя бы в жизни он эту актрису терпеть мог.

Общей для всякого ведущего чертой непременно будет любовь к искусству. Казалось бы, избитая фраза, общее место, само собой разумеющееся условие. Однако именно для ведущих оно требует особого разговора.

В одном своем аспекте оно сугубо утилитарно связано с объявлением, так как любить искусство — это знать как можно больше о каждом из жанров, которые встречаются в концертных програм­мах, а такое знание — гарантия грамотного объявления.

Второй же аспект более тонкого, глубинного свойства. Если ве­дущий истинно любит искусство, то в любом концерте он будет с самозабвением и самоотдачей ему служить. А это значит, что он найдет верную трактовку образа хозяина. Он ни в коем случае не будет самодовольным диктатором "всячески старающимся, показать, что он то и есть главная персона. Совсем наоборот. Он поста­рается бережно и тактично, не выпирая, руководить концертом, «вести» его, а не демонстрировать себя. Он будет хозяином в выс­шей степени тактичным, таким, который «прячет» себя, целиком подчиняясь интересам сцены и публики, то есть интересам искусст­ва. Он будет мостом между залом и сценой, «полпредом» сразу двух «держав» — артистов и публики.

А это невозможно вне общения. И вообще сценический образ, который перевоплощен ведущий немыслим без умения общаться с партнером – зрительным залом.

Дата добавления: 2015-07-26