И вновь обретенном Парке лунного света

Вот какую историю поведал мне давний приятель.

В то десятилетие «культурной революции» их с женой вынудили покинуть этот древний и прекрасный город, где они родились и выросли, а потом они дважды возвращались туда, чтобы отыскать один таинственно прекрасный маленький уголок большого, знаменитого парка.
Я не помню, какие императоры каких династий соизволили посетить его. Не знаю, когда сюда наведывались крестьяне-повстанцы. Не читал я тех многих поэтов, что воспели его. Не ведаю, сколько раз копыта иностранных конниц топтали его. Потом восстановили, открыли, забросили, закрыли, опять восстановили, опять открыли, и теперь оживление и галдеж там стоят неимоверные.
А внутри большого парка был еще один, маленький. Нагромождение земляных холмов и искусственных каменных горок прорезала выложенная каменьями звонкая тропа, которая вела к поднимавшейся из густой и невысокой травы каменной арочке, яркой, как луч луны. Небольшой, словно составленной из игрушечных кубиков, но достаточно широкой, чтобы они, юные, могли, рука в руке, пройти сквозь нее, выйти к изогнутому, как лента шелковой ткани, каменному мостку и прошагать по нему, точно по синему небу. В крохотном озерце под мостом дремали лотосы, выпустив цветы, похожие на красные сердечки редисок, со дна выступали камни, высвеченные пронзающими воду лучами. А вон в воде, тогда сказал он ей, два крохотных, в пару сантиметров длиной, малька золотых рыбок. Вижу только одного, возразила она. Два, два, один, один, заспорили они, а потом надолго замолчали, разошлись метра на четыре и, низко склонившись с обеих сторон мостка, принялись высматривать рыбок, но в итоге ни одной не нашли.

Наверное, от их спора сбежали.

Опустились сумерки, и они присели на камень у берега. Время от времени какие-нибудь гулены проходили мимо них, шли себе и шли, и никто не замедлил шаг, даже на какие-нибудь три минуты. Они тогда были слишком молоды и еще не знали, что взрослые люди не замечают такие крохотные уголочки. У взрослых людей за плечами целый мир – безбрежные океаны, высокие скалы, степи, пустыни и бесконечные, неостановимые речные потоки.

Неожиданно стало накрапывать, громыхнуло, их маленький уголок затих и помрачнел, а из-за холмов и искусственных горок неслись далекие звуки смеха, разговоров, песен, шагов. Робкая молния высветила их лица, приблизившиеся друг к другу. И он поцеловал ее.

Впервые он почувствовал, каким нежным бывает лицо девушки.
Впервые она почувствовала, как яростно бьется его сердце.
Дождинки падают, то три, то две… Стихи Лю Дабая? По крайней мере, не хуже. Смех. И еще одна далекая молния. Когда они собрались уходить, луна и небо стали чистыми, как струи воды. Тени арки, мостика, искусственных горок прояснились и увеличились, как бывает во сне.

Здесь навеки задержались их робость и искренность, их пыл и умиротворение, их подлинность и их фантазии. С тех пор они частенько наведывались сюда. И удивлялись, как это другие юноши и девушки не обнаруживали этого места, полного любви.
Парк принадлежал им двоим. Разве такого быть не может?
Они придумали ему имя – «Парк лунного света». Самым весомым аргументом существования маленького (ну, до чего же маленького!) парка была фотография, сделанная импортной ГДРовской «Лейкой» на немецкой же пленке, и маленький парк, озаренный солнечным светом, на ней казался пронизанным лунными лучами. В лунных лучах светились и арка, и мостик из голубого кварца.
Изумительно! И под солнцем этот уголок был наполнен лучами луны.
А потом колесо судьбы отбросило их от города – пересекать морские пучины, проходить через песчаные пустыни, карабкаться на крутые скалы, плыть по нескончаемым рекам. Альбом с фотографией «Парка лунного света» приводил друзей в недоумение: каким образом этот «пустой кадр» оказался среди снимков, запечатлевших свадьбу, первенца, семейные застолья, совещания, встречи?
Да они и сами перелистывали этот альбомчик с некоторой неловкостью. В те годы и лет им было слишком мало, и мир их был слишком мал!
Спустя десятилетие панических передряг и напряженного ужаса пришел к ним покой, и они расслабились. И наконец, отыскался случай вернуться в их прекрасный и опустошенный город – нанести визит в прошлое.
С тяжелым чувством шли они в тот парк, тихо брели по уж не знаю сколько раз хоженным в молодости тропкам. Те же краски ночи, те же волны озера, те же земляные холмики и искусственные каменные горки, так же много гуляющих, словно и не было «великого хаоса в Поднебесной» Имеется в виду «культурная революция».… И все же… Парка лунного света – нет.
Ну, совершенно нет никакого их Парка лунного света! Это ужаснуло их даже больше, чем угрозы «вывести на чистую воду», прозвучавшие в самом начале «культурной революции». Они были потрясены исчезновением уже однажды похороненных было воспоминаний, им стало чудовищно больно, словно треснули их души, растворились видения, не стало ни мира, ни самих их душ, и они бессильны что-либо сделать.
Ну, не может такого быть, чтобы они вовсе не ходили в этот маленький парк! Или его никогда не существовало, этого маленького парка? И они никогда не были молоды? И не любили, не целовались, не трепетали их сердца? И не было того небесного громыхания, капель дождя, легкого ветерка, а все это – гром, капельки, дуновенье – все существовало лишь в стихах Лю Дабая, которые они читали в детстве? А может, и Лю Дабая не было, и стихов, и детства? Ни его, ни ее – не было?
Нелегко им было взять себя в руки. Трезво и обстоятельно они обследовали местность. Никакой тропки, по которой нельзя было бы пройти, никакого ручья, который нельзя было бы преодолеть, никакого пустого пространства, где можно было бы заблудиться, никакого скрытого, неприметного уголка, ничего, что не было бы связано с остальным пространством. Как ни крути, а Парка лунного света не было. Совершенным образом – не было «Парка лунного света»!
Сровняли с землей?
Они принялись расспрашивать служителей, прохожих, старичков. Люди шарахались в недоумении. Никто не мог уразуметь, о чем их спрашивают.
Постепенно они и сами отодвинулись от этой темы, которая совершенно ошарашивала людей. От этого парка. От этого города. Ощутили невыразимую пустоту и оцепенение. И с облегчением вздохнули, сев в жесткий вагон поезда, увозившего их в новые места. И опечались.
Через три года они вернулись. И опять бросились в парк, чтобы в спокойной и разумной атмосфере вновь попытаться отыскать свой Парк лунного света. И опять тайна не открылась. Они безучастно прошли по хорошо знакомой старой дорожке, повернули на том самом перекрестке... И вновь ничего нет.
Ни сомнений. Ни ужаса. Лишь чуть заметная горькая усмешка.

С началом восьмидесятых они вернулись в этот самый родной для них город, от которого были оторваны двадцать с лишним лет.
Навестили родных, старых друзей. Прошлись по следам своей юности, по тем дорожкам, что вели к знакомым местам, и по тем местам, что были связаны со знакомыми дорожками.
Но в свой парк они не пошли.
А оказались там совершенно случайно весной восемьдесят шестого.
Они только что стали дедушкой и бабушкой. У них появился внук, так похожий на сына тех далеких лет. Внук выглядел совершенно счастливым.

Все так же безучастно шли они мимо земляного холмика, искусственной горки, сквозь песни, смех, низко-низко пролетела перед ними летучая мышь. Легкий хмель в головах.
Вдруг впереди что-то сверкнуло арка, словно излучающая сияние. Где-то они такую видели. Мост, изогнутый, как шелковая лента... Куда ж ты меня тащишь? А вот к тому самому камушку, где мы с тобой сидели, прижавшись друг к другу, и тащу, смотри-ка, что это? Искусственная горка? Это… это он? Парк-Лунного-света.

Все как прежде. Легкий звон. Словно та же игрушка, те же кубики, тот же луч луны, та же греза юных лет, те же стихи Лю Дабая, две капли, три капли дождя. И они сами те же.
А сколько декоративных фонариков-орхидей, красноватых, зеленоватых, подсвечивают крохотный мосток. Дремлющие лотосы выглядят еще грациознее, чем в те годы, еще изящнее. Сколько юных пар, сколько чувственных объятий, и ни до кого им дела нет. У них обоих встрепенулись сердца, будто в один миг они проскочили жизнь и смерть, кармический возврат и новое воплощение, потеряли сознание и вновь очнулись. А потом успокоились, и душа прояснилась, как струи воды.
Они сели на камень, как тридцать пять лет назад.
И не так, как тридцать пять лет назад. Им показалось, что эти юные пары больше похожи на тех них, какими они были тогда, но нет, не похожи. Им показалось, что Парк лунного света должен принадлежать юным, но нет, они поняли, что он по-прежнему принадлежит им на весь остаток их жизни. Несмотря на ожидающие их завтра такие важные дела, какие эти молодые люди и вообразить себе не могут.

– А ты мог бы написать рассказ? – спросил меня приятель. – О потере и обретении, обретении и новой потере, историю будто бы утраченного и будто бы обретенного, будто бы обретенного и будто бы утраченного парка в парке.

Дата добавления: 2015-07-26