Резиновое» время

Как правило, кинооператор стремит­ся создать картину окружающего мира с максимальным правдоподо­бием. Но бывают исключения. Иног­да кинематографисты умышленно завышают или занижают скорость съемки, и это сразу меняет харак­тер происходивших событий. Экран­ное время, а значит, и действие, ко­торое происходило во времени и в пространстве, приобретают иные по­казатели по сравнению с теми, кото­рые фиксировала кинокамера. Эф­фект движения ускоряется или за­медляется. Это происходит потому, что кинооператор может совершить «чудо» — изменить течение времени. Только на киноэкране возможно увидеть «растянутое» или «сплю­щенное» время, а также событие, которое развивается от настоящего к прошлому, — для этого достаточно пустить мотор кинокамеры в обрат­ном направлении.

Проекция изображения на экран происходит с частотой 24 кадра в се­кунду. Поэтому если киноопера-

тор вел съемку движущегося объек­та со скоростью 48 кадров в секун­ду, то на экране объект пройдет за секунду лишь половину пути, проде­ланного в действительности, и ско­рость движения замедлится вдвое. А если съемка велась со скоростью 12 кадров в секунду, то объект на экране будет двигаться в два раза быстрее, чем это было в жизни (рис. 24),

— А зачем это нужно? — мог спросить пещерный художник. — Никто не поверит в правдивость такого зрелища!

— Правдивость не стоит понимать буквально. Ведь у нас уже шел раз­говор о том, что искусство не копи­рует факты, а вскрывает их суть и дает им авторскую оценку,

— Ну и что же мы вскроем, исказив характер реального движе­ния? — мог спросить предок.

...На берег выкатываются гребни волн. Водяной вал встает во весь рост, закручивает свою вершину, на­двигается на нас и вдруг с гро­хотом обрушивается на прибрежную гальку и тянет, тянет к нашим ногам длинные пенные языки. Обессилев, они тащат назад мелкие камешки и уходят под основание следующей водяной горы...

— Если кинооператор снял такой кадр, вдвое увеличив скорость дви­жения пленки в камере, что получит­ся на экране? Что увидит зритель?

— По-моему, он увидит, что вол­ны идут вдвое медленнее, чем на са­мом деле. Только и всего, — мог от­ветить пещерный художник.

— Да, вдвое медленнее, — под­твердили бы мы. — Но это не все. Ведь человеку свойственно восприни­мать любую информацию эмоцио-

нально, и, увидев такую необычную картину, зритель не будет подсчи­тывать, во сколько раз медленнее ка­тятся волны прибоя, а подумает о вечности природы, о красоте окру­жающего нас мира...

И если бы нужно было снять ки­нокадры для иллюстрации отрывка из стихотворения Александра Сер­геевича Пушкина «К морю»: «Прощай, свободная стихия! В последний раз передо мной Ты катишь волны голубые И блещешь гордою красой...» —

то, наверное» следовало бы снять морской прибой именно так, заме­длив движение волн, и это могло бы передать настроение поэта.

А теперь представим себе другой вариант, где движение будет уси­лено.

...Герой нашего фильма стоит в тя­гостном раздумье (бывают же такие минуты в жизни человека!), а над его головой тянутся тяжелые мрачные тучи. Если такой кадр снять со ско­ростью вдвое меньшей, чем нор­мальная, что получится? *

— Это вы опять о роли пейза­жа? — мог спросить предок.

— Нет. Сейчас дело не в самом пейзаже, а в скорости движения туч.

— Я вас понял, — сказал бы пре­док. — Тучи будут выглядеть не­обычно. Они будут клубиться над ге­роем и угрожать ему, как какие-то живые существа! Кинооператор, из­менив частоту съемки, усилит ощу­щение тревоги, даст понять, что ге­рою грозят какие-то испытания.

С первого взгляда кажется, что из­менение динамических характерис­тик влияет только на внешние пока­затели действия. Но на самом де­ле это не так. Создавая картину, ~в которой движение выглядит необыч­но, кинооператор предлагает вгля­деться во внутреннюю суть происхо­дящего, задуматься над его значе­нием. Это становится возможным по­тому, что зритель видит явление, со­бытие или факт в совершенно иной изобразительной трактовке по срав­нению с уже знакомой, много раз ви­денной и понятной. Ощущение «так не бывает» — это своего рода пси­хологический порог, остановившись перед которым зритель должен как то истолковать себе увиденное и при­нять авторскую точку зрения. Хотя может произойти и так, что непод­готовленный зритель не заметит созданный кинооператором образ и увидит в нем только внешнее несо­ответствие привычным ритмическим ориентирам.

Этот прием дает возможность осу­ществить самые разные творческие намерения. Достаточно вспомнить суетливо дергающиеся фигуры трех персонажей сатирических фильмов режиссера Л. Гайдая («Самогонщи­ки» или «Пес Барбос и необычный

кросс»), которые были сняты с за­ниженной частотой кадросмен, и тра­гические сцены из фильма «Комис­сар» (режиссер А. Аскольдов, опера­тор В. Гинзбург), когда человек, сра­женный пулей, падает на землю и зритель видит, как в нереально за­медленном темпе проходят послед­ние секунды человеческой жизни. Факт, растянутый во времени, дает возможность с особой остротой вос­принять его смысл. Такой метод съемки называется «рапид», что в пе­реводе означает «быстрый», «ско­рый». На экране он дает эффект замедленного действия.

Изменение скорости съемки не всегда имеет цель придать проис­ходящему действию образное зна­чение и усилить его эмоциональ­ную окраску. Так, например, в спор­тивных фильмах, которые делаются для профессионалов, рапидная съем­ка дает возможность тренерам ана­лизировать действия спортсмена. Незаменимы такие съемки для науч­но-технических целей. Специальная киноаппаратура позволяет увидеть в замедленном темпе даже такие про­цессы, как полет пули, разрушение каких-либо предметов при взрыве и т. п. Но это уже особая область кинематографа, которая касается" только специалистов.

А в заключение мы рассказали бы пещерному художнику историю об одном неожиданном творческом ре­шении.

Это было давно. Оператор крутил кинокамеру ручкой, как во времена братьев Люмьер. Он снимал колон­ну актеров, которые изображали ка­торжан, медленно бредущих в дале­кую сибирскую ссылку. Дело было зимой, механизм камеры замерз. За-

густевшая смазка привела к тому, что все было снято с очень малень­кой скоростью. Кинооператор по­боялся признаться в своей халат­ности (а ведь это он должен был по­заботиться, чтобы накануне такой съемки смазка была удалена!), отнес материал в проявку и стал дожи­даться режиссерских упреков... Но произошло неожиданное! Режиссер, увидев материал на экране, пришел в неописуемый восторг! Колонна ка­торжан, вязнущая в глубоком сне­гу, выглядела совсем не так, как в жизни. Люди, толкаясь, падая, судо­рожно спешили — куда? На катор­гу, навстречу дальнейшим страдани­ям! Снятый кадр приобрел новую, трагическую окраску. Бытовая обы­денность исчезла, странный темп движения впечатлял...

— А что это был за фильм и кто его снимал? — мог спросить нас пещерный художник.

Об этом рассказал студентам ВГИКа один из старейших масте­ров русского кинематографа, кино­оператор и режиссер, профессор Юрий Андреевич Желябужский. К сожалению, названия фильма и фамилию оператора мы, студенты, не запомнили...

Дата добавления: 2015-07-24