Воздух на ощупь

«Воздух чист и свеж,' как поцелуй ребенка...».

«Огни в лавках едва мерцали сквозь тяжелую завесу тумана, ко­торый с каждой минутой сгущался, окутывая мглой улицы и дома, и незнакомые места казались Оливе­ру еще более незнакомыми...».

Первую фразу написал великий русский поэт М. Ю. Лермонтов. Вто­рую — великий английский писа­тель Чарльз Диккенс. Читая такие описания, чувствуешь свежесть воз­духа, ощущаешь влажность тумана, и будто видишь описанный автором пейзаж, предметы, фигуры людей.

«...Внизу передо мною пестреет чистенький новенький городок, шу­мят целебные ключи, шумит разно­язычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся го­ры...» — так пишет автор «Княжны Мери», и читатель вместе с ним рас­сматривает далекую панораму. Кон­туры объектов ясно видны сквозь чистый, прозрачный воздух. Насы­щенность цветовых тонов почти не угасает независимо от расстояния, и поэтому даже самые далекие пред­меты кажутся расположенными близко.

«Сопки крадут расстояния» — эту афористичную фразу сказал один из кинооператоров Центральной сту­дии документальных фильмов, при­ехав с Дальнего Востока. И вправ-

ду, при просмотре его материала все увидели, что далекие холмы и горы будто прижимались к перед­нему плану. А почему? Потому что во время съемки воздух был «чист и свеж, как поцелуй ребенка». И не сопки «воровали» расстояние, а про­зрачность атмосферы, да еще солн­це, которое находилось за спиной оператора и освещало пейзаж пря­мыми лучами, не позволили пере­дать на экране ту толщу воздуш­ной массы, которая на самом деле разделяла объекты. Кинооператору не удалось снять воздух.

— Снять воздух?! — мог уди­виться наш косматый предок. — А как можно снять то, что не видишь? Ведь воздух-то прозрачный!

Мы не стали бы возражать пред­ку, а прочитали бы ему еще несколь­ко строк из Диккенса: «...над ды­мящимися крупами быков и коров поднимался густой пар и, смешива­ясь с туманом, казалось отдыхаю­щим на дымовых трубах, тяжелым облаком нависал над головой».

Что удалось бы снять киноопера­тору, вышедшему на улицы Лондо­на в ту самую погоду, в которую спешили по своим делам герои «Оли­вера Твиста»?

— Наверное, получились бы пло­хие кадры, — сказал бы предок.

— А почему «плохие»? — возра­зили бы мы. — Ведь задача кино­оператора вовсе не в том, чтобы всег­да и все было очень хорошо видно. Иногда как раз наоборот.

Действительно, бывает так, что кинооператору необходимо изба­виться от каких-то форм, или кон­туров, или линий и как бы «ухуд­шить» изображение, чтобы досто­верно показать ту среду, в которой

действуют герои фильма (кадр 25).

— Представим себе, — сказали бы мы пещерному художнику, — что на экране нужно показать эф­фект туманной погоды. Как выпол­нить этот замысел? Вот и выходит, что в отличный солнечный день по­лучатся отвратительные кадры, а выйдя в город с героями Диккен­са в ненастную погоду, киноопера­тор снял бы все именно так, как это­го требует авторский замысел.

Конечно, наш предок не мог знать, что многие кинооператоры игровых фильмов, снимая в павильоне, заве­шивали задний план декорации гро­мадными полотнищами тюля, что­бы создать эффект воздушной дым­ки. Не знал он и того, что замеча­тельный советский кинооператор Сергей Павлович Урусевский всегда просил пиротехников задымить де­корацию, где действовали актеры. Зачем он это делал? Затем, чтобы в кадре «присутствовал воздух», как говорят профессионалы. Задымлен­ное пространство дает возможность сделать воздушную атмосферу объ­ектом съемки.

Атмосферный слой, когда в нем взвешены какие-либо частицы (ту­ман, пыль, снег, дым, дождь), стано­вится элементом композиционного построения кадра, потому что по ме­ре удаления предметов от камеры такой слой скрадывает контуры, сни­жает цветовую насыщенность, изме­няет тональные соотношения. Это создает живописные свето- и цвето-тоналъные композиции и очень ак­тивно выявляет пространственные координаты.

Эффект угасания тональной на­сыщенности объектов по мере их удаления от наблюдателя называ-

Дата добавления: 2015-07-24